Отражение

Текст
5
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Нет времени читать книгу?
Слушать фрагмент
Отражение
Отражение
− 20%
Купите электронную и аудиокнигу со скидкой 20%
Купить комплект за 219,01  175,21 
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Цикл романов

ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗОРЦИСТ


Серия «Наши там» выпускается с 2010 года

Оформление художника Сергея Атрошенко

Пролог

Где-то в центральной Германии 1477 год от Р. X.


Солнце, неумолимо спускающееся к линии горизонта, щедро делилось оставшимися от дня красками – так незадачливый мясник стремится избавиться от порядком «заблагоухавшего» за день товара до закрытия торговых рядов. Своё он вроде уже отбил, да и то, что осталось, даже в свежем виде было не особо привлекательным, а завтра на тухлятину польстятся разве что собаки – и то не сожрать, а извалять. Вот и надрывается болезный, цепляясь к редким вечерним посетителям и пуще прежнего нахваливая продаваемое: смотри, мол, какая вкуснятина, а отдаю за два медяка. Эй, эй, за один! Да посмотри же!

Лес, о сизую стену которого словно спотыкалась петляющая по лугам дорога, вёл себя в точности так же, как горожанин, спешащий домой через торговую площадь: презрительно отворачивался и морщился. Лучи светила, окрасившие тучные травы в жёлтое и красное, вязли и рассеивались в густом сумраке между тяжёлыми ветвями вековых елей. Под пологом из длинных зелёных игл и ещё более длинных лишайниковых «бород» уже царила ночь, а кое-где колыхались медленно ползущие без всякого ветра первые тенёта тумана. Недоброе место. Не только внешним видом недоброе, отчего и стоят некошеными прекрасные луга и ни одного селения на добрых три мили окрест. Местные, из тех, кто регулярно был вынужден пользоваться огибающей чащобу дорогой, старались миновать урочище в середине дня, и другим путникам то же советовали. Слушали, правда, не все…

Стараясь не выбираться с обочины в пыльное месиво меж выбитых тележными колёсами колей, по тракту в сторону леса неторопливо шагали трое. Это были смиренные монахи – по крайней мере, издалека взгляд прежде всего цеплялся за коричневые дорожные сутаны, да и сам способ передвижения, на своих двоих, намекал на невысокое положение в социальной иерархии. Но если присмотреться, начинали появляться вопросы.

Только один из отринувших мирское во имя Христа мог сойти за простого инока: ряса, простой крест, лысина-тонзура и сандалии. Возраста божий человек был явно немалого: уцелевшие волосы густо украшала седина, морщины придавали его и так благодушному лицу какое-то совсем уж умиротворённое выражение, а выцветшие, когда-то карие глаза смотрели на мир с подобающим смирением. Единственное, что могло насторожить случайного свидетеля, – та лёгкость, с которой монах задавал темп маленькому отряду, иные из молодых позавидовали бы.

Двое других путников поддерживать образ скромных агнцев Божьих дальше нацепленной рясы даже не пытались: траву безжалостно мяли добротные сапоги, у одного, высокого светловолосого и голубоглазого типа, вокруг пояса была обёрнута грубая массивная цепь с веригами, подозрительно похожими на грузы-концевики боевого кистеня, второй, хоть оружия на виду и не носил, при каждом шаге издавал звук, напоминающий звон колец кольчужной рубашки, образ довершал капюшон, надвинутый на самые глаза и полностью затеняющий лицо. В общем, та ещё компания: любой одинокий путник обойдёт и глаза будет старательно отводить – мало ли что, увидишь лишнее – и поминай как звали…

– Пся крев! – Рослый блондин оступился, запнувшись о скрытый в траве камень. Выругавшись, он поймал насмешливый взгляд обернувшегося идущего впереди и насупился.

– Брат Андрэ, брат Андрэ… Епитимья по тебе горючими слезами плачет, – ласково пожурил его пожилой предводитель маленького отряда. – Когда же ты научишься сдержанности?

– Когда все твари разом провалятся в ад! – пробурчал себе под нос поляк, но был услышан.

