Читать книгу: «Пацаны», страница 5
– Да я так-то не против. Работайте, условия знаете – половину всего что заработаете нам, остальное вам.
– Ну это понятно.
– Ну что, раз всё понятно, тянуть не будем. Всё, пацаны, давайте, а то не ровён час сюда от Большого нагрянут, отвечай потом за вас. Вы это… Съездите ещё в нашу баню на Восстания, работать надо начинать чистыми, традиция.
Север быстренько выпроводил их с участка и захлопнул калитку.
– Ну что, как поедем? Восстания-то далеко… – задумчиво спросил Пупок
– На моторе, как ещё? – ответил Герцог.
– Базаришь… А лавэ есть? – подал голос Слон.
– А зачем лавэ, чтобы на моторе со Слоном ездить? Настоящий пацан грачам не платит.
– Логично.
– Так, тачку буду я ловить. Вы вон в сторону отойдите, чтобы рожи свои не светить, – сказал Герцог, как самый не вызывающий подозрений и чувства опасности из всей честной компании.
Он встал на обочину, сделав вид «состоятельного» клиента, и поднял руку. Пупок, Слон и Санёк отошли и спрятались за придорожным комком. Через некоторое время перед Герцем остановился ржавый «Москвич-2141» непонятного цвета с каким-то доцентом за рулём. Как Герц их называл «лох обыкновенный». В берете, очках, рубашке в кружочек, застёгнутой на все пуговицы. Просто классический представитель культурной интеллигенции. Кого только в те годы нужда не выгнала колымить на дорогу! Зарплату не платили, и подвозить на дороге голосующих пассажиров было лёгким, быстрым, но очень опасным заработком, потому как на кого нарвёшься было неизвестно. Как в этот раз и произошло.
– На Восстания, дом 32.
– Э… Где это… Покажите куда ехать?
– Покажем-покажем, дядя, не переживай!
Это уже на переднее сидение, занимая собой всё пространство салона «Москвича», залезал улыбающийся Слон. За ним загрузились все остальные. Доцент хотел было что-то возразить, но Слоновский сделал такое зверское выражение лица, что он сёкся и полный народу «2141» тронулся с места. Ехали долго. По разбитым питерским окраинам, гремя и скрипя, подпрыгивая на кочках, падая в ямы, скрытые лужами, цепляя днищем, просевшим под весом Слона, который молча смотрел всю дорогу перед собой. Наконец нужный дом был найден, все выгрузились из машины и не говоря ни слова пошли в сторону адреса.
– Молодые люди, а деньги? – прокричал незадачливый бомбила в незакрытую дверь.
– Какие деньги, дядя! Ты что не бесплатно нас вёз? Мы-то думали ты человек чести, пацанам помог доехать, а ты оказывается за деньги! – повернулся к нему Герцог.
Шедший в сторону домов в кожаном плаще Слон остановился и развернулся.
– Да не, Герц, ты не понял, это дядя хочет нам денег дать. Да, дядя? Дядя хороший!
Слон развернулся и медленно пошёл в сторону бедолаги-доцента, решившего подколымить. Тот при виде наступающего на него монстра тут же захлопнул пассажирскую дверь, нажал на газ и умотал. Да так, что у «Москвича» аж резина задымилась первый раз в жизни.
– Всё-таки новый «Москвич» такое уё…, по сравнению с зубилами, – авторитетно заметил Пупок, – вроде что-то похожее, а не то, видно что подделка.
– Базаришь… – промычал Слон.
У него, как у Элочки-людоедки из «12 стульев» Ильфа и Петрова, почти весь лексикон состоял из одного слова.
