Весь рассказ Иван Казимирович Ляшкевский, поручик из поляков, ворчит и ворчит… Сначала он возмущается поведением своего домохозяина, который весь день бездельничает и ничем не занят. Действительно, глазами Ляшкевского мы видим, что данный обыватель ничего не делает кроме созерцания окрестностей. Но и поручик ничем не занят, только обсуждает с городовым архитектором Финксом тунеядца домохозяина. Вернее, Ляшкевский не перестаёт осуждать его ничегониделанье. Финкс пытается урезонить поручика – «Русский человек, ничего не поделаешь!... У русского кровь такая... Очень, очень ленивые люди! Если б всё это добро отдать немцам или полякам, то вы через год не узнали бы города».
Но Ляшкевский, видя, как домохозяин продолжает лузгать семечки от подсолнуха, «постепенно вдохновляется и входит в такой азарт, что на губах его выступает пена. Говорит он с польским акцентом, ядовито отчеканивая каждый слог; под конец мешочки под его глазами надуваются, он оставляет русских подлецов, мерзавцев и каналий в покое и, тараща глаза, кашляя от напряжения, начинает сыпать польскими ругательствами…»
Архитектору надо уходить - «Я ведь к вам только на минутку зашел. В женской гимназии в подвале стена треснула, так меня просили прийти поскорее посмотреть. Надо сходить».
Но поляк уговаривает его остаться выпить чаю и поиграть в карты… Ляшкевский же продолжает ругать сидящего на улице домохозяина с присоединившимся к нему обывателем - «О политике, подлецы, говорят... Слышите? Про Англию начали... Да, удивительный народ эти русские!... Ишь ведь как языками брешут! Брехать легче, чем работать».
Самое смешное, что Ляшкевский с Финксом тоже бездельничают, как и обыватели на улице. «За первой партией следует вторая, за второй третья... Финкс проигрывает, мало-помалу входит в картежный азарт и забывает про треснувшие стены гимназического подвала».
Затем они обедают, едят и обыватели во дворе под осиной. Ляшкевский, вошедший в раж, кричит обывателю в окно - «Натрескался? А, мамочка! Прелесть! Налопался и теперь не знает, куда девать свой животик! Уйди ты, проклятый, с моих глаз! Провались!»
Поспав после обеда, Финкс снова начинает играть в карты с поручиком, хотя ему нужно было давно уже идти по делу, но откладывает его на завтра, отправляясь домой в десятом часу вечера. Ляшкевский теперь уже переключается на архитектора – «Прроклятый, целый день просидел без всякого дела... Только жалованье даром получают, черт бы их побрал... Немецкая свинья...»
Чехов очень верно подмечает такой характер, который вечно всем недоволен. Он будет нудно брюзжать по любому поводу. Если все разошлись и ворчать не на кого, будет брюзжать про старое кресло – «Только место занимаешь, старая дрянь! Давно бы пора тебя сжечь, да все забываю приказать порубить. Безобразие!» Хотя у меня закралось подозрение, что ворчание может быть вызвано его болезнью. В начале рассказа Чехов упоминает, что Ляшкевский был ранен в голову и теперь живёт на пенсии.
Фраза – «Это чёрт знает что такое! - возмущается Ляшкевский. - Я очень рад, что у меня нет ружья или револьвера, иначе бы я стрелял в этих кляч».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 343
Отзывы
3