– Не за тем ли мы идём сейчас, сын мой?

Блондин пробормотал что-то в ответ, но теперь уже настолько тихо и неразборчиво, что и сам, скорее всего, не разобрал бы.

– А ты что скажешь, брат Павел? – Надо полагать, обладателю сандалий и хорошего настроения надоело идти молча, потому он обратился ко второму из своих спутников:

– Ваше высоко…

– Просто брат Иоанн, брат Павел. Договорились же, – осуждающе покачал головой пожилой епископ[1]. – Так что ты думаешь о нашей… миссии?

– Я делаю, что мне говорят, – донеслось из-под капюшона. – И рад, когда это идёт на пользу нашей матери-Церкви.

– То есть возможные последствия тебя не пугают? – с искренним участием продолжал допытываться пожилой монах.

– Нет… брат Иоанн. – Монах, не прекращая размеренно шагать, поклонился старшему.

– Да что вы его спрашиваете? Этих книжных червей ничего на свете не интересует, кроме смешения подозрительных субстанций и получения из них ещё более подозрительного дерь… Я хотел сказать – результата! – влез в беседу голубоглазый.

Кстати, весь разговор происходил на благородной латыни, которой все трое отлично владели.

– А тебя, брат Андрэ, ничего не интересует, кроме разудалых драк, – хмыкнул архиерей. – Даже удивительно, что магистр вашего ордена выдвинул для проведения обряда именно твою персону – это после всего того, что о тебе нарассказывал.

– Ну, вообще-то кое-что интересует… – мечтательно закатил ясны очи бывший шляхтич, но вовремя спохватился и немедленно сделал скорбное и постное лицо. – Молитвы и служение на благо мира христианского.

Помянув христианский мир, брат Андрэ истово перекрестился, но сделал это с такой рожей, что архипастырь вынужден был отвернуться – до того комичными были усилия проходимца в сутане изобразить благочестие.

– Похоже, ты не очень-то веришь в благополучный исход нашего дела, – ворчливо прокомментировал Иоанн. – А зря. Если Ему будет угодно, вместо вечной войны настанет мир.

Поляк ещё раз наложил на себя крестное знамение, когда епископ упомянул Всевышнего, но в этот раз с подобающим выражением лица. Но язык за зубами всё-таки не удержал, без тени сомнения припечатав:

– На мой век колдунов и тварей хватит.

Разговор прервался – тройка монахов дошла до границы леса… и, нисколько не колеблясь, вошла под его своды. Сразу стало легче идти: под многоярусным пологом тяжёлых ветвей не росла трава, а многолетние наслоения сброшенной хвои пружинили под ногами, как дорогой ковёр. Разве что приходилось регулярно «кланяться», пригибаться под уцелевшими, но давно мёртвыми нижними сучьями. Солнечный свет ещё некоторое время пробивался вслед за странниками, но вскоре отстал, погрузив окружающее пространство в серый с серебристыми прожилками тумана густой сумрак, поглощающий все звуки, как вата. Обычного человека, будь он хоть каким храбрецом, в таком месте и в такое время обязательно пробрал бы если не страх, то холодок точно: уж очень чуждым человеку был старый сырой еловый бор. Холодным и промозглым – прямо-таки растительный склеп какой-то. И чужакам он был не рад.

Шагающий теперь вровень с предводителем Андрэ внезапно, без всякого предупреждения, рванул с пояса тяжёлую цепь. Слитный звон – и оружие стальной змеёй рванулось куда-то назад, послушное движению руки человека. Цепь оказалась неожиданно длинной – по крайней мере, неожиданно для того, кому предназначался удар, и тяжёлое грузило с глухим треском встретилось со лбом противника.

– Ха! – Поляк поддёрнул оружие, перехватив примерно за середину, и лёгким движением руки молниеносно раскрутил оставшуюся часть над головой – между старыми стволами места хватало с избытком.

А на месте удара осталась лежать конвульсивно подёргивающаяся волчья туша с разбитым черепом. В стылом воздухе потянуло кровью.

– Интересно. – Брат Иоанн внимательно осмотрел поверженного врага. – Хранитель чащи?

