Компромисс

У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший. Заявляю без тени смущения, потому что гордиться тут нечем. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека.

Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала...

А хороший человек, кому он нужен, спрашивается?..

Не думай, и все. Я уже лет пятнадцать не думаю. А будешь думать – жить не захочется. Все, кто думает, несчастные…

Бескорыстное вранье — это не ложь, это поэзия.

- А как один повесился - это чистая хохма. Мужик по-черному гудел.

Жена, естественно, пилит с утра до ночи. И вот он решил повеситься. Не

совсем, а фиктивно. Короче - завернуть поганку. Жена пошла на работу. А он

подтяжками за люстру уцепился и висит. Слышит - шаги. Жена с работы

возвращается. Мужик глаза закатил. Для понта, естественно. А это была не

жена. Соседка лет восьмидесяти, по делу. Заходит - висит мужик...

- Ужас, - сказала Белла.

- Старуха железная оказалась. Не то что в обморок... Подошла к мужику,

стала карманы шмонать. А ему-то щекотно. Он и засмеялся. Тут старуха - раз и

выключилась. И с концами. А он висит. Отцепиться не может. Приходит жена.

Видит - такое дело. Бабка с концами и муж повесивши. Жена берет трубку,

звонит: "Вася, у меня дома - тыща и одна ночь... Зато я теперь свободна.

Приезжай..." А муж и говорит: "Я ему приеду... Я ему, пидору, глаз

выколю..." Тут и жена отключилась. И тоже с концами...

А вот с закуской не было проблем. Да и быть не могло. Какие могут быть проблемы, если Севастьянову удавалось разрезать обыкновенное яблоко на шестьдесят четыре дольки?!..

Я ненавижу кладбищенские церемонии. Не потому, что кто-то умер, ведь близких хоронить мне не доводилось. А к посторонним я равнодушен. И все-таки ненавижу похороны. На фоне чьей-то смерти любое движение кажется безнравственным. Я ненавижу похороны за ощущение красивой убедительной скорби. За слезы чужих, посторонних людей. За подавляемое чувство радости: "Умер не ты, а другой". За тайное беспокойство относительно предстоящей выпивки. За неумеренные комплименты в адрес покойного. (Мне всегда хотелось крикнуть: "Ему наплевать. Будьте снисходительнее к живым. То есть ко мне, например".)

...Если человек не пьет и не работает — тут есть о чем задуматься.

— Каширин — опытный журналист. Человек — довольно мягкий…

— Дерьмо, — говорю, — тоже мягкое.

— Генрих Францевич, что касается снимков… Учтите, новорожденные бывают так себе…

— Выберите лучшего. Подождите, время есть.

— Месяца четыре ждать придется. Раньше он вряд ли на человека будет похож. А кому и пятидесяти лет мало…

Ты хочешь выйти замуж? Но что изменится? Что даст этот идиотский штамп? Это лошадиное тавро… Пока мне хорошо, я здесь. А надоест – уйду. И так будет всегда…