Кара небесная, или Стикс-2

Часть вторая

Накануне

Конец июня, вечер

На экране огромные алые буквы: «Затерянные во времени. Специальное расследование». Голос за кадром:

– Странные дела творятся в Р-ском районе Московской области. Сюжет, достойный фантастического романа. Время от времени на шоссе близ города Р-ска подбирают подозрительного вида мужчин, которые на все вопросы отвечают: «Не знаю. Не помню». Их отправляют в психиатрическую лечебницу, и пока они пытаются хоть что-нибудь вспомнить, полиция в свою очередь разыскивает их родственников. Иногда сотрудников правоохранительных органов ждет успех, а «Иванов Непомнящих» вскоре забирают домой. Дальнейшая их судьба неизвестна. Скорее всего, они вновь отправляются в психоневрологический диспансер по месту жительства и продолжают лечение. Наш корреспондент побеседовал с главврачом больницы, куда поначалу попадают странные пациенты.

– Владимир Степанович, добрый день.

– Здравствуйте.

– Последнее время ваш район постоянно фигурирует в сводках криминальных новостей. То массовые отравления «паленой» водкой, то стрельба, то мужчины, потерявшие память, которых то и дело находят в окрестностях. Мы что, первая съемочная группа, которая побывала здесь, в психоневрологическом диспансере?

– Знаете, да. Хотя пациенты с полной потерей памяти поступают к нам уже давно.

– Как так? – На лице корреспондента удивление.

– Да-с, еще с прошлого лета. И только когда пошли массовые отравления некачественным спиртным, средства массовой информации наконец…

– Вы связываете два этих события? – перебивает его корреспондент.

– Видите ли… – Главврач мнется. – Это, конечно, не мое дело, но… У меня было пять таких случаев.

– Пять пациентов, которые потеряли память?

– Да.

– И все они мужчины?

– Да. Был даже один следователь. – Владимир Степанович заметно оживляется.

– Следователь?

– Да. Следователь прокуратуры. Мукаев Иван Александрович. За ним приехали на следующий же день. Остальных тоже забрали быстро, родственники нашлись. Но последнего мужчину я выписал буквально на днях. И знаете, что интересно? Память начала к нему возвращаться!

– И что же он вам рассказал?

– Я повторяю: это не мое дело. Расследованием пусть занимается прокуратура, а я призван лечить людей. Этим я и занимаюсь.

– И все-таки, Владимир Степанович? Почему вы связали два таких разных факта? Нелегальное производство «паленки» и потерявших память мужчин?

– Потому что мой пациент… Я, с вашего позволения, не буду называть его имя.

– Конечно, конечно.

– Он сказал, что отвозил акцизные марки в Р-ск. Конкретно в Нахаловку.

– Ну, это теперь секрет полишинеля! Подпольный цех по производству «левого» спиртного, находившийся в Р-ске, недавно ликвидирован. Мы снимали сюжет для криминальных новостей нашего канала.

– Пошумели да забыли, – усмехается Владимир Степанович. – А хозяева, как всегда, остались в тени. А ведь мой пациент вспомнил, откуда забирал акцизные марки. И название фирмы, которая…

– Почему же он не пойдет с этим в прокуратуру?

– Это не мое дело. Если вы приехали поговорить о спиртосодержащих напитках сомнительного качества…

– Нет-нет! Нас интересуют потерявшие память! Скажите, что с ними произошло? Вам удалось это установить?

– Случай интересный, – вновь оживляется главврач. – Я думаю, мы имеем дело с препаратом, пока еще не известным науке. Это открытие достойно Нобелевской премии!

– Но как оно попало в руки криминала?

– Этого я не знаю, – разводит руками Владимир Степанович. – Знаю только, что такой препарат существует, раз мы находим людей, которые его принимали. Добровольно или принудительно, другой вопрос. Этим пусть занимается прокуратура. Я же говорю: он есть! Хотя анализы ничего не выявили. Ничего! Продукты распада загадочного препарата в организме отсутствуют. И только массовое его применение наталкивает на мысль… В общем, он существует!

– Вы хотите сказать, что если бы случай был единичный…

– Вот именно. Доказать ничего невозможно.

– Вы над этим работаете?

