Читать книгу: «Кандагарская бригада», страница 4
–«08-й», где там Серёга «Луна»? Пусть готовит магарыч. К нему заменщик приехал.
–Сан Саныч, вы так не шутите, а то меня паралич разобьет, – тут отозвался «Луна».
–Какие шутки!? Мне из бригады сообщили.
–Ура!!! Наконец-то, – закричал Сергей.
Дальше он выскочил из БТР-ки и давай отплясывать. Ротный затащил его к себе в БТР, они хлопнули по кружке браги.
–Ладно, Серёга, Поздравляю. Пора трогаться. Бери свой автомат и поедем.
–Не давайте мне автомат, не давайте. Я боюсь его. Еще нажму что-нибудь не так, – стал дурачиться Сергей.
Так под смех и прибаутки рота вытянулась в пустыню, по дороге прихватив еще одного заменщика. С колонной приехал заменщик техника восьмой розы, Тимофеевича. Вся пехота, естественно, уселась сверху на броне. Заменщик Тимофеевича сидел на «реснице». Это броневой лист, который закрывает лобовое стекло БТР-а. Взрыв. Это мина взорвалась под БТР-ом командира роты. Бойцы сверху посыпались на землю, а заменщик «рыбкой» полетел вперед. Вот и боевое крещенье в первый же день. Никто серьезно не пострадал. Посмеялись и стали собираться в дорогу. Подвязали разбитый редуктор левого переднего колеса – и вперед. Рота подъезжала уже к батальону, вдруг в эфире раздается голос комбата:
–«08-й», я «нулевой».
На приеме.
–У вас один «0-21 -й».
–Не может быть. Все «карандаши» на месте.
–Да он просто сбежал. Был дневальным по роте. Богач фамилия.
–Дела! Андреев, ротный и группа «85-го», обходя колонну, понеслись в гарнизон. Прилетели прямо к офицерской палатке, стали всех подряд опрашивать. Оказывается, полчаса назад Богача видели уходящим в сторону гор, за которыми находился кишлак пуштунов. Поехали, вернее понеслись. При подъезде в первой граде бойцы увидели Богача, доложили ротному. Тот дал команду прибавить скорость. Метров за пятьсот до Богача БТР остановился по приказу ротного. Тот шел себе спокойно. Как будто бы не видит погони. Дали очередь из КП ВТ – ноль эмоций.
–Товарищ старший лейтенант, давайте кончим его. Вон и снайперка есть. Стоило из-за этого козла бензин тратить? – говорили бойцы.
–Нет, – сказал ротный. – Дайте очередь возле него.
Пулемет ПКТ отработал прямо под ногами. Богач остановился, повернулся к БТР-у. Стоит. Потом пошел навстречу, медленно-медленно. Еще очередь под ноги – побежал. Что ж? Убивать его? Бить? Судить? Он ли виноват в этой войне? Мне, читатель, его не жалко. Я бы сам его расстрелял за предательство. Ведь он предал самое дорогое – память о своих погибших друзьях.
Наши солдаты за шесть-семь месяцев становились профессионалами или гибли, в том числе и морально. Тело еще живет, ест, пьет, а человек уже умер. Нет в нем души. Так было и с Богачом. Прибыл он молодым солдатом: взгляд бодрый с огоньком. Дали ему сразу БТР №384, он был водилой. Такого не случалось никогда. Казалось, служи. Флаг тебе в руки. Через день сопровождение, потом еще и еще. А его БТР стоит, неисправен. Получается, взвод едет в одном БТР-е. Ведь это лишний риск. Попади из гранатомета в переполненную машину – получается фарш. Это знали все.
Через два месяца после этого Эрданаев привел Богача к Андрееву. Он поймал его на батальонной помойке, где Богач жрал отбросы. Не потому, что голоден был. Консервов хватало на всех, даже оставались. При наличии связи с пуштунами свежая баранина была всегда. Просто он морально сломался, психологически умер. Захотел заболеть «желтухой». Ведь заболевших лечиться отправляю! в Союз.
