Обретенная

Текст
Из серии: Космоопера #3
7
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Пролог

Интерлюдия
Натана Рем Пау

Планета Корн, окрестности города Сард, поместье рода рем Даж

Натана в последний раз провела мокрыми ладонями по лицу и, вздохнув, коротким властным движением перекрыла воду. Подняла взгляд и внимательно присмотрелась к своему отражению в зеркале – словно давно себя не видела. Видела, и по многу раз на дню: женщина должна следить за своей внешностью постоянно и тщательно. Однако сейчас урождённую рем Пау не устраивала обычная связка видеосенсоры – терминал или по той же схеме выводимое изображение на любой свободный участок стены – только честное стекло и серебро.

Жители других государств (из тех, кто в курсе, конечно) часто считают аристократов и повторяющих привычки за ними неодарённых граждан империи кончеными снобами за любовь к статическим «настоящим» вещам вроде окон, оптических зеркал, украшений, вид и форму которых нельзя поменять после того, как она надоест. И никак им не объяснить, что даже самое правдоподобное изображение окна, демонстрирующее луг или лес, не сможет передать ощущения луга или леса за настоящим окном.

Псионик видит суть вещей – это одновременно и бесценный дар, и сущее проклятие, если оказаться не в то время и не в том месте. Потому многие её соотечественники, особенно долгоживущие, просто виртуозно развивают умение не замечать то, что им не нравится, или мгновенно вычёркивать такое из памяти, стоит событию завершиться. Она, Натана рем Пау, всегда смотрела на таких особ презрительно – вот как можно настолько предавать свою суть, возвращаться на уровень обделённых даром, обманывая самих себя в общем-то теми же фальшивыми картинками, только совершенно самостоятельно?

Но произошедшее сегодня тремя часами ранее… О да, на несколько секунд она почувствовала то же самое. Просто отвернуться и уйти? Забыть. Забыть, как страшный сон, приснившийся в детстве! Но, разумеется, она не поддалась слабости. Любые проблемы надо встречать лицом к лицу: ей, дочери древнего рода, не пристало сбегать от трудностей. Но и лбом стены прошибать тоже не пристало. Род Пау, род учёных и политиков, занял своё место подле трона императора за умение собирать информацию, а потом, в нужный момент, превращать её в оружие. Оружие для империи или для себя – это уже детали… И сейчас она поступит так же. В конце концов, она – часть рода, официально.

Женщина ещё раз всмотрелась в своё отражение: серые глаза, тонкие черты лица, длинные, как она всегда в детстве хотела, светло-русые волосы, среди которых затерялась одинокая синяя прядка: резервист флота в ранге капитана корабля. Тоже детская мечта: сидеть в центре боевой рубки и движением рук и мыслей в одиночку управлять многотысячетонным вестником смерти, сметать врагов! Возможно, именно эту мечту она пыталась осуществить, когда решилась войти в состав ушедшей в сверхдальний поход экспедиции.

Далеко за границами существующего ареала распространения человечества экспедиция что-то нашла… Или её что-то нашло. Что-то, из-за чего немногие вернувшиеся вынуждены были отдать свою память о растянувшемся на нерасчётные двадцать лет походе. Им, официально уже мёртвым, предложили выбор: или изоляция на неопределённый срок, или… Натана помнила тот день, когда пришла в себя в медицинской лаборатории рода, помнила, что добровольно пошла на процедуру изъятия воспоминаний, зная, что придётся расстаться не только с периодом полёта, но и с ассоциативными связями в более далёком прошлом. Чудовищная плата за подвиг, совершённый во имя Родины! Если подумать, обычно так всегда и бывает. Забвение и отсутствие признания в обмен на жизненно важную информацию, которая, возможно, изменит будущее страны, а может, и всей цивилизации людей. Если о разведчике говорят много хороших слов, значит, это уже умерший разведчик. Не хотела она себе такой участи, но долг есть долг. Так нужно. И нужно как-то жить дальше… Хотя бы начать с детской мечты, раз других нет.

