Черный нарцисс

Текст
6
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Черный нарцисс
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Все события, персонажи и имена, а также названия заведений в этом романе являются вымышленными. Любые совпадения с реальностью – не более чем случайность.


Глава 1

Если в вашей жизни стали слишком часто появляться люди из прошлого, проверьте на всякий случай, не было ли у вас за океаном троюродного дедушки-миллионера, который назначил вас своей наследницей.

Виктория как раз заканчивала главу, когда зазвонил сотовый. Номер был ей незнаком, и она решила не отвечать, однако через несколько минут телефон зазвонил снова. Нехотя она взяла трубку.

– Алло!

Пауза, и затем несмелое:

– Виктория?

Нет, невидимая собеседница вряд ли ошиблась номером, и это явно был не один из этих дурацких телефонных опросов, что вошли в моду последнее время. Где-то Виктория уже определенно слышала этот голос, только вот где?

– Простите, вам кого? – почти машинально спросила она.

И так же машинально отметила про себя, покосившись на экран компьютера, что в последнем абзаце в одной фразе два раза подряд идет слово «был», и, стало быть… стало быть…

– Виктория, это Вероника Брагина.

Бах. Приехали. Она распрямилась на стуле, чувствуя где-то под ложечкой противное покалывание, словно там поселилась ледяная игла. Вот так всегда – сидишь, сочиняешь книгу, и вдруг откуда-то мягко и беззвучно на тебя обрушивается пласт прежней жизни. В виде чего угодно – старой фотографии, голоса из трубки, лица, мельком увиденного на улице…

Той жизни, которую она, к слову сказать, вовсе не хочет вспоминать.

– До свидания, – сухо сказала Виктория. – Вы ошиблись номером.

Нажимая на кнопку отбоя, она уже знала – понимала – предчувствовала, – что телефон неминуемо заверещит снова. И опять на дисплее высветится тот самый номер.

Виктория хотела отключить сотовый совсем, но вспомнила, что ей должен позвонить ее врач. Кроме того, подобный поступок был в чем-то сродни признанию своего поражения, а Виктория терпеть не могла проигрывать.

– По-моему, я ясно дала тебе понять, что не желаю с тобой общаться, – бросила она в трубку.

Если бы Вероника обиделась на ее тон и прекратила разговор, это вполне устроило бы Викторию. Однако из динамика донесся лишь сдержанный вздох.

– Ты на меня сердишься? – спросила невидимая Вероника. – До сих пор?

– Ты звонишь мне, чтобы узнать об этом? – парировала Виктория.

По правде говоря, у нее не было никакого желания отвечать на заданный вопрос.

– Нет. Я звоню, чтобы пригласить тебя на вечер встречи.

– Какой еще встречи?

– Бывших учеников 11-го «Б».

Виктории внезапно стало скучно. Даже ледяная игла растаяла. Конечно же, это одноклассники, которыми все бредят последнее время. Собираются вместе олигарх Иван Иваныч, бомж Петр Петрович, писательница Виктория Палей и журналистка Вероника Брагина. Пытаются общаться, делают вид, что их до сих пор что-то объединяет… Но все это вздор, потому что их и раньше ничто не объединяло, кроме чисто формального признака, того самого одиннадцатого «бэ». Помнится, в младших классах бытовала милая такая шутка: «а» – алкоголики, «бэ» – бандиты, «вэ» – воры. Это были еще советские времена, которые кое-кто ухитряется вспоминать как благополучные. Ну что ж, у каждого есть право на ностальгию.

И на антиностальгию, если уж на то пошло.

– Мне это неинтересно, – отрезала Виктория.

Однако ее собеседница не отступала.

– Все устраивает Сергей, – сказала она. – Он очень хочет, чтобы ты была. Катя Корчагина прилетит из Лондона… И Гена будет. Помнишь Гену? Он когда-то был всерьез в тебя влюблен…

Однако Викторию было не так-то легко сбить с толку.

– С тех пор он уже три раза женился, – напомнила она. – И столько же раз развелся.