Вот и наступил его последний этап – бегство из армии к «духам». Потом привели его в батальон, посадили в отдельную палатку под охраной, чтобы свои не прикончили. На следующий день прилетает главный «праведник» – начальник ПО бригады полковник Стефан Козлинский. Начались главные разборки, то есть «судилище*. Как в армии говорят, внимательно разобравшись, наказать кого попало. Недаром главный палач Петра I, точнее начальник сыскной палаты Федор Юрьевич Ромодановский, сказал про праведников: «Крылья у них белые, а в под крылышках – чернота. Всегда праведников боялся, всегда. Грешник – он весь перед тобой, как на ладони. С ним легче». Такой и был начПО бригады.
Ну и началось. Ротному и взводному – по строгачу, секретарю комсомольской организации – тоже строгач по комсомольской линии, замкомвзвода сняли. Правда, на «губу» никого не отправили: воевать некому. Богач, естественно, переведен в хлебопекарню бригады. Вот так. Кто прав? Кто виноват? Война или вся восьмая рота? Говорили, Богач и на хлебопекарне был затюканный до самого дембеля.
БОЙНЯ
Заходили с запала, со стороны пустыни. Начальника штаба в батальон прислали из Союза капитана Шубина Анатолия Николаевича. Шло две роты – девятая и восьмая. Первые укрепления «духов» в виноградниках взяли с налету. Тишина. Батальон начал продвигаться по маршруту. Первые домишки, вот и Махад- жири. Точнее, его окраина. Слева гранатовый сад, справа виноградники и потом несколько домишек. Посредине поле, расширяющееся вдаль. Батальон втянулся в правый кишлачок. КП (командный пункт) расположился в доме. Дальше снова поле шириной метров сто пятьдесят1, затем сплошные виноградники. Тут и встретили огнем. Так. легкая перестрелка. Пару-тройку гранатометов, один пулемет.
Командир отряда белуджей Бнсмилла-джан.
Командир отряда белуджей Бнсмилла-джан.
Андреева с группой послали в гранатовый сад, обойти «ду
хов» слева. Попов приготовился перейти по сухому руслу арыка большое поле, Леве Ковалеву дали команду обойти сплошные виноградники справа по пустыне. Остальные ответили «духам» фронтальным огнем. НШ батальона вызвал «огонь» минометной батареи. Полетели куски земли, срезанные истки винограда. «Духи» отошли в глубину, но сразу же вернулись. Тут взвод Андреева, зайдя «духам* во фланг, врезал залпом. Лева уже подходил к дувалу виноградников, добавил тоже. «Духи» снова отошли.
–Две девятки, вперед. – скомандовал капитан Шубин. – «85-му» и «81-му» продвинуться на двести метров и прикрыть «99-го».
–Понял, – ответили они.
Втянулись. Андрееву ни черта не видно. Одни деревья со всех сторон. Того и гляди душманы ударят в упор кинжальным огнем. Еще один дувал, дальше виноградники.
–Эрданаев – с первой группой по левому дувалу, смотреть влево, прикроешь. Остальные – за мной, – распорядился Андреев.
Затем заняли этот виноградник, обеспечив себе прикрытие со всех четырех сторон. Основная группа под командованием лейтенанта направила оружие вправо, где продвигался взвод Попова. В это время Лева Ковалев, обойдя виноградники со стороны пустыни, заблокировал справа. За ним в пустыне стояла огромная крепость. Туда он посадил пулеметчика и АГС-17. «Духи» выследили его маневр и напротив его засады в «сушилку» установили пулеметное гнездо. Пока тишина. Но это все было обманчиво. Эта банда и не собиралась бежать. Видно, потерь у них было мало и они собирались дать бой батальону. Взвод Попова осторожно продвигался по широкой улице между двумя бесконечными виноградниками. Недаром говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Тоже можно сказать и о бое. Ожидание боя хуже самого боя. Когда стрельба – вес понятно. Вот он – я, вот – противник. Только воюй с ним умело. А когда тишина – нервы на пределе. Неизвестно, откуда и когда раздастся выстрел, а то и залп.
–Товарищ лейтенант, смотрите, – крикнул солдат командиру взвода лейтенанту Попову. Тут же раздались два выстрела, и бойцы принесли трофеи – два «духовских* автомата. Эти два душмана лежали в правом винограднике. Хотели пропустить взвод Попова, после того как завяжется бой, ударить взводу в тыл. Один из бойцов случайно заглянул за дуван, увидел их и отправил к праотцам. Ничего, в их раю гурии ублажат этих «бабаев* за столь бездарную смерть.