Теперь детство она помнила относительно хорошо, юность – как в тумане, и туман густел всё сильнее по мере приближения к дате старта, становясь непроницаемым. Зато на месте остались объективные профессиональные навыки, моторные и псионические, которые позволили ей без проблем пройти профилирующий тест и заполучить заветную прядку в причёску. Капитан должен быть великолепным сенсором и прекрасно уметь взаимодействовать с пси-кристаллами, на которых построен командный интерфейс, это кроме обязательных дисциплин и знаний, необходимых командиру военного корабля. Пришлось подналечь на теорию, но в опустошённую голову новые знания вливались, как вода в пустой кувшин: мимо – ни капли. Почему-то ей упорно казалось, что и с прямой силовой кинетикой теперь всё должно быть очень неплохо, но здесь, увы, ждало разочарование. Ложная уверенность – этакий выверт мозга в ответ на недостаточно деликатное с ним обращение. Что ж, не очень-то и хотелось…

Отец уговорил её переехать на Корн: всё-таки то, что ей пришлось пережить, было пусть и полученной под контролем врачей, но травмой, и последствия могли сказываться очень и очень долго. Своего поместья у рем Пау на планете не было, но влиятельный родитель каким-то образом умудрился устроить её здесь не как гостя или пациента, а как постоянно проживающую, за что дочь была ему крайне благодарна. Последнее, чего хотела Натана, – это чувствовать себя нездоровой… неполноценной, если уж на то пошло. И это была ещё одна причина, по которой женщина взялась за обучение на квалификацию и восстановление нужных навыков. Однако звание было получено, капитан Натана рем Пау зачислена в резерв… И ей оказалось банально нечего делать. Тренировки отнимали только два-три часа в сутки, учиться на пси-медика оказалось скучно и нудно, работать у дочери главы влиятельного и довольно богатого рода нужды не было, да и неуместно было в таком статусе работать на кого-то. Вечеринки аристократической молодёжи были для неё слишком примитивными, в сборищах долгоживущих рем появляться не позволяло благоразумие: понять, что у наследницы Пау что-то не то с головой, интриганам и политикам при длительном личном общении ничего не стоило. Оставалось только гулять, много читать и вспоминать, вспоминать, вспоминать, по кусочкам восстанавливая свою основательно пошатнувшуюся личность… а кое-где и собирая заново. Да, она осталась самой собой, но без базовых воспоминаний многим чертам характера просто не на что было опереться.

И вот во время одной из таких одиноких задумчивых прогулок она и встретила Гарта.

Гарт рем Даж, глава одной из младших ветвей Дажей, как оказалось, неплохо помнил её в период непосредственно перед отлётом: они, оказывается, тайно (!) встречались. У Натаны оставались смутные воспоминания о любимом человеке, о том, как им было хорошо вместе, что-то ещё – какие-то уж совсем розовые мечты о будущем… Всё было настолько сильно в тумане, что она даже не была уверена, что это не очередные фантазии разума, боящегося пустоты на месте пропавших воспоминаний. И вот внезапно все обрывки обрели связность. Гарт рассказывал – и она с радостью понимала, что вот это помнит, и это, и даже ту глупость вспомнила! Пустота, вынужденное одиночество – отец вечно пропадал где-то по своим сверхважным делам, – и человек, способный и то и другое заполнить. Ничуть тебя не забывший и, похоже, действительно скучавший после того, как она улетела… Чувства вспыхнули вновь. Правда, моменты близости… разочаровали: совсем не таким запомнила своего кавалера юная дурища, решившая покорить звёзды и доказать, что круче всех. Доказала… на свою голову. Но между ничем и тлеющими углями прошлого Натана выбрала угли. Пусть они оба до неузнаваемости изменились, но связь – та глупая юношеская связь – осталась. Устраивало это обоих. Свадьба, устроенная по меркам аристократии империи неприлично быстро – всего через год после первой повторной встречи, – одновременно была и верхом скромности. Впрочем, как раз это было личным делом каждого: важен союз перед лицом императора, а не шумиха вокруг него. Союз сердец, скрепивший союз двух родов, – вдвойне хорошо: Натана училась быть политиком. И опять взялась за ненавистную медицину: позор семьи – ничего не помнит и только и умеет, что управлять боевым кораблём… Надо соответствовать родовому имени рем Пау. Под эти размышления Натана отказалась от мысли завести ребёнка, несмотря на то что почему-то чувствовала едва ощутимый дискомфорт с тех пор, как после заключения брака переселилась в поместье мужа.

