Русские в Кабуле

Николай не выполнил волю своего отца, Александра Третьего, который наказывал сыну не втягивать Россию ни в какие войны.

Алексей Косенко

© Юрий Прокопенко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

На заседании Политбюро 12 декабря 1979 года было принято решение о вводе войск в Афганистан. Единственным членом Политбюро, не поддержавшим решение об отправке советских войск в Афганистан, был А.Н.Косыгин и с этого момента у него произошёл полный разрыв с Брежневым и его окружением. Начальник Генштаба НиколайОгарков также активно выступал против ввода войск.

Вечером 27 декабря советские спецподразделения взяли штурмом дворец Амина, операция продолжалась 40 минут, во время штурма Амин был убит. Помимо основного объекта были блокированы и взяты под контроль воинские части кабульского гарнизона, радио-телецентр, министерства безопасности и внутренних дел, тем самым обеспечив спецподразделениям выполнение их задачи.

Так началась Афганская война (1979—1989) – военный конфликт на территории Демократической республики Афганистан. В военном конфликте участвовали правительственные силы Афганистана и Ограниченный континент советских войск, с одной стороны, и многочисленные вооружённые формирования афганских моджахедов («душманов»), с другой стороны. Они пользовались политической, финансовой, материальной и военной поддержкой ведущих государств НАТО и консервативного исламского мира.

Термин «Афганская война» тогда подразумевал традиционное для советской и постсоветской литературы и СМИ обозначение для периода военного участия Советского Союза в вооружённом конфликте в Афганистане. В западной литературе часто используется выражение «советское вторжение». Созванный вскоре Совет Безопасности ООН на своём заседании не принял антисоветскую резолюцию, подготовленную США, СССР наложил вето; его поддержали пять государств-членов Совета. СССР мотивировал свои действия тем, что советский воинский контингент был введён по просьбе правительства Афганистана и согласно Договору о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве от 5 декабря 1978 года.

Этому предшествовали следующие события в Афганистане.

В 1973 году, во время визита короля Афганистана Захир-Шаха в Италию, в стране произошёл государственный переворот. Власть была захвачена родственником Захир-Шаха Мухаммедом Даудом, провозгласившим первую республику в Афганистане.

Дауд установил авторитарную диктатору и попытался провести реформы, но большинство из них завершились провалом. В то время в Афганистане господствовали законы, характерные для эпохи родоплеменной общины и феодализма. Первый республиканский период истории Афганистана характеризовался сильной политической нестабильностью, соперничеством между прокоммунистическими и исламистскими группировками. Исламисты подняли несколько восстаний, но все они были подавлены правительственными войсками.

27 ароеля 1978 года в Афганистане началась Апрельская (Саурская) революция, в результате чего к власти пришла Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), провозгласившая страну Демократической Республикой Афганистан (ДРА).

Попытки руководства страны провести новые реформы, которые позволили бы преодолеть отставание Афганистана, натолкнулись на сопротивление исламской оппозиции.

Дальнейшее развитие ситуации в Афганистане – вооружённые выступления исламской оппозиции, мятежи в армии, внутрипартийная борьба. В сентябре 1979 года лидер НДПА Тараки был арестован и затем убит по приказу отстранившего его от власти Хафизуллы Амина. Это вызвало серьёзное беспокойство у советского руководства. Оно настороженно следило за деятельностью Амина во главе Афганистана, зная его амбиции и жестокость в борьбе за достижение личных целей. При Амине в стране развернулся террор не только против исламистов, но и против членов НДПА, бывших сторонниками Тараки. Репрессии коснулись и армии, главной опоры НДПА, что привело к падению её и без того низкого морального боевого духа, вызвало массовое дезертирство и мятежи. Советское руководство боялось, что дальнейшее обострение ситуации в Афганистане приведёт к падению режима НДПА и приходу к власти враждебных СССР сил. Более того, по линии КГБ поступала информация о связях Амина с ЦРУ и о тайных контактах его эмиссаров с американскими официальными представителями после убийства Тараки. В итоге было решено готовить свержение Амина и замену его более лояльным лидером. В качестве такового рассматривался Бабрак Кармаль, чью кандидатуру поддерживал председатель КГБ Ю.В Андропов.

