Наблюдательные пункты

© Юрий Сапрыкин, 2015

© Dominik Bartsch | Flickr https://www.flickr.com/photos/downhilldom1984/5488864050/, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Наша биография

Как и многие хорошие дела, это было придумано случайно: после очередного редизайна журналу «Афиша» понадобилась колонка в первой части номера, по умолчанию решили, что писать ее должен главный редактор, а тема – ну какая тема, давайте о чем-нибудь, что носится в воздухе. В воздухе тогда носились вполне легкомысленные вещи – на биеннале в Венецию вместо настоящих художников поехала олигархическая жена, на презентации очередного глупого фильма выставили столы в форме свастики; еще не было ни Мюнхенской речи, ни войны с Грузией, ни банкротства Lehmann Brothers, Навальный вел дебаты в клубе «Билингва», Джобс только-только показал первый айфон, самой прогрессивной соцсетью считался Livejournal. Казалось, что мне придется заниматься хроникой светских околокультурных скандалов – что ж, почему бы и нет.

Все вышло по-другому. В воздухе появились невиданные ранее существа и сущности, хроника светских нелепостей превратилась в карту новых силовых линий и конфликтных точек, благополучный московский мир, в котором все неплохо (и казалось, надолго) устроилось, оказался местом, которое чуть ли не ежедневно перестраивается заново, как в хорошем фильме «Темный город». Технологии, власть, новые отношения с деньгами, общением, городским пространством, информационной средой – автор, подписавшийся раз в две недели отслеживать изменения окружающей среды, не успевал менять батарейки в своих приборах. Говорят, что благодаря этим колонкам (объединенных в журнале под несколько помпезным названием «О духе времени») в русском языке появилась пара новых слов и устойчивых выражений, мне неоднократно встречались люди, которым, по их собственным словам, эти колонки объяснили, Как Всё Устроено – сложно судить, насколько это правда, но то, что за отчетный период эти люди начали совсем по-другому смотреть на вещи (пусть даже безотносительно к тому, о чем писал журнал «Афиша») – это медицинский факт. Слежение за тем, что носится в воздухе, переводя это с языка наивно-метафорического – это хроника того, что происходит у нас в головах: как меняются настроения и взгляды, как то, что вчера было важным, вдруг оказывается совершенно несущественным (и наоборот), как меняется оптика, через которую мы смотрим на мир. Эти колонки никогда не претендовали на то, чтобы описывать Объективную Реальность (пусть даже в границах ЦАО г. Москвы) – скорее, это было наблюдение за наблюдателями; метеорологическая сводка наших с вами умственных порывов и душевных бурь. Наверное, в них можно найти последовательный социальный сюжет – выражаясь совсем дуболомным образом, как гламур породил хипстеров, те вышли на Болотную, а потом их всех накрыло скрепой – но по-моему, гораздо интереснее вспоминать, как мы переживали все эти моменты, когда еще непонятно было, что напишут про них в учебниках истории. Пожалуй, если в этом сборнике и есть какая-то история – то это история не самых важных вещей, случившихся в течение одной случайно взятой пятилетки и имеющих смысл для не самого крупного социального среза; но в этом, по-моему, и прелесть – из этой книжки ты, читатель, ничего не поймешь о всемирно-исторических тенденциях, зато наверняка вспомнишь, как еще недавно сам был совсем другим. Как пели в одной советской песне – и не думать об этом нельзя, и не помнить об этом не вправе я.

21.10.2015

Книга издается в качестве учебного проекта в рамках курса «Современное книгоиздание» магистерской программы «Мультимедийная журналистика» НИУ ВШЭ под руководством А. Гаврилова и В. Харитонова.

I. Хтонь, если не мы

Некоторое время назад обозреватель «Афиши» Лев Данилкин ввел в обиход понятие «хтони» – темной, подземной, иррациональной силы, управляющей жизнью страны. «Ненависть, скепсис или активное участие („кто, если не мы, когда, если не сейчас“) ничего не изменят, – писал Данилкин в рецензии на гаррос-евдокимовский „Фактор фуры“. – Дело не в том, что в обществе велик процент жлобов, что поколение выбрало буржуазность вместо бунта, не в низком уровне гражданского сознания – а в судьбе, мистическом предназначении этой территории. Россия вырабатывает иррациональность, хаос, хтонь, в этом и есть ее функция».