Взвод Попова вышел на перекресток и туг – залп. Стреляли с фронта и правого фланга. Один из головного дозора был убит сразу. За ним шел зам комвзвода*, сержант Соловьев, его легко ранило в живот. Пуля пошла касательно. Он прыгнул вправо, дал короткую очередь в два патрона (экономный, черт) в душмана, который стрелял справа. Есть. Повис на завале камней. В это время взвод уже рассредоточился и вел бой. Били прицельно, огонь артиллерии был не нужен. Можно было случайно зацепить взвод Андреева. Снова автомат на автомат. Соловьев оказался отрезанным от основной группы, но не растерялся. Опытный был солдат, уже полтора года служил в Афгане. Тут из-за этого завала по нему выстрелили из «бура» (винтовка английского производства). Мимо. До «духа» метров тридцать. Соловьев бросился вперед. В магазине патроны кончились, а перезаряжать было некогда. Он бежал между двух дувалов зигзагами, бросаясь из одной стороны в другую, падая, кувыркаясь. А душман стрелял, все пытаясь в него попасть. Пули ложились буквально в сантиметре. Прыжок. Удар ножом. Кровь брызнула на лицо Соловьеву. И в это время умирающий «дух» выстрелил. Оба рухнули на землю. Душман умер почти сразу. Соловьев был еще жив.
Основная группа раздолбила из «Мух» укрепления банды. Начали вытаскивать Соловьева и убитого бойца. Справа шла перестрелка. Это Дева Ковалев воевал с пулеметным гнездом. Послышалось два взрыва (это были «Мухи»), и «духовский» пулемет затих. Уже темнело. Никто даже не обратил внимание на то, что бой шел целый день.
–«85-й», «99-й», «81-й», выходите на восток к крепости в пустыне, – раздался в наушниках голос НШ батальона, – там заночуем.
–«Нулевой», я «01-й». Срочно нужны «восьмерки». У нас один «0-21-й* и один «трехсотый – тяжелый*. Посадку обозначим.
–Понял «01-й». Ждите через пятнадцать минут, – ответил комбат.
Все группы батальона стали стягиваться в крепость. Взвод Андреева по дороге прихватил в плен «духа».
–«01-й», я «85-й», Взяли «духа». Что с ним делать?
Сам не знаешь? «Отправь в Кабул*»!
–Понял.
Вот и крепость. Весь батальон там устроился на ночлег, расставив парных часовых на ее стенах. Ждут «вертушки». Андреев обошел обширный двор. Убитый солдат лежал в нише стены. Он подошел к взводу Толика Попова. Там было мрачное молчание, слышался всхлипывающий голос Толика: «Соловей, Соловей. Соловейчик. Ты подожди, не умирай. Сейчас придет «вертушка» и тебя вывезут». Это плакал Толик. Мужчины тоже плачут, иногда. Раздался гул моторов МИ-8. Вертолет шел на посадку. Было уже почти темно, место посадки обозначили огнями. С дальнего кишлака застрекотал душманский ДШК. Бойцы ответили шквальным огнем по виноградникам и этому кишлаку. Пока «вертушка» садилась, понесли погибшего бойца и еще живого Соловьева. Перед самой дверью вертолета Соловей умер. Мир праху его. Снова где-то в России взвоют матери. Вот прошел еще один день войны.
Утро. Точнее, только рассветает. Вот на востоке появилась красная полоска. Забрезжило. Батальон был уже на ногах. Пора выступать. Надо догнать эту банду, уничтожить ее. Кровь погибших солдат взывает к этому.
–«08-й» – по пустыне. «09-й» – вдоль виноградника, – приказал начальник штаба. – Бейте всех.
Тишина. Где-то блеют овцы, слышны покрикивания погонщиков. Ага. Вот и тапочки душманов, кровь на земле. Они тоже своих не бросают. Бросить раненого товарища – значит запятнать свою честь мужчины. Ну, тогда догоним.
–«08-й», «09-й», я «нулевой», впереди могут быть засады.
–И так ясно.
–Кто сказал? Я «нулевой».
–В кожаном пальто.
–«Нулевые», я «нулевой», прекратить базар.
Все, естественно, заткнулись после команды Сан Саныча, то есть комбата. Все его любили. Это был мировой мужик, гвардии майор Александр Александрович Терехов. Если хотя бы кто- то из бойцов попал в засаду, то весь артдивизион, «вертушки» работали только на ЗМСБ, пока не вытащат этого солдата.