– Да, работаю…

* * *

Двухэтажный особняк в коттеджном поселке недалеко от Москвы. Просторная гостиная на первом этаже, выдержанная в стиле хай-тек: металл, стекло и пластик, отсутствие ковров и ворсистых поверхностей, собирающих пыль. Мужчина и женщина не отрываются от огромного экрана плазменного телевизора, висящего на стене. «Вы над этим работаете? Да. Работаю». При этих словах женщина вскрикивает:

– Нет, ты слышал?!

– Ольга, успокойся.

– А если они найдут?

– Что найдут?

– Формулу! Нам с тобой тогда ничего не светит!

– Успокойся. Ничего они не найдут. Для этого нужно родиться гением. Как Ваня Саранский.

– Он был не гений, а психопат!

– А что ты так разволновалась?

– Да потому что, Леша, это мое! Понимаешь? Мой кусок хлеба на черный день! Зря я, что ли, столько его терпела?

– А по-моему, тебе нравилось, – усмехается мужчина.

– А по-моему, он меня кинул. Дом сгорел. Машина оформлена не на него. О счетах в банках я ничего не знаю. Где деньги, Леша?

– По-моему, я тебе ни в чем не отказываю.

– А по-моему, это будет до тех пор, пока я не отдала тебе бумаги.

– Какие бумаги?

– Ха-ха! Я пошутила!

Она заливисто смеется. В глазах цвета морской волны пляшут солнечные зайчики. Женщина очень красива, особенно когда ее загадочные глаза так играют, но мужчина на это не реагирует. Он говорит:

– А вот мне не до смеха. Ты слышала, что он сказал?

– Кто?

– Этот… Главврач! Как там его? – И Алексей Петрович Ладошкин недовольно морщится. – Память-то к ним возвращается! Выходит, недоработал Иван!

– Ну и чем нам это грозит?

– Вроде и неглупая ты женщина, Ольга, а все равно – дура! Не потому что дура, а потому что баба.

– На себя посмотри, – огрызается она. – Трус! Кого ты испугался? Р-ской полиции? Да у тебя там все давно уже куплено!

– Нет. Не полиции.

– А кого?

– А кому ты собралась продать формулу?

– Я думала, ты знаешь.

– А я думал, что покупатели сами на нас выйдут. Надо только подождать.

Ольга вскакивает и кричит:

– Да сколько можно ждать! Мне двадцать девять лет! С карьерой модели покончено! Стара я уже для подиума, понимаешь? Стара! Я думала, что все наконец устроилось, а все, напротив, рушится! Дом сгорел, машина…

– Далась тебе эта машина, – раздраженно бормочет Ладошкин.

– Где деньги, Леша?

– А где бумаги?

– Нет никаких бумаг.

– И денег нет.

– Ну, вот и договорились.

* * *

Отдельный кабинет в фешенебельном ресторане в центре Москвы. Здесь почти не слышно музыки, официанты входят и уходят бесшумно, но пока они приносят блюда и разливают напитки, мужчины молчат. В кабинете их двое. Один – респектабельный господин лет пятидесяти в темном костюме и при галстуке, другой лет на двадцать моложе, в джинсах и толстовке. Он же и отчитывается:

– Да, я видел документальный фильм по федеральному каналу.

– Как же мы это допустили? Что туда выехала съемочная группа?

– Кто ж знал, что этим заинтересуются СМИ? Ну, двое-трое потерявших память. Откуда пятеро? Не исключено, что это всего лишь совпадение. Остальные «не наши». И потом… Никто не придавал значения какому-то врачу в психоневрологическом диспансере…

– Они все прошли через его руки. Ты слышал: он работает! И во всеуслышание об этом заявляет! По федеральному каналу! А главное, он знает, что есть такой препарат. А что известно нам? Я думаю, гораздо меньше.

– Да, вы правы, она почти ничего не знает. Только то, что ее любовник был одержим этой идеей, еще когда учился в Первом медицинском. Для того и получал второе высшее образование, уже на химфаке. Препарат, над которым он работал столько лет, называется «СТИКС».

– Стикс? Что это: Стикс? – морщится господин в костюме и нервно поправляет галстук. – Что-то знакомое.

