Год Крысы. Путница

-Мы добро, мать его, или как?

-Добро, - согласился вор. -Но очень злое!

-Помрешь? - деловито осведомился Альк у Жара.

-Хрен тебе, - злобно пропыхтел тот.

-Это завещание? - уточнил саврянин.

-Да - я же заметил, как ты мне завидуешь! - не остался в долгу вор.

-Помрет, - с сожалением заключил Альк, повернувшись к Рыске. -Уже предсмертный бред начался.

- Кончай над девочкой издеваться, нашел забаву – в краску ее вгонять!

- Да ей палец покажи – покраснеет, - лениво возразил саврянин.

- Неправда! – возмутилась та, нервно комкая поясок.

Альк показал. Рыска немедленно покраснела, хотя больше, казалось, уже некуда.

- Ну, что я говорил? – торжествующе обернулся к Жару саврянин.

- Он на меня при этом так смотрел! – запротестовала девушка.

- Ладно, - согласился Альк. – Могу и не смотреть.

Саврянин зажмурился и оттопырил другой палец. Тоже на редкость похабный.

Рыска в сердцах ударила его по руке.

- Теперь-то что?

- Ты думал!!!

- Срочно замуж, - заключил Альк, вставая.

-Что вы, мужики, в настоящей любви понимаете?!

-Ничего, - согласился наемник. -Мы больше по той, что детьми кончается, а не гробом.

Отныне

Забудь мое имя,

Забудь мой голос, улыбку, объятия, цвет моих глаз.

Как листья,

Сожги мои письма,

Сожги свои чувства и клятвы, случайно связавшие нас.Напрасно

Не трать дней прекрасных,

Не жди в темноте у двери, что мои раздадутся шаги.

Навечно

Предай нашу встречу,

Предай меня, выстави на смех, скорее утешься с другим.Однажды

Пусть станет неважным,

Пусть станет ненужным когда-то безумно желанный ответ.Так лучше,

Так лучше, послушай,

Чем если ты горько заплачешь, узнав, что меня больше нет…

-А что со злом тогда делать - по головке гладить?

-Можно предположить ему денег, - иронично посоветовал Альк. -Перевоспитать, так сказать, материально.

-А если не возьмет?

-Значит, мало предложили.

-А может, это высокодуховное зло? - вкрадчиво предположил Жар. -С твердыми моральными принципами?

-В таком случае нам самим не грех ему продаться. Ведь добро как раз может раскаяться. И тогда даже зло в ужасе уступит ему дорогу.

Завтра наше время закончится,

Разлетится драными клочьями,

Утром, криком вороньим порченным,

Заплету в клинок одиночество.

И сказал бы, что все наладится, —

Только лгать тебе не умею.

Чуть шагнуть за порог успею,

Как следы мои ветром сгладятся.

Драгоценная, верная, чуткая,

Все отдал бы за счастье наше я —

Да никто в небесах не спрашивал,

Торговаться с богами хочу ли я.

Плакать некогда, не в чем каяться:

Что получено, то оплачено,

Не сыграть эту жизнь иначе нам —

Ведь иначе не жить, а маяться…

На дорогах судьбы распутица,

Грязь да холод — куда направиться?

Вправо, влево, вперед — что нравится,

Лишь назад, увы, не получится…

Завтра утром… Спи, моя милая,

На плече моем до рассвета.

Пусть впитается в память это,

Пусть нас это сделает сильными…

-Это риторика, - со вздохом объявила Рыска другу. -Искусство дурить людям головы.

Родители всегда кажутся нам куда больше и могущественнее, чем они на самом деле есть. Но понимаешь это, только когда сам становишься отцом – или лишаешься его.

-Вон ворот какой здоровенный...

-Это не ворот, а декольте, балда. Оно таким и должно быть.

-Каким?

-Чтобы все мужчины ждали, когда ж платье свалится.