Мой компас земной
Русские на биеннале в Венеции

Чтобы увидеть основной проект, представляющий Россию на Венецианской биеннале 2007 года, в Венецию ехать незачем. Проект «Click I Hope», в честь которого назван российский павильон, живет на сайте [битая ссылка] clickihope.com; огромное табло на фасаде павильона лишь отображает то, что происходит на сайте. А происходит вот что: по белому фону справа налево ползут черные буквы (а также иероглифы и арабская вязь), из них складываются слова «Я надеюсь» на 50 языках, можно подвести мышку и кликнуть – тут же высвечиваются счетчики, фиксирующие, сколько пользователей кликнуло на тот или иной языковой вариант и сколько кликнуло всего. Ну вот, такой проект. С ног, мягко говоря, не сшибает.

«Юлия Мильнер, самый молодой участник проекта, меняет рефлективную парадигму на стратегию „action“, апеллируя к естественной витальности человека», – так комментирует проект «Click I Hope» куратор российского павильона Ольга Свиблова. Резонно было бы спросить: а что же тогда сайты MySpace, YouTube, Google Earth и прочий вебдваноль? Если уж проект «Click I Hope» меняет парадигму, что сказать о них? Вопрос, впрочем, дурацкий: MySpace и YouTube не маркированы как произведения современного искусства, в каталоге Венецианской биеннале о них ничего не написано. Юлии Мильнер повезло больше.

Смена рефлективной парадигмы не единственная заслуга молодой художницы; в одном из недавних интервью Мильнер (тогда еще известная под фамилией Бочкова) сообщила: «Я первая, кто сделал мобилографию искусством. Есть, конечно, в интернете работы мобилографов, но это не то. Потому что они просто делают снимки телефоном – и все. А я еще и разукрашиваю». Разукрашенные снимки на мобильный можно и сейчас увидеть на сайте Московского дома фотографии: там изображены Ксения Собчак, Алсу, Федор Бондарчук, Тина Канделаки и другие прекрасные люди. Кроме этих невиданных по своей смелости работ, в портфолио художницы есть несколько черно-белых ню, неразукрашенные Куценко и Бондарчук, очень много автопортретов и серия работ «Дикие фрукты» – изображения фруктов, напоминающих женские половые органы, или женских половых органов, напоминающих фрукты (кажется, что-то такое я видел в исполнении художницы Татьяны Либерман, но это было еще до смены рефлективной парадигмы).

У художника Викентия Нилина есть растянутая во времени акция – знакомясь с любым другим художником, он говорит: «Ой, а я думал, что вас на самом деле нет, что вы – чья-то художественная мистификация!» Биография Юлии Мильнер, присланная в редакцию пиар-директором художницы, настолько прекрасна, что тоже кажется мистификацией: «Всего несколько лет назад юная школьница из Новосибирска мечтала о карьере фотомодели – и сделала ее!.. А потом, подчиняясь внутреннему порыву, она буквально сбежит из-за границы и переключится на занятия рисунком и фотографией». Но Мильнер, кажется, действительно существует, и вся эта история, конечно, не про странности в механизмах функционирования арт-бизнеса, а именно что про человеческую витальность, которая не может не вызывать восторга, – вот так же митьки, согласно книге Шинкарева, восхищались высоко прыгнувшим котом. Оказавшиеся на биеннале обозреватели «Афиши» подтверждают: Мильнер в Венеции – на голову выше всех. Ну просто физически на голову выше.

18 июня 2007

Странные игры
Олимпиада в Сочи

Все было как обычно. Студия Первого канала, надпись «Пусть говорят» во всю стену, взбудораженная массовка с российскими флагами, ведущий Малахов, мечущий микрофон, как крупье игральные карты, Жириновский, Бабкина, Митрофанов, мы заслужили эту победу, всем известно, что наш снег – лучший в мире. Ну и так далее до трех часов ночи. И, в общем, не было сомнений, чем все кончится. Когда российский участник, как всегда, займет любое место, кроме первого, те же люди начнут произносить совсем другие тексты: в этом замешана политика, Запад нас боится, нужно объявить бойкот всем, кто голосовал против России. Сценарий этого шоу обкатан на конкурсах «Евровидение», и в логику этого сценария как-то не вписывается вариант, при котором Россия побеждает. Ну не было такого.

Но в 3 часа 18 минут по Москве гватемальская девочка-гимнастка Анна-София Гомес поднесла председателю МОК Жаку Рогге подушечку с запечатанным конвертом, в котором лежала карточка с надписью «Sochi 2014».