Когда Гарт, ранее регулярно отлучавшийся по делам не больше чем на пару дней, объявил, что его не будет на планете не меньше месяца, она возобновила свои одинокие прогулки по городу, пытаясь нащупать ускользающий внутренний баланс. И опять думала о прошлом, о результатах экспедиции и о её последствиях для всех и для себя лично – раньше это всегда помогало заполнить пустоту философским спокойствием, но сейчас будто что-то… изменилось? Именно в этот момент ей буквально на голову свалились Гор рим Фог и его сестра Лисса. И всё полетело кувырком.

– Мама?!

От этого вопроса-восклицания у неё будто всё оборвалось внутри. И дети, и она перестали контролировать свои эмосферы, выплёскивая разливающийся вокруг ураган эмоций. И оказавшиеся рядом псионики поспешили удалиться, посчитав, что стали свидетелями некрасивой семейной сцены. Семейной? В голове мелькнули мысли о грязной провокации противников отца или мужа с использованием подростков – и пропали: так играть и притворяться нельзя! А ещё какая-то часть её, на задворках сознания, буквально надрывалась от крика: беги! Забудь! Или твой мир прямо сейчас рухнет в тартарары и разлетится на тысячи осколков! Опять.

Но Натана, разумеется, никуда не побежала, продолжая вглядываться в глаза незнакомых ей детей… И чем дольше смотрела, тем менее незнакомыми они ей казались. Родственники? Родственники родственников? Черты лица, отзывающиеся в глубине души чем-то смутно знакомым. Она попыталась раскрутить нить воспоминаний, отрешиться от мира, пройти за зыбкой чередой неразличимых образов… Но они обрывались в пустоту! Это было столь невыносимо, что собственное сознание разразилось ослепительной вспышкой боли – только бы прервать навязанное мучение. Натана поняла, что устояла на ногах только потому, что её поддержали с боков брат и сестра.

 

– Не узнала, – ещё раз поглядев на женщину, констатировал мальчик.

– Но я не могла обознаться! Мы не могли обознаться! – Слёзы двумя сплошными дорожками лились из глаз девочки, чего она даже не чувствовала.

– Ты сама мне сказала, что наша мама… умерла, – совсем тихо прошептал он.

– Но вот же она!!! – Это был не крик, но в голос было вложено столько чувств, что лучше бы девочка кричала. – Ты же чувствуешь, что и я!

– И она нас не узнает… А ещё здесь скоро будет полиция, и у нас всех будут неприятности. – Маленький мужчина не потерял самообладания, но его безуспешные попытки взять контроль над своей эмосферой показывали, что на самом деле он уже на грани.

У Натаны в буквальном смысле глаза едва не полезли на лоб. Несмотря на состояние полного эмоционального раздрая, девочка совершила чудовищное усилие… и вернула контроль над собой. А ещё через мгновение рем Пау поняла, что узнаёт этот способ. Потому что сама так делает. Пси-техники, те, что не задействуют способности, а направлены на самоконтроль, при единых общих принципах выполняются каждым человеком по-своему: тут всё строго индивидуально. Перенять навык «как есть» может только человек с очень схожей структурой психики, который способен ментально слиться с тобой – например, маленький ребёнок. Ребёнок. Чёрт!

– Знаете, но, кажется, вы всё-таки мои дети. – Только и оставалось признать это, самой не веря, что говорит такое. – Что?

– Русский! – непонятно ответила… э-э-э, дочь? Та, заметив заминку и почувствовав не до конца забитое эмо-сферой удивление, пояснила: – Ты ответила нам на языке, на котором мы всегда говорили на Земле! Мама!!!