Батальон пошел тремя колоннами. Вот «зеленка* углом выступает в пустыню. Значит, здесь может быть заградительная засада, то есть смертники. Так и есть. Оттуда раздается огонь пулемета, один выстрел из гранатомета. «Духи» – дураки. Думают, что если из РПГ-7 дать по пехоте, то все испугаются. РПГ-7 предназначен только для бронетехники. А на психологический эффект пусть не рассчитывают.
–Две «девятки», накрой их.
–Понял.
Выстрелов не было. Только хрипение. Батальон идет дальше. Прошли три-четыре заброшенных кишлака, сожгли склад продуктов, потом в подвале мины обнаружили. Не тащить же их? Взорвали. Так роты шли целый день. Каждую секунду настороже. Неизвестно, когда раздастся выстрел, а то и залп. Один выстрел, правда, раздался, но наш снайпер его снял. Старик был какой-то. Из «бура» стрелял. Так и прошел целый день в перестрелках.
На ночлег батальон устроился в огромном доме, обнесенном высокими стенами. С юга – пустыня, с остальных сторон вплотную подступают мелкие виноградники, вдали – небольшая рощица. Распределились по комнатам для ночевки, выставили посты. Вдруг часовой докладывает:
–Возле края деревьев чалмы шевелятся.
–Так стреляй, что спрашиваешь. Ты, молодой, поступай по американскому принципу: сначала убей, а потом разбирайся, кого убил, – расхохотался сержант.
Выстрел снайпера – один «дух» лежит. Ещё выстрел – второго положили. Тут же группа бойцов восьмой роты кинулась к этим деревьям. Прошло полчаса, возвращаются. Тащат две снайперские винтовки: СВД и американскую М-16-А-4.
–А где же раненый «дух»? Ведь одного-то всего лишь ранило, – спросил начальник штаба капитан Шубин.
–Так, он «кончился». Мы только подошли, а он уже «того», – промямлил сержант Каримов, звероватого вида.
–Ты мне брось заливать. Ты свои блудливые глазки-то не строй. А кровь у тебя на рукаве откуда? Что, прикончили? Да я вас под трибунал, – бушевал Шубин.
–Здесь не до трибуналов. Понял? – распорядился командир восьмой роты. – Всем разойтись по пещерам. А вы, товарищ капитан, пожалуйста, за мной.
О чем там они говорили, никто не слушал, но минут через пятнадцать все утихомирились. К огорченному и подавленному солдату Каримову подошел Андреев:
–Ты не расстраивайся. Все пройдет. Он еще молодой. Оботрется, обстреляется.
–Да я их гадов зубами грызть буду. За моих погибших ребят. За что он меня под трибунал? Ведь вы сами знаете: сегодня «духа» сдашь в ХАД*, а завтра он на свободе.
–Успокойся. Глотни из моей фляги. Это хороший самогон, сказал Андреев.
–Нет. Я – мусульманин. Мне вино нельзя. Я лучше «косяк» забью.
–Как хочешь. – вздохнул лейтенант.
–Товарищ лейтенант, там корова бешеная, – доложил кто-то из бойцов.
–Что значит бешеная? Так пристрели ее. Хоть мясо будет.
–Понял, – рассмеялся боец.
Корова была интересная. Обучена, как сторожевой пес. Охраняла свои владения. Когда тушу коровы освежевали, вытащили из ее сломанного стойла, начали щупами протыкать навоз. Так и есть. Раскопали и нашли железный ящик с деньгами, пистолетом «Парабеллум» с патронами. Точно, как собака охраняла. Впоследствии этот пистолет подарили комбату. В ночь подъем и вперед. Так с перестрелками гнали эту банду еще два дня. В батальоне потерь не было. Зато положили трех "духов" и взяли пулемет. Наш ПКМ. И где они их берут?
Батальон шел уже два часа. Всюду брошенные кишлаки. Развалины. Изредка где-то мелькнет бачонок. По ним не стреляли. Детей убивать грешно, хотя они нас убивают. В Афгане была поговорка: душманов убивать нужно за то, что они враги; женщин за то, что они рожают душманов; детей за то, что они будущие душманы. Но все-таки совесть у «шурави» была. Детей, стариков и женщин редко трогали. Вот впереди большой кишлак. Судя по поднимающемуся дыму жилой. Роты быстренько охватили с флангов, чтобы эта убегающая банда не ушла, и штурмовая группа Андреева и Попова пошла вперед. За пятьдесят метров остановилась. «85-й» брал левую половину от центральной улицы, «99-й» – правую.
