Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 27

Витал смотрел на первые выходящие лучи солнца из-за горизонта. По приоткрытому рту адъютанта, побелевшими пальцами вцепившегося в подзорную трубу, стало ясно: суда пиратской флотилии начали боевое построение.

Играть в интеллектуальные шахматы с торгом и взаимными упреками времени не оставалось. Прикрыв глаза, он будто видел воочию, как с палубы на палубу мелкой рябью зачастили крохотные семафорные флажки.

Все корабли, от мала до велика, фрегаты, галеоны, каравеллы исполинскими рыбинами, словно тяжелые бусины ртути, медленно сползались к острову мореходов.

Величавые громадины разрезали бирюзовые волны. Слаженно, подобно парам в полонезе, корабли становились на прострой кильватером. Полумесяц Малого Орфея окружало зловещее кольцо. И любой, даже самый необразованный матрос, знал, каким станет следующий шаг: слаженная цепь, что применит во всей своей полноте эффект массированного бортового залпа.

– Ваше Высокопревосходительство, Венсанов флот готовится к атаке!… – выкрикнул бледный как смерть адъютант.

Витал с Леоном едва заметно переглянулись.

 
***
 

Ветер крепчал.

Линейный фрегат «Стремительный» завершил боевое построение, и теперь стоял на якоре.

В воздухе повисло напряженное ожидание.

Марсий в очередной раз изучал Малый Орфей с капитанского мостика. В сознании уже рисовался изуродованный ядрами пейзаж: сбитые изящные башенки. воронки в местах, где бродил ещё мальком-курсантом… столбы дыма…

Чтобы спустить паралич напряжения, он рявкнул на юнг.

– Да только что ж проверяли такелаж, самолично убедился. – Трубка в обветренных лапищах боцмана мерно стучала о фальшборт. – Адмирал, вы ж в восьмой-то раз командуете… А ну куда понёс, соб-бака?! Здесь оставь, я кому сказал!!!

Зазевавшийся было моряк с грудой небольших ящиков совершил полный поворот и рысью скрылся за мачтой.

– Разве?.. А это чтоб не расслаблялись!..

Дабы скрасить неловкость, Марсий хмуро уставился на солнце, неумолимо ползущее среди лёгких облаков.

Всегда рациональный и сдержанный, сейчас он ненавидел всеми фибрами души этого пижона Витала, который как и все лавразцы, в силу разгильдяйства пропускал назначенное до залпа время. Впрочем злиться и ненавидеть было куда удобнее, чем додумывать причины его отсутствия.

Огромное вязкое оцепенение наползало изнутри самого естества адмирала и давило, погребая под собой привычную бездумную исполнительность. Собрание капитанов флота Венсана установило открыть огонь по острову в четко указанное время. Однако чем выше поднималось восходящее солнце и чем громче тикала карманные часы, тем сильнее внутри Марсия нарастало сопротивление.

Линза подзорной трубы в сотый раз сместилась на семафорных.

В ту же секунду взвились алые флажки.

Заныли виски, и бриз тотчас же выпил проступившую на них испарину.

Уши словно залило водой, а сам Марсий вдруг оказался где-то вне капитанского мостика «Стремительного».

Он видел, как забегали моряки на стоящих с ними борт-в-борт судах.

Он видел почти единомоментное раскрытие орудийных дверок.

Он видел мутный блеск зияющих дул на девяностадвухпушечной «Надежде», судне торгового флота, наскоро переоборудованного в боевой флагман.

Ещё несколько мгновений – и станет темно от пороховых облаков, и никаким ветрам не развеять тяжелое одеяло гари и огневой мощи, поднятых разъяренным вкрай флотом.

Однако внутри, вопреки утвержденному «огонь!», звенело тихое «не стрелять!».

Кто посмел отдать приказ самой его совести?

Обнаженный нерв его твердил: недопустимо палить по земле, взрастившей лучших из мореходов. Земле, ради спасения которой даже сам Витал оказался готов рискнуть собственной шкурой. И преступно будет следовать приказу, когда обстоятельства важнее протокола.

Тем не менее ноги сами бездумно вынесли его на артиллерийскую палубу, и механическая рука до хруста сжала древко пылающего факела. Лицо обдало жаром.

Марсий смотрел в игру пламени, но вместо паники она вызывала в нём чувство близости к неведомой красоте.

– Адмирал, пушки готовы. Ждем вашего приказа!

Факел в руках коптил чёрным дымом, и во рту собиралась горечь. Вокруг слышались выкрики приказов на соседних кораблях и грохот лафетов артиллерии.

Марсий бросил взгляд на Адмиралтейство.

