Пандемия

Глава 24

Элим Кибет пытался читать книгу, когда заметил идущую между рядами умирающих сельских жителей Нию. За ней шел человек, толкающий перед собой пустое инвалидное кресло.

Они остановились перед Элимом, Ния присела на корточки и посмотрела ему в глаза сквозь пластмассовые очки.

– Мы тебя перевозим, Элим.

Он закрыл книгу.

– Куда?

– Только что освободилась индивидуальная палата.

Сердце Элима ухнуло вниз. Это был ответ, которого он больше всего боялся. Освободившаяся палата могла означать только одно – молодой американец, Лукас Тернер, умер.

Доктор попытался встать, но ноги не слушались. Его подхватили под руки и усадили в инвалидное кресло. Потерявшие всякую надежду глаза десятков лежащих на полу людей проследили за его отбытием, сам же пациент воспринимал процесс как в бреду или тумане.

Как он и подозревал, кресло остановилось перед входом в смотровой кабинет, где он в последний раз разговаривал с Лукасом Тернером.

– Когда он умер?

– Он жив. Американцы отправили его домой.

Элим в удивлении поднял глаза.

– Отлично.

– Да, отлично. А теперь ложись на кровать.

Ния с помощником уложили Элима и вышли из комнаты, оставив после себя облако хлорной вони.

Лежа в одиночестве, Элим размышлял, как быстро может перемениться судьба человека, насколько драгоценны жизнь и хорошее здоровье. Всего два дня назад он вошел в эту комнату как практикующий врач, хозяин положения, способный лечить других, а больной американец лежал перед ним на этой самой кровати. Он и представить себе не мог, насколько иначе выглядит мир с больничного ложа.

Элим мысленно поклялся: если выживет, будет ценить каждый день жизни. И хотя он никогда не желал другим недоброго, не мог отвязаться от мысли: не пошло бы на пользу врачу, любому врачу, хотя бы однажды по-настоящему заболеть? Не станут ли врачи, хотя бы на короткий период побывав в положении пациента, предав свою жизнь и здоровье заботам незнакомого человека, более заботливыми? Он считал себя добросовестным врачом и до того, как заболел, однако теперь пообещал себе: если выживет, станет уделять пациентам еще больше внимания.

Пялясь в потолок, Элим вспомнил древнюю индийскую пословицу: «У здорового человека сотни желаний, у больного – только одно».

Открылась дверь, на пороге возникла Ния. Она принесла хорошо известные Элиму три ведра, бутылку с наклейкой «ПРР» и коробку с клеймом ЦКПЗ.

Ния подошла к капельнице и начала что-то к ней прикреплять.

– Что это?

– Подарок наших американских друзей.

– Какой еще подарок?

– ZMapp.

Элим сел на кровати.

– Не надо мне его вводить.

Ния опустила руку на плечо врача, вынудив его лечь, и присела на край постели.

– Для тебя же лучше, что ты здесь больше не командуешь, доктор Кибет.

– Введи кому-нибудь помоложе, у кого вся жизнь впереди.

Ния впервые за все время улыбнулась.

– Я думаю, Элим, что ты тоже еще маленько поживешь. По правде говоря, мы даже не знаем, поможет ли ZMapp. Будем считать это экспериментом. Мы имеем дело не с Эболой, поэтому требуется подопытный кролик. Человек, понимающий принцип добровольного согласия. Человек, заслуживающий спасения.

– Людей, заслуживающих спасения, полным-полно.

– Верно. Но мы выбрали тебя. А теперь извини – работа ждет. Позови, если что.

Женщина вышла прежде, чем Элим успел возразить.

Прикрывая глаза, он вдруг осознал, что в случае выздоровления приобретет иммунитет от ужасного патогена и вновь сможет помогать другим. Сможет работать без опаски. Это – достойная цель. Ради нее стоило жить.

Глава 25

В двадцати милях от границы с Кенией, в тренировочном лагере на юге Сомали, член террористической группы «Аш-Шабаб» включил смартфон и открыл страницу крупнейшего кенийского новостного портала «Дейли ньюс». Боевик пробежал глазами заголовки в поисках чего-либо такого, что могло бы пойти на пользу организации. Один заголовок немедленно привлек его внимание: «Вспышка заболевания в Мандере».