– Молодой волчонок из стаи Хранителя, – поправил блондин, лицо которого прямо-таки лучилось азартом. – Неопытный, слишком близко подошёл. Теперь остальные кинутся все сразу.

– Хм… – Пожилой монах ещё раз осмотрел «молодого волчонка» – матёрую зверюгу величиной с телёнка, чей слишком светлый мех кое-где украшали пряди лишайника, что свисал с ветвей деревьев. – Нам их здесь подождать или пойти навстречу?

– Ждать не нужно, – ответил владелец цепи, и, как бы в ответ на его слова, окружающий сумрак расцвёл десятком пар огоньков. Ярко и совершенно противоестественно светящихся глаз.

Брат Павел, до того безучастно следующий за спутниками, впервые за всё время проявил некоторые признаки беспокойства: завозившись, он вытащил из-под сутаны две небольшие кривоватые бутылочки с плотно притёртыми крышками.

– Это не понадобится, – остановил его епископ и, повернувшись, внезапно раскатившимся окрест голосом приказал: – Ко мне, тварь Божья!

В облике немолодого монаха произошли разительные перемены: он словно стал выше ростом и заметно шире в плечах. Более того, кисть руки, совершившая повелительный жест, так же отчётливо засияла во мраке жемчужным неярким светом. От Иоанна вместе со светом исходило физически ощутимое ощущение надёжности, спокойствия… и власти. Все огни в лесу погасли, кроме самой яркой пары, та медленно двинулась навстречу человеку, как-то странно подёргиваясь. Когда огромный снежно-белый зверь появился в круге света, стало понятно почему: он полз. Полз на брюхе, повиливая хвостом и еле слышно скуля – ни дать ни взять нашкодивший щенок, униженно пытающийся вымолить себе прощение. В исполнении существа размером с добрую лошадь смотрелось это действо особенно внушительно.

Андрэ беззвучно выругался, останавливая вращение своего оружия: кистень против существа с лобовой костью в полпяди толщиной точно не поможет. Разве что цепью попытаться удушить, пока его высокопреосвященство «держит» чудовище? Да уж, таких огромных он ещё ни разу не встречал. Чёртова магия, прости, Господи! Одна надежда на Павла с его склянками, там явно не святая вода.

 

– Тварь неразумная, а оттого нет твоей вины в облике сём, – наконец вынес вердикт епископ, когда волк ткнулся огромным носом в подставленную ладонь. – Ты проведёшь нас.

Скуление тут же поменяло тональность – с испуганного на безудержно-весёлое: зверь был счастлив выполнить отданный приказ. Миг – и вскочившая на лапы туша ринулась в чащу, с громким треском проламывая натуральный тоннель в царстве еловых сучьев. Треск скоро стих, приглушённый расстоянием, а вот особо громкие радостные взвизги ещё некоторое время до людей долетали.

– Надо было прикончить, – посетовал поляк.

Он уже смотал оружие и теперь тщательно оттирал концевик при помощи не иначе как специально припасённой ветоши.

– Какой ты кровожадный. – Ахипастырь с насмешкой оглянулся на спутника. – Мы вежливые люди, а вежливые – сперва стучатся в дверь и только потом заходят наводить внутри свои порядки. Считай – мы постучались. Брат Павел, спрячь уже свои эликсиры – не ровён час, уронишь, и начнётся лесной пожар. Доказывай потом, что случайно.


Продвижение по пробитому телом волка-вожака тоннелю оказалось неожиданно быстрым и приятным. Быстрым, потому что больше не пришлось кланяться-нагибаться сучьям, а приятным – из-за так и не погасшего света, источаемого братом Иоанном. А через некоторое время сырой еловый сумрак и вовсе сменился сумраком лиственным, а под ногами появилась на удивление короткая и мягкая, как специально выращенная, трава, которую пятнали отпечатки огромных волчьих лап, указующей строчкой тянущиеся всё глубже в чащу.

Правда, совсем сыро стало и туман сгустился. Из-за тумана огонь большого костра, к которому вели следы невольного проводника, удалось разглядеть только шагов с тридцати. Впрочем, монахов это не смутило – к чему-то подобному они были давно готовы.