Саньку стало жалко бедного очкарика в берете, недотёпу и неудачника. Ведь он и сам был когда-то таким же вот. И колымил, и даже берет одно время носил, а что, не западло. Правда у него был кардинально противоположный подход к данному вопросу. Он всегда сам сразу назначал цену и, наученный горьким опытом, старался взять деньги вперёд. Шурику почему-то сейчас вспомнился случай, как однажды он ехал по пустынной дороге за жиркомбинатом, куда его пригласили на экскурсию. Суть мероприятия заключалась в том, чтобы посмотреть, как заика Борман, стоя на вершине горы убитого скота, с довольным видом закидывает лопатой и вилами в огромный чан-котёл мёртвых животных, из которых делали маргарин. На шоссе не было ни души, вокруг расстилался только полумёртвый частный сектор, ночь, тишина… Короче местечко как специально созданное для фильмов ужасов. И тут Месье посредине этого депрессивного ночного пейзажа тормозят два бухих персонажа, которые лыка не вяжут и что-то мычат. «Му, да му, а зачем, почему не пойму». Сашка тогда от греха подальше приоткрыл окно и сказал алканафтам: «Чирик, деньги вперёд!», а когда те сдуру сунули в узкую щель десятку, был таков, оставив пьянчуг посередь дороги. Ну а что, вдруг это маньяки, или зомби вообще. Да они поди и не вспомнят, что произошло.
– Всё-таки нехорошо получилось, человек нас подвёз… Надо было ему дать хоть сколько-нибудь, – задумчиво сказал Александр.
– Да плюнь ты, Месье, запомни, каждому давать – денег не напасёшься, – успокоил его Чебурашка-Герцог, – ага, вот мы и пришли. Проходите, пацаны.
Они подошли к обычному жилому панельному дому. Как оказалось, в нём весь первый этаж и часть технического подвала занимала частная баня. Пацаны поднялись по ступенькам, Герцог постучался в отдельный вход рядом с подъездной дверью. Тишина. Позвонил в звонок.
– А пришли, проходите, Север говорил насчёт вас, – открыл дверь неизвестный плюгавенький мужичок, – так, раздевайтесь, пацаны, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Разулись? Пойдём, покажу, вот смотрите. В этой комнате я вам небольшую поляну накрыл, пиво-рыба, туда-сюда. Вот финская парилка, там уже под сотку градусов, вот вода, веники, полотенца, простыни. Там – бассейн, там – душ. Курить в окно, удобства за углом, а больше звиняйте, ничего не предусмотрено. Ну, сидите, сколько хотите, только дверь захлопните, как будете уходить. Да ничего смотрите не спалите, не разбейте, потом перед Севером будете отчитываться. Всё, я пошёл.
Неожиданный подгон от самого Севера обескуражил Санька. Выглядело всё вокруг действительно богато, душевно. В бане-сауне он отродясь не был, а тут ещё стол, веники. Красота. Все разделись догола, один Попок как всегда весь в зелёных пятнах замотался простынёй с ног до головы. Они посидели в предбаннике на кожаных креслах, попили пивка с воблой, потрещали, покурили. Потом пошли в парилку, долго с чувством парились, прыгали в небольшой бассейн, обливались. Вот тут-то на расслабоне, который не мог испортить даже Пупок, Санёк и ощутил тот самый кайф дорогой жизни, который был ему недоступен в серой действительности. Жалко это было только маленькое мгновение, и оно быстро закончилось…
Глава 6
Шальная жизнь
На следующий день, в воскресенье, дядька попросил Сашку помочь перевезти доски в гараж. Он где-то по туалетной газетёнке, которые бесплатно раскидывали в почтовые ящики, нашёл на самой что ни на есть дальней и опасной окраине какой-то склад древесной продукции, где, по его прикидкам, доски, необходмые чтобы перекрыть полы, были дешевле. Правда поездки в такие районы как базы на Обводном шоссе грозили или оторванной выхлопухой, или открученными колёсами, или кидняком, или ещё чем похуже, что, впрочем, родственника никак не смущало. Дядька накануне вечером позвонил Саньку.
– Сашка, подь сюды, тут тебя дядя Фёдор чтой-то спрашивает! – постучала в дверь комнаты мать.
Санёк нехотя сполз с дивана и поплёлся в коридор. Поднял старую трубку древнего аппарата с дисковым номеронабирателем красного цвета. Там, среди шорохов и шума, услышал, как всегда раздражённый голос дядьки на его «Алло»:
– Так, Сашка, любишь кататься – люби и саночки возить. Чтобы завтра утром как штык у меня. Поедем доски для полов покупать.
– На чём?
– Как на чём? Ты что машинам счёт потерял? Так у меня пока одна. Твоя любимая «восьмёрка»!
– Дядь Федь, да Вы же машину запортите, неужели нельзя ГАЗель нанять? Как же это мы на ней доски повезём?