Министр транспорта Игорь Левитин вскочил со стула с таким лицом, будто его укусила пиранья. Андрей Малахов схватил в охапку первого попавшегося человека (им, на беду, оказалась тренер Татьяна Тарасова) и приподнял ее над землей. Дальше начался хаос. К четырем утра в эфире российских телеканалов не осталось ни одного трезвого человека. Лев Лещенко, путаясь в словах, пел «До свиданья, наш ласковый Миша», вокруг него водили хоровод Жириновский с Бабкиной, Вячеслав Фетисов в прямом эфире из Гватемалы целовался с корреспонденткой, ведущий новостей канала «Спорт» при каждом включении с виноватой полуулыбкой прятал что-то под стол. И все эти люди были против обыкновения совершенно уместны, прекрасны и милы. На минуту показалось: наутро мы проснемся в другой стране.

Но и наутро все было как всегда. Судя по радиоэфирам и постам в ЖЖ, недовольных оказалось никак не меньше, чем довольных. Недовольные говорили, что: а) все деньги разворуют, б) лучше бы повысили пенсию старикам, в) уникальной сочинской природе конец, г) жителей Сочи пустят по миру и т.д.) все будет слишком дорого и не для нас. И вообще, зачем нам эта Олимпиада?

Ну не знаю. Для человека, заставшего 1980 год, ответ понятен: Олимпиада затем, чтобы улетал Мишка, а Роднина плакала бы на пьедестале. Судя по лицам и воплям российской делегации, в момент объявления Сочи они тоже думали не про распилы и откаты. Олимпиада – это безусловная ценность, это как Новый год: не призывают же его отменить из-за того, что Деды Морозы шатаются по городу пьяные. Но согласитесь, довольно глупо начинать праздновать Новый год в июле.

Ведь правда же – ничего еще не произошло. Олимпиада в Сочи – это не отметка «отл.» в зачетке; скорее допуск к экзамену. А дальше возможны варианты. Можно заказать все олимпийские проекты сэру Норману Фостеру, чтобы потом замылить их на стадии согласования, – а можно превратить Сочи в город самой невероятной архитектуры. Можно порадовать гостей Игр творчеством Киркорова и Валерии в декорациях Бориса Краснова – а можно собрать самых ярких музыкантов и постановщиков в мире (включая немафиозных своих). Можно продолжать предъявлять себя миру в качестве страны амбициозной, но страшно закомплексованной, вороватой и провинциальной – а можно сделать усилие и поменять формат.

По крайней мере, теперь есть повод.

16 июля 2007

Белое безмолвие
«Вести» на канале «Россия»

Всю неделю мы смотрели на лед. Изредка нам также показывали, что происходит под водой. Потом, правда, выяснилось, что подводные съемки были взяты из фильма «Титаник», но лед точно был наш. Над поверхностью льда возвышалось научное судно, на борту которого приплыли батискафы «Мир». Потом батискафы опустились на дно где-то в районе Северного полюса и воткнули в подводную твердь российский флаг. Флаг так и не показали, зато в кадре неожиданно появились дельфины – оказалось, это я отвлекся, и уже пошел другой сюжет: в Московском дельфинарии народились два дельфиненка. Тем временем батискафы подняли наверх, а их экипаж был с почестями встречен в Москве. По версии главной новостной программы главного телеканала «Россия», всю неделю в мире не было важнее события, чем это.

Первую половину месяца я провел на литовском курорте Паланга, где не было русско- и англоязычных газет, отсутствовали интернет-кафе и ловился лишь один телеканал на доступном мне языке. По возвращении на родину я обнаружил, что европейские СМИ нещадно гнобят канал «Россия» за то, что сюжет про батискафы иллюстрировался там кадрами из фильма «Титаник», а сюжет про Березовского – статьей про Бориса Абрамовича на первой полосе The Times (каковой статьи там никогда не было). Но если просто смотреть «Вести», никакого подвоха не видно. Ну да, такие съемки. Показывают, что происходит под водой.