– Мир вашему дому, – первым поздоровался пожилой предводитель троицы церковников, входя в пузырь чистого воздуха вокруг источника жаркого пламени.

– А что не благословляете, отче? – откликнулся от костра молодой женский голос. – Или паства не по душе?

– По душе, вполне по душе, дщерь заблудшая. – Епископ с одобрением оглядел женское тело, не обременённое никакой одеждой, кроме волны распущенных чёрных волос, и качнул головой в сторону остальных… гм, хозяев этого места. – Боюсь, от моего благословения наша компания… несколько поубавится. Если ты понимаешь, о чём я.

Намёк был более чем прозрачен: среди нескольких человек обоего пола, расположившихся рядом с огнём, присутствовали и те, кого человеком назвать повернулся бы язык только у явного слепца. Два ящера с зелёной чешуёй ещё имели некоторое сходство с людьми, если не смотреть на головы, а вот нахохлившаяся чуть в стороне обладательница вполне обычной для женщины головы всем остальным телом принадлежала к птичьему роду. Ещё один обитатель, тоже на первый взгляд выглядящий человеком, кроме нечеловеческих жёлтых глаз с вертикальным зрачком и полностью лишённый волос, вольготно разлёгся прямо среди пылающих поленьев – и нахождение внутри пламени его, похоже, ничуть не смущало.

– Вы настолько святы, ваше преосвященство, что словом и жестом изгоните нас в ад? Я уже вся трепещу! – картинно обхватила себя руками ведьмочка. – Или, может, изгоните из нас демонов?

– Не злословь о том, чего тебе не понять, – веско, с предупреждением в голосе отрезал епископ. Впрочем, следующую фразу он произнёс опять всё тем же добродушным и миролюбивым тоном: – Изгонять – это не по моей части, обращайтесь к брату Андрэ.

Поляк, до того держащийся на шаг позади архипастыря, вышел вперёд и издевательски поклонился, положив руку на пояс-оружие: некоторые мирские привычки никак не желали оставлять бывшего шляхтича.

– Экзорцист! – Растерявшая весь свой гонор молодая девчонка попятилась. – Ты привёл экзорциста!

– Как и было оговорено… Не так ли, Асмодеус? – Иоанн с тщательно скрываемым удовольствием отметил, как напряглись нелюди.

Впрочем, по поводу колдунов и ведьм святая мать-Церковь пока не выработала единой позиции и продолжала склоняться к мысли, что отступники, практикующие волшебство, – всё-таки люди. Заблудшие, пустившие в душу ужасающую скверну, но всё ещё люди. По крайней мере, пока у них не отрастали, пусть даже временно, противоестественные конечности, органы и покровы и не появлялись способности вроде несгораемости саламандр.

– Кстати, я тоже оценил присланного тобой… привратника.

– Я знал, что для тебя пройти Хранителя не составит труда, – покачал головой пожилой мужчина, до того молча смотревший в пламя, и поднялся, тяжело опираясь на посох из сильно перевитого древесного корня. – И называй меня Ульфхам, как все. То… прозвище ко мне больше не относится. Всё осталось в прошлом.

– Ты можешь отказаться от Преисподней, но она никогда не откажется от тебя. – На секунду выражение лица монаха выдало истинное отношение к собеседнику – смесь презрения и гнева, однако Иоанн быстро взял себя в руки. – Но это не важно. Даже не сотворение зла есть добро.

– Потому ты пришёл ко мне? – теперь уже не удержался главный на лесной поляне, саркастически приподняв левую бровь.

– Потому, что знаю тебя достаточно хорошо, – не поддался на провокацию епископ. – Потому, что данное Слово для тебя нерушимо. Тебя знают и тебя уважают среди… таких, как собравшиеся здесь. Так что я надеюсь, ты сможешь донести до многих то, с чем я пришёл к тебе.

Слова высокопоставленного священника, маскирующегося под простого монаха, произвели, можно даже сказать, некоторый фурор. Несколько спутников назвавшегося Ульфхамом вскочили, сжимая кулаки, над поляной повис гул встревоженных голосов.