–В атаку, вперед!
Проскочили первые домишки, жители стали разбегаться. Никто не стреляет. Старые «бабаи» сидят, как сидели, детишки к ним прижались, смотрят настороженно. Боятся. Раз такое дело, пошли потихоньку, осматривая сараи, дома, смороды. В одном стойле нашли тяжелораненого «духа». Добивать не стали. Может, и зря. Просто жаль было смотреть на страдающего человека. Зато был сделан вывод: банда идет чуть-чуть впереди нас.
Вот и ночлег. Времени около четырех, впереди огромная крепость. Такую Андреев еще не видел: стены высотой метров семь, башенки на углах, перед входом передовые укрепления. Ну а ворота – это шедевр искусства: из широких досок цельного дерева, обитые железом и медью, с узорчатыми завитушками, наверное, из пушки не пробьешь, толстенные.
Наконец-то отдых: ночлег, сытный, если так можно назвать. ужин. Еще профессор Мечников говорил: «Еда – самое интимное общение человека с окружающей средой». Как и ожидалось, крепость была брошена. Весь двор был заставлен сельскохозяйственной техникой. Часть бойцов начала планомерный обыск. Не прошло и пятнадцати минут.
–Товарищ лейтенант, смотрите, – доложил замкомвзвода.
–Да, черт возьми, вооружились неплохо, – произнес вслух Толя Попов. – Надо доложить Шубину.
–Товарищ капитан, обнаружили зенитную установку ЗСУ – 23-2 и два миномета. «Поднос*». Кроме того, патронов не мерено, плюс гранаты.
Да, действительно целый арсенал, – подумал лейтенант Попов,– подготовились «духи» к нашему приходу.
–Товарищ старший лейтенант, тушёнки, зерна, еще какой-то дряни – полный сарай, – доложили бонны ротному.
–У них что? Перевалочная база для «духов»? Склад что ли?
–Смотри-ка, тушёнка американская. А это что за таблетки?
–Говорят, что если одну съешь, то бабу трахать неделю будешь. Ха-ха-ха!
–А если не съем?
–То всего три дня.
–Внимание! Ничего не трогать. Я сам дам команду, – раздался повелительный голос начальника штаба.
–Все по местам, – раздались отголоски младших командиров.
Утро. Для вас, читатель, – это пять или шесть утра, может, даже десять. Для идущих на операцию – это 3-00. Батальон вышел из крепости. Сзади дым. огонь, все горит. Если боишься – не делай, а сделал – не бойся. Всю эту душманскую базу надо сжечь. Иначе потом из нее по нашим же ударят. Хотя в Библии сказано по-другому. Наверное, правильно сказано: насилие порождает насилие, зло – зло, боль – боль. Говорят, судьба, кэс- мет – говорят татары. Не знаю. Какая уж тут покорность, если советских солдат убивают просто так, лишь бы убить. А скальпирование? А четыре вертолетчика, связанные колючей проволокой, затем положенные в ряд на бетонку. По их головам проехал тяжелый грузовик! Это что – ислам? Зуб за зуб. Это тоже в Библии сказано.
* * *
Батальон идет дальше. Везде виноградники, сады, брошенные кишлаки. Тоска. А на Руси вес зеленое и голубое: реки, озера, поля, леса. Когда все это кончится? Однако долг свой исполнять нужно. Не можешь – застрелись. Ты же офицер. Следы банды перед глазами. Вдруг пропали. Куда? Они на небо раньше времени вознеслись? Мы им такого права не давали. Тут уже виден край «зеленки», справа пустыня. Часть банды по следам уехала на машинах в пустыню. Ничего, наши вертолетчики их достанут. Тем более что по радиостанции «01-й» уже доложил. Остатки банды разбежались. В этом, да и не только в этом, управление батальона ошиблось.
– «Нулевые», прочесать кишлак и на выход, – раздался в наушниках голос комбата.