Помимо участия в гражданской войне советских войск, активно развивался процесс построения демократического общества в республике Афганистан. Причем построение этого общества, по мнению руководства СССР, должно было происходить по образу и подобию государственного устройства в самом Союзе. Это касалось всех ветвей государственной власти в республике и гражданского общества в целом. Здравоохранение и медицина также были всецело вовлечены в этот процесс.

Полноправными представителями Советского Союза в этом процессе были многочисленные отряды гражданских специалистов, наводнивших Афганскую столицу и некоторые другие города. Являясь носителями Советской идеологии, они своим активным присутствием способствовали проникновению идей социализма во все сферы жизни государства и общества. При этом, конечно, наши специалисты оказывали реальную практическую помощь зарождавшейся афганской интеллигенции. Так, параллельно с военным присутствием в Афганистане осуществлялось гражданское участие советских людей в построении Демократической Республики Афганистан.

А в это время в самом Союзе развивались процессы, повлиявшие в последующем на судьбу государства. «По России мчится тройка: Мишка, Райка, перестройка» – так советский народ в этой лихой присказке охарактеризовал начавшиеся перемены. Им предшествовали пышные похороны Генерального секретаря КПСС Л. Брежнева и его приемников Ю. Андропова и К. Черненко. Менялись правители, с приходом к власти М. Горбачева появились некоторые «перестроечные» изменения в самой жизни страны, но война в Афганистане продолжалась. Продолжалось и даже наращивалось присутствие в стране гражданских специалистов. Однажды запущенный многопудовый моховик этого исторического процесса не мог сразу остановиться. Он вовлекал в себя все новых и новых людей.

Среди них оказался и доктор Белецкий Иван. Уже во время афганской войны с участием советских войск он защитил докторскую диссертацию. Ему тогда было тридцать восемь лет. Такое не часто случалось в отечественной медицине и это окрыляло Ивана. В его амбициозные планы входило устроить долгосрочную командировку в Женеву, где располагалась штаб-квартира Всемирной Организации Здравоохранения, постоянным экспертом которой он являлся уже несколько лет. Но не суждено было случиться задуманному. На его пути оказались сильные оппоненты, обладавшие тогда реальной властью. Не суждено ему было получить должность заместителя директора института, в котором он начал свою научную карьеру с аспирантуры. Наконец, он лишился поддержки директора, с которым ранее у него был хороший творческий контакт, реализовавшийся в ряде серьезных научных публикациях. И на этом печальном фоне Ивану поступило предложение уехать в долгосрочную командировку в Афганистан. Получив согласие жены, он решается на этот серьезный и небезопасный шаг, ведь в Кабуле было военное положение. И вот настал момент, когда все мосты были сожжены и Иван Белецкий проходил таможенный досмотр в международном аэропорту Шереметьево. Впереди его ждал Кабул.

Глава 1. Прилет

В сером предрассветном небе над высокими острыми хребтами Гиндукуша летел пассажирский авиалайнер рейсом «Москва – Ташкент – Кабул». Это был регулярный рейс, совершаемый каждую неделю. В салоне самолета располагались преимущественно русские гражданские специалисты различного профиля и их жены. Большинство из них были направлены в долгосрочную командировку в Кабул или возвращались из очередного отпуска в Союз, отработав первый или второй год. Самолет совершал промежуточную посадку в Ташкенте, где пассажиров и ручную кладь еще раз после аэропорта Шереметьево подвергали таможенному досмотру, отмечали таможенные декларации и через некоторое время отпускали на посадку. Это были ночные часы. Пассажиры были сонные, а потому и вялые, в основном безразличные к происходящему. Преимущественно это относилось к тем, кто возвращался в Кабул из отпусков. Для них это все было знакомо и потому не вызывало никакого интереса. Многие из них мечтали скорее опуститься в свои кресла и продолжить полет. Те, кто летел этим рейсом впервые, обладали небольшой толикой любопытства, ожидая, чем все это кончится. Мало кто из них в действительности хотел спать. И сейчас в полусонном салоне некоторые поглядывали в иллюминаторы, тихо переговаривались между собой. Среди них летел и Иван Белецкий. Он с любопытством наблюдал за горными вершинами, медленно проплывавшими под крылом самолета. Серые, угрюмые и неприветливые, они таили в себе опасность или угрозу. Скорее всего, где-то там среди этих вершин притаились «душманы», вооруженные современными зенитными ракетами «Стингер», полученными от американцев. Не исключено, что кое-кто из них уже взял на прицел пролетавший над ними авиалайнер.