– Это из древнегреческой мифологии, – с усмешкой говорит его собеседник. – Река забвения. Но я полагаю, в данном случае это аббревиатура. Его фамилия Саранский. «СТ-икс». Я видел его записи. Те, что он делал еще в институте. Других у нее, увы, нет. «СТ – x». Икс – транквилизатор Саранского, если прочитать наоборот. Он начинал работать именно над созданием транквилизатора, у него были проблемы с психикой. Потом его исследования перешли в другую область, но названия Саранский менять не стал. У него странный почерк. Мелкий, буквы с наклоном вправо. Саранский ведь был левшой. Даже писал в дневниках справа налево. Отсюда и «Ст-икс». Ну прямо Леонардо да Винчи!

– Да. Он был гений.

– Скорее психопат. Но – гениальный, не спорю. Если бы Саранский на днях не покончил жизнь самоубийством, его б убрали. Потому что его невозможно было контролировать.

– Это правда. Он забыл, кто дал ему деньги на исследования. И не собирался ни с кем делиться своим открытием. Хотел за границу сбежать. В американском посольстве лежат его документы… Ну и пусть себе лежат. Его все равно надо было убирать. И ни в коем случае не выпускать из страны. Деньги вложили мы, соответственно имеем право на прибыль. Ты вот что… – Господин в костюме вновь морщится и нервно поправляет галстук. – Все надо подчистить. В клинике. Того молодца, к которому начала возвращаться память, допросить с пристрастием. Где брал акцизные марки? Как называется фирма? Надо узнать, что именно он помнит. Во главе фирмы стоит подставное лицо. Возьми в оборот подставное лицо. Любовницу Саранского. У кого-нибудь из них должны быть записи. Черновики. Дискеты. CD-диски. Все, что угодно. Изъять весь материал.

– А с ними потом что делать?

– Ты знаешь.

– Я все понял.

– Ну, вот и работай. – И господин в костюме потянулся к рюмке с коньяком. – Выпьешь со мной?

– Если вы не будете настаивать…

– Не буду. Я знаю, что ты этого не любишь. И не надо. Как у тебя? Все нормально?

– Да, все в порядке.

– Проблемы есть?

– Если только ваши.

– Ну, вот и славно. Давай. – Он поднимает рюмку: – За здоровье. И – за успех.

* * *

Р-ск, однокомнатная квартира на втором этаже. Обстановка скромная, мебель далеко не новая, обои местами отстали от стен, штукатурка на потолке облупилась, здесь давно уже требуется ремонт. Молодая женщина прилипла к телевизору. Другая, гораздо старше, нетерпеливо спрашивает ее:

– Леся, ну и как тебе новая работа?

– Мама, отстань! Дай досмотреть!

– Да что ж там такое, что ты от экрана оторваться не можешь?

– Не видишь – Р-ск!

– Да какой же это Р-ск? Это ж больница!

– Погоди. Про Ваню говорят.

– О господи! Сколько можно!

Пожилая женщина раздражается и уходит на кухню. Минут через десять дочь кричит:

– Мама! Иди сюда!

– Ну, что еще?

– Все. Фильм закончился. Ты спросила про мою новую работу.

– Зря ты уволилась из прокуратуры. Все говорят: зря.

– Да потому что Мукаев всю мою кровь выпил! Видеть его больше не могла! Мы ж с ним каждый день встречались! Сил моих больше не было, мама!

– Но теперь-то его там нет!

– Так и Цыпина нет. Знаешь, как меня в прокуратуре называют? То-то. Нет, не вернусь.

– Собака лает, ветер носит. Пусть сплетничают, тебе-то что? Зато местечко теплое, в двух шагах от дома. Ехать никуда не надо. Ты ведь встаешь иной раз в пять утра! Жара ли, холод, тебе на станцию, на электричку. А ночью каково работать? Ты ж здоровье угробишь!

– Зато смена через две. И зарплата хорошая. Полгорода на работу в Москву ездят. Никто не умер.

– Кассирша в супермаркете! – не унимается мать. – Леся, опомнись!

– А у меня, мама, высшего образования нету. Да и не девочка уже. За тридцать перевалило. Кто ж меня в офис-то возьмет?

– Глянь на себя! Тощая, глаза злые. Что дальше-то будет, Леся?

– Что будет, то и будет.

Вдруг она вздрагивает. И говорит взволнованно:

– Мама, со мной такой странный случай произошел. В супермаркете.