Пока обыскивали домишки, сушилки, начальник штаба собрал офицеров для постановки боевой задачи при следовании к бронегруппе. Восьмая рота с головным дозором «85-го» шла впереди, за ней управление батальона и девятая рота. Выставили боковое охранение – и вперед. Показалось небольшое стадо брошенных хозяевами ослов.
–Интересно, а ослятина вкусная?
–Не знаю, не пробовал.
–Любое мясо вкусное, если свежее. А тушёнка – уже вот здесь, – говорили меж собой бойцы.
–Может, одного подстрелим?
–Не стоит рисковать – начальник штаба у нас «молодой», еще разорется.
–Товарищ лейтенант, впереди поле, – доложили дозорные Андрееву.
–Оставаться на краю, сейчас подойду.
–«85-й» вышел к краю поля, доложил «08-му». Поле было шириною метров в триста. Слева в километре большой дом из белого кирпича. И где такой взяли? Справа виден конец поля. Расстояние примерно такое же. По краю поля – сухое русло арыка с вырытыми окопчиками для стрельбы и ямами от обстрела «вертушками». Говоря военным языком, хорошо подготовленная, укрепленная позиция.
–«08-й», я «85-й», ухожу вправо по сухому руслу, нужно обойти поле.
–Понял. А может, все-таки через поле? Устали все.
Нет, ты же знаешь. На поле выходить нельзя – это закон.
То же самое талдычил капитану Шубину Толик Попов, когда управление с девятой ротой подошло к полю. Однако, как сказал А. Азимов: «Против глупости сами боги бороться бессильны». Шубин дал команду головному взводу пройти через поле. В это время восьмая рота только заканчивала обход с правого фланга. За этим полем – «зеленки» метров пятьсот, дальше бетонка и бронегруппа батальона. «Проскочим», – сказал начальник штаба. Ну и наивен же. Вообще, наивность – хорошее качество для девочки, наивный мужчина – синоним дурака. За эту наивность кровью платят.
Взвод вытянулся на середину поля. Залп – и тут началось. «Духи» взяли взвод в перекрестный огонь. Слева поливали из пулемета и автоматическим огнем, с фронта – гранатометы и винтовки. Идущие первыми два солдата были убиты сразу. Остальные легли на поле и начали расползаться во все стороны. Головы не поднять. Включилась восьмая рота. Обошли «духов» с тыла и флэша. Врезали им как следует. Одну засаду с фронта сбили. «Духи» даже свои трупы не успели вынести. Остался зловредный пулемет. Артиллерию и «вертушки» вызывать нельзя: слишком близкое расстояние между батальоном и «духами». Как всегда, нож на нож, автомат на автомат. Уже стемнело, когда бой кончился. Потерь в рогах больше не было.
После операции офицер из батальона полетел в бригаду отвозить наградные листы. Начал в штабе переписывать в книгу наградных. Вдруг читает, что за эту операцию начальник политотдела полковник Стефан Козлинский представлен к ордену «Красного Знамени». Оказывается, он спустился на вертолете в район боевых действий батальона, где девятая рота с управлением попала в засаду, и «умелым руководством вывел личный состав с наименьшими потерями». Офицеры только разводили руками. И где был этот козел во время боя? Всем остальным офицерам и бойцам награды были зарезаны, включая и раненых. Только убитых наградили посмертно.
Долго ль будешь ты всяким скотам угождать?
Только муха за харч может душу отдать.
Кровью сердца питайся, но будь независим -
Лучше слезы глотать, чем объедки глодать.
Так и шла будничная жизнь лейтенанта Андреева.
Глава четвертая
КРЕПОСТЬ
Снова операция или рейд. В конце операции постановка блокпостов в «зеленке» Махаджири и Пальмухамед. Если точнее, то не Пальмухамед, Лальмухамед. Просто, на картах, которые складываются, на сгибе буква «Л» превратилась в букву «П». Батальон зашел в виноградники, справа гранатовый сад. Заблокировали две большие крепости. Пока первый взвод девятой роты Толика Попова обустраивался, подвели походную кухню, доски, матрасы и прочее. Расставили все по местам. Огневые точки наметили, оборудовали один блиндаж, завалили пролом в стене крепости. Больше ничего не успели сделать. Наступила ночь.