– Как ты думаешь, Юрий, могут там, в горах сидеть «душманы» и наблюдать за нами? – спросил Иван своего нового друга, летевшего в Кабул вместе со своей женой Валентиной. Он так же, как и Иван, был командирован в Афганистан, на помощь местному здравоохранению.

– Ты что-нибудь там видишь? Ведь еще совсем темно.

– Да нет, – возразил Иван, – если хорошенько присмотреться, то можно увидеть всякие детали на горных отрогах, например, какие-то постройки, извилистую дорогу.

– Где, покажи? – спросила Валентина, прикоснувшись своей грудью к руке Ивана. Она сидела на среднем сиденье и чтобы посмотреть в иллюминатор, непременно нужно было сделать именно так. Иван почувствовал этот смелый жест Валентины, но не стал менять своей позиции.

– Где постройки и дорога, покажи? – еще раз спросила Валентина, с настойчивостью облокотившись на плечо Ивана.

Они познакомились лишь накануне отъезда из Москвы. Все время, что Юрий готовился к командировке, он был в Москве, а Валентина приехала лишь за три дня до их отлета в Кабул. Эта семья постоянно проживала в Туапсе, небольшом курортном городке на берегу Черного моря. Юрий там работал главным врачом санэпидстанции, а его жена обычным продавцом в портовом магазинчике. И вот какими-то судьбами жребий выбрал их на долгосрочную командировку в Кабул. Справедливости ради, надо сказать, что Валентина была моложе своего супруга лет на пятнадцать и выглядела весьма симпатичной и привлекательной. С первых минут их знакомства с Иваном она с явным интересом и без застенчивости поглядывала на него, расспрашивала о том, как это он в такие молодые годы успел стать доктором наук.

Горные хребты постепенно стали уплывать влево, оставаясь за крылом самолета, картинка в иллюминаторе сменилась, небо стало светлее и вскоре из-за дальних вершин показалось солнце. Ярко красное и большое, оно осветило небо, цвет которого настойчиво менялся от темно-серого к синему и голубому. В салоне также заметно посветлело. И когда косые утренние лучи стали насквозь просвечивать салон самолета, многие пассажиры зашевелились в своих креслах, стали потягиваться и проявлять активность. Предчувствуя скорый прилет, некоторые из них пошли в туалетную комнату. Там, конечно, образовалась очередь. Возвращались с влажными волосами, причесанными, затем долго ковырялись в своих дорожных сумках, перебирая и вновь укладывая вещи и туалетные принадлежности.

– Валентина, ты не хочешь умыться? – спросил Юрий свою супругу. – Если пойдешь, то давай, там как раз сейчас свободно.

Юрий уступил проход Валентине, и та юркнула в образовавшееся пространство. Иван посмотрел ей вслед, отметив, что у нее хорошая фигурка. Но это было лишь мимолетное отвлечение от текущих событий и того предстоящего, что ожидало их в Кабуле.

Вскоре горные хребты расступились. Лишь где-то вдалеке отсвечивали снежным покровом вершины гор. Самолет шел на посадку. Пристегнули ремни, и стали ждать. Момент посадки всегда считался самым ответственным в течение всего полета, ведь недаром среди англичан бытует пожелание «мягкой посадки». И сейчас Иван прошептал это на английском языке.

– Что вы шепчете, молитву? – спросила Валентина, повернувшись лицом к Ивану.

– «Soft landing», что означает «мягкая посадка».

– А-а, с улыбкой протянула Валентина, надо запомнить.

– Ты мужа слушай. Я тоже кое-что знаю по-английски, – предложил Юрий жене.

Нагруженный пассажирами и их багажом самолет тяжело стукнулся о землю и покатил по полосе. Слева оставались холмы и мелкие каменистые горы. Здание аэропорта было по правую сторону, и Иван увидел его лишь тогда, когда самолет замедлил бег и развернулся в обратном направлении. На площади перед зданием было много вооруженных людей в серой солдатской униформе с автоматами «калашникова» в руках. Встречались и офицеры с погонами и кокардами различного цвета на фуражках. Да, это были явные признаки военного времени в Кабуле.