Он выпрямился и прочитал пояснительную строку: «Медики ВОЗ и ЦКПЗ исследуют возможную вспышку Эболы в Мандере».

Боевик побежал в казарму будить остальных. У них появилась работа.

* * *

Пейтон и Йонас тряслись на заднем сиденье внедорожника, скачущего по колдобинам проселочной дороги. Двигатель ревел, толкая машину сквозь облако оранжевой пыли. Конвой состоял из шести внедорожников и двух бронетранспортеров – один возглавлял процессию, второй следовал за последней гражданской машиной. Колонну замыкала самоходная артиллерийская установка «Нора Б-52».

Руководствуясь записками доктора Кибета и веб-сайтом CityForge, Пейтон с Йонасом отследили перемещения Лукаса и Стивена. На основании опросов больных селян в лечебно-диагностическом центре Мандеры и выложенных в инете видеозаписей они определили деревню, в которой, вероятно, возникло первичное заражение.

– О чем шла речь в больнице? – спросил Йонас.

– Что?

– Все эти разговоры о Десмонде Хьюзе… Он как-то с этим связан?

– Не знаю, – ответила Пейтон. Она прикинула, не рассказать ли Йонасу о ночном звонке Десмонда, но решила промолчать.

– Ты с ним знакома?

Пейтон ответила не сразу.

– Была.

Йонас внимательно посмотрел на коллегу, словно пытался проникнуть в смысл сказанного.

– По-моему, мы что-то недоучитываем, – произнесла Пейтон.

– Что именно?

– Сама не знаю. Просто… что-то здесь не так.

– Ты думаешь…

– Я думаю, что вспышка произошла не сама по себе.

– Биотерроризм? Здесь?

– Знаю-знаю. Никакого стратегического, политического либо символического значения.

– Если только… – Йонас на минуту задумался. – Если только не требуется испытать патоген, прежде чем выпускать его в другом месте.

Пейтон не успела ответить – машина затормозила, шум двигателя затих. Облако пыли осело на землю. Пейтон бросила первый взгляд на деревню.

У нее немедленно пересохло во рту.

– Сдать назад, – с трудом выговорила она. – Передайте остальным, чтобы не подходили близко.

Глава 26

Отрывок передачи Си-Эн-Эн «Оперативный пункт»:

Доброе утро!

Спасибо, что настроились на нашу волну. Главная история дня – вспышка смертельной эпидемии в Кении. Погибли несколько десятков человек, в том числе один американец и один гражданин Великобритании. Анонимные источники в ЦКПЗ и Госдепе сообщают, что симптомы заболевания напоминают Эболу, однако результаты анализов пока еще не поступили.

Особую тревогу, однако, вызывает только что полученная новость: один из инфицированных пациентов в данный момент находится на пути в США. Руководство ЦКПЗ объяснило, что недавний выпускник Университета Северной Каролины Лукас Тернер подхватил заболевание во время путешествия по северо-востоку Кении.

Мы будем сообщать подробности по мере их поступления, но хотели бы услышать ваше мнение. Позволительно ли ЦКПЗ привозить пациентов с неопознанным смертельным заболеванием на территорию США? Шлите ваши отзывы в «Твиттере», хэштег – OutbreakInAfrica.

Глава 27

Десмонд пришел в себя привязанным пластмассовыми стяжками к самолетному креслу. Самолет летел без наклона, значит, успел набрать высоту; машину порядком трясло.

Руки Десмонда были закреплены на подлокотниках, щиколотки связаны вместе. Он чуть-чуть приоткрыл глаза. Напротив сидел мускулистый здоровяк со стрижкой бобриком, в руках – планшет, в ушах – каплевидные наушники.

У Десмонда созрел план побега. Не открывая глаза до конца, он начал шевелить головой, бормотать. Охранник отложил планшет и снял наушники. Массивная туша нависла над пленником в попытке разобрать бормотание.

Десмонд двинул головой, ударив макушкой в лоб охранника. Тот, потеряв сознание, бесформенной кучей рухнул на пол.