– Ага, буду я ещё этим барыгам пятихатку отстёгивать, а на кой мне тогда машина? Баб да друзей катать? Это ты у нас по этой части. Машина она должна что? Правильно, работать, на то она и машина, запомни парень. Не роскошь, а средство передвижения. Так, молодёжь, всё, разговор окончен, чтобы был в девять, базы по воскресеньям до обеда.
*****
Н-да, ситуация, и зачем только он телефон починил? Телефонный аппарат в их семье был торжественно установлен по очереди совсем недавно, являя собой чудеса достижений советской науки и комфорта. Ждали они его всей семьёй больше десяти лет и всё это время бегали звонить в телефон-автомат на улицу. Правда номер их имел одну неприятную особенность – он был «на блокираторе». То есть линия одна на две квартиры, их и соседей с шестого. И когда пользуются одни, у других в трубке тишина и не поймёшь, сломался ли телефон, или его заняли соседи.
При чём соседи эти были ну настолько противные, что так и просились что-то с ними сотворить, разумеется нехорошее. Мать, Зинаида Пална, работала завучем в соседней школе. Баба противная, тощая, с отталкивающим лицом, яркой помадой и огромными фиолетовыми «вавилонами» на голове, всё строила из себя богатенькую. Она, задрав длинный нос, надменно, напоказ ходила в шубе и золоте, мол кто вы и кто я. За что и поплатилась. Благодаря показухе, Зинаиду Палну припасли и ограбили два раза подряд прямо в собственном подъезде и лифте, вытаскивали из ушей серёжки с мясом и угрожая ножичком срывали шубу. Вот, впредь наука – не понтуйся. Потом всё милиция ходила по квартирам и спрашивала, не видел ли кто чего. Разумеется, ни одного свидетеля не нашлось, все отвечали «нет», а про себя думали: «И видел бы не сказал». Так уж не любили противную семейку с шестого.
Отца в той семье отродясь не было, видать не ужился с надменной школьной руководительницей. Его заменял тихенький, невзрачный послушный мужичонка, который смиренно и беспрекословно выполнил все приказы супруги, так как своего голоса не имел, только вечерами втихаря в машине бухал пиво, видимо дома запрещали. Бабка Ираида Максимовна, такая же противная, как и её дочь, вечно всем недовольная, гоняла детей по подъезду, посылая вслед проклятия. Седая, с рыбьим лицом камбалы и глазами навыкате, она при сравнительно небольшом росте весила целый центнер. Санёк видел её круглогодично одетую исключительно в белую старушечью ночнушку, как будто это было её единственное одеяние. Эта наоборот прибеднялась, хотя все знали, что Ириада в прошлом директор мясного магазина, а потому наверняка прятала миллионы в стульях кухонного гарнитура. Так же в семье имелся дед с несносным характером, который говорил, что ветеран и инвалид, хотя все соседи по подъезду знали, что он дезертир и всю войну отсиживался в тылу в Ташкенте, прикидываясь псих.больным.
В семействе с шестого росло два сына. Старший, нелюбимый, Игорёк, который всё подавал – подавал надежды, в хоккей играл, даже работал директором в магазине, да потом так и скололся, его давно не было видно. И младший, Жорик, который вроде был карапузом, которого все шпыняли, а со временем стал качаться, жрать всякую дрянь и раскабанел так, что, аж в свой «мерин» не вмещался, который ему мама подарила. Короче яблочко от яблони…
Вот с дедом этого семейства, тем самым дезертиром, у Санька на почве блокиратора постоянно выходила ругань. Потому как старпер, по причине старческой деменции или попросту слабоумия, стал снимать трубку телефона и не класть на место, а то что у соседей при этом не было связи его никак не волновало. Бывало телефон молчал по полдня и Санёк, разъярённый, если особенно ждал звонка, спускался на шестой и звонил в злополучную квартиру. Как правило выходил дед, всегда в военной рубашке, трико и тапках, с неизменной палкой.
– Что надо? – зло спрашивал он.
– Вы трубку положите, я из-за Вас позвонить не могу.
Вот они, прелести коммунальной жизни.
– Да ты что, щенок! – дед, выживший из ума, поднимал над головой клюку и норовил стукнуть Санька ей по кумполу.
– Да Вы что, угомонитесь! Вроде взрослый человек, престарелый, а хулиганите. Говорю трубку положите!