Двойной всплеск чистой, незамутнённой радости засиял, как маленькая двойная звезда, заставив дёрнуться прохожих на соседней пешеходной дорожке и сбиться с шага спешащую по парковому настилу пару полицейских. Натана почувствовала, что у неё самой глаза на мокром месте, когда положила ладони на затылки прижавшихся к ней детей. Её детей! Часть аристократки пела с чувствами брата и сестры в унисон… а часть глухо молчала и на каждое обращение отзывалась пульсацией мигрени. Один из представителей охраны правопорядка притормозил, замялся, но его более молодой коллега проскочил вперёд и с ходу суровым голосом потребовал объясниться:

– Что у вас тут происход… ит?

Рем Пау – в какой уже раз за последние пять минут? – едва поверила своим глазам и чувствам: едва страж порядка раскрыл рот, две счастливые детские мордашки повернулись в его сторону, одновременно хмурясь… и двойная звезда погасла, превращаясь в глухую стену, наливаясь серой, непроглядной мутью, полной эмоциональной блокады. Через Натану будто пропустили разряд электрического тока – чувство было сродни переключению турелей ПКО на корабле из походного режима в боевой. Полицейского едва удар не хватил – такую конфигурацию защиты от сканирования псионики выставляют, собираясь убить другого одарённого. В исполнении брата и сестры, едва достигших возраста, когда ребёнка с натяжкой можно назвать подростком, это смотрелось ещё страшнее.

– Всё в порядке, уважаемый. – А вот Натана почему-то ни капли дискомфорта не испытывала. – Это мои дети… А вы их напугали.

– Э-это правда? – Страж порядка отступил на шаг, но всё же исполнял свой долг согласно инструкции.

– Это наша мама, – просто ответил мальчик.

– А вы нас пугаете, – дополнила девочка. И р-раз – и вместо убийственной ауры – почти ровный эмофон.

– Очень прошу простить меня… – Наверняка полицейский был из рун, да ещё и первого поколения – работа уличного патрульного была богата на разные инциденты и не слишком подходила родовитым. – Мы уже уходим.

– Твой напарник уже ушёл, – фыркнул парень, качнув головой в сторону кроны, за которую второй коп успел сместиться за время инцидента.

Ещё раз споро извинившись, патрульный кинулся догонять ушлого коллегу. Его проводили взглядом. И уже взявшая себя в руки рем Пау наконец-то начала более-менее связно соображать.

Так.

– Нам надо… – Как оказалось, одна и та же мысль одновременно пришла всем троим, и голоса прозвучали в унисон и удивительно синхронно.

– Поговорить, – первой ввернула в паузу своё слово Натана.

– Только не здесь. – Мальчик оглянулся, обводя пустой парк взглядом. – А то ещё кто-нибудь помешает.

– Такси, – тут же дополнила девочка. – Нам так много надо рассказать тебе, мама!!!

Глаза её блестели, но сумасшедший свет радости она больше из-под эмосферы не выпускала.

…Поговорили. Если сначала Натана думала, что безумнее этой случайной встречи с ней за день ничего уже не произойдёт, то скоро поняла – ошибалась. История, рассказанная ей на два быстрых, перебивающих друг друга голоса, была куда более полна сумасшедших совпадений и таких подробностей, которые она сама ещё час назад из чужих уст сочла бы… как бы помягче сказать – неудачным художественным вымыслом. Но – чёрт возьми! – вся вместе эта информация укладывалась в непротиворечивую, законченную картину. Картину, в которой не хватает больших таких кусков – но дети о них знать и не могли. Другой мир, нет, другая вселенная, отличающаяся значением физической константы коэффициента затухания пси-воздействия? Бред! Хрена с два! Это прекрасно объясняло ту аномальную силу, которой владели Гор и Лисса (наконец-то узнала имена!). А незнакомый язык одного из народов планеты, до которой нельзя долететь на космическом корабле, – откуда он у неё в голове? Точнее, вопрос стоило поставить по-другому: что же действительно удалили из её памяти? И кто это сделал? Впрочем, на второй вопрос был простой и неприятный ответ.