«Бабаи» тоже обустроили свою крепость. Рядом с крепостью «Шурави» заняла крепость полк афганской народной армии. Только полк – это громко сказано. В этом полку около 50-80 человек, из них 70 % – офицеры. Такая вот была афганская народная армия. Исключение составлял спецназ. Это действительно молодцы. А здесь была пехота, 100 километров прошел – и еще охота.
Батальон откатился из «зеленки» за дорогу. Между батальоном и крепостью – метров двести, но каких! Тишина. Какие-то там насекомые стрекочут. Если бы это было в России, то были бы кузнечики или цикады. А здесь, может, скорпионы или ядовитая саранча. Небо иссиня-черное. Звезды, как маленькие лампочки, так ярко горят, что светлее становится. Видно вокруг метров на сто.
Взрыв, второй – и понеслось: «Аллах акбар. Урагша». Красиво было наблюдать, рассвет еще не наступил, чуть только полоска неба порозовела. Небо еще черное, а по нему огненные трассы гранатометов, пуль, на земле вспышки взрывов от мин и снарядов.
Мгновенно три огненных столба. Затем вспышки взрывов, тучи пыли. Это наши танки. После этого то же самое. Снова тишина. Минут через пятнадцать «духи» опомнились и опять защелкали пули, полетели гранаты из гранатометов. Естественно, батальон ответил на всю мощь.
–«Нулевой», я – «две девятки», – запросил в эфир Толик.
–На приеме, – ответил комбат.
–У меня два – «ноль – двадцать первых».
–Понял, высылаю «коробочку».
«81-й» БТР пошел в крепость. Батальон ударил из всех видов оружия для прикрытия. Навстречу БТР-у ударило два гранатомета. Мимо. «Духи» всегда плохо стреляют, особенно из гранатомета.
Вообще, ночной бой – самый бестолковый. Противника видно по вспышкам его выстрелов. Туда же и ты стреляешь. А попал – не попал? Кто его знает? Правда, есть одна особенность в ДРА. На следующий день нужно осмотреть кладбище возле ближайшего кишлака. Сколько новых шестов с зелеными флагами появилось, столько наши «духов» загубили. А зеленые флаги означают неотомщенную душу.
Пришел «81-й». Двое убитых: один молодой солдат, другой дембель. До отъезда домой ему оставался один месяц. Снова в чей-то дом пришло горе. А звёзды все так же светят. Что для них людские страсти? Они просто есть и все.
Толя Попов отстоял в крепости Пальмухамед месяц. Кроме того, таким же путем была занята крепость Махаджири. Там стоял Шурик Липанчиков. Ну, там была вообще крепость как у рыцарей из средних веков, с башнями на углах, подвалами. Её, правда, обстреливали не меньше, но все же она была мощнее. А туг прямо с фронтальной стороны огромный пролом, который на метр завалили кирпичом. Хотя для поддержки было два миномета, АГС-17, два танка, три блиндажа плюс слева «полк» афганской народной армии. Задача у всех одна – обеспечение прохода советской колонны в бригаду и корпус афганской народной армии в Кандагаре.
Толика сменил командир первого взвода восьмой роты Лева Ковалев. Ну, Лева – это для нас. А так Владимир Васильевич.
Во время смены произошел курьезный случай. Верна пословица: «Война – войной, а обед по распорядку». Время обеда. Сели, выпили они с Толиком по кружке браги, начали есть. Тут «духи» огонь открыли. Да одна мина попала возле входа в помещение офицеров.
У вас что во время обеда всегда такая кутерьма? – спросил Лева.
Бывает и хуже, – ответил Толик. – Как-то в трубу походной кухни мина залетела. Повар жив, а кухня… Пришлось менять.
Так дело не пойдет.
Да просто у «духов» и у нас по времени совпадают только завтрак и ужин. Ну, еще ночью сон, с часу до четырех. Остальное время, сам понимаешь, обстрелы, изредка штурмы бывают. А обеды не совпадают. Они обедают с 12 до 13 часов, а мы – с 13. Вот и результаты, – объяснил Толик.
–Таджибаев, ко мне, – крикнул Лева, – да захвати «матюгальник», то есть мегафон, я хотел сказать.
Направились они в ближайший блиндаж.
–Таджибаев, переводи. Как вам не стыдно нас обстреливать во время обеда. Совесть поимейте, дайте пожрать, а то намаз испорчу. Все перевел?
–Так точно, – ответил Таджибаев.