Дальше все было как обычно в любых международных аэропортах, в которых ни мало побывал Иван: паспортный контроль, таможенные декларации, досмотр ручной клади, транспортная лента для багажа. Было шумно и суетливо. Вновь прилетевшие явно ожидали тех, кто должен был их встречать. И когда появились коробки с багажом и чемоданы, к нашим героям подошел худощавый смуглый парень с курчавыми черными волосами и представился:

– Меня зовут Курбан. Я переводчик вашего контракта. Приехал вас встречать.

Парень был таджиком или узбеком, но по-русски объяснялся довольно прилично. Все они стали спешно снимать с ленты коробки и чемоданы, а Курбан, сложив багаж перед выходом в город, попросил еще какого-то парня, возможно, то же переводчика, помочь донести вещи до машины. Кое – как уложили все это в Уазик, Курбан сел за руль, Иван рядом с ним, а Юрий с Валентиной разместились на заднем сиденье. Было интересно наблюдать из окна автомобиля за окрестностями, началом города, домами и постройками. Каменные строения, преимущественно одно и двухэтажные, теснились вдоль шоссе, ведущего из аэропорта, нередко встречались и откровенные лачуги, выложенные из глины и фанерных листов. Дорога была полуразбитой, и Уазик вилял из стороны в сторону, стараясь объезжать рытвины. По дороге у обочины попадались двухколесные тележки, запряженные осликами. Управляли таким экипажем местные крестьяне, одетые в широкие холщовые штаны и накидки серо-коричневого цвета. На ногах часто можно было увидеть простые резиновые калоши, а на голове традиционный тюрбан. Они, поглощенные своими житейскими заботами, что-то везли в своих тележках и не обращали внимание на обгонявших их автомобили. Автобус, раскрашенный в разные цвета, загруженный пассажирами донельзя, катился еле-еле вдоль дороги. Некоторые висели на подножках задней двери, а кто-то забрался на крышу автобуса.

– Посмотри, как они не свалятся с него?

– Да, это привычное дело. С транспортом очень плохо. Между прочим, это рейсовый автобус из аэропорта в город. Поживете, еще не такой увидите.

В голосе Курбана чувствовались нотки бывалого человека, заметно отличавшегося от приезжих новичков.

– Я здесь уже второй год, а сначала мне тоже многое казалось странным. Я сам из Душанбе, учитель русского языка. У нас многие переводчики учителя русского языка. Дари – это язык, на котором говорят в Кабуле, – он почти такой же, как и таджикский, потому нас и приглашают сюда в качестве переводчиков для работы с советскими специалистами.

Дорога заметно улучшилась, и машина въехала на территорию, сплошь застроенную блочными зданиями «хрущевского» типа. Здесь встречались деревья и кусты, по тротуарам и проезжим дорогам можно было увидеть прилично одетых людей как в афганских, так и в европейских костюмах, бегали дети. Здесь также можно было встретить своих соотечественников. Они ходили поодиночке и группами, с сумками и без, некоторые просто прогуливались, поглядывая по сторонам. «Вот они, русские в Кабуле, – подумал Иван, – теперь и он станет таким же».

Остановились у подъезда одного из домов, сгрузили вещи Ивана, прихватив с собой несколько упаковок, поднялись на третий этаж, позвонили в дверь.

– Это ваше временное жилье, сейчас здесь живет семья нашего анестезиолога. Вы пока поживете вместе с ними, – давал пояснения Курбан.

Дверь открылась, и в проеме показался крепкий мужчина средних лет с открытым и улыбчивым лицом. Над верхней его губой разместились пышные усы.

– Заходите, пожалуйста. Давайте вещи пока поставим здесь. Это все? – спросил он, осматривая принесенный багаж.

– Внизу еще осталось столько же, – ответил Курбан.

– Пойдем, я помогу.

Вместе с Иваном они подняли в квартиру оставшиеся коробки. Курбан сел за руль и повез Юрия с женой в их квартиру.

– Ну, теперь давай знакомиться, – предложил анестезиолог Ивану, – вы, как я знаю, Белецкий Иван Павлович, врач токсиколог, доктор медицинских наук, верно?