Но безумный дед только корчил гримасы и нападал с клюкой наперевес, как Д’Артаньян со шпагой на гвардейцев кардинала. Взывать к его благоразумию было бессмысленно.
– Ну ладно, попомнишь ты меня!
Санёк ретировался от старого безумца, тот ликовал, празднуя победу и тряс руками над головой. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Шурик устал от подлых западлянок, которые ему постоянно подставила нехорошая семейка и старый умалишённый. Он поднялся на пару этажей и остановился. Что же сделать? Ведь этот вопрос надо решать кардинально, дальше издевательства продолжаться не могут. Тут ему на ум пришёл недавний разговор с одним студентом из института связи.
– Я тут на съёмной хате живу, а сам то из Магнитогорска. Вот мне и надо домой звонить, а денег нет. Так я беру в коридоре к проводам соседей в параллель встаю и звоню сколько влезет, а счета им приходят.
– О как, чудеса! Вот значит, чему вас там в институтах учат! А что, полезная штука, не зря грызёшь гранит науки, хоть какая-то польза. А как это… Я вот даже не представляю…
– Да вообще просто. Посмотри, в подъезде такие белые тонкие провода проложены к каждой квартире – это телефонные линии, в них две жилы. Вот берёшь телефон, любой, у него в шнуре тоже две жилы и соединяешь те две белые и телефонные, вот и вся наука.
Так, точно, вот оно. В параллель вставать и звонить с соседского номера ему не надо, а вот урок преподать семейке Адамс точно придётся. Санёк спустился на лестничную клетку шестого этажа. Так, где это, ага вот! И точно, под самым побеленным потолком в подъезде, к квартире тянулся белый телефонный провод, его ещё называют «лапша».
– Ну держитесь! Попомните вы, как телефон отключать!
Санёк сбегал домой за лезвием. Так… Надо что-нибудь сделать поподлее… Так чтобы незаметно, при этом максимально эффективно и надолго. Он нашёл место в углу, там, где провод уходил в специальное отверстие и сделал еле заметный надрез, при чём только одной жилы. Получилось отменно. Найти повреждение человеческому глазу было нельзя ни при каких условиях, с виду провод казался абсолютно целым. Сашка с чувством выполненного долга вернулся домой и… О чудо! Телефон работал. Он работал и на следующий день, и через день, и даже через неделю, тогда связисты были на вес золота, заявки до месяца ждали. А через какое-то продолжительное время, спускаясь пешком по лестнице, дойдя до шестого, Сашка обнаружил там суету. Монтёры из ГТС, целая бригада, пытались найти неисправность и никак не могли. За их действиями внимательно наблюдало всё подлое семейство, скопившееся в дверях и дававшее ценные указания.
– Ничего не понимаю… – говорил, утирая пот со лба старший монтёр, – всё с виду цело, а сигнала нет, неужели всю линию перетягивать? Но это надолго, у нас кабеля нет, дефицит.
Семейка заохала, заахала, а Санёк, вприпрыжку пробегая мимо звонко засмеялся и пропел:
– Что, опять поврежденье на трассе? Что, реле там с ячейкой шалят?
И был таков, но мамаша-завуч бросила в его сторону пылкий взгляд, явно заподозрив что он как-то причастен к этому неприятному событию. Санёк не знал, чем уж там кончилось дело, да только с тех пор телефон у него работал всегда, как часы, а дед стал здороваться и кивать головой.
*****
Так вот, с тех пор проблем с телефоном у Санька не было, но в этот раз он подумал, что лучше бы были. Теперь он попал на общественно-полезную работу. С одной стороны, дело нужное. Дядька договорился с соседом, ветераном войны, для него администрация выделяла место под гараж, чтобы ставить поближе к дому свою ласточку, на которой, кстати, гонял периодически и Сашка. Более того, дядька по той же туалетной рекламной газетёнке нашёл по дешёвке железную избушку, которую продавал какой-то ханурик. Правда своей собственности на домик из металлолома он ничем подтвердить не мог, но об этом история умалчивает. Дядька перетащил её на воровайке на ветеранское законное место, Сашка, понятное дело, был без разговоров мобилизован на эти работы. Но у него почему-то оставалось стойкое ощущение, что гараж они просто-напросто стырили, уж больно ханурик нервничал и подгонял их, когда они его забирали.