Вернувшись в офицерскую комнату, Лева добавил:
–«Ну, теперь посмотрим, что будет на следующий день, а то я все пять намазов, начиная с утра, буду портить». Толик рассмеялся. На следующий день «духи» перенесли свой обед. С того дня и крепость, и «духи» обедали одновременно.
–Так что ты там насчет штурмов говорил?– спросил Лева.
–Обычное дело. Правда, в атаку редко ходят, – ответил Толик и тут же засмеялся.
–Да, был туг один момент, – начал рассказывать Толя Попов. – Ночь. Тишина. Впереди, между виноградниками, поле метров 200 в глубину. Вдруг началось: «Алла, Алла, Аллах акбар, урагша». Все поле осветилось факелами. Это «духи» в психическую атаку пошли. Вот дураки. Обкурились что ли? Ну, врезали им со всех видов оружия, что имеется. Через 2-3 минуты ни «духов», ни факелов. Куда делись? Бойцы смеются. Нельзя же так наглеть. Хоть повежливее были бы что ли. А то поспать не дали.
Лева катался по кровати, держась за живот от хохота.
–Да, насмешили вас «духи».
БУДНИ
Сопровождение. Обычное дело. Батальон разъехался по позициям. Бойцы все в теплом. По утрам бывает прохладно, а днем – жара несусветная. Сады все голые от листьев. Пустыня есть пустыня, желтый цвет. Лева долго думал, где «точки» выставить. Определился: возле развалин кишлака, подходящего к бетонке и в гранатовом саду, подальше.
–«Нулевые», «ниточка» пошла, – раздалось в эфире.
Все, разумеется, ответили, что поняли. Выехал и Лева.
–«Нулевые», «ниточка» сошла с бетонки в пустыню. Можете возвращаться по своим местам. «08-му» сопровождать и заблокировать Нагаханский поворот, – приказал комбат.
–«08-й» понял.
Оказывается, по разведданным, на этом участке дороги "духи” заложили несколько фугасов. А колонна-то шла с авиабомбами. Рисковать не стоило.
–Водила, заводи, поехали.
–Куда, товарищ лейтенант?
–В сторону Синжарая. Мы что, не хозяева трассы? – сказал Лева. – У меня сегодня день рождения.
–Хоть повеселимся.
Взвод запрыгнул в машину. Поехали. Мог бы вернуться в крепость, но Лева не захотел. Он раньше решил все по-иному и решения менять не стал. Такой был Володя Ковалев. Цельный, стремительный, упорный в достижении цели, вплоть до упрямства.
Слева – пустыня, справа – «зеленка»: разрушенные домишки, сады, виноградники. А ведь кто-то раньше жил в них. Где эти люди? Куда ушли? Наверное, воюют против нас. Кто его знает? Вот разрушенный кишлак.
–Всем внимание. Левый борт, автоматы. Наводчик, пулемет налево, – приказал Лева. Он как будто чувствовал, что «духи» готовят засаду, Точно, так и есть. Только они не успели занять свою позицию. Как толпа баранов сгрудилась возле крайнего дома, два мотоцикла у них. Решают, где удобнее залечь. Туг вылетает Левин БТР.
–«Духи» возле домика.
–Огонь! – заорал Лева.
Шквал огня. Половина полегла сразу, остальные побежали в поле. Почему в поле? Могли бы юркнуть в развалины. Один даже успел мотоцикл завести и поехать, опять же по полю. Дальше били на выбор. Мотоциклиста – последним. Пехота быстро высадилась, залегла. Может быть. и другая группа уже ждет открыть огонь из развалины. Нет. Тишина.
– Забрать оружие, мотоциклы – и в БТР,– распорядился Лева.
Бойцы, что-то буйно обсуждая, забрав оружие, покатили мотоциклы. Оружие у «духов* примерно такое же, как у нас: автоматы АКМ китайского производства, гранатометы РПГ-7, пистолеты различных марок. Правда, в этот раз попалась американская винтовка М – 16А4 последнего образца. Впоследствии стреляли из нее. Ничего особенного. Приклад и цевье из какого- то пластика, отдача сильная. По сравнению с нашим АКС-74 никуда не годится. Поехали в крепость.
В этот же день мотоциклы продали в Кишкинахуд за 60 000 афганей. Накупили провизии: барашка, фанты, кока-колы (в Союзе их еще не было), зелени, фруктов и прочее.