Витал так и не вернулся до рассвета. Вдова подчеркнуто не желала медлить ни минуты с расправой. Жив ли он или мёртв – план провалился. И теперь им предстоит стать палачами для мирных согильдийцев, свергая кучку говнюков у руля.

И всё вроде бы правильно. И вроде бы справедливо. Только отчего так тошно?

Отчего в горле застрял комок самых грязных ругательств?

Он сплюнул за борт.

Как часто он раньше не задумывался над тем, что ему приказывали сверху? За все годы службы сколько уже крови было на его руках? Чьи решения ему предстояло бездумно повторить, веря в их мнимую справедливость?

Вместе с давлением неведомой пружины в груди билась маленькая светлая птица.

Глядя в одну точку, Марсий слышал тихий голос того священного, что замарал Адмирал Флота, того, ради чего Гильдия Мореходов отгородилась от целого мира и понесла бремя монополиста, скрывающего знания и опыт каждого моряка. И тысячи положенных жизней во имя технологий, опередивших время. И вроде бы план был его собственный, и как будто не на кого пенять, но…

Сама Честь Мундира и, возможно, голос собственной закрепощенной его души велели ослушаться приказа.

Впервые в жизни.

Испуганные крики выдернули его в затуманенную дымом пушечную палубу.

– Адмирал!!!

Первые залпы с соседних судов заглушили остальные звуки, в том числе вылетевшее крепкое словцо.

Марсий было поднял руку для приказа. Сквозь чёрную нить дыма над пламенем факела на него уставились четыре десятка глаз.

Он мягко опустил механическую руку, застывшую у фитиля.

Лицо его, спокойное и умиротворенное, сквозь крохотный квадрат бойницы смотрело на блеск игривой волны за бортом. Крики моряков-артиллеристов доносились до слуха словно сквозь толщу вод.

– Ну же! Адмирал, что с вами???

Тяжелая металлическая ладонь сама легла на плечо матросу, уже готовому поджигать фитиль. Марсий перехватил посподручнее факел и тихо улыбнулся.

Краснеющие медью пальцы разжали древко, и через орудийное оконце факел отправился за борт.

Обе ладони скрестились в знаке отбоя для экипажа «Стремительного».

Он знал, что никто не рискнет ослушаться. Как знал и то, что готов в полной мере понести ответственность за свое решение. Ведь ребята со «Стремительного» и прочих подконтрольных ему кораблей так же, как и он сам, не хотели обагрять руки кровью своих соплеменников.

Да, он бессилен что-либо изменить, но право отказа не принимать участия в расправе – тоже выбор.

Как сделал выбор Витал. Тот, кого Марсий привык считать самодовольным паршивцем, принёс себя в жертву, чтобы спасти мирных жителей и места, дома и Родины для каждого морехода.

Вопреки грохоту и суматохе, на душе его стало покойно и светло.

Адмирал заложил руки за спину и поднялся на палубу.

Сизый тяжёлый дым колыхался в такт поднявшемуся волнению.

Побелевшие костяшки, стиснувшие было подзорную трубу, вдруг бессильно разжались, и шокированный Марсий, напряженно рассматривающий очертания Малого Орфея, уронил прибор.

Только глаза его, не веря себе, до рези вглядывались в родной остров, да труба каталась взад-вперёд по палубе, сотрясаемой дрожью залпового огня с соседних бортов.

 
***
 

От острого предчувствия, словно от последнего глотка воздуха, Витала передернуло.

Время вышло. Вот и конец.

Увидеть облачка тысяч залпов, белеющих вдоль темных бортов теперь можно было невооруженным глазом. Звук глухого уханья орудий скрадывало расстояние до Адмиралтейства.

Витал неотрывно смотрел на строй своего флота.

Каждое судно, каждого капитана он знал не просто по имени, – по голосу, по манере держать штурвал, по излюбленным проклятиям в шторм. Его флот двигался завораживающе слаженно, будто исполняя смертоносный танец на волнах. Корабли заходили в боевые линии с грацией хищников, окружающих добычу – вспышки орудий расцветали вдоль бортов подобно огненным цветам, и новые суда занимали место ушедших в поворот, бесконечной чередой, неумолимо, как сама судьба.

Не смог он отвести глаз, и когда выпущенные снаряды кучным роем взвились в воздух, стремительно увеличиваясь в размерах.

Больше от него ничего не зависело. Он сделал всё, что мог.

Подставив лицо безразличному небу, он лишь закрыл глаза и мысленно попрощался с Селин. И с каждым, кто был ему дорог.

До рокового удара оставались считанные мгновения, но ни тени сожаления на него не нашло. Никакое счастье с любимой женщиной, никакие достижения не стоили завершения дела его чести.

Даже с таким печальным итогом.