Избушку эту водрузили на курьи ножки в виде ворованных кирпичей и подсыпали щебнем, спёртым с соседней стройки. Правда двери у гаража были очень узкие, ну прямо впритык, миллиметр в миллиметр по ширине машины, и чтобы выехать в него надо было складывать зеркала и требовались не дюжие снайперские навыки, но… Тут уж не до комфорта. Оставался последний штрих, чтобы торжественно ввести гараж в эксплуатацию – постелить в нём полы. А для полов нужны были доски, а дешёвые доски были на складе, и ехать туда надо было именно в это воскресенье, да ещё и с самого сранья.
Собравши волю в кулак после вчерашней попойки, Санёк попёрся на автобусе к дядьке, так как заезжать за ним тот категорически отказывался, экономил бензин. Втроём они с тёткой поехали через весь город на Обводной и там, в самом злачном углу, где лишиться головы и кошелька было как здравствуй песня, с трудом отыскали подозрительную базу. На ней из древесины, по всей видимости ворованной, так как «сотрудники» этого предприятия постоянно боялись каждого шороха и подозрительно оглядывались, прямо здесь же эдакой пилорамой нарезали доски по размеру. В итоге доски оказались, разумеется, как и планировалось, длинными, метра по два, к тому же их оказалось много.
– Ну и как же мы это будем в Вашу машину запихивать? – спросил Санёк у озадачено чешущего лоб дядьки
– Как-как… Смотри, салага, учись!
Они вдвоём открыли окна, убрали спинку сидения и запихнули в машину доски так, что они торчали из передних окон ещё по метру. При этом чтобы рулить и переключать скорости, надо было изгибаться и обладать навыками человека-змеи, зеркал не было видно вообще, а от лобового стекла осталась небольшая амбразура.
– Ну вот, а ты говорил не влезет, – с удовольствием от проделанной работы, отряхивая руки сказал дядька.
– И Вы что же… Предлагаете мне так ехать через весь город??? Да меня на первом же посту…
– Никто не обещал, что будет легко! И кто не рискует, тот не пьёт шаманское.
– Так, а как же Вы сюда влезете…
– Да я и не собирался. Я на автобусе, а вы с тётей Наташей, вперёд, к гаражу. Так давай-давай, залезаем через окна, двери уже не открываются.
Запихнув супругу в восьмёрку, подсадив через большое переднее пассажирское окно и расположив её голову между свеженапиленных досок так, что на любой кочке она могла подвергнуться процедуре гильотинирования, дядя Федя довольно сказал:
– Ну всё, в Бристоль, друзья, – и своим быстрым шагом был таков, ретировался, только его и видели.
Делать было нечего, Сашка вздохнул, крутанул ключ в замке, переключил скорость и демонстрируя чудеса эквилибристики медленно поехал обратно, домой. Вести пришлось извиваясь между досками, с закрытым обзором, ориентируясь исключительно по приборам и звёздам, которых не было. На ближайшем повороте, когда со второстепенной дороги он выезжал на главную, в связи с тем, что не видно было ничего в буквальном смысле, Месье не пропустил новенькую «шоху». «Шестёрка» вильнула в сторону, но бочарой всё-таки его зацепила.
– Вот тебе, дядя, и экономия… Всё-таки вышла боком. Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной.
Он припарковался слева, вышел из машины, точнее вылез из досок, тётка так и осталась сидеть внутри. Из «шохи» тоже вышел рослый молодой мужчина, весь на понтах, видать насмотрелся фильмов про бандитов.
– Ну что, чем расплачиваться будешь?
Санёк осмотрел машину. Удар пришёлся ровнёхонько ему в бампер, поэтому на его «восьмёрке» кроме как краски от «шохи» цвета «баклажан», которая легко стиралась полиролью, никаких следов не было. «Шестёрке» повезло меньше, переднее крыло и дверь пересекала вмятина со свежесодранной краской.
– Да не бойтесь, уважаемый, решим вопрос.
– А что ж ты, не пропустил? Не видишь кто едет?
– Да вон смотри, доски везу, не видать ни хрена. Ну и сколько ты хочешь?
– Ну… Парень, ты попал… Машина новая, а тут целых два элемента под ремонт и покраску. Не меньше пятнахи. Что милицию будем вызывать или так решим, по-пацански? У тебя деньги-то есть? Чем расплачиваться будешь?