Ложь. Всё – ложь, что ей сказал отец… отец ли? Всё было циничным разводом от начала и до конца. Не было никакого подвига, а лишь кое-кто ловкий, беспринципный и хорошо знающий исковеркал всю её память, заставил считать себя другим человеком – даже даты рождения хорошо так не совпадали. Добавил мановением руки лишних двадцать лет возраста, отнял их фактически – и ещё улыбался так по-доброму. И если бы не эта практически невероятная встреча – обман мог бы никогда не раскрыться.

Самый неприятный вывод из всего произошедшего: она одна. Муж явно как-то связан с Иоганном рем Пау – иначе откуда у него был готовый алгоритм по привязке к себе наивной беспамятной дуры? Разыграл, как по нотам, с-сука такая… Ещё и про любовь что-то там нёс, наверняка посмеиваясь в кулак. А ведь здесь, в этой вселенной, был её настоящий муж, которого она, оказывается, сама того не зная, предала. Первым побуждением было сорваться, забрать детей и лететь в систему Сандру… Вот только как уйти с планеты? Билет купить? Такие её действия наверняка отслеживаются через систему электронных платежей, причём официально: это же деньги рода, а не персонально её. А на Егора и Васю (смешное имя для девочки!) так и вовсе никаких прав нет.

Но ситуация далеко не безвыходная: дети вернулись в школу до отбоя, она вернулась в особняк. Статус-кво соблюдён – так, кажется, это называется? А значит, делать резкие телодвижения ещё рано: пока она считается рем Пау, у неё большие возможности – ограниченные, но явно больше, чем у преступницы с двумя детьми на руках, киднепера, угнавшего корабль империи. Тогда заход в пространство империи и протектората будет невозможен, да и «родственники» явно не оставят её самоуправство безнаказанным. Зачем она вообще Иоганну понадобилась? И ведь не убил же… Неплохо бы прояснить это. И проработать побег… Лучше в нескольких вариантах. В конце концов, она пока ещё рем Пау. Не по-родственному будет ударить в грязь лицом, да и уйти, не оставив подлянку.

Натана в последний раз хмуро взглянула в зеркало и взяла с края раковины очки-терминал. Открыла, скорее машинально, чем намереваясь читать, «Новости империи», собираясь с мыслями… И вполголоса выругалась на русском.

Чрезвычайная ситуация в системе под имперским протекторатом Сандре. Стихийные волнения в одном из поселений переросли в полноценный антиимперский бунт. Император лично взял ситуацию под свой особый контроль… (читать дальше).

Часть первая
Лежат во мраке тёмные моря…[1]

1

Я чувствовал, что схожу с ума». Обычно те, кто произносят эту фразу, совершенно не представляют, что на самом деле надо испытать, чтобы с полным правом говорить подобное. Так вот, я чувствовал, что уже сошёл с ума, одновременно испытывая самое сильное ощущение счастья в своей жизни и лишь чуть меньший страх, что стоит мне открыть глаза – и я не увижу её, в моих объятиях не окажется никого…

У Наты, как оказалось, было собственное мнение по поводу длительности поцелуев на свежем воздухе. От сухой рези во рту и носу мы невольно отпустили друг друга и синхронно раскашлялись. Мой кашель перешёл в хриплый, подозреваю, жутковато звучащий смех, который с трудом удалось запить водой.

– Лучшее доказательство, что ты настоящая, – пояснил я тоже пьющей Нате. – У фантомов не першит в горле!

Страх действительно пропал, приступ ощущения безграничного счастья тоже схлынул, оставив после себя эйфорию куда более полную и глубокую, чем я испытывал даже после самого лучшего секса. В тот момент я не думал о проблемах, не думал о будущем, не задавался вопросом, откуда посреди пустынной зоны не самой приятной для жизни планеты взялась любимая: она была здесь, и этого было достаточно. Для всего.

Ната, раскрасневшаяся, вернула водяную ёмкость на подвес брони и снова прижалась ко мне, уперевшись носом в щёку. Только так мы могли сейчас почувствовать прикосновения друг к другу без посредничества чёртовой многослойной одёжки.