Десмонд подался вперед и вцепился зубами в подлокотник, пытаясь вырвать из него клок. Если получится откусить побольше, можно высвободить руку, забрать у охранника оружие и…

Сзади за шею схватила чья-то рука, отвела назад голову и прижала ко рту тряпку. В нос и рот ударил сладковатый запах, в глазах померкло, наступила темнота.

Глава 28

При первом же взгляде на деревню Пейтон стало не по себе – слишком тихо и безлюдно. Очень подозрительно. Она приготовилась к худшему.

Пейтон, Йонас и остальные члены ее команды – все одетые в СИЗ – быстрым шагом приблизились к деревне, держа наготове диагностические комплекты, бутылки с ПРР и медикаменты. Белый палаточный городок остался позади. За голой красной равниной садилось солнце, и в его лучах врачи выглядели, как высадившиеся на поверхность Марса космонавты.

Впереди, сливаясь с солнцем, виднелись погруженные в жар два десятка глинобитных хижин с соломенными кровлями. По главной улице бродили, рассекая клубы гонимой ветром красной пыли, козы.

В первой хижине никого не оказалось. Зато во второй Пейтон обнаружила то, что предполагала увидеть, – мертвые тела. Двое взрослых, очевидно, муж и жена, лежащие на спине. Лица и грудь покрывала запекшаяся кровь. Рои мух. Рядом – трое детей, два мальчика и девочка.

Пейтон подала знак Ханне. Та вошла в жилище, опустила на землю переносной холодильник и начала собирать образцы. Пейтон опустилась на колени рядом с мертвыми взрослыми, отогнала мух, осмотрела трупы, пытаясь установить приблизительное время смерти. Судя по виду трупов, смерть наступила несколько дней назад. Плохо дело.

В хижинах на окраине обнаружились другие мертвецы, некоторые лежали прямо на улице. Возможно, жители деревни решили умереть, ощущая на лице солнечные лучи или глядя на звезды. Кто их осудит?

Собравшись было повернуть назад к палаточному городку, Пейтон краем глаза уловила движение и застыла на месте. Кто-то прятался за околицей деревни и следил за ними.

Пейтон спросила по рации:

– Йонас, ты видел?

Швейцарский эпидемиолог уже возвращался к палаткам.

– Видел что?

Пейтон опустила на землю контейнер с образцами, приготовилась бежать. Бежать в костюме неудобно, но снимать его тем более нельзя. Она быстро послала вызов:

– Полковник Магоро, вы меня слышите?

– Да, доктор Шоу.

– Немедленно пришлите группу солдат туда, где я сейчас нахожусь. Пусть идут не напрямик, а по околице и смотрят в оба. Не светясь и не поднимая шума. Пусть займут скрытые позиции в ста метрах севернее той точки, где я сейчас нахожусь.

– Вас понял.

– Ханна, возвращайся с командой к палаткам, снимайте костюмы. Садитесь в машины и будьте в готовности к немедленному отправлению.

Йонас вернулся с полпути и молча вопросительно посмотрел на коллегу. Пейтон едва заметно повела головой в сторону кустарника. Йонас сделал шаг в этом направлении, однако Пейтон его остановила.

Через некоторое время полковник Магоро сообщил:

– Мои люди заняли позиции.

– Пусть рассредоточатся и начинают движение к деревне.

Кенийские солдаты поднялись, держа автоматы наперевес, и тихо двинулись вперед, словно загонщики, преследующие дичь. Пейтон хотелось броситься наутек, но она заставила себя смотреть на пожелтевший, местами еще зеленый кустарник. Если она ошиблась, такая ошибка может стоить жизни. На лбу выступил пот. Ей отчаянно хотелось сорвать с себя шлем, вытереть лицо и залить в костюм холодную воду.

Вдруг кусты между Пейтон и кенийскими солдатами зашевелились, и из них выскочили три фигуры. Женщина лет сорока, маленький мальчик и девочка-подросток, все страшно изможденные. Дико озираясь, они бегом бросились к Пейтон, подальше от солдат. Бегущие едва не падали. Полковник Магоро с солдатами преследовали их по пятам и что-то выкрикивали на суахили.