Надеюсь, никто всерьез не полагает, что кровавый режим силой заставляет тележурналистов тырить кадры из «Титаника» и переверстывать британские газеты. Я бы даже не списывал эту просадку на непрофессионализм. Штука в том, что мир, о котором рассказывают «Вести», абсолютно статичен, в нем по большому счету ничего не происходит. Наступает, допустим, День ВДВ – «Вести» честно расскажут о его наступлении, сообщат, что праздничные торжества открылись церемонией на Красной площади, а потом десантники отправились отдыхать в московские парки. В принципе, такой сюжет о Дне ВДВ можно написать и смонтировать за неделю до праздника. Или за год. И картинку взять пятилетней давности: там тот же фонтан в Парке культуры и тот же ансамбль «Голубые береты». Что толку лезть с тяжеленной камерой на дно Северного Ледовитого: все тыщу раз уже снято. Как писал когда-то журналист В. Панюшкин, «девушка снимает футболку, под ней ничего нового».

Мир, о котором рассказывают «Вести», устроен так. У России была ужасная история, особенно в XX веке. Теперь Россия – большая и богатая страна, в которой очень много углеводородов (даже в сюжетах про батискафы дикторы особо подчеркивают, что в результате исследований к территории России можно будет прирезать столько-то тысяч километров океанского дна, где таится столько-то тысяч тонн нефти и газа). Также в России есть хорошие современные вооружения, особенно удались зенитно-ракетные комплексы. Зарубежные государства пытаются купить у России углеводороды и зенитки, правда, не у всех хватает денег. Тогда зарубежные страны начинают строить против России козни – допустим, сбрасывают с самолета ракеты на свои же деревни. Еще в зарубежных странах случается много стихийных бедствий. В культуре происходят события двух родов: а) кинофестивали, б) смерти выдающихся деятелей искусств. А еще в России замечательные железные дороги и много забавных зверей, которые с удовольствием размножаются в неволе.

Дельфинята чувствуют себя хорошо.

27 августа 2007

Время детское
Почему нет новых звезд

То, что самое рейтинговое телешоу последних лет – «Фабрика звезд» – когда-нибудь перестанет быть самым рейтинговым, – это и так было ясно. Вопрос лишь в том, чем удивит нас телевидение. Оказалось – ничем. Как выяснилось, чтобы победить «Фабрику звезд», нужно взять формат «Фабрики звезд» и запихнуть в него Анне Вески, Михаила Муромова и Сергея Челобанова. Шоу канала НТВ «Ты – суперстар!» сопутствует небывалый успех, притом что ни одного нового имени (песни, шутки, мысли) в этой программе нет. Как говорил по другому поводу музыкант Константин Никольский, «новые песни пишет тот, у кого старые плохие».

Шутки шутками, но так мы долго не протянем. Устраивать выставки Кабакова и Пивоварова, издавать… ну пусть даже Сорокина и Пелевина, снимать в кино Гафта и Ахеджакову, радовать телезрителей по праздникам Ротару и Макаревичем (а в качестве культурологической провокации выкатывать Михаила Муромова) – это все здорово, но батарейки скоро закончатся. А новых нет. За все двухтысячные годы (которых уже прошло, на секундочку, восемь) в стране не возникло ни одного хоть сколько-то общезначимого культурного героя; немногие исключения – вроде писателя Быкова или актера Хабенского – на самом деле люди из 90-х, в 2000-е они лишь получили бюджеты, премии и давно заработанную славу.

Вообще, так не бывает. Даже в самые глухие времена прошлого века искусство как-то обновлялось. В худшем случае, страна могла не знать своих героев, чьи книги писались в стол, а фильмы укладывали на полку. Но полки и стола давно уж нет, любые продукты любого творчества доступны одним щелчком мыши, а в результате – ничего нового. Даже медиа, кровно заинтересованные в новых героях, вынуждены придумывать их, в общем, на пустом месте: при всем уважении к молодым актерам-режиссерам, про которых пишут в журнале Hello!, в журнале Hello! на них смотреть гораздо интереснее, чем на экране.

Все причины, почему в 2000-е годы все устроилось так, сводятся к одной: молодые деятели искусств слишком рано начинают заниматься фигней. И виноваты тут, в том числе и медиа, которым требуются новые герои. Естественный процесс развития артиста – ну там медленное обучение, постепенное становление, формирование группы единомышленников, кристаллизация новых идей – заканчивается, не начавшись: к любому молодому человеку, сделавшему хоть что-то путное, немедленно бегут брать десять интервью. А завтра фотограф уже снимает интерьер его квартиры. А послезавтра зовут сниматься в сериале (ток-шоу «Пусть говорят», передаче «Звезды на льду»). Через полгода становится ясно, что даже Михаил Муромов был интереснее.