– Он врёт! – опять не сдержалась обнажённая ведьма. – Ты врёшь, церковник! Ваши проповедники каждый день провозглашают войну нам – в каждом храме, с каждой кафедры! Что ты можешь нам сказать?!

– Халла, утихни, – веско приказал глава нечисти, и шум как отрезало. – Я согласился на личный разговор с тобой, о передаче послания речи не было. Мне говори и уходи.

– Не разговор, а встречу, – педантично поправил собеседника епископ. – То, с чем я пришёл, надо не рассказывать, а показывать. И… м-да, не думал, что когда-нибудь это произнесу… мне потребуется твоя помощь.

Если до этого казалось, что у костра тихо, то теперь повисла совсем уж мёртвая тишина. Даже пламя, до того слегка, но отчётливо гудевшее и потрескивающее поленьями и углями, теперь совершенно бесшумно вздымалось вверх. Не без заслуги покинувшего свою раскалённую лежанку саламандра, разумеется.

– Прости, старый враг, но… я не ослышался? – наконец заговорил владелец посоха. – Ты предлагаешь мне колдовать вместе с тобой? В одном ритуале?

– Творить магию, скажем так. Слово «колдовство» мне по-прежнему не нравится. – Архипастырь явно был доволен произведённым эффектом. – Да, ты правильно понял.

– А как же: «Святые силы и чародейство – нельзя даже сравнивать, ибо первое от Бога, а второе – от дьявола»? – Асмодеус явно растерялся. Многое он готов был услышать, включая «сгори, тварь», но только не такое. Небо, упавшее на землю, было бы более реальной вещью, чем подобное предложение из уст благословленного церковника.

– О терминологии можно поспорить как-нибудь потом, – махнул рукой епископ. – Мы все знаем, что и святые чудеса подвижников, и самое тёмное колдовство лучше всего получаются в так называемых местах Силы и хуже всего получаются на максимальном от них удалении. Всё зависит от помыслов человеческих, от того, как распорядится получивший Божий дар к чудесам своим талантом.

– Ересь! – одними губами произнёс Асмодеус, но, справившись с собой, уже в голос спросил оппонента: – Иоанн, а тебя самого за такие слова свои же не удавят? А то я слышал о ваших порядках.

– Не волнуйся за меня, – хмыкнул епископ. – И не тебе меня судить, чернокнижник. Лучше подумай, с чем я пришёл к тебе, врагу Церкви, и что мирно разговариваю с тобой и предваряю своё дело такими словами.

Маг честно подумал, но в результате только развёл руками: никаких, даже самых безумных мыслей не было.

– Ничего, я сейчас всё расскажу подробно, – посулил архипастырь, прикрывая глаза, чтобы лучше сосредоточиться.


Места Силы. Проклятье и одновременно благословение этого мира. Места, в которых совершаются чудеса – и благие, и самые скверные. К сожалению, природа человека такова, что скверна всегда лидирует… Едва вставшая на ноги христианская Церковь вслед за другими культами просто не могла не обратить на места Силы самого пристального внимания. Вот только возможностей у последователей святых апостолов в итоге оказалось побольше. Более тысячи лет копились знания и факты, переписывались дневники и жития, анализировалась и сопоставлялась доступная информация. По деяниям святых и по самым чёрным ритуалам пойманных колдунов, по людям, чародеям и нелюдям. Подкупы и пытки, опыты и простые наблюдения – всё стекалось и оседало под тихими сводами холодных, сухих и хорошо вентилируемых залов папской библиотеки. Неудивительно, что именно теологи и практики Ватикана в итоге совершили невероятный прорыв.