– Не трогайте их! – воскликнула Пейтон. – И не подходите близко. Они, возможно, заражены.

* * *

Через пятнадцать минут команда Пейтон собралась в палаточном городке. Троих жителей деревни, на случай если они уже заражены, разместили в изолированной палатке.

Пейтон сидела по другую сторону пластмассовой занавеси, наблюдая, как трое кенийцев уплетают паек из ее личных запасов. Хотя солнце уже скрылось за горизонтом, доктор не переставала потеть.

Полковник Магоро сидел рядом, готовый помочь с переводом.

Девочка, покончив с едой, тяжело отдувалась. Она взглянула на врача и, к ее удивлению, сказала «спасибо» по-английски.

– Пожалуйста, – ответила Пейтон. – Как тебя зовут?

– Халима.

– Халима, что здесь произошло? Ты можешь рассказать?

Подросток повернула голову в сторону деревни.

– Они заболели. Кашляли, чихали. Как простуда. Потом прошло. Но всем стало хуже. Они начали умирать. Очень быстро.

– Сколько человек чихали и кашляли?

– Все. Все наши. Другие тоже.

Пейтон задумалась. Если девочка говорит правду, патогенез заболевания придется переписывать заново. Чем бы ни был мандерский штамм, инфекция, видимо, сначала проявляла себя как респираторное заболевание и лишь потом переходила в стадию геморроидальной лихорадки. Вирус, крайне заразный непосредственно после проникновения в организм и крайне смертельный на следующем этапе. Идеальный убийца.

В отдалении к деревне приближалась одинокая фигура в СИЗ. Пейтон привстала, намереваясь выяснить, что там происходит, но прислонившийся к шесту палатки Йонас вскинул руку.

– Ханна. Вроде бы что-то заметила в одной из хижин. Пошла проверить.

Пейтон повернулась к Магоро.

– Пошлите за ней ваших солдат. Скажите им, чтобы в деревню не заходили. И пусть возьмут с собой приборы ночного видения.

– Хорошо, доктор.

Полковник поднялся и быстро произнес несколько слов в рацию. Спустя несколько секунд из лагеря в сторону деревни побежали десять солдат.

Пейтон поднесла к пластмассовой перегородке планшет.

– Халима, ты видела кого-нибудь из этих людей?

На экране были фото двух американцев и англичанина.

Девочка покачала головой.

– Ты можешь спросить у других?

Халима заговорила на незнакомом языке. Явно не суахили. «Местный диалект», – подумала Пейтон.

– Нет. Они тоже не видели.

– Спасибо. Ты помнишь, когда люди начали болеть? И когда умирать?

Халима посовещалась с двумя соотечественниками.

– Примерно три или четыре дня назад.

– А кашель, чихание как давно начались?

Трое местных жителей оживленно заспорили.

– Трудно сказать. Может, неделя, может, больше.

Пейтон кивнула.

– Благодарю. Твои сведения помогут нам спасти жизнь другим людям.

* * *

Через десять минут Ханна вернулась в палаточный городок с каким-то черным предметом. Врач обращалась с ним крайне осторожно. На входе в камеру санитарной обработки она спрятала его в мешок.

Через некоторое время девушка опустила пластиковый мешок на стол для совещаний. Пейтон, Йонас, Миллен Томас и работники кенийского Министерства здравоохранения подались вперед.

Перед ними лежала запачканная кровью ручная видеокамера.

Ханна села за стол.

– Эти двое американцев были здесь.

– Молодец, доктор Уотсон, – похвалила Пейтон.

Рыжеволосая девушка просияла.

Пейтон указала на потрепанный откидной блокнот.

– Я смотрела записи доктора Кибета. Он подробно опросил Стивена Коллинза, пока тот еще был жив. И с Лукасом Тернером говорил до его отправки в Атланту. Оба сообщили, что кашель, головная боль, температура и усталость появились за неделю до того, как Стивен заболел всерьез.

– О, боже! – воскликнул Йонас.

– Мы имеем дело с совершенно новым, неведомым патогеном, – продолжала Пейтон. – На раннем этапе болезнь напоминает грипп. Через неделю-две становится смертельной.

– Откуда она взялась? – спросил Йонас.

