Непривитые

Я свободен! Удивительный привкус во рту от этих двух волшебных слов. Даже если это обман, даже если я сплю – пусть. Я хочу думать, хочу верить, что я свободен! Разве мог я раньше представить, что настанет день, когда я сяду и напишу вот это все.

Воспоминания о прошлом всегда навевали на меня тоску. Я никогда не мог понять тех, кто любит понастальгировать о далеком детстве, ушедшей юности и первой любви. Кто хотел бы хоть на минутку вернуться назад, получить шанс что-то исправить, прожить снова и снова тот счастливый миг. Я не стыдился своего прошлого, оно не пугало меня, но я ни за что не согласился бы пройти еще раз хоть один отрезок того пути, что уже преодолел. Все мои мысли всегда были направлены в будущее, там были мои надежды, мои мечты. Там я черпал силы, чтобы идти, не оглядываясь, вперед.

Когда я понял, что мне не удастся отвертеться и все таки придется съездить на старую квартиру, то впал в хандру. В таких случаях, я стараюсь как можно скорее расквитаться с трудным делом, чтобы мое драгоценное будущее не осквернялось никакими неприятностями.

На повороте с шоссе стоял ПКГО – пункт контроля гражданской ответственности. Раньше здесь был универсам, а теперь вот отстроили это новомодное учреждение. Видимо, сработал бактериометр, один из тех, что совсем недавно начали устанавливать на центральных улицах. Светофор прямо у меня под носом включил режим полной остановки и на табло загорелся номер моей машины. Автомобиль сам прижался к обочине и я, сделав три глубоких вдоха, и изгнав из мозга матерные слова, подошел к центральному входу.

«Пройдите через боковой вход в кабинет Н-21 на первом этаже» – прочел я бегущую строчку на стеклянных дверях. Прохожие принялись подозрительно меня разглядывать. Через боковую дверь обычно направляют нарушителей или ПБЛ – психически безответственных людей. Но я ничего не нарушал и отметки о психической безответственности, насколько мне известно, в моей личке до сих пор тоже не было. Впрочем, в этом никогда нельзя быть уверенным. Отметка делается без уведомления.

В кабинете Н-21 меня встретил улыбчивый парень с типичным для прививочных чиновников бессмысленным взглядом.

– Заходите. Приложите Личную карточку к сканеру. – Произнес резким голосом, никак не вяжущимся с несмываемой улыбкой, хозяин кабинета. – Так, так, значит вы зарегистрировали свою антисоциальную позицию и считаете, что можете преспокойно пользоваться всеми преимуществами нашего развитого общества, оставаясь опаснейшим его членом.

– Ничего я не считаю, просто мои родители отказались от всех прививок, когда я еще был маленьким и не мог ничего решать, а теперь уже не вижу смысла ничего менять. – Это был мой стандартный ответ.

– Смысл вам и не надо видеть, для этого есть специалисты, от вас требуется только прислушаться к их мнению.

– Спасибо, я учту это. С личкой все в порядке, я могу идти?

– Подождите не торопитесь. Да что ж вы стоите, вот присядьте на кушетку, – он указал на больничную каталку стоящую в углу, над которой нависал отвратительный хобот инъектора.

– Спасибо, я насиделся в машине, лучше постою. – Кажется, это была не обычная проверка документов. Я начал беспокоиться. Еще три глубоких вдоха. Холодная вежливость. Она всегда меня выручает. И ни тени страха или раздражения.

Чиновник посмотрел на монитор сканера.

– Значит работаете на мусороперерабатывающем заводе, а образование то у вас имхо неплохое, два диплома, три языка и путешествовали много, раньше, само собой, пока к этому вопросу еще не относились как положено. А теперь, значит, делаете из мусора, эти самые, корма для животных. Ну хотя б не имеете отметку о психической несостоятельности… Пока что.

Парень сделал многозначительную паузу. Мне было и страшно и смешно от его неуклюжих усилий быть похожим на сотрудника спецслужбы.

– А вот не хотели бы вы, Степан Тимофеевич, изменений к лучшему в вашей жизни. Ну там, хорошую работу, машинку поновее, может даже, это самое, красную личку?– закончил он благоговейным шепотом.

– Спасибо, но об этом не может быть и речи, я не намерен прививаться, – сказал я как можно тверже, но все же покосился на хобот.

– Ну что ж вы так сразу отказываетесь, Степа, – замурлыкал прививочник задушевным голосом, – в этом нет ник