– Только два, – поправила ее Вероника.

– Что – два?

– Два раза развелся, я имела в виду.

И Виктория с досадой подумала, что, наверное, это чисто журналистское – такое вот внимание к совершенно несущественным мелочам.

– Откуда у тебя мой номер? – неожиданно спросила она.

– Коля дал.

Виктория поморщилась. Ну да, Коля. В сущности, она и сама могла бы об этом догадаться. И зачем она тогда вообще пошла в тот магазин?..

… – Виктория! Это ты?

Она обернулась, встретилась взглядом с говорившим. На полголовы ниже ее (высокая Виктория по привычке первым делом отмечала про себя рост собеседника). Блондин с неопределенными чертами, молодой, но уже весьма плешивый. Внешность обыкновенная, если не сказать обыденная. Зато глаза вмиг выделяют его из толпы – веселые, живые, располагающие к себе. Настолько, что сразу же забываются и низкий рост, и два подбородка, и сияющая лысина на макушке.

– Коля? – неуверенно спросила она.

Бывший одноклассник Коля Лапин всплеснул руками. Объявил, что наверняка разбогатеет, раз она сразу его не признала, и поклялся, что узнал ее моментально, едва она вошла в компьютерный салон.

– Значит, не быть мне богатой, – улыбнулась Виктория, пожимая плечами.

Коля сделал большие глаза и тотчас же вскричал, что приметы – зло и доверять им ни в коем случае нельзя. Он трещал и сыпал словами. Ощупывал Викторию взглядом с головы до ног и обратно. Заметил, что она осталась такой же, как и прежде, и вслед за этим поведал, что она чертовски похорошела. Спросил, как ее дела, и, не дожидаясь ответа, принялся рассказывать о своих. Он жаловался на кризис, на произвол рекламщиков и на то, что хороших журналистов никто не ценит. Произнес тысячу слов, которые ровным счетом ничего не значили, и десять тысяч, которые значили еще меньше. Между делом выяснилось, что у него новая квартира в престижном районе, купленная совсем недавно, и что бывшая жена замучила его с алиментами, которые он по неизвестной причине не желает ей платить.

– А ты пишешь? Это здорово! Я видел твои книжки, но ни одной не читал, честное слово! Надо бы мне исправиться, конечно. – Он хохотнул. – Только вот не любитель я дамских детективов, увы! Не твоя целевая аудитория. – Тут он оживился. – Слушай, а может, пообедаем вместе? Или поужинаем? Тебе нравится японская кухня? Я тут знаю один ресторанчик – пальчики оближешь!

Но Виктория не хотела ни обедать, ни ужинать. И даже предложение взять у нее интервью для журнала не вызвало у нее должного отклика. Не то чтобы Виктория была равнодушна к славе и тому, что принято называть пиаром – просто она отлично знала журнал, в котором работал Коля, и понимала, что ни один писатель не появится на его страницах до второго пришествия (а уж после него – тем более). Это было модное глянцевое издание, посвященное тому стилю жизни, который многие именуют гламуром, но который Виктория называла хламуром. Люди всегда интересовали ее сами по себе, вне зависимости от того, какие украшения они носили и какие тусовки посещали, и она никогда не забывала, что все эти бриллианты, модные вечеринки, лейбломания – лишь мишура, игрушки для взрослых. И когда брошенная бизнес-леди плачет ночью в подушку, ее слезы ничем не отличаются от слез любой другой женщины, которую разлюбили.

– Ты видела Сергея? – спросил Коля.

Нет, она его не видела. Впрочем, она слышала, что у него все хорошо, да так, что лучше просто быть не может.

– Ну, это с какой стороны поглядеть, – весьма двусмысленно отозвался журналист. – Хотя да, он сейчас о-го-го как высоко взлетел. А Диму помнишь? Я тут недавно узнал, что он в монахи ушел, представляешь? Это он-то! А про Леню Решетова слышала? Допился до чертиков, говорят, и бросился под поезд. – Он вздохнул. – А ведь какая светлая голова была! Я у него, помню, всегда математику списывал.