Иван кивнул головой.

– Можно просто Иван.

– Добре. А я, Гончарук Анатолий Иванович. Можно просто Анатолий. Врач анестезиолог. А это моя жена, Алла. Она здесь как член семьи, пока нигде не работает.

Алла, до сих пор стоявшая в стороне, осмелев, приблизилась, протянула Ивану руку.

– Здравствуйте. Я Алла. Очень рада познакомиться с вами. Вот, некоторое время, пока не освободиться наша квартира, поживем здесь вместе. – Алла, смущенно улыбаясь, развела руками, как бы показывая на пространство квартиры, находившееся за ее спиной. – А пока я помогу вам по хозяйству, научу кое-чему, сходим на маркет, купим продукты.

– Спасибо, – также улыбаясь, ответил Иван, – я не понял, куда мы сходим?

– На маркет, – вместо Аллы ответил Анатолий, – базар или рынок, где купить можно все от овощей и фруктов до посуды и камней.

Анатолий показал Ивану его комнату. Совсем крошечная, с железной кроватью и шкафом для одежды, небольшой одно тумбовый письменный стол и окно без штор. Зато была дверь и врезанный замок. Очевидно, предполагалось, что в этой комнате временно будет жить посторонний от основной семьи человек. Основной семьей в этой квартире были Анатолий и Алла.

Слегка разобравшись с вещами, Иван умылся с дороги и захотел выпить чаю. Алла предложила ему горячий борщ, который она сварила накануне его приезда. Она сказала, что варила его специально к приезду Ивана, полагая, что тот непременно будет голоден с дороги. Иван отказываться не стал. Борщ действительно оказался горячим и вкусным. Пока он поглощал борщ ложку за ложкой, Алла сидела напротив него за столом, расположенным на кухне. Чтобы не молчать, он повел разговор о секретах приготовления украинского борща. Она, в свою очередь, сообщила Ивану, что они родом из Кривого Рога, а в Москве живут совсем недавно, только три года. Ранее в их квартире жила ее тетя, она тяжело заболела и пригласила их в свою квартиру на проживание под предлогом ухода за больной родственницей. Так они с Анатолием оказались в Москве, но москвичами себя не считают, еще не привыкли. Потом она перешла на бытовые темы. Стала рассказывать, что и как можно готовить здесь в Кабуле с учетом санитарной обстановки. Например, пояснила она, что зелень, купленную на маркете, обязательно надо выдерживать в растворе корейского зеленого мыла, оно убивает бактерии. Потом ее нужно тщательно прополоскать проточной водой. Мясо на маркете они не покупают из-за возможности его заражения глистами, рыбу тоже. Так что пользуются консервами из нашего магазина для советских служащих. Завтра она все это покажет Ивану, а сейчас, наверное, хорошо бы поспать с дороги. Иван поблагодарил Аллу за борщ и направился к себе в комнату. Через пять минут он уже сладко спал.

Проснулся он от стука в дверь.

– К вам можно, Иван Павлович? – стучалась Алла. – Что будете ночью делать, если весь день проспали?

– Спать, что же еще, заходите Алла, присаживайтесь. – Иван не спеша поднялся с кровати, потянулся, посмотрел в окно. Еще было светло. Он повернулся к Алле, как бы желая спросить, есть ли какие проблемы. Та присела на краешек кровати, извинилась за вторжение и сообщила Ивану важную вещь.

– Я хотела вам сказать, что у нас горячая вода только один день в неделю, по пятницам. И то, часов в десять кончается. Может быть, вам стоит принять душ с дороги. И еще. У нас с Анатолием есть предложение посидеть сегодня вечерком «со знакомством». Он предложил пригласить также своего товарища с четвертого этажа, то же москвича с женой. Мы здесь стараемся поддерживать теплые отношения с друзьями и соседями. Как вы смотрите на это предложение?

– Положительно. Значит, сделаем так. Я сейчас подберу кое-что на ужин из своих запасов, приму душ. Вы правы, при таких условиях принять душ крайне необходимо. А потом и за стол. И товарищ из Москвы пусть тоже приходит. Он наверно соскучился по Москве?

– Хорошо, мы так и сделаем. На ужин я поджарю картошечки с луком. Как вы на это смотрите?