О… «По-пацански», это подходит. Он же теперь работает с пацанами, значит и решить всё не проблема.
– Да деньги-то это, как раз, не проблема. Проблема к органам обращаться, боюсь люди не поймут… – Санёк сделал многозначительный вид.
Он уже понял, что перед ним обычный терпила, который просто понты колотит.
– Ну да… Про милицию это я так… Так как с пятнахой?
– Слушай, у меня с собой конечно нет, всё у пацанов. Но ты не переживай, я тебе расписку напишу и вот отвезу груз и прямо сразу всё и отдам.
– Ага, так я тебе и поверил, паспорт давай!
– Да я бы с удовольствием, да видишь какое дело… У меня прав-то нету, я по вкладышу езжу, а без паспорта он не канает. Давай я тебе расписку напишу и разъедемся. Сам знаешь, пацан пацана не обманет.
Тут Санёк, как ни странно, действительно нисколечко не соврал. Прав у него не было, как и денег на их выкуп, и он ездил по зелёненькой, потрёпанной и уже один раз постиранной бумажечке.
– Ну если пацан пацана… Но смотри у меня, если что сам знаешь… А как я тебя найду?
– Да ты что! Запомни, мы, русские, не обманываем друг друга! – эту фразу спустя десять лет у Санька заимствовал Балобанов для «Брата-2», – а для связи вот тебе телефон надёжный, я по нему всегда отвечу.
Санёк нацарапал на бумажке наскоро состряпанную расписку, мол обязуется выполнить ремонт ВАЗ 2106, а внизу написал телефон своей двоюродной бабушки, божьего одуванчика, но старушки смелой и бойкой, которой было нечего делать, и терять. Та очень любила общаться с его многочисленными кредиторами, поговорить-то было ей больше не с кем, все товарки померли, а тут какая-никакая, а забава. Вот старушка и вела с ними длинные душещипательные беседы, а потом всё Сашке пересказывала. Правда жила она далеко и видел бабульку последний раз Сашка уже очень давно, но периодически с ней созванивался и узнавал, кто к ней в очередной раз пристаёт.
Машины разъехались. Санёк повёз доски в гараж, больше по дороге с ним приключений не случилось. Жизнь была лихая, быстротечная, а потому про данный инцидент Шурик забыл уже на следующий день, а через неделю он и вообще вылетел у него из головы. И всё шло хорошо, пока вдруг, одним вечером, ему не позвонила та самая баба Надя.
– Сашка, опекун, едрит твою мать!
– Привет, баб Надь, как жизнь, как здоровье?
– Ты мне зубы-то не заговаривай, здоровье его моё вдруг заинтересовало. Достали меня твои кредиторы звонить.
– Да, а что ж ты не говорила, тебе ж вроде нравилось с ними…
– Всё, надоело. И ладно раньше просто звонили, а то тут взяли моду домой являться.
Действительно, недавно на местном блошином рынке поступили в продажу пиратские диски с милицейским базами данных, и любой желающей теперь мог за сотку купить такой диск и узнать любую информацию о ком угодно. Телефон, адрес, ФИО, не проблема.
– То тут твой этот, как его… Слава ходил всё зажигалкой щёлкал, канючил как тебя найти, так я его пока трёхэтажным матом не послала не отстал.
А баба Надя послать умела и могла… Вот в чём в чём, а в этом Сашка не сомневался. За словом в карман не полезет. Наверное Слава, который всё надеялся что-то с него получить, хотя сам пролошился, прочувствовал этот высокохудожественный русский фольклор на себе в полной мере.
– А тут новый какой-то повадился, высокий такой, взрослый. Сначала звонил, всё тебя спрашивал, теперь вот пришёл и стоит в подъезде, ждёт.
– О как, настырный оказался… Ну и что ему надо?
– Говорит машину ты ему стукнул. И это, Сашка, он тебе того… Как это у вас называется… Стрелку, во, забил. Завтра у центральной библиотеки в три. Ты уж съезди, разберись, не доводи до греха, а то я ему в следующий раз придёт, точно сковородкой по мозгам вдарю.