Виктория молчала, глядя на витрину. Почему-то все эти подробности о ее бывших одноклассниках вызывали у нее только одно желание – уйти. Уйти и никогда больше не встречаться ни со словоохотливым журналистом, ни с другими учениками из их класса.

– Ты что-то хотела купить? – спросил Коля, заметив ее взгляд.

Она собиралась выбрать новую клавиатуру, но журналист и тут не пожелал ее оставить. Он проследовал за ней к прилавку, громогласно обличил все имеющиеся в наличии модели, мимоходом дал понять продавцу, что цены завышены несусветно, а хозяин магазина – жулик и ничтожество.

– Я бы на твоем месте не брал эту дрянь, – два или три раза повторил он Виктории.

– Мне нужна самая обычная клавиатура, – сдержанно ответила она. – Только и всего.

Прежде чем попрощаться, Коля таки заставил ее сказать номер своего сотового, занес его в память телефона и пообещал, что обязательно ей позвонит. Они еще встретятся и вспомнят старые добрые времена.

– Все-таки столько лет жизни вместе провели! – жизнерадостно говорил он. – Большинство браков такое время не держится! Что ни говори, а одиннадцать лет – не шутка!

– Десять, – поправила его Виктория. – Как раз когда мы учились, произошел переход с десятилетки на одиннадцать классов. Помнишь, перевели нас сразу на два класса вперед, а учебники все были пронумерованы по-старому?

– Какая у тебя память! – умилился Коля и даже руку ей поцеловал. – Вот блин, а я все забыл! Ну, до скорого!

…Зная Колю, она могла поклясться, что это «скоро» наступит разве что лет через десять, и то встреча произойдет чисто случайно. Но, оказывается, он где-то пересекся с Вероникой, а та собирает телефоны одноклассников, чтобы созвать всех, кого только можно, и вот таким образом номер Виктории оказался у ее бывшей подруги.

«Не надо было давать Коле мой телефон, – мелькнуло в голове у Виктории. – В конце концов, я могла просто назвать неправильный номер».

– А вообще, если бы не Коля, – продолжала Вероника, словно угадав ее мысли, – я бы просто позвонила в твое издательство. Так или иначе я бы тебя нашла.

– Зачем? – напрямик спросила Виктория.

Прежде чем ответить, Вероника некоторое время молчала.

 

– Мне бы хотелось помириться с тобой, – наконец выдавила она из себя. – Хочется забыть старые обиды. Мы ведь были подругами… когда-то.

Виктория не поверила ни единому ее слову, и виной тому был вовсе не профессиональный инстинкт автора детективных романов. Виктория вообще не имела привычки доверять людям, которые ее однажды предали. А бывшая подруга как раз входила в их число.

– И потом, – добавила Вероника, – хотелось бы собрать всех, просто посидеть… Мы ведь были очень дружным классом.

«Мы никогда не были дружным классом. Все это ложь, ложь, ложь».

Но вслух она ничего не сказала.

– Ты ведь придешь? – настойчиво спросила Вероника. – Мы еще уточняем дату, но это будет где-то в субботу, когда все освободятся. И Сережа очень хотел тебя видеть.

– Хорошо, – сказала Виктория. – Я приду.

Вероника еще раз пообещала предупредить ее насчет даты, пожелала ей успехов и отключилась. Писательница положила сотовый обратно на серебристую подставку в виде ракушки и потерла пальцами виски. Виктория уже знала, что ни на какой вечер встречи она не пойдет.

Глава 2

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, – считала Вероника.

Никита поцеловал ее в шею, но молодая женщина только недовольно отмахнулась. Вероника не любила, когда ее отвлекали посреди подсчетов.

– И Виктория Палей, – добавила она. – Так что почти все должны прийти.

– Кто такая Виктория Палей? – нерешительно спросил Никита. – Вроде что-то знакомое…

От него не укрылось, что Вероника слегка поморщилась, прежде чем ответить.

– Она писательница. Детективные романы и всякое такое.