– Любимый… – тихо прошептала моя женщина, – только сейчас поняла, как мне не хватало тебя! Ты так сильно меня любишь, что вокруг меня всё плывёт, как в тумане… Разве так бывает?

– Неужели я не убедил тебя за шестнадцать лет? – вопросом на вопрос ответил я, чувствуя, как мою щёку щекочет её короткая чёлка.

– Шестнадцать… – Ната чуть отстранилась от меня. В её прекрасных глазах туманная поволока неохотно уступала место отвлечённой задумчивости. Вот она чуть нахмурилась, нагнав у переносицы маленькую умильную складочку… И в следующую секунду с силой вжала сдавленную с двух сторон руками голову мне в грудь, едва не выгнувшись дугой. – Ашш!..

– Ната! – Мою эйфорию как ветром сдуло. Я опять осознал себя стоящим на дне циклопического древнего кань она, одного из рассекающих район плоскогорья в умеренных широтах планеты Сандра. Впрочем, всё это я ухватил мельком, вцепившись в плечи жене. – Что с тобой?!

– Мигрень! Очень сильная! – прошипела она сквозь зубы. – Ты сказал про шестнадцать лет, я подумала о… Ахгх! Проклятье! Больно как!

– Аптечка! – Мне хватило мгновения, чтобы додуматься до того, что в броне для элитных штурмовиков система первой помощи должна быть не хуже, чем в спецброне для полиции.

– Уже! – Ната растопырила пальцы, взъерошив волосы, но руки не отвела. – Не помогает… и пси тоже! Как начала думать о… Ай! О нас… Оу!

– Память! – сам не знаю как, понял я. – Не думай о прошлом! Мы здесь и сейчас!

– Ха… – выдохнула любимая… и неуверенно отвела руки от головы. – Помогло…

Она выпрямилась, осторожно покачав красноволосой макушкой из стороны в сторону, и опять посмотрела на меня.

– Что?.. Что-то не так?

– Как сказать. – Теперь, когда туман чувств не влиял на мой разум… по крайней мере так сильно, как вначале, я наконец заметил то, что должен был увидеть с самого начала. На меня смотрела почти точная копия той девушки, что записала обращение к отцу на красный пси-кристалл. Тот камень, который я с детьми обнаружил на сибирской имперской базе, а потом вынужден был бросить в туннелях на Каллиге.

– Ты выглядишь так же, как в день нашего знакомства, только волосы у тебя тогда были длиннее и тёмными.

Я испытал почти физически ощутимое разочарование, когда Ната вернула отброшенный шлем на место. Мне тоже пришлось нацепить капюшон и маску: уровень обезвоживания организма, определяемый обязательно носимым всеми в городе специальным кожным датчиком-наклейкой, ещё не достиг первой опасной отметки, но полз к ней угрожающе бодро.

 

– И сколько мне было лет? – Жена провела рукой над одним трупом, а потом над другим.

– Девятнадцать. – Я едва успел ухватить себя за язык и не ляпнуть «не помнишь?». Только новых мигреней не хватало.

– Мне двадцать пять, из которых я три года провела в коме, так что… не удивительно? – Последнюю часть фразы она произнесла с явным сомнением и повернулась ко мне. – Мы что, действительно были вместе шестнадцать лет? Я знаю, это правда… Но в голове не укладывается вообще никак.

– Ещё полгода встречались до этого, – улыбнулся я, ощущая уютное тепло этих воспоминаний – они спасали меня тогда, когда я считал, что потерял супругу, а сейчас просто тихонько грели.

– Охренеть! – Лексикон благоверной тоже будил во мне ностальгию по временам далёкой, будто немного нереальной на фоне происходящего здесь и сейчас, юности, заставляя играть новыми красками извлечённые из глубин памяти моменты. – Осталось узнать, что у нас ещё и дети есть… Ой! Угадала, да?