– Какой случай, Леся?

– Представляешь, я встретила женщину, похожую на меня как две капли воды! Ну, почти. Она моложе, и вся такая холеная. В бриллиантах. Одета модно, прямо картинка из журнала! Стрижка – закачаешься! Очень красивая. Но мы с ней одно лицо! Клянусь! Если б я в блондинку перекрасилась, никто бы и не отличил!

Ее мать пугается:

– Ох, Леся! Не к добру это!

– Что не к добру? – прищуривается дочь.

– Встретить своего двойника. Примета плохая. Говорят, к скорой смерти. Тьфу-тьфу-тьфу!

– А я в приметы не верю! Подумаешь, похожа! Да мало ли на свете похожих людей? Может, мы с ней дальние родственницы?

– Опомнись, Леся! Все наши родственники в Р-ске живут да в его окрестностях.

– А как же брат?

– Так он военнослужащий! Ну, занесла его судьба в Улан-Удэ! Погоди, вернется еще.

– Я в приметы не верю, – говорит Леся, упрямо тряхнув каштановыми кудрями. – К добру ли, не к добру я ее встретила, время покажет. Она так странно на меня посмотрела…

Звонит телефон. Леся хватает трубку:

– Да! – И матери: – Это Свистунов. Привет, Русланчик! Конечно, смотрела! До сих пор в себя прийти не могу! А может, он жив? Ну, ищите. Нормальная работа. Нет, спасибо. Как я? Да лучше всех! А как твоя жена? В роддом отвезли? Раньше срока? Да что ты говоришь! Ну, держись. Скоро станешь папой. Когда я мамой стану? Ха-ха! Хорошо, заходи как-нибудь. А что жена скажет? Ну, когда выпишут. Не ревнивая? Ха-ха!

Ее мать внимательно прислушивается к разговору и качает головой: «Ох, не к добру это! Не к добру. А жара-то какая в это лето! А грозы! Не к добру…»

День первый

Утро, полдень

Мать ушла, наконец. Каждый день одно и то же: зачем уволилась, когда замуж выйдешь, когда внуки будут? Да будут, мама, успокойся. Сначала надо о себе подумать. Не дает покоя случай в супермаркете.

Решение уволиться из прокуратуры Леся приняла внезапно. А ведь как все было хорошо! В день своего исчезновения Иван, когда уходил от нее рано утром, пообещал, что разведется с Зоей. Цыпин, мол, скоро на пенсию уйдет, а то и сядет.

– Как сядет?! – ахнула она.

– Да так. Неизвестно, у кого теперь компромата больше, у него на меня или у меня на него. Разведусь. Съеду от Зои. Сам стану прокурором. Вот где они все у меня! – Иван сжал кулак и показал его Лесе. – Поняла? Держи пока рот на замке. А я в Горетовку.

– Зачем тебе в Горетовку?

– Дело у меня там. Вернусь – богатой будешь, – как-то невесело пошутил следователь Мукаев.

Вернулся. Она смотрела и не узнавала. Как и не было ничего! Будто и не Мукаев! Не говорит, а бредит! Да еще Ольгой ее называет! Заманила к себе, стол накрыла. А он такое выдал! Тебе, говорит, нужен не я, а мои деньги! Да откуда у него деньги?! Сколько себя помнила, Ванька Мукаев был бессребреником, хотя зарплату хорошую получал. Но деньги у него в карманах не держались. Да и какие это деньги? Ведь он говорил про рестораны, казино, черный «Мерседес»…

– Руслан, что с ним? – спросила она, когда Мукаев, пробормотав «мне надо в одно место», сбежал, как заяц, оставив их со Свистуновым вдвоем.

– Если б я знал! – развел тот руками. – Не видишь: человек болен.

– Я все понимаю. Избили, опоили. Память потерял. Но не может же человек так сильно измениться! Он меня явно с кем-то путает! Ольгой называет!

– Как-как? – с интересом спросил Руслан. – Ольгой?

– Да.

– Странно. Я всех его женщин знаю. Но Ольги среди них… – Он осекся и начал оправдываться: – Я имел в виду свидетельниц, которые проходили по разным уголовным делам.

– Да ладно врать-то! Свидетельниц! Что Ванька Мукаев бабник, все в Р-ске знают!