– Тоже твоя одноклассница?

– Конечно.

– И как она? Я имею в виду, что она собой представляет?

Вероника захлопнула ежедневник. Зябко повела плечами.

Что представляет собой Виктория Палей… И в самом деле, что она за штучка такая?

– Понятия не имею, – откровенно призналась Вероника. – Мы не виделись много лет.

– Постой, – сказал Никита, пристально глядя на нее. – Это ее ты уговаривала несколько дней назад? Я еще помню, она бросила трубку, когда ты ей звонила.

Вероника подняла голову и с вызовом посмотрела на него.

– Может, я вообще не стала бы ее приглашать, – уже с нескрываемым раздражением промолвила она. – Если бы это зависело от меня. Но вечер устраивает Сергей. Он очень хочет, чтобы она пришла.

Сергей Брагин был братом Вероники. Вынырнув из мутного болота 90-х, в нулевые он обернулся преуспевающим бизнесменом, миллионером и успешным со всех точек зрения человеком. Проживал он, где и положено людям его круга, – на Долларово-Успенском шоссе, дружил только с теми, кто мог быть ему чем-то полезен, врагов наживал, как и следует, только таких, с которыми сам в состоянии справиться. Да и женился Сергей именно на той, на ком надо жениться, – на бывшей однокласснице, а не на безмозглой вешалке для одежды, переходящей из рук в руки, из койки в койку и пригодной разве что для разового употребления.

– Дай-ка я угадаю, – беззаботно сказал Никита, кладя в рот зеленую ягодку кишмиша. – Ты поссорилась с этой Викой. Давным-давно. Верно?

Словно нарочно, он затрагивал именно ту тему, на которую Вероника не хотела говорить. Однако поставленный вопрос требовал ответа.

– Мы не ссорились, – нехотя буркнула она. – Просто…

Вероника замялась. Как ему объяснить, что произошла обыденная и, в сущности, совершенно банальная история? Жили-были три подруги, Вера, Виктория и Вероника, и был у Вероники брат Сергей. Все знали, что он влюблен в Викторию и она тоже его любит. Казалось бы, что тут такого?

А потом между ними встала Вера, и сестра Сергея приняла ее сторону. Вероника и сама хорошенько не помнила, что побудило ее предать вторую подругу. Виктория (кстати, почти никто не называл ее уменьшительным Вика, только полным именем), – так вот, Виктория была немного чудаковатой, любила сочинять разные истории, но ничего плохого она Веронике не сделала. По молодости той казалось забавным расстраивать встречи Виктории с братом, лгать ей и в то же время тайно сводить Сергея с Верой. Вера казалась полной противоположностью сопернице – крепкая, рыжая, громкоголосая, самоуверенная. Не то что Виктория – хрупкая брюнетка со светлыми глазами, вечно сомневающаяся в себе. В школе у нее был уныло-мечтательный вид, который иные мальчики находили страшно романтичным. Тогда, впрочем, для нее не существовало никого, кроме Сергея. Но в конце концов…

В конце концов, конечно, все раскрылось – случайно, нелепо, пошло, как все всегда и раскрывается в этом мире. И у Сергея был сконфуженный вид, у Веры – победный (эта никогда и ничего не стеснялась), а Веронике пришлось объясняться с наивной простушкой, которую предали и над которой смеялись за ее спиной. Вероника не очень хорошо помнила детали того разговора (вернее, она потратила много усилий, чтобы вытравить их из своей памяти), только помнила общее ощущение – тягостную, невыразимую тоску и желание, чтобы все поскорее закончилось. Но у Виктории дрожали губы, она все допытывалась: как? за что? за что они так обошлись с ней, хотя она считала их своими подругами, доверяла им, помогала как могла и не утаивала ничего, что происходило в ее жизни? Почему, почему ей такое наказание?