Девушка в элитной десантно-штурмовой броне села прямо там, где стояла, – хорошо, не на одно из мёртвых тел. У меня самого заныло в груди: всякое можно забыть, но такое… Чёрт, невольно мысли начинают вращаться вокруг того, что всё-таки произошло в лаборатории под центром дальней связи на Каллиге. Убить мало тех, кто с моей женой такое сотворил! Но всё же, даже понимая, что эмоции выдают меня с головой, постарался ответить спокойно и ласково:

– Двое. Старший – мальчик. Ему четырнадцать, Егор, или Гор, если на имперский лад, мы с тобой специально так имена подобрали. Младшая – девочка, Василиса. Помню, как ты влюбилась в это имя… Лисса здесь. Давай я перекину тебе свежие снимки?

– Красивые какие!.. – В голосе Наты зазвучала неподдельная гордость матери. – Кажется, я что-то начинаю вспоминать… Погоди, это же империя?

– Корн. Как я понял, их в столицу на экскурсию возили, – пояснил я.

– Почему я о них ничего не знаю? – Несмотря на так поставленный вопрос, я понял, что именно спросила у меня супруга.

– Потому что они не рем Вил, – объяснил я. – Пришлось согласиться на принятие в род рим Фог… Собственно, я из-за этого на Сандре и оказался.

– Почему?! – Ната скорее возмутилась, чем удивилась.

– Потому что у детей началась тьма, а на Корне их вылечили. – Я по-прежнему понимал Нату с полуслова, как и раньше.

– Но почему к Фогам?! – простонала девушка. – Они даже не рем! Торгаши! Принятие – это на всю жизнь, если только император не наградит новым именем!

– Извини, но выбора не было, – твёрдо сказал я. – Тем более я совсем не уверен, что рем Вил адекватно воспримут известие о твоих – и моих – детях.

– Я – единственная рем Вил, – с болью в голосе просветила меня Ната. – Если бы я только знала… Почему ты раньше не нашёл меня?!

– Был уверен, что ты мертва. Убита! – глухо произнёс я и отвернулся. – Извини.

– Убита? Я? – Похоже, Ната решила, что ослышалась. – Но… Как так? Я же… тут.

– У меня есть запись. – Я раскрыл защищённый файловый архив, извлёк файл, который пересматривал несчётное число раз, и переслал его супруге. – Посмотри, и всё поймёшь сама.

2

– Дядя… – Ната сжала кулаки. – Или вообще неизвестно кто, прикрывающийся его именем, – добавил я.

– Нет, ты не понял, – прервала меня супруга. – Я только сейчас догадалась: первое, что я помню отчётливо после… после старых воспоминаний: пришла в себя на борту малого кросс-шаттла. Думала, что заснула сидя… Там был он, Иоганн рем Пау. Он сказал про кому, про эксперимент, который закончился неудачно, и я как будто это вспомнила. Агхх! – Девушка опять потянулась к шлему, но опустила руки. – Я вообще теперь не знаю, что у меня в голове правда, а что нет! Отец пропал… Но я помню, что это он отправлял меня… Но прошло не пять лет, а восемнадцать! Получается, что всё, что я помню, ложно? Всё – ложь? Зачем он это со мной сделал?!

– Не всё. – Я присел рядом с ней на щебёнку, устилающую дно каньона, и обнял за плечи. – Есть наши шестнадцать лет на Земле, они точно правда.

– Я-то их не помню! – Ната прижалась к моему плечу знакомым движением, вызвав у меня волну немного неуместной в такой момент нежности. – Как я могла забыть собственную свадьбу, рождение своих детей? Я пытаюсь вспомнить, а вместо памяти – пустота и боль… Я даже тебя ждала, не понимая, что жду… Не могла вспомнить ни имени, ни внешности… Я смотрю на лица моих детей, вижу твои черты и мои, но всё равно не узнаю! Я как новорождённая, даже хуже: я всё растеряла. Я смотрю на запись своей смерти и вижу, что та Ната – та я! – была другой! Она даже двигалась не как я! Что мне делать?!

– Что делать? – повторил я вопрос любимой… И вдруг понял, что знаю ответ. – Есть один вариант.

– Какой?

– Он… Подожди минуту, сейчас объясню.