– Зачем же ты с ним связалась? – отвел глаза Руслан.

– Он мне божился, что изменится. Жениться обещал. Десять лет ждала.

– Когда обещал жениться? – насторожился Свистунов.

– Да в тот день, когда в Горетовку поехал. Я ж говорю, что человека как подменили. Я все могу понять. Ну, пить бросил. Болезнь, понятно. На людей перестал бросаться с кулаками. Вежливый стал, не матерится. Но чтобы он вернулся к Зое?! Которую иначе как «дурой набитой» и «дрянью» не называл? А то и покрепче приложит. Он же ее ненавидел за то, что она на себе его женила! А теперь после работы несется домой! «Ах, что Зоя скажет?» Под ручку до парка гуляют. Сама видела. Дожила! Следить за ним стала! Думаю, может, у него кто есть? Баба какая? Про Нахаловку-то я слышала, как Ванька в окно лазал. Думала, там кто. Оказалось – жена! А ко мне – ни ногой. Как отвадили. Я уж к гадалке собралась. Может, Зоя постаралась? Говорят, в Нахаловке бабка есть…

– Какая бабка?

– Ведьма. Присушивает, говорят. Точно: у нее Зоя была. Приворожила. Дрянь! – Она чуть не плакала.

– Леся, перестань нести чушь. Ты же образованная женщина, в прокуратуре работаешь.

– И что? Помогло мне это? Нет, ты скажи: помогло?

Они стояли у подъезда под ее окнами. Руслан все переминался с ноги на ногу, нервно курил. Потом спросил-таки:

– Может, на чашечку кофе пригласишь?

– Иди к черту! Если я тебе на Мукаева жалуюсь, это не значит, что готова повеситься на шею первому встречному!

– Ну, вот и выяснили, кто я тебе, – невесело усмехнулся Руслан. – Ладно, бывай. Удачи тебе, Олеся Владимировна.

А потом Мукаев заявился с букетом роз и нес такую чушь, что ей стало тошно. «Я обращался с тобой несколько неправильно…» Сначала она подумала: пьян. Язык заплетается. Это на него похоже. Но пьяный он другой. Веселый или буйный. Это смотря сколько выпьет. Сейчас – трезвый. Но говорит такое! Сил нет! А под конец:

– Нам надо расстаться.

Ей показалось, что ослышалась. Расстаться?!! Отхлестав его по щекам, прорыдала всю ночь. А наутро жаловалась подружке:

– Не могу больше. А вдруг память к нему не вернется? Скорее всего, что и не вернется. Да и не нужен он мне такой. Не обнимет, не поцелует. Чужой, холодный, глаза пустые. В общем, не нужен. Работу хочу поменять. Лишь бы его больше не видеть. Ведь ты подумай: каждый день на работе встречаемся! Чего я только не делала! То мимо прохожу, не здороваясь, а то и за руку хватаю, с поцелуями лезу, а ему все равно! Нет, ты подумай, Валька! Ему все равно!

– Поехали со мной в Москву.

– В Москву-у…

Они стояли у дверей магазина, было утро, Леся понимала, что опаздывает на работу, но идти туда не хотелось. Она представляла себе, что будет. Придет Мукаев с расцарапанными щеками, потом явится Русланчик и начнет язвить, а по прокуратуре пойдет гулять сплетня. Новость дня! К вечеру весь Р-ск будет гудеть! Как же! Следователь Мукаев любовницу бросил! За что был расцарапан ею до крови!

– Я в супермаркет устроилась товары на полках раскладывать. Называется «Менеджер торгового зала». А ты на кассу сядешь. Смену работаешь, потом две отдыхаешь, – затараторила подружка. – Зарплата побольше, чем в прокуратуре. Ты ж не начальник, секретаршей работаешь. Деньги только начальники лопатой гребут. А в московском супермаркете хорошо. Премии, надбавки, да к рукам авось что прилипнет. Продукты опять же. Я на фасовке – поделюсь. В общем, варианты есть. Освоишься.

– А дорога? Это ж так дорого!

– Червонец сунешь контролерам в электричке. Они наших знают, не трогают. Мы группой собираемся и едем. А на Тушинской айда через дырку в заборе. Нас не трогают.

– Надо подумать.