Однако Вероника смотрела в сторону, хмурясь, и отвечала грубо и односложно. Нечего на нее все валить, она тут ни при чем, Виктория сама виновата, а теперь Вера ждет ребенка, и Сергей на ней женится, а Виктория пусть не рассчитывает, что ее пригласят на свадьбу, и вообще – школа кончилась, детство тоже, нечего воображать, что если парень вздыхал по тебе год назад, то он будет всю жизнь вздыхать. Мир не стоит на месте, кто не успел, тот опоздал, кто сумел, тот и поимел, и так далее.

Это была философия вполне в духе стоявших на дворе 90-х годов с их шакальим духом, когда все словно сорвались с цепи, вполне в духе ее собственной эгоистичной молодости, – философия, наконец, которая как нельзя лучше подходила к сложившейся ситуации. Тогда Веронике казалось естественным думать, что Виктория с ее любовью к книжкам и мечтательностью никогда не была ей по-настоящему подругой, а значит, никакого предательства не было и в помине. И вообще, раз тебя обманули – ты сам виноват; тебя предали – твои проблемы. Однако все-таки Вероника вздрогнула, когда воспитанная, интеллигентная Виктория, потеряв самообладание, потеряв лицо, наплевав на все, кричала ей вслед звенящим от ненависти голосом: «Чтоб ты сдохла, слышишь, чтоб ты сдохла! Чтоб вы все сдохли!» А потом села на скамью и заплакала.

– Вот дура, – сказала Вероника, оправившись, и, чтобы подчеркнуть свое презрение, даже плюнула на землю.

Дело было осенью, в пасмурном парке, под голыми черными ветвями лип, где тоскливо и протяжно кричали в вышине какие-то темные птицы. Потом, когда она возвращалась мыслями к этому жуткому разговору, который навсегда развел их с Викторией и оборвал дружбу, длившуюся с младших классов, Вероника все время недоумевала, как же она не увидела в этих черных ветвях, которые тянулись к ней, словно руки, в воронье, что кружило над ее головой, дурного предзнаменования. Само собой, свадьба была веселая и пьяная, насколько позволяли невеселые времена, и, само собой, никакого ребенка у Веры не было, это был лишь предлог, чтобы привязать Сергея к себе. Просто рыжая практичная Вера все взвесила и сделала ставку на него, как в казино делают ставку на номер. Она была уверена, что Сергей далеко пойдет, и не ошиблась в своих расчетах. У него имелись все качества, которые позволяют удержаться на плаву и не утонуть в самые коварные, самые непредсказуемые эпохи: гибкость, везучесть, умение рисковать и при этом не проигрывать, жесткость, переходящая, когда надо, в жестокость, и честолюбие, которого и у самой Веры было хоть отбавляй. Он должен был многого добиться, и Вера твердо намеревалась помогать ему в этом. Кем бы Сергей сделался, останься он с Викторией? Да он бы никогда не дошел до многомиллионного состояния и поста главы чрезвычайно влиятельной корпорации, если бы не жена. Она направляла его, вдохновляла, когда надо, даже кое-что подсказывала, он всегда мог на нее положиться, у них были схожие взгляды почти на все, и они неизменно поддерживали друг друга.

…Вернее, так было до недавнего времени.

Потому что, когда ты наконец добиваешься того, о чем мечтал, всегда оказывается, что на самом-то деле грезил ты совсем о другом, ни одна мечта не сбывается так, как задумывалась. У Сергея были миллионы и особняк на том самом шоссе, вызывавший всеобщее восхищение, но детей не появилось. Вера ходила по врачам, сдавала анализы, но эскулапы только разводили руками. Точно так же они разводили руками, когда к ним приходила Вероника, бездетная Вероника, которую из-за этого бросили уже два мужа. Все анализы были в норме, но детей не рождалось, аист не прилетал, и бессонными ночами Веронике казалось, что черные сучья дотянулись-таки до нее из прошлого, что она дурно обошлась с подругой детства и теперь ей суждено таким образом искупать свою вину. Не лучше приходилось и Вере. Отсутствие детей стало постоянным источником скандалов в семье, и все чаще до нее доходили слухи, что Сергей развлекается на стороне, что его видели то тут, то там с девицами сомнительной морали и еще более сомнительного поведения, хотя в то же самое время он звонил жене и клялся, что задерживается на собрании. А Вероника никак не могла забыть лицо своего второго мужа, когда он пришел домой, до странности оживленный, и стал собирать вещи. С простотой (которая, как известно, хуже воровства) он объявил, что его любовница (а по совместительству и коллега Вероники по редакции, в которой она работала) ждет от него ребенка и поэтому он уходит к ней.