– Я вижу две возможности: или она возникла здесь же, в Кении, или ее завезли американцы.

– В посылке от Десмонда Хьюза? – недоверчиво спросил Йонас.

Пейтон помедлила.

– Вполне вероятно.

Кенийцы, Ханна и Миллен за столом смущенно переглянулись.

Пейтон повернулась к главе кенийской экспедиции.

– Вы направили свои группы в деревни, из которых пациенты поступали в больницу Мандеры, если не ошибаюсь?

– Направили. Там не происходит ничего подобного – всего несколько смертельных случаев, хотя болеют почти все.

Пейтон встала и уперла руки в бока.

– Ладно, давайте взвесим, что нам известно. Наш нулевой пациент скорее всего либо Стивен Коллинз, труп которого сейчас на пути в Атланту, либо один из местных жителей, которых мы здесь обнаружили.

Впервые подал голос Миллен, ветеринар по образованию:

– Если кто-нибудь из местных жителей прикасался к летучим мышам или их помету, резервуарный носитель может быть где-то поблизости.

Сидящий в конце стола служащий кенийского Министерства здравоохранения спросил местного переводчика, нет ли в здешнем районе пещер и прочих мест обитания летучих мышей.

Переводчик сказал, что пещер очень много.

Миллен выскочил из-за стола.

– Я пошел готовиться.

Пейтон остановила его, подняв руку.

– Придержи лошадей.

Она кивнула на ярко-желтую луну.

– Отправишься с утра со свежими мозгами и выспавшейся командой поддержки. Кроме того, нам еще многое предстоит сделать на месте. Вскоре температура упадет, костюмы можно будет не снимать дольше. Эпидемия Эболы в Западной Африке нас научила, что трупы, зараженные патогеном, еще опаснее живых носителей. По большей части Эбола в Западной Африке распространялась во время похоронных церемоний. Африканцы целуют на прощание своих мертвых, из-за чего вирус разбегался по деревням, как пожар.

Пейтон посмотрела на висящую на стене карту и указала на соседние деревни и главную дорогу – ведущее на юг шоссе В9.

– Йонас, полагаю, следует отправить наши отряды в эти деревни и придерживаться обычной процедуры – изоляции и карантина. По-моему, мы нашли эпицентр.

– Согласен. Я позвоню в Мандеру, выделю персонал.

– Полковник, – сказала Пейтон, – на В9 пора выставить блокпост.

Кенийский офицер молча кивнул.

– Прошу также, чтобы ваши люди вырыли яму для костра.

– Какого размера?

– Чтобы сжечь наши костюмы и все предметы из деревни, которые могут служить переносчиком патогена.

– Трупы тоже?

– Пока нет. Их мы через час или два разложим по мешкам. Что с ними делать, решим потом. Пока надо остановить распространение патогена. Если мертвые пролежали здесь хотя бы пару дней, летучие мыши, крысы и прочие животные могли успеть заразиться.

– Когда вы намерены сжигать материал?

– В идеале – в конце каждого дня.

– Я бы не советовал, – возразил полковник. – Террористы «Аш-Шабаб» наверняка уже знают о вашем присутствии в Кении. Большой костер превратит нас в мишень.

– Что вы предлагаете?

– Откопать яму, заполнить ее и как следует прикрыть брезентом. При отходе оставим двух человек, они выждут пару часов и тогда уже подожгут.

Пейтон быстро переглянулась с Йонасом.

– Нас это устроит.

* * *

Три часа работы после заката вымотали всех умственно и физически. Люди полковника Магоро свалили в свежую яму костюмы и всякую всячину из деревни – зубные щетки, игрушки, одежду, запасы еды. Яму накрыли лоскутным покровом из кусков брезента оливкового цвета, скрепленных серебристой изолентой, отчего он напоминал одеяло с декоративной прошивкой. Рядом под белым навесом стопкой были сложены мешки с трупами. С каждым часом запах смерти и разложения слабел, пока ночной ветер окончательно не развеял его остатки и не наполнил деревню свежим воздухом.

В своей палатке Пейтон села на койку и принялась втирать болеутоляющий крем в усталые мышцы ног. Она была одета в белую фуфайку без рукавов и короткие спортивные шорты, едва прикрывавшие верхнюю часть бедер. Одежда насквозь пропотела.