– Все вы знаете, что магия и чудеса не совершаются по заказу, – нуднейшим тоном, словно на теологическом диспуте, начал вещать отец Иоанн. Однако, несмотря на манеру изложения и то, что говорил он пока вещи общеизвестные, слушать стали епископа, затаив дыхание и ловя каждое слово. Слишком уж редко представители Церкви обращались к врагам лишь словом, по крайней мере не подкреплённым волной убийственного света, да и в свои тайны никого постороннего никогда ранее не желали посвятить. – Святые смиренно принимают дарованную возможность, а колдуны и астрологи пытаются рассчитать благоприятное время по положению звёзд, луны и прочим богопротивным приметам. Общеизвестны также и постоянные, повторяемые каждый год «удачные» дни в одни и те же даты: Вальпургиева ночь, ночь перед праздником Иоанна-крестителя, ночь перед Рождеством и мерзейший Хеллоуин. Мне ведь не нужно объяснять, почему светлый праздник матери-Церкви и тёмное безумие идут друг за другом подряд? Отлично. Скажу ещё, что есть более долгопериодические циклы, как связанные с небесной механикой, так, по-видимому, и нет. Однако, кроме дат, нами выявлена ещё и географическая привязка: в один и тот же день возможности святого или колдуна будут колебаться в зависимости от его расположения относительно мест Силы. Проверено, если занять позицию на максимальном удалении от выявленных центров, благоприятных для чудес в любое время года, то даже в календарный максимум эффект будет слабым – вплоть до полного исчезновения. Но и это ещё не всё… – Лектор прервался, оглядел слушателей, ласково улыбнулся, будто обращался к добрым христианам, а не к представителям гонимого Церковью племени, и продолжил: – Места Силы также подвержены указанной динамике – недаром ведьмы, вроде прекрасной Халлы, устраивают свои праздники-шабаши на «лысых горах». Сии зоны также являются «местами», только похожи не на острова в море, постоянно над волнами возвышающиеся, а на рифы, которые появляются над водой только в самый большой отлив… По крайней мере, мы так думали раньше. Однако же пятьдесят лет назад большой богословский собор[2] доказал: Сила подобна не тверди, а воде, а особые дни – весеннему паводку. В сухом месте паводок неощутим, лишь поднимается вода в колодцах, а в мокром и низком – затапливает всё вокруг. Объяснить, почему сравнение с водой так важно?

– Воду… пьют, – внезапно откликнулся на вопрос монаха один из ящеров. При взгляде на его пасть, украшенную здоровенными зубами, догадаться, что тварь способна говорить пусть глухо, но чисто и членораздельно, было невозможно.

– Верно, сын м… сын заблудший, – поправился Иоанн. – Такие, как ты, её и «пьют». Сила изливается из мест Силы, как вода из родника, когда сильнее, когда слабее. Колдуны и чародеи «пьют» её только во время своих ритуалов, а одержимые – всё время. Те из вас, кто остался в человеческом достоинстве, без подпитки теряют свои мерз… особые свойства, а кто окончательно потерял дарованный Господом облик – быстро слабеют, чахнут и умирают. Зато когда вы поселяетесь на «источнике» пропорционально его величине и потребляете Силу, она прекращает «растекаться» по окрестностям, и целые районы становятся непригодны для чудес.

 

– Пятьдесят лет… – прошептал Асмодеус и громче повторил: – Пятьдесят лет, значит? Так вот почему инквизиторы и экзорцисты почти прекратили охотничьи рейды!

– Верно, верно, – довольно покивал архипастырь, смотря на врага-сатаниста с кротостью истинного святого, вот только в зрачках словно ярилось невидимое пламя. – И потому так часто вспыхивают костры с ведьмами и богомерзкими чародеями, что осмеливаются жить и гадить в пределах человеческих городов и селений. Без Силы вы не способны на свои гадости и уязвимы, а те, кто поумнее, отказываются от скверны дьяволопоклонничества и уходят сами… Не это ли произошло с тобой, Ульфхам? Кто ты теперь? Друид? Или по старой памяти ловишь мимохожих, только теперь прикапываешь под дубом, а не распинаешь в подвале вниз головой, вырезая внутренности?