Пойманные в ловушку Адмиралтейства офицеры Гильдии Мореходов как могли держали лицо. Кто-то встал по стойке «смирно» и отдавал честь, приложив почти твердую ладонь к треуголке. Кто-то в голос начал громко читать отходную молитву с просьбой о ласковой глубине. Кто-то отвернулся, пряча от сослуживцев дрожащий подбородок.

Лишь Адмирал Флота как ни в чём не бывало занимался прощипыванием разросшихся водорослей в аквариуме.Мелкая рябь прошла по стеклянной чаше, и перепуганные рыбки заметались в поиске убежища.

С потолка посыпалась серая пыль.

Вместе с гулом земли, от края до края Малого Орфея, в небо взмыла искристая прозрачная стена. Словно северное сияние, обращенное в щит, она начала смыкаться над островом мореходов и застыла льдистым куполом. Очертания бескрайнего горизонта чуть исказились, и солнце расплылось белым пятном.

Низкая вибрация щита отдавалась в костях, заставляя внутренности дрожать в такт неведомой силе. Воздух загустел и словно наэлектризовался – волосы на затылке встали дыбом, а во рту появился металлический привкус. Гильдейские офицеры растерянно стучали по стёклам своих карманных приборов. Стрелка же стенного барометра, вмурованного в фасад Адмиралтейства, и вовсе упала к нулю.

Будто над островом разверзлась бездонная пропасть.

Раскалённые пушечные ядра увязали в немыслимой преграде, словно мухи в янтаре, и соскальзывали вниз.

– Венсан, ты смешон. То, что для тебя дерзость и подвиг – для нас, для ядра самой Гильдии Мореходов, – всего лишь очередное жалкое покушение на право и власть. Думаешь, ты один такой? Гильдия знала противников и могущественнее тебя и твоих незрелых амбиций. – Адмирал Флота говорил зычно, знаменитым штормовым тембром, и до каждого угла террасы, как и до скрытого от пола до потолка витражами кабинета, долетал звук его голоса. – Неужели ты рассчитывал оказаться умнее многовекового опыта ведения войн, бережно переданного нам предками?

Зачарованный огромным немыслимым куполом Витал застыл у поручней, силясь разглядеть за размытыми контурами свой флот.

– Ты и шайка твоих последователей – как бы велика она ни была – только облегчили нам задачу! Я всё думал, как бы организовать чистку рядов Гильдии! К тебе, к предателю обоих Кодексов, потянулись такие же как и ты сам, отбросы и идиоты, очарованные твоими утопическими несбыточными идеями! Проклятый идеалист! Поделом тебе! И да. Под Куполом, доставшимся нам от правителей прежних времен, мы дождёмся подмоги, и тогда воздадим тебе по заслугам как следует! Можешь не сомневаться, Венсан!

К зарычавшему Леону рванули конвоиры, но зазвучал громкий голос.

– Сраный идеалист! И никак иначе! – Восклицание из-за офицерских спин заставило всех обернуться.

Голос принадлежал Раулю, возглавившему оборону статуи Орфея.

– Только лично я верю ему больше, чем Вашему Высокопревосходительству. Уж не знаю, руководил ли вами циничный прагматизм или всё дело в слепоте старческой слабости… Но ясно одно: вы засиделись в кресле правления Гильдии, и вместо Справедливой власти и развития нашего народа пособничаете стяжательству и скотскому отношению к своим же людям! Агилар пришел положить этому конец. И он хочет сделать это максимально гуманно. Да складывайте уже полномочия! И никто не пострадает!

Мореход кивнул Виталу.

– Звон ласковой глубины, брат.

Позади него ощерились взведенными мушкетами остальные черные бушлаты. Их дула были направлены на конвоиров и приближенных, что тоже похватались за оружие.

– Звонарь?..

На ошарашенный вопрос Витала капитан с бакенбардами только подмигнул.

– Не стрелять! – крикнул своим Рауль, – Ребята, я гляжу, не глупые: что к чему уже поняли. Как и на Большом Орфее кстати, Адмирал, где вас уже давно не жалуют. Поэтому подмоги не ждите. Её не будет. Я об этом позаботился.

В полнейшей тишине на пол со звоном и лязгом вдруг начали падать одно за другим вооружение: мечи, сабли, мушкеты.

Лязг офицерских ножен заставил наконец Его Высокопревосходительство медленно обернулся через плечо. Золоченая повязка с механическим глазом мелко дрожала. В Адмирале Флота более не стало ни выправки, ни бравады высотой положения.

На моряков, походивших скорее на встревоженное осиное гнездо, чем на офицерское собрание, оглянулся глубокий старик.

Мореходы переглядывались. Кто-то освободил связанные руки, но Витал оцепенел.

Потянулось зловещее молчание. Стащивший где-то яблоко Леