The Great Gatsby

Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро…

Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.

- Мне тридцать лет, — сказал я. — Я пять лет как вышел из того возраста, когда можно лгать себе и называть это честностью

«Живешь ведь только раз, только раз».

Ей казалось, что я очень много знаю, потому что знания у меня были другие, чем у нее.

Я очнулась после наркоза, чувствуя себя всеми брошенной и забытой, и сразу же спросила акушерку: "Мальчик или девочка?" И когда услышала, что девочка, отвернулась и заплакала. А потом говорю: "Ну и пусть. Очень рада, что девочка. Дай только бог, чтобы она выросла дурой, потому что в нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой".

Ведь все напускное чему-то служит прикрытием, и рано или поздно истина узнается.

Солнце с каждым днем пригревало сильней, почки распускались прямо на глазах, как в кино при замедленной съемке, и во мне уже крепла знакомая, приходившая каждое лето уверенность, что жизнь начинается сызнова.

«Ты или охотник, или дичь, или действуешь, или устало плетешься сзади».

- Если тебе вдруг захочется осудить кого-то,- сказал он,- вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.

— Важно быть человеку другом, пока он жив, а не тогда, когда он уже умер, — заметил он. — Мёртвому это всё ни к чему — лично я так считаю.