– Да чего тут думать! Брось ты их, Леська! Тебе ж уже тридцать! А все в секретаршах! Теперь и мужик бросил! Бросай и ты их! Пора начинать жизнь заново!

Начала. В первый день вроде бы понравилось. Она так и записала его себе: День первый. Приехала устраиваться на работу. Оформить медкнижку оказалось просто. В Р-ске все друг друга знают, каких анализов не хватило, ставили синие штампики заочно. «Не найдено». «Не обнаружено». «Не состоит». Туда коньяк, сюда шоколадка, и сделано дело. Работай, Олеся Владимировна! Зеленый свет тебе!

Она ходила вдоль полок и присматривалась. Магазин был огромный и дорогой. Ценники на некоторые товары пугали. Неужели это кто-то покупает?!! Покупает! Изящная женская ручка тянется к баночке, под которой ценник с трехзначной цифрой:

– Леша, я это возьму.

Леся не отрывает взгляда от сияющего кольца на безымянном пальце левой руки дамы. Кто бы сомневался, что камни настоящие!

– Оленька, ты разве это ешь? А как же диета?

– Тебе что, денег жалко?

– Мне для тебя ничего не жалко.

Баночка опускается в корзину для покупок. Леся завороженно переводит взгляд туда. Желудок болезненно сжимается. Она тоже не прочь отведать икорки, балычка, рыбки белой… Пора бы и позавтракать бутербродом с полукопченой колбасой сомнительного качества, неизвестно, чего там больше, мяса или сои с различными добавками. Живут же люди!

Она переводит взгляд на лицо женщины. Внутри все холодеет. Какая красивая и какая знакомая! Такое ощущение, будто они видятся каждый день. В зеркале. Но женщина в дорогих украшениях моложе, лицо ухоженное, стрижка стильная, волосы гораздо светлее, и какая же она красивая! На нее смотрят все, в то время как на Лесю в спецодежде ноль внимания. Будто нет ее. А ведь одно лицо! Ну, почти.

– Леся, что с тобой? – дергает ее за рукав подружка. – Что застыла?

– Посмотри на эту даму… – шепчет она.

– Где? Которая? Ах, какие бриллианты! А фигура? Одежда-то в облипочку. Должно быть, модель! Где-то я ее видела? Может, по телевизору?

– Посмотри на меня.

Подружка переводит взгляд на Лесю и пожимает плечами:

– Ну и что?

– По-моему, мы похожи.

– Да, что-то есть.

– Что-то?! Одно лицо!

– Ну, ты скажешь! Она ж моложе! И какая красавица!

– Я, что ли, не красавица? – обижается Леся.

– Кто спорит? На тебя всегда мужики засматривались. Но это ж наши мужики! А то – их!

– А чем их мужики отличаются от наших?

– Ну, ты скажешь!

Леся ловит на себе безразличный взгляд спутника красавицы в бриллиантах. Молодой человек на вид лет тридцати, но уже располнел, хотя и скрывает живот под свободной одеждой. Лицо круглое, полное, некрасивое, брови широкие, нос картошкой. И что в нем нашла красавица блондинка? Разве что денег много. Ну и чем их мужчины лучше ее гуляки Мукаева?

Опять он! Вечно он! Кончено же. Разбежались.

– Оленька, пойдем на кассу.

Оленька! Она невольно вздрагивает. И смотрит на женщину, не отрываясь. Лесе отчего-то страшно. Она не понимает причины этого страха, но внутри все холодеет. Не надо об этом думать. Нельзя. Ноги словно к земле приросли. Она понимает, что не может приблизиться к блондинке ни на шаг. Не смеет с ней заговорить. Ей страшно. Но и убежать не может.

