Цикл, который бьётся

Тебе, думаю, стало не так болезненно после того письма. Наоборот, наверняка, наоборот. Но вся эта гормональная неразбериха деструктивна. Мы больше вредим самим себе. И мое взаимодействие с тобой будет только портить твоё психическое положение. Хотя. Хотя, блять, я в то же время не настроен, чтобы за нами было расхождение. Я некогда спрашивал, но стоит еще раз: в тебе действительно есть нужда контактировать со мной, если я:

А – копролит;

Б – упитываю тебя;

В – представлюсь балластом в твоем любовном поле экспериментов…

?

Мы не такой хороший человек, чтобы тебе чахнуть во всей этой кислоте. Мы желаю тебя. Настолько, насколько невозможно свыкнуться с тем, что мне не поучаствовать для тебя в роли пассии. Более чем уверен, вся эта бруящаяся канитель от того, что за мной груда понятно каких попыток, постоянно уходящих в известные щели»

Собственно, тебя ничего не обмануло. Так оно и есть, каким имеется. При всём выше заявленном, г-жа Ш, вами понято основание обвинения?

Событие третье.
Акты и потреба

Акты. За моей головой проектируется концепция. Концепция эмоционального воздействия на неё. Но как бы теория не была обоснована, это не предаёт ей привилегии на существо (примечание: акты, однако, специализируются не столько на влиянии на прочего человека, сколько на самом проявлении действия, как аспекта обогащения собственной бытийности). Необходимы методы и инструменты. И вот она узнает, что во мне жизнедеятелен навык пикантно раскладывать формы графем:

"Подчерепной мой аппарат не имеет ни процента состава фантазийного растолкования, по каким именно причинам тебе стоит вычитывать данное. Наверняка, болевой сустав надавливается притяжением предначертанности, но наверняка, библейские обороты пригодятся к эксплуатации точно не в случае конструирования знакомства с дамой. На тот счёт, если это по-настоящему преобразуется в знакомство. Иначе, ни чашки колен, ни с виду новый подоконник не сдержат толчок напряжения, выжидая отрицательный ответ или ничего. Мякотное литьё по пространству асфальта подступает.

Ближе. Достаточное количество для неловкости."

Январь 2017 года. Подобным, хоть и не полноточнопереданным постановочным актом сотворяется этап первой контактной связи. Неопределенной и никак не предвидящей того алхимического метаморфоза, во что она цепочно разовьётся по ходу нашей "дружеской" ассимиляции. Я очищался от надобности в художнице тротуаром происков схожей жадобы. Мотивация сродни переходу с морфина на "героический морфий" – одно поле пробитой головёшки. На секундный момент. Секунда и цифровое фото с чарующим изображением обдавалось сильным объёмом в сравнении с соседствующим протоком понурых овалов.

Антураж площадной местности в закате. Проталкиваю разговор с уважаемым в чём-то стариком. Китчевая внешность престарелого умника. Помнится, вербальные дыры выдавали дрыгу, но аудиорованные сведения темы не приходили в запоминание. А кто этот человек? Она его ученица или компаньон;. быть может, за ними родственное связи? Бледный соблазн и чёрно-красная оправа. Три туманных кадра дальше и объединены беседой уже мы. Сновидение спустя, и я простаиваю в центре маленькой гостиной. В доме старой женщины без самой хозяйки. Через пошарпанную оконную раму проявляется всё та же отягощающая белизна. Девичьи пальцы, обвитые несколькими парами колец. Чёрно-красная оправа. В морфийном эфире за последующие два с чем-то года я отловлю эту фигуру около пяти раз.

Что до первой внесетевой встречи, её изначальная плановая сторона порушилась на момент наступления дня ожидания. Заранее обсуждаемая обстановка должна была обозначаться для нас на кладбищенском участке. Ты подумаешь, в моём выборе был какой-то шарм. Покойницкое спокойствие и никаких динамик урбан. Отнюдь. По мне предложение вырисовывалось таким же актом: распёртым от претензии на дикую провокацию, глуповатым и пошло-вычурным. А явился сводкой о кольцевых рефлексах пчёл, новостью о кончине неизвестного мне мальчугана, вверившего себя в «синие» сетевые розыгрыши, ностальгией о непонятом мною по описанию парняге из детских времён, получкой лёгких денег от солидного в своих хмельных щеках мужика, жившего формально в моей квартире.

И помешанностью:

« – Не люблю такое дело: ходить по вечерам. Кучно здесь. Я про людей.

– Есть такое. Ходят откуда-то. Куда-то. Всё копошатся. Уходят по утрам на рабочий забег, возвращаясь при темноте черепа. Промежутки набивая тягучим бытом. Без фокусировки на то, чего по-настоящему им надо, а не от них. Деньги-деньги. А поживём мы потом. Попозже…

…мусор»

Подчинёнными привычкой поступями, манимый горючим языком, я провожал тебя обратно. Этот твой ход… Женщина, ты пропихнула меня в зону за две минуты одним популистским монологом вскользь. Если тебе показалось, будто за тобой наличествует шанс единожды очароваться сторонним индивидом и с концами выскоблить обо мне только кривую марку в бытности дневнике, ох, дорогая. Моя прерогатива поражать девичий мир не один период. Подобное ведь не кончается, да?

После. После я вычленил из сетей заменитель клавишного инструмента, и мой новый навык обдался ахом бабезиды. Мы организовали людоманское предприятие на три часа. Готовился я изрядно: сковородочная пиццеобразная стрепня, продукты быстрой покупки, намытая для сбивки смущения от летних запахов кожа. В надежде держу, что тобою были оценены мои трепыхания. Скажу, однако, вычистить от жарева посуду для приготовлений я не успел к тому часу, как ты приступила гостить в давний тот день. Запрятал я её в печку. С чистой, как кожа, совестью приструню твоё читательское бунтовство. Как мы расстались на перекрёстке, так по возвращению я избавился от недочёта. Ювелирно. С избытком.

Поездка в прилегавший к близости город? По твоим словам, не было за нами никаких мотивов прилагаться к такому делу. Из требований интереса увидеть действия собственными белками, думаешь? Вполне возможен и такой энтузиазма предлог. Принимая ко вниманию, как я попкорном подкармливал брезжащих школяров, основание на «прокатиться», очевидно, ни в коем разе не стояло за социально-политическую активность. Тебе пока не известно, но в том дне присутствуют два эпизода…

Мы пристроились в парке в сцепке наушников. Площадка образовывала круговерть. Одна из скамей обладала над собой ещё парочкой. Они совершали губные объятия. По проводам гарнитуры заведомо нет, и ни разу не появится возможности попасть в твои думы, что жаль. Существует предположение, моё, ты не возразила бы мне, если бы я попытал подражание на твоих губах. Этого не воплотилось. Акт в действительном окружении был потрачен из-за, не знаю, конфузливости, по всей видимости. Если пуститься в глубокие домыслы, могу выдвинуть, что тебе и хотелось повторить за ними видимый акт, но никак не с моим участием. Или нет.