Несмотря на ломоту в теле, Пейтон чувствовала себя лучше, чем дома. Приходилось признать: ее домом была палатка в нищей стране, а не квартира в Атланте. Здесь она обретала абсолютный покой и целеустремленность. Ни стресс, ни долгие часы работы не выводили ее из равновесия.

Исследование эпидемий составляло смысл ее профессии и всей жизни. Поведение вирусов предсказуемо, их можно выследить и понять. Люди – другое дело, их поступки нелогичны и пагубны. Люди оставались для нее тайной за семью печатями, больным местом. Особенно мужчины.

Пейтон понимала, что подошла к главной в жизни развилке дорог – либо угомониться и завести семью, либо целиком отдаться работе. Она так и не решила, чего хочет, однако пребывание в Африке, в очаге эпидемии казалось ей совершенно естественным. Но в то же время она чувствовала пустоту в душе. И работа не могла заполнить эту пустоту, хотя и позволяла на время забыться.

Йонас откинул полог палатки и наклонился, чтобы войти внутрь. Втянув ноздрями запах крема, он сощурился и замер на пороге.

– Ух ты, сильная штука!

– Извини, надо было на улице.

– Ничего. Я бы и сам не прочь. Спина разламывается.

Йонас без спросу взял у нее из рук тюбик с кремом.

– Давай помогу. – Он выдавил немного крема на ладонь. – Где ты уже намазала?

– Руки и ноги.

– Тогда подставляй спину.

Свободной рукой Йонас предложил ей сесть на пол и развернул к себе спиной. Пейтон села, скрестив ноги, выгнув спину и отведя назад плечи. Йонас уселся сзади, вытянув ноги во всю длину, едва касаясь икрами коленей Пейтон.

Когда рука с кремом коснулась ее спины, Пейтон охнула.

– Извини, – сказал Йонас.

– Ничего. В следующий раз предупреждай.

Швейцарец медленно втер болеутоляющий состав в поясницу Пейтон, массируя пальцами мягкие ткани чуть выше ягодиц. Она почувствовала, как он приспустил ее шорты, а покончив с этим участком, оттянул кверху пропотевшую фуфайку.

– У тебя вся одежда провоняет.

Не говоря ни слова, женщина стащила с себя шорты и отбросила их в сторону, фуфайку, сняв через голову, положила на койку. Йонас не в первый раз видел ее в нижнем белье, но отчего-то сейчас этот вид щекотал ему нервы. Его руки обхватили Пейтон спереди, втирая крем в живот, двигаясь большими равномерными кругами, слегка дотрагиваясь до нижней части груди.

По телу женщины пробежала легкая нервная дрожь.

– Ты – умница, что нашла деревню, – тихо проговорил Йонас. – Мы вот-вот нащупаем разгадку.

– Я действовала наудачу. – Пейтон старалась говорить ровно, чтобы Йонас не заметил ее учащенное дыхание.

– Удача тебе часто сопутствует, я не раз замечал.

Он втер крем в бока Пейтон, покрыв им ребра до самых подмышек.

– Если подумать… Мы столько проработали вместе, а ты ни разу не рассказывала о себе.

– Нечего особо рассказывать.

– Не верю. Расскажи что-нибудь, чего я не знаю. Чем ты занимаешься в свободное время?

– Мало чем. Я почти все время на работе.

– А когда не на работе?

– Читаю. Бегаю.

Йонас выдавил из тюбика новую порцию крема, снова начал растирать спину, засунул руки под ремешок лифчика, отчего тот натянулся на груди.

– Можно задать тебе один личный вопрос?

– Конечно.

– Ты – удивительный человек. Умная, веселая, с золотым сердцем. Почему ты не завела семью?

Руки швейцарца остановились на ее плечах – Йонас ждал ответа. Пейтон вспомнила брата. Потом отца. Наконец, мужчину, который ушел от нее много лет назад.

– Я так и не встретила мужчину, который оставался бы рядом в нужную минуту.

– Я всегда был рядом, когда был нужен тебе.

– Это правда.