Обладатель посоха молча сжал кулаки и вперил недобрый взгляд в своего противника, над поляной почти ощутимо-слышимо зазвенела натянувшаяся струна… Однако бывший чернокнижник усилием воли отвёл глаза. Его враг успел сказать достаточно, чтобы заинтересовать… и это было гораздо сильнее, чем желание применить его высокопреосвященство в ритуале. О бесполезности которых старый маг и сам думал уже много лет. Иначе не сменил бы тьму городских подвалов и глухих комнат за фальшивыми стенами на неуютный (особенно зимой) сырой лес.

– Ты пришёл только рассказать об успехах теологов Ватикана, брат Иоанн? – не глядя на церковника, выдавил колдун. – Или сейчас будешь проповедовать грешникам и одержимым бесами о добровольном очищении через пламя? Этот ритуал ты хотел провести вместе со мной?

– Не угадал. – Епископ обвёл взглядом опять напрягшихся слушателей и не удержал победную усмешку. – Я пришёл сказать, что люди, когда им требуется много воды, не пытаются кататься по дну ручья, стараясь намочиться, а делают запруду.

– Что?

– ЧТО?!

По мере того как смысл слов пожилого священника доходил до каждого на поляне (в зависимости от знания латыни, в основном), существа вскакивали – никто не смог усидеть. Постепенно все взгляды скрестились на Иоанне, причём в каждом из них было столько эмоций, что сутана на пожилом одарённом едва не задымилась.

– Наши практики-алхимики, добрые сыны матери-Церкви, разработали способ, который позволяет возвести стены на пути потока Силы, – веско заявил архипастырь. – Мы опробовали данный способ на принадлежащих храмам и монастырям местах Силы трижды, и трижды был один и тот же результат: это место, в котором «вода чудес» не растекалась окрест, а образовывала сосредоточие. Место, где возможны настоящие чудеса… А ещё в него нельзя войти или выйти, не имея специальных знаний. Для обычного человека сосредоточие недоступно, оно как бы исчезает из мира, а для одарённого возможно только при наличии знания о точном местоположении «запруды». Вот полное и исчерпывающее описание всех потребных действий… – Епископ вытянул из-под рясы внушительной толщины свиток, и не бумажный, а начертанный на качественном пергаменте.

И насмешливо хмыкнул, когда документы у него вежливо приняла и немедленно развернула ведьмочка – старый хрыч Асмодеус и тут не изменил своей застарелой паранойе. И напрасно – в бумагах не было никакой ловушки: всё честно, и даже описание ритуала было передано максимально верно. Собственно, он и рискнул прибыть лично и почти в одиночестве в такое место только ради того, чтобы своим присутствием и участием доказать безопасность действа. Понял это и здешний хозяин места Силы.

– И в чём подвох? – мрачно спросил он, наскоро проглядев документы. – Даже будь я наивным восторженным юнцом, и то понял бы, что такие… подарки не сделает и по-настоящему святой бессребреник, и уж тем более – представитель Церкви.

– Зачем нужен какой-то «подвох», когда есть определённый и взаимный интерес? – Высокопоставленный представитель духовенства явно и демонстративно наслаждался ситуацией. – Если помнишь, я озвучил его с самого начала: проведём ритуал, ты убедишься, что он безопасен и весьма полезен для вас, а потом передашь информацию другим таким, как вы. Перекроете все места Силы окрест – и Церковь получит землю, свободную от мерзких «чудес». Мы могли бы сделать всё то же самое силой, выбивая одних защитников за другими и самостоятельно проводя ритуалы, но зачем? Зачем начинать войну с огромным числом жертв, когда мы просто можем взять себе каждый то, что ему нужно. Да и быстрее это получится.

– Церковь готова отказаться от святых чудес? – влезла в разговор Халла, которая опять завладела пергаментами с описанием.

– Деточка, Ватикан уже от них отказался, – ответил вместо архипастыря Асмодеус. – Инквизиция рассматривает каждый случай «чуда» и дотошно выискивает его автора, не так ли, брат Иоанн?

– «Пусть лучше десять праведников пострадают, чем один еретик продолжит творить свои чёрные дела», – пожал плечами и немного скривился священник. – Это официальная позиция, и нас на неё вынудили такие, как ты, чернокнижник. Так что, когда убедишься, что я сказал правду, подай знак – мы с братьями приступим к созданию сосредоточия, а вы, кто захочет, нам поможете.