– А как же я? – пролепетала Вероника, теряя голову.

Она знала своего мужа как не то чтобы доброго, но уж, во всяком случае, ничуть не жестокого человека, и оттого его ответ поразил ее в самое сердце.

– Да на кой ты мне сдалась, бесплодная смоковница? – фыркнул он и скрылся за дверью.

Ночью после этого расставания она достала из холодильника бутылку водки, которую терпеть не могла, и стопка за стопкой прикончила ее всю. Жизнь шла наперекосяк, катилась куда-то под откос под аккомпанемент воронья из того парка, и вот она, молодая еще, симпатичная, более чем обеспеченная блондинка, никому не нужна, никому, никому. Давно кончилась бесшабашная юность, когда кажется почти забавным причинять боль другому человеку; с опытом приходит и понимание того, что жизнь, в сущности, не щадит никого, что на каждый удар, нанесенный другому, судьба неизменно отсыпает дюжину ударов, и как ты ни стремишься себя обезопасить, все равно она отыщет больное место, в которое может тебя ранить. Тут Веронику мучительно стошнило, и существование показалось ей еще гаже, чем прежде.

А потом она встретила Никиту. Она ехала на важную встречу, на оживленной улице, как назло, у нее забарахлила машина, и тут остановился он и предложил помочь. И жизнь стала казаться не такой уж беспросветной, и призраки воронья, прилетевшие из прошлого, уже не кружили над ее головой. В конце концов, у многих людей нет детей, и это ничего не значит. Нет, значит, будут, и вообще, всему свое время. А что до ее разводов, то миллионы людей разводятся, и ничего особенного в этом нет: как-никак двадцать первый век на дворе, а не Средние века. И вообще, если вы остались одна, из этого еще не следует, что вы были недостойны своего партнера; может, с точностью до наоборот – вы оказались слишком хороши для него. Как и многие журналисты, Вероника была знакома с психологией поверхностно, но этого хватало, чтобы разобраться в себе и порой – в других людях.

Впрочем, будь она даже доктором психологии, она бы не смогла толком объяснить, какие именно чувства вызывает в ней мысль о предстоящей встрече с Викторией. Тон, каким бывшая подруга разговаривала с ней по телефону, ясно показывал, что та ничего не забыла и не простила. «Конечно, – зло подумала Вероника, – как тут не пожалеть об упущенных возможностях! Была бы она сейчас женой Сергея, и ее жизнь повернулась бы совсем по-другому».

Она увидела прямо перед собой светлые глаза Никиты – и очнулась.

– Так вы не ссорились? – спросил он.

Она процедила сквозь зубы:

– У Сережки был с ней роман, до Веры. Потом он ее бросил, а Виктория решила, будто бы я во всем виновата.

– Ну и в чем ты можешь быть виновата? – пожал плечами Никита. – Глупость какая-то.

– Не знаю, – ответила Вероника. Ей и самой пришлась по душе сочиненная ею версия. – Наверное, она обиделась, что я ей ничего не сказала. У нее всегда было больное воображение. Мало ли что она могла там придумать!

Сотовый разразился романтической мелодией – Веронику ждали в редакции, а она все еще была дома. Она ответила, что у нее болит голова и она подъедет потом, и отключилась.

 

– Мне нравится эта песня, – заметил Никита с улыбкой.

Вероника смутилась. Она поставила эту мелодию в начале их романа, но скорее умерла бы, чем призналась в этом любовнику. Он осторожно вытащил из ее руки телефон.

– Ну и чем мы сейчас займемся? – спросил он, целуя ее.

Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»