«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя

Очень сильная книга, проливающая свет на наше недалекое прошлое. Я не думаю, что В. Сталин стал бы врать в этой книге в угоду себе, потому что все его слова подтверждаются, даже косвенно, без прямых доказательств.

Советую к прочтению всем без исключения.

Очень интересная книга, увлекаюсь историей) Василий Сталин оставил, безусловно, след в истории, и данная книга тому подтверждение

Интересная книга, даже такому далекому от политики и истории человеку как мне.

Рекомендую.

Отличная книга! Всем любителям истории советую прочитать, что бы самому разобраться где правда, а где ложь. Читайте! Не пожалеете!

Когда некоторые люди утверждают, что книга сына Сталина – такая же фальшивка, как и дневники Берии, я не верю.

С Дневниками Берии уже с самого начала всё ясно, что это вполне избитый конспирологический сюжет: некому журналисту является Таинственный Незнакомец с таинственным старомодным саквояжем, из коего возникают ксерокопии с фотокопий Секретного Дневника Самого… (надо думать, что в саквояже также имелись оригинал Книги Велеса, Протоколы сионских мудрецов, План Даллеса и утерянный сценарий с альтернативной концовкой Санта-Барбары)

Читая же «От отца не отрекаюсь» у меня не нашлось аргументов, чтоб сказать однозначное Не верю!

Прочитав десятки книг воспоминаний узников лагерей от Безсонова(20-е), Солоневича (нач.30-х) , от Снегова и Керсновской (40-е) до Жженова и Штильмарка (сидели до нач.50-х) я не увидел в воспоминаниях сына Сталина чего-либо нового. Разве что с сыном Вождя обращались гораздо гуманнее и человечнее чем со всеми вышеперечисленными…

Охотно верю, что Василий знал своего отца только с положительной стороны. Вряд-ли Сталин на семейном ужине разглагольствовал о том, сколько народу он за сегодня отправил на расстрел и вряд-ли к нему каждый день ходили чекисты с руками по-локоть в крови чтоб отчитаться, сколько невинных было замучено в застенках. Тем более, что в 37-38гг Василий был молод чтоб вникать в творящуюся «игру престолов», а в более взрослые годы был занятым человеком, и общение с отцом происходило в основном по телефону.

Масштабы репрессий, как я понял, Василий не осознавал и относился к этой теме не столь скептически, сколь наивно. Он искренне удивлялся, когда близкие, хорошие знакомые семьи «вдруг» внезапно оказывались «врагами народа»…

В частности, в своей книге он упомянул о неком деле террористов из аэроклуба. Надо сказать этот пример выглядит нелепо: некие террористы свили себе гнездо в одном из аэроклубов, дабы во время первомайского парада коварно спикировать на головы членов Политбюро…

План, надо сказать, так себе… Впрочем если учесть всё то, что инкриминировали чекисты своим жертвам, взять хотя бы дело глухонемых, то никакого диссонанса я тут не увидел.

Даже, повторюсь, удивляет та мягкость с которой чекисты отнеслись к Василию, впрочем, это было время оттепели с послаблением террора, что отмечается в книгах тех сидельцев, чьи сроки заканчиваются со смертью вождя (Гинзбург или Жигулин).

Впрочем, откровения сидельцев Василий вряд-ли читал, поэтому многие вещи, присущие режиму, казались ему какими-то исключительными и выходящими за рамки советской действительности.

Допустим, он негодует, на то, как после смены власти, к нему изменилось отношение со стороны вчерашних друзей-приятелей, которые от него вдруг отвернулись, а вчерашние холуи вдруг стали демонстративно высказывать своё презрение… Но ведь о том же писал едва ли не каждый репрессированный, тот же Л. Разгон описывал как у него вдруг умолк телефон, стоило только пасть тени скорого ареста… Даже не нужно далеко за примерами ходить, еще Крупская возмущалась: когда только стало ясно, что Ильич умирает, так Сталин сразу же перешел с ней на совершенно хамский тон.

Василий апеллирует к правилу, что сын за отца не отвечает, но разве чекисты сталинских времён из множества воспоминаний заключенных, не нарушали это правило самым изощрённым способом? Начнём с того с того, что сын «врага народа», автоматически становился «сыном врага народа» с самыми нехорошими последствиями, многих принуждали к отказу от родителей, многие из страха, или верноподданичества к власти, отказывались сами. Также чекисты часто учитывали, что несговорчивые заключенные, не боящиеся пыток, будут бояться за судьбу своих детей и близких. Также не забываем, что существовали лагеря для жен «врагов народа» и спецприёмники для детей «врагов народа».

Василий вспоминает случай произошедший во время войны, когда он с товарищами решили наловить рыбки, и не нашли лучшего способа, чем глушить рыбу авиабомбой, что в итоге привело к гибели одного и травмами других «рыбаков». Он возмущен, что следователи извлекли этот случай, когда шили ему дело, хотя случись подобное не с сыном Вождя, а с обычным лётчиком, то надо думать, учитывая законы военного времени, закончиться всё могло куда как плачевнее.

Ну и в заключении, о тех испытаниях, что выпали Василию, когда он отбывал срок в тюрьме. Но и тут надо сказать, с ним обходились куда как гуманнее чем с рядовыми «политическими» времен правления его отца. Василий не испытал сибирских и колымских морозов, голода, тяжелых каторжных работ (при холоде и голоде), охрана и администрация не относились к нему как к недочеловеку, урки его не грабили, не убивали и не проигрывали в карты, его не этапировали в вагоне для скота через всю страну, чекисты его не избивали, не пытали конвеерными допросами. И еще много чего с ним не происходило такого, что происходило с миллионами жертв политических репрессий.