– Хорошо, – нехотя кивнул Асмодеус и вернулся к ведьме, вокруг которой уже собиралась плотная толпа.


– Величина «запруды» зависит от способности места Силы давать «воду чудес», мы лишь выбираем центр сосредоточия, – по ходу действа разъяснял священник.

Проводимые им и его спутниками манипуляции больше походили на самую что ни на есть богопротивную магию, а не на результат Господнего чуда, но присутствующие тактично воздерживались от комментариев – по крайней мере, пока. Монахи, используя заранее отмеренные куски верёвки, споро составляли вокруг костра замысловатую фигуру из свечей, железных колышков с выбитыми символами и отполированных бронзовых пластинок-зеркал на специальных раскладных упорах – всю эту внушительную коллекцию, как оказалось, нёс молчаливый брат Павел. Паранойя пожилого друида никуда не делась, и потому он, немного поколебавшись, указал сделать центром «запруды» именно это место.

– Без всех этих алхимических приспособлений можно обойтись, образовав простейший заклинательный круг. Однако потребуется время, чтобы каждый участник выучил свою часть действий, и немалое… Поэтому сейчас нам поможет брат Андрэ. Вы все направите на него свои способности, а он перенаправит их на зеркала-отражатели с нужной модуляцией. Свечи обеспечивают синхронизацию, а мел в борозде между колышками – переток энергий… Впрочем, сами потом разберётесь, кто не успел. Начинаем.

Поляк, героически изображавший молчаливую стенку всё время, пока говорил старший в отряде, выступил вперёд, нехорошо ухмыляясь на публику и разминая пальцы. Спектакль подействовал – люди и нелюди от высокой фигуры аж попятились, кроме нескольких существ. Ящеры, переглянувшись, слитно шагнули навстречу, поколебавшись, за ними вышли ведьма и саламандр, а за их спинами сгрудились остальные.

– Ну, чего тянете? – «Отродья тьмы» произнесено не было, но ощутимо повисло в воздухе, и хозяева места Силы наконец взяли себя в руки. Точнее – вытянули руки в сторону Андрэ.

Воздух между монахом и его антиподами отчётливо задрожал – будь на месте экзорциста другой человек, пусть даже и одарённый, одними неприятными ощущениями он не отделался бы. Об этом же говорила начавшая буквально на глазах «стареть» и словно обугливаться на груди человека сутана – однако сам специально подготовленный воин Церкви, собственной силой не владеющий, только презрительно скривился. Повредить профессиональному изгнателю демонов чистой магией? Ну, может, это и возможно… теоретически, на практике же никто такого эффекта добиться не смог. Другое дело – стукнуть усиленной магией рукой, хвостом или банально укусить. Ну и сосулька, как и камень, разогнанные заклинанием, представляли реальную опасность, в отличие от шара пламени, немедленно гасшего, стоило только изъять из него сверхъестественную основу. Правда, с шаром была другая проблема – вытянуть из него энергию нужно было успеть. Но это так, рабочие моменты. Сейчас же все усилия колдунов и тварей словно проваливались в бездонный колодец, вместо того чтобы быть повёрнутыми против своих же владельцев, – зато в бронзовых зерцалах начали разгораться и пульсировать призрачные огни.

Брат Павел, не произнёсший ни слова за время пребывания на вражеской территории, молча повёл рукой – и свечи разом зажглись разноцветными огнями. В центре фигуры, у слегка прогоревшего костра, спиной к пламени и друг к другу встали епископ и бывший чернокнижник – и разом подняли руки. Из уст их полились слова – частью понятные, всё на той же латыни, частью незнакомые: составляя ритуал, церковники «позаимствовали» нужные отрывки из разных заклинаний и источников, включая древнееврейские и древнеарамейские. Что ж, такова доля тёмного мага или одарённого служителя Церкви – знать мёртвые языки.

1Ваше высокопреосвященство – обращение к архиерею христианской церкви.
2Собор – церковное собрание. Большой собор, соответственно, – большое собрание, а самое большое – Вселенский собор.
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»