Я вдруг вспомнил кое-что важное, совершенно вылетевшее у меня из головы из-за всего этого. И очень зря.

[Мерх]>[Тайна]: Отбой готовности протокола контроля секретности 19-А.

Юнит 11045687РХС-3 «Тайна»: командная директива принята: протокол 19-А деактивирован.

Обливаясь холодным потом, я аккуратно просунул руку под куртку и отсоединил слегка переделанный мной источник питания от плазменного резака: энергоячейка по внешнему сигналу могла выдать на клеммы весь свой заряд одним импульсом, в единый миг испарив моё тело. Одна Флоя, наверное, ведает, почему Тай не замкнула цепь, когда я сообщил Нате о том, что я на Сандре по делам рим Фогов. Возможно, потому, что я не упомянул Корена? Ч-чёрт! Вот был бы «подарок» любимой!

– Что это? – напряжённым голосом спросила жена, почувствовав моё состояние.

– Источник питания промышленного плазмореза… – Я вспомнил, что обучение в МГУ любимая тоже забыла, и поправился: – Страховка на случай, если мне не удастся выбраться, не попавшись. Глава младшей ветви Фогов поставил мне как условие благополучия детей, что живым я из зоны мятежа выбраться не должен, потому пришлось пойти на крайние меры.

– Фог посмел угрожать детям после того, как принял в род? – внешне спокойно переспросила благоверная. – Такое впечатление, что я вернулась не в ту империю, которую помню…

– Корен подорвал криотанкер над заводом рим Райнов, оставил без крова тридцать пять тысяч человек и спровоцировал гражданские выступления… так называемый мятеж, и всё ради того, чтобы немного подвинуть конкурентов на Сандре. Я не очень настроен проверять, насколько он следует кодексу чести.

– Проклятье… В голове не укладывается… А доказательства?

– Всё здесь. – Я постучал костяшками кулака в лоб маски. – Это к вопросу о воспоминаниях. Спецсредство «грань», ты наверняка о нём знаешь.

– Предлагаешь мне влезть в твою голову? – Не ожидал, что Нату шокирует моё предложение, которое мне самому казалось очень рациональным. – Но…

– У меня от тебя никаких секретов нет. – Я не испытывал никаких сомнений. – Там все те годы, что мы провели вместе, и я не хочу, чтобы ты их забыла.

– Миш! – Жена сжала меня в объятиях, вызвав волну боли в отбитых рёбрах, отозвавшуюся в затылке. Ничего себе я был не в себе, что почувствовал всё только сейчас. – Ой! Прости! Сейчас!

Руки любимой заскользили над моим телом, и неприятные ощущения стали быстро отступать. Касаться меня ей не потребовалось, а ведь на Земле во время лечения Нате мешал даже слой одежды. Хотя я, честно говоря, совсем не против повторить в старом варианте: чтобы нежные руки супруги, легко касаясь, скользили по моей коже…

– Миш… – как-то на редкость хрипло позвала меня девушка. – Не… не здесь, ладно?

От тембра и интонации её голоса меня бросило в дрожь, кровь прилила к щекам… и не только к щекам. А потом я едва успел подхватить тихонько застонавшую супругу, в буквальном смысле не устоявшую на ногах.

– Ната!

– Всё… хорошо… Даже слишком… Дай мне пару минут… – тяжело дыша, выдохнула девушка.

Фух! Блин… Даже не знаю, мне извиняться сейчас или как?

– Не вздумай… просить прощения! За такое… можно ещё кого-нибудь убить! – Жена, совсем как раньше, совершенно правильно смогла расшифровать мои эмоции.

Я вдруг поймал себя на ощущении, что чем дальше, тем больше в моей голове образы той Наты и этой сливались.

Словно судьба подарила мне шанс ещё раз пережить момент первой встречи, вспомнить первые свидания, совместные прогулки…

– Всё будет хорошо! – Под влиянием момента я озвучил свои мысли. – Мы опять вместе, и теперь точно всё наладится. Раз уж нам выпал второй шанс…

1Здесь и далее в качестве названия частей использованы строки из стихотворения А. Теннисона «Улисс».
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»