Йонас подтянул ноги и пересел так, чтобы быть лицом к лицу с Пейтон. Они долго сидели в полном молчании. Йонас пытался найти в глазах коллеги ответ на вопрос, к которому та была совершенно не готова. Когда он потянулся губами к ее губам, Пейтон охватил новый, неведомый страх.

* * *

В соседней палатке Ханна Уотсон тоже активно натиралась противовоспалительной мазью. Она разделась до лифчика и трусиков; пропотевшая одежда висела на веревке, натянутой между распорками палатки. Остальные вещи были распакованы и аккуратно разложены вдоль стенки. Жилая половина ее соседа по палатке представляла собой разительный контраст: личные вещи Миллена были разметаны, словно к нему наведалось семейство медведей.

Ханна стояла в середине палатки. Расставив ноги и низко наклонившись, она втирала мазь в бедра и икры.

За спиной хлопнул полог, она увидела в промежуток между ногами Миллена, застывшего со смешанным выражением неожиданности и восхищения на лице.

– Ой, извини! – выдавил он. Миллен хотел повернуться и уйти.

Ханна выпрямилась.

– Ничего страшного. Просто… отвернись на секунду.

Она закончила натираться гелем и нырнула под одеяло.

– Все.

Миллен обернулся. Она протянула ему тюбик.

– Хочешь? Помогает.

– Нет, спасибо. Я слишком устал. – Миллен открыл пузырек с ибупрофеном и высыпал на ладонь четыре таблетки.

– Дай мне тоже. Я так вымотана, что даже читать не в силах.

– Я тоже. Но сон все равно не идет.

Ханна кивнула:

– Точно.

– Я слишком возбужден.

Девушка посмотрела на полотнище палатки.

– Я тоже. Совершенно без сил, а мысли бурлят – что будет завтра…

Миллен показал Ханне свой телефон с эмблемой приложения Audible на экране.

– Собирался слушать «Соловья»^[12]. Еще не начинал.

Ханна оперлась локтем на постель, выгнув в изумлении бровь.

– Что? Ты его уже читала?

– Нет пока. Но эта книга давно записана в мой СКОЧ.

– СКОЧ?

– Список книг, обязательных для чтения.

– А-а. А вот у меня нет никакого списка, – посетовал Миллен. – Я просто беру книгу и читаю.

Ханну это ни капли не удивило. Удивил ее выбор книги, что Миллен, очевидно, заметил.

– Что-то не так?

– Вот уж не ожидала, что тебе нравятся книги такого плана.

Миллен озадаченно посмотрел на изображение обложки на экране.

– То есть?

– Ну-у… высокая литература.

Миллен отшатнулся с наигранной обидой.

– К твоему сведению, я – крайне литературный человек. Я бы даже сказал залитературенный.

– Ладно-ладно, залитературенный, как эта штука работает?

– Вот как. – Миллен воткнул разъем наушников в телефон, вставил один в левое ухо, присел рядом с койкой Ханны на корточки и вставил второй в ее правое ухо. Он сел на пол и прислонился к кровати так, чтобы его голова находилась поблизости от головы Ханны, оставив небольшое пространство. Миллен нажал кнопку на телефоне. В ушах Ханны раздались слова вступления, которыми программа начинала все аудиокниги.

Ханна вытащила наушник из уха и позвала:

– Хватит геройствовать, залезай сюда.

Она отодвинулась, освобождая место на кровати. Миллен снял обувь и лег рядом.

В какой-то момент девушка повернулась на бок, к нему спиной, чтобы дать ему больше места. Вскоре она почувствовала, как рука парня обвилась вокруг ее живота и притянула ее ближе.

* * *

Когда губы Йонаса приблизились на пятнадцать сантиметров, Пейтон отвернулась.

– Извини, – сказал он, не глядя ей в глаза.

– Нет, – поспешно ответила Пейтон. – Не в этом дело. Я услышала какой-то шум.

– Какой?

Пейтон ответила не сразу.

– Вертолеты.

Она поднялась, натянула на себя одежду и выскочила из палатки. Над деревней зависли два черных вертолета. Через несколько секунд она увидела бегущих к ней солдат с автоматами.