Н-да, а чувак-то оказался непонятливый. Ну что ж, придётся подъехать. Всё-таки не зря он с пацанами познакомился. Надо из этого знакомства извлечь хоть какую-то пользу, не всё их на тачке дядькиной катать. Для его целей идеально подойдёт двухметровый Cлон. Его можно одного на стрелку отправлять, и считать что дело сделано, от одного его вида всё разрулится. Санёк остановился, подошёл к телефону-автомату, опустил просверленную «двушку» на ниточке.
– Алло, Слон, слушай, ты что завтра в три делаешь? Что? Да помощь твоя нужна, подъехать побазарить с одним индюком. Что? О чём? Тебе не всё ли равно? Не слышу? Свободен? Ну всё, я в половине за тобой заскочу. Ты куда выйдешь, туда же, на Баумана? Ну, добро́.
На следующий день в назначенный час перед центральной городской библиотекой, прямо на площади перед её входом, где торговали всем подряд – от левых лекарств до цыганских курток, но только не книгами, со свистом появился Санёк на дядькиной «восьмёрке» со Слоном на переднем сидении. Там уже скромно стояла сбоку, ожидая, «шоха» цвета «баклажан», демонстративно показывая раскуроченный бок. В «шестёрке» сидели два силуэта – высокий на переднем сидении и непонятно кто на заднем. Санёк эффектно крутанулся на полицейском развороте прямо перед носом «шохи», обдав её пылью и гравием. Они со Слоном не стали выходить из машины – не царское это дело. Из покоцанной ВАЗ-2106 вышел давишний высокий чел. Санёк открыл окно.
– Чо хотел?
– Как что? Ты шутки вздумал шутить, думал я тебя не найду? Да ты знаешь кто со мной?
– Слышь! То, что ты приехал к пожилому заслуженному человеку и начал там жаловаться, уже само по себе косяк. Так что кого бы ты с собой не привёз, по понятиям ты не прав. Ты может ещё маме пожалуешься?
– Да я… Да вы… Да у меня же расписка, ты же обещал… По-пацански…
– А ты что, пацан, чтобы я тебе обещал?
– Пошлите в машину поговорить, там вас ждут!
– Слышь, тебе надо ты и садись! Прыгай к нам на заднее сиденье, не бойся!
Высокий не знал что делать и стушевался. Тот кто был в машине явно ему приказал затащить их в свою, а всё пошло не по сценарию. Он сделал неправильный выбор и на том его дело было проиграно. Всем стало ясно кто он, и теперь уже ему не смог бы помочь никто.
– Ну ладно…
Санёк нагнулся и пропустил терпилу назад, в глубь тонированного салона. С того момента как он туда залез, его судьба была предрешена.
– Так что ты хотел? – повернулся к нему неразговорчивый Слон.
Он занимал собой сразу пол машины, так что даже лобового стекла не было видно. При всей своей необъятной комплекции, Слон обладал ещё и лицом Каннибала Лектора, смесью с Фредди Крюгером.
– Да он мне машину стукнул… Да вот у меня расписка…
– И ты поехал его бабушке жаловаться? Нехорошо…
Это было сказано таким голосом безразличного удава, что высокий выпал в осадок. Сидя в каземате тонированной в ноль восьмёрки, его затрясло.
– Давай, – Слон отвернулся и не глядя притянул руку.
– Ч-т-т-о?
– Расписку.
– Вот, возьмите, пожалуйста…
Расписка оказалась в руке Слона. Он посмотрел на неё, читать не стал. А сложил её и медленно, показательно, молча стал рвать на крохотные кусочки. Высокий терпила онемел, хотел было запротестовать, да осёкся и заткнулся. Когда Слон закончил своё дело, он выбросил клочки бумаги в окно, отряхнул руки и сказал:
– Ты же понимаешь, что расписка твоя ни юридической, никакой другой силы не имеет, а потому она и не нужна тебе совсем, ведь правда?
– П-п-ра-в-да… – выдавил из себя высокий.
– Ну вот, всё, бывай. Месье, выпусти этого… Не видишь – ошибся человек.
Санёк опять нагнулся, открыл дверь и выпустил высокого. Тот вылез и понурив голову поплёлся к своей тачке. Кто был внутри неё, они так никогда и не узнали, а самого длинного так никогда больше и не увидели. Бабульке он тоже звонить перестал. Понял, видать, жаль не с первого раза…