Возможно, есть единственная область, где этот закон не работает, – и именно поэтому, говоря про отсутствие новых героев, неизбежно приходится выводить за скобки Серебренникова, Вырыпаева, братьев Пресняковых, Александра Яценко и кучу других молодых актеров. В театре есть все то, чего не хватает остальным сферам искусств – от современного искусства до поп-музыки. Школа. Традиция. Профессиональное сообщество. Моральные ориентиры. Более-менее компетентная и заинтересованная критика. Институции, которые позволяют (и даже помогают) молодым людям сбиваться в стаи и придумывать что-то вместе. Ну и потом, по сравнению с остальными сферами в театре просто крутится меньше денег. Как ни странно прозвучит – возможно, в этом-то и счастье.

5 ноября 2007

Вон из профессии
Перестановки в СМИ

Первым, еще в четверг вечером, выступил ЖЖ-юзер bearshitsky. «Давно репутация журналистского ремесла не была в таких руинах, – писал бывший главред и/или издатель «Ведомостей», «Огонька», Newsweek, Forbes и SmartMoney (а ныне управляющий директор инвестиционного банка «КИТ Финанс»), комментируя последние изменения в медиасообществе.

– Я спрыгнул. То есть повел себя как крыса. Но рациональным людям, которые еще на корабле, я не могу порекомендовать иного».

Тем же вечером стало известно про журналистку Юлию Юзик: сначала она написала заметку про диссидента Буковского в «Комсомольской правде», потом – пост в ЖЖ про то, как ей приходится торговать совестью, чтобы было на что кормить детей, потом – пост в ЖЖ про то, как ее вышибли из «Комсомольской правды» за предыдущий пост в ЖЖ. Утром в пятницу пришли сообщения про то, что ушел редактор политики из «Коммерсанта» и редактор комментариев gazeta.ru. В районе 14:00 стало известно, что свой пост покинул главный редактор московского «Большого города» Алексей Казаков. К вечеру 90% писем и звонков от знакомых были выдержаны в тональности «эточтожеэтотакоепроисходиттоа?!»

В истории гражданской авиации бывали недели, когда независимо друг от друга начинали падать самолеты. Один за другим, в самых разных географических точках, по самым разным причинам. И ты понимаешь, что по разным, – но от совпадения становится не по себе: а вдруг в конструкции что-то не так? Может, самолет – и вправду летающий гроб, просто раньше им случайно удавалось не падать? К вечеру пятницы такое подозрение возникло у многих: видимо, со свободой слова вообще швах, похоже, профессионалы издательскому бизнесу только мешают, наверное, действительно пора спрыгивать.

Журналистский мир устроен так, что в нем не бывает хороших новостей. Почти любая серьезная кадровая перестановка, практически каждый уход (или новое назначение) воспринимаются снаружи как катастрофа. Естественная реакция на известие, что знакомого редактора сменил незнакомый: «Ну вот, испортили хорошую вещь». Всем и всегда кажется, что при дедушке было лучше; да и вообще – мир катится по наклонной, про это еще Гесиод писал. В России пессимизм усугубляется тем, что журналистские свободы и вправду несколько придушены, а пуганая ворона, известно, куста боится. И пусть потом окажется, что редактор из gazeta.ru ушел на место редактора «Коммерсанта», а тот переехал на соседний этаж в журнал «Власть» – но осадок остался.

Извините за банальность, но жизнь сложнее. Случай девушки, которая пишет гаденькие заметки и не менее гаденькие посты в ЖЖ («Буковский не согнулся буквой „зю“, как делаешь сейчас ты… То, что ты делаешь, выстраивая в изящном порядке буковки на бумаге, по сути, не что иное, как великая мастурбация…» – бр-р-р), ничем не похож на случай талантливого человека, которому стало тесно и скучно в редакторском кресле. Единственная общая деталь – на их свободу никто не покушался. Я точно знаю, что Казаков в своем редакторстве (да и вообще в жизни) был свободен, словно птица в небесах. Я почти уверен, что за спиной у Юлии Юзик не стоял редактор с плетью, заставляя ее хихикать над стариком диссидентом. Поэтому рациональным людям я бы рекомендовал не дергаться. Самолеты, правда, падают по разным причинам. Но большинство – летает.

5 ноября 2007