И тут Леся замечает, что красавица в бриллиантах тоже смотрит на нее не отрываясь. И тоже вздрагивает. Узнала! Нет, они не сестры. И не близнецы. Эта женщина чуть моложе, а если приглядеться, то и отличия найти можно. Но они до странности похожи. Рост, сложение, цвет глаз, форма носа…

Одно «но»… У нее, у Леси, полная неопределенность. Жизнь с чистого листа. Ни мужа, ни детей, ни денег. Есть кое-какие сбережения, но что это за деньги? Слезы! Вон сколько дорогих украшений на даме, так на нее похожей! Вот у кого нет проблем! Туфельки не запылились, не пешком пришла, привезли. Спутник с нее глаз не сводит, любое желание старается предугадать. Денег куры не клюют, ешь, что хочу, пей, что хочу. Желудок опять болезненно сжался. Ну, есть, скажите, на свете справедливость? Почему одним все, а другим ничего? Чем эта Ольга лучше ее, Леси? И чем она, Леся, хуже этой Ольги? Да ничем! Одно лицо! Почистить перышки, подправить брови, сделать стильную стрижку, маникюр, педикюр…

– Леся, ты что, плачешь?

– Нет. Что-то в глаз попало. И мутит.

– А ты завтракала?

– Не помню.

– Пойдем перекусим. И с заведующей поговорим. Она скажет, когда тебе выходить на работу. Все будет хорошо.

– Да-да. Все будет хорошо.

Но какое должно случиться чудо, чтобы все было хорошо?

Полдень

– Леша, смотри!

– Что такое?

– Тебе не кажется, что эта женщина на меня похожа?

– Какая женщина?

– В униформе. Высокая шатенка.

– Ах, эта! Да ну! Ничего общего, – отмахивается Ладошкин.

Скоро два месяца, как исчез Саранский. Ольга в недоумении. Ну, поругались. Кошкой ее назвал. Дрянью обругал. Сдернулся, к матери поехал. Куда ж еще? Небось гнал машину, как ненормальный, и не вписался в поворот. Это на него похоже! Но почему его мобильный телефон не отвечает? Почему сам не звонит? Она уж и не знает, что думать! Хорошо, Лешка ее не оставляет. Приезжает, прогуливает, поддерживает. В общем, не дает ей засидеться, закиснуть. Называет «Оленькой», «лапочкой» и «красавицей». Если бы не он, померла бы от тоски, дожидаясь своего принца. Вот ведь посмотришь – вылитый принц! Умный, красивый, образованный. Одна беда: гений. Запирается в лаборатории и часами колдует над своим препаратом. Слово «СТИКС» она уже слышать не может. Это его жена. По имени Стикс. А она, Ольга, – пустое место.

Ну почему он не может быть нормальным человеком? Иногда ей даже делается страшно. Все кажется, что Саранский ее зарежет. Иной раз он так странно смотрит. С ненавистью. И сжимает в руке скальпель, когда она заходит в лабораторию и пытается оторвать его от опытов. Зачем ему, спрашивается, скальпель? Он же газ изобретает! Она, Ольга, химию не знала никогда, в школе выше тройки по ненавистному предмету не имела. Зато у нее память хорошая. За три года столько от него наслушалась, разбуди ночью – выдаст лекцию о свойствах изобретаемого им газа без запинки. Ведь он только об этом и говорил!

Второй месяц, как он исчез… Все уже передумала. Убили, на машине разбился, попал в больницу… И вдруг – звонок. «Я болен. Ты хочешь меня видеть?» И странная фраза: «У меня теперь вообще нет никакой памяти». Ну, вот и доигрался! Маньяк! На себе решил эксперимент поставить! Надо сказать Леше…

– Тебе не кажется, что эта женщина на меня похожа?

– Ничего общего.

– А ты приглядись.

– Да разве это женщина? Рабочая лошадь!

– Ты не прав, она красива.

– Странно это слышать от тебя.

– Вовсе нет. Она мне не соперница, потому я и говорю так спокойно: она красива. И очень на меня похожа.

– Она гораздо старше.

– Год-два, не больше. Ей лет тридцать. Не забывай, что и мне в этом году исполнится двадцать девять.

– Да что ты на ней зациклилась?

– У меня странное чувство, будто мы с ней как-то связаны. Нас что-то объединяет. Но в то же время меня от нее словно отталкивает что-то. Веришь, нет? Я не могу к ней подойти!

– Да что вас может объединять? – сердится Ладошкин. – Ты модель, она принеси-подай. Тебя холят, лелеют, работой ты себя не утруждаешь даже по дому, одеваешься, как королева. А она… Да ты посмотри на ее руки! Маникюра нет! Ногти коротко острижены, кожа огрубела. Сразу видно: сама стирает, сама посуду моет, а моющие средства – дешевка. А ноги? У тебя, глянь, какой педикюр!