– Крайне положительно, – улыбнулся Иван и принялся за распаковку нужной коробки с провиантом на первые дни и для знакомства. Его приятель Игорь Крутов, который собственно и порекомендовал Ивана на эту командировку и уже дважды побывавший в Афганистане, подробно его проинструктировал, что лучше всего взять из провизии для подобных случаев.

Через пару часов за столом на кухне сидели Анатолий с женой, Иван и московские соседи – Вадим и Татьяна. Вадим был архитектором и здесь оказывал консультативную помощь афганским властям по вопросам архитектуры. Кроме того, он также преподавал свой предмет в местном университете. Татьяна, его супруга, была очень симпатичной женщиной с пышными волосами до плеч соломенного цвета, нежным овалом лица и карими глазами. Она с интересом поглядывала на Ивана, выглядевшего достаточно свежо после душа, а когда узнала, что этот молодой интересный мужчина еще и доктор медицинских наук, воскликнула: «Да вы у нас из молодых, да ранних!» Иван улыбнулся Татьяне на ее восклицание и заметил, что он уж и не так молод, как может казаться.

На столе была жареная картошечка, приготовленная с луком. Она издавала аппетитный аромат. А сырокопчёная колбаска, тонко нарезанная Иваном, прибавляла к этому аромату необычный шарм. В довершение ко всему были рижские шпроты, крупные и сочные, а также молодой редис, выращенный в окрестностях Кабула. Во главе стола была бутылка армянского коньяка, также из запасов Ивана. Все это Анатолий представил, как прописку Ивана в доме.

Коньяк и вкусная еда сделали собравшихся за столом разговорчивыми. Иван и Вадим нашли общего знакомого в институте архитектуры. Это был некто Оболенский, с которым Иван немало пересекался по вопросам инсоляции жилых помещений и даже писал официальный отзыв на его диссертацию. Татьяна слушала их воспоминания с подчеркнутым вниманием, так как всегда считала, что работа ее мужа достойна уважения. А тут молодой доктор наук на равных разбирает некоторые обстоятельства, связанные с работой их общего коллеги.

– Иван, простите, я вас прерву. Мне интересно, по какой специальности вы доктор наук? Я имею ввиду, медицинскую специальность.

– Есть такой раздел медицины «экология и здоровье». Возможно, вы слышали об этом. Так вот, там есть такая дисциплина как токсикология окружающей среды, то есть все яды, что есть в нашем окружении. Их влияние на здоровье – вот моя специальность.

– А аллергия?

– В том числе и аллергия, хотя ближе к этому вопросу стоят аллергологи и иммунологи. У вас есть проблемы?

Вадим прервал диалог Ивана с Татьяной, сказав, что это специальный вопрос и его можно обсудить отдельно, как врач и пациент. Иван согласился. Неожиданно раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? – Анатолий направился открывать дверь. Стремительно вошел Курбан, тяжело дыша, как будто за ним кто-то гнался.

– Анатолий Иванович, Кирсанов прислал за вами. Срочно собирайтесь. Жену Саида случайно подстрелили. Ее сейчас повезли в хирургию, в вашу клинику. Нужна операция, я вас отвезу.

Это было как гром среди ясного неба. Хорошо, что выпили совсем немного.

– Что за ранение, куда? – спросил Анатолий Курбана.

– Я толком не знаю, но много крови, по-моему, в заднюю часть. Поехали, там посмотрите.

Анатолий развел руками, мол, сами видите, надо ехать. Извинился, надел пиджак, и устремился за Курбаном. Разговор за столом прекратился сам собой. Вадим и Татьяна засобирались домой, пообещав Ивану скоро увидеться. Иван и Алла остались одни.

– И часто такое случается? – спросил Иван.

– Нет, как нарочно, первый день и ранение. Не думайте, это случайность. Вот вернется Толя и все расскажет. Главное, чтобы они успели до десяти.

– А что происходит в десять?

– Комендантский час. После десяти солдаты кричат «дреш», что означает «стой». Они имеют право стрелять. Поэтому после десяти мы не выходим на улицу.

– Да, суровые порядки. Значит все-таки война и город на военном положении. Так?

– Наверно, так.

Первый день Ивана в Кабуле подходил к концу.