– Разве мужчины это замечают?

– Мужчины, милая, все замечают.

– Однако ты не заметил, что мы с этой женщиной на одно лицо, – говорит она тихо, Ладошкин не слышит, он катит тележку с покупками к кассе.

Ольга оборачивается и смотрит на высокую шатенку в униформе в последний раз. И невольно вздыхает. Разве проблемы сотрудницы супермаркета можно сравнить с проблемами ее, Ольги Маркиной? У той всех забот: мужа накормить, детей отправить в школу, сутки отработать, а два следующих дня глянец в квартире наводить. Гладить, стирать, убирать… Мужик сволочь, дети двоечники, везде все куплено, схвачено-заплачено, да не нашего ума дело. Ей некогда думать, счастлива она или нет. А купить ей дешевое колечко или духи да коробку конфет принести – эта баба и будет счастлива. А она, Ольга Маркина, бриллиантам давно уже перестала радоваться. За последний год ей не выпало ни одного счастливого дня. Ни одного! Даже в те вечера, когда удавалось оторвать Саранского от лаборатории и они ехали в дорогой ресторан, все заканчивалось руганью. Он беспрестанно переспрашивал:

– Извини, что ты сказала?

– Иван, я говорю, что нам надо отдохнуть. Поехали куда-нибудь.

– Да-да…

– Я на днях зайду в турагентство. Куда бы ты хотел поехать?

– Да-да…

– Может, нам покататься на горных лыжах? Или ты предпочитаешь рыбалку?

– Извини, что ты сказала?

Чего она только для него не делала! Хотелось же как лучше! А он все об одном: надо закончить эксперимент. После ссоры в ресторане мчался в казино и играл ночь напролет, как сумасшедший. Не замечая, какие делает ставки, что выпадает, красное или черное. Впрочем, ему всегда везло. Он был безразличен ко всему, в том числе и к игре. Фортуна обижалась, потом злилась и выбрасывала ему счастливые номера, но тщетно. Он этого словно и не замечал. Как не замечал ни одной женщины, оказавшейся рядом. Она же в оцепенении стояла у рулетки, глядя на это безумие, а под конец сгребала фишки со стола со словами:

– Иван, уже утро, поехали домой?

– Извини, что ты сказала?

Ох, как она смотрит! Эта женщина в униформе. Завидует. По глазам видно. Зато, милая, твоего мужика никто не трогает. Кому он сдался? И тебя никто не трогает. Дети твои, двоечники, никому не нужны. Твоей жизни ничто не угрожает. А она, Ольга Маркина, давно уже ходит по краю. «Стикс» – крест ее жизни. Иван упрям, он ни с кем не хочет делиться открытием. Забыл, кто дал деньги на исследования. А с этими людьми не шутят. Дело под угрозой, фирма, которая в отличие от его препарата приносит реальный доход. Вот Ладошкин и нарезает круги вокруг нее, его любовницы. «Лапочка», «солнышко», «красавица»… Да нужна она ему! Ему нужны бумаги Саранского. А вдруг и она нужна?

Неужели же Саранский не объявится? Не может этого быть! Вернется. Куда он денется? От коттеджа в пригороде столицы, от фирмы, а главное, от лаборатории. Или же его найдут. И вернут. Ей надо только знать наверняка, жив он или умер. И чье теперь все это? Дом, имущество, банковские счета… И… «Стикс».

Как же не повезло-то! Связалась с психопатом. Где были ее глаза? Страшно подумать, что будет дальше. И теперь эта женщина, до странности на нее похожая… Говорят, встретить своего двойника – это к несчастью. К скорой смерти.

– Оля, что с тобой? – в упор смотрит на нее Ладошкин.

– Ничего.

– Поехали домой. Ты что, плачешь?

– Нет. Что-то в глаз попало. И мутит. У меня задержка.

– Как-как?

– На нервной почве, должно быть. Господи, что же мне теперь делать?!

– Успокоиться. И ждать. Я уверен: он объявится. А нет, так мы его отыщем. Все будет хорошо. Ну, садись в машину.

– Да-да. Все будет хорошо.

Но что для этого надо сделать? Что? Чтобы все наладилось? Решение есть, надо только найти Саранского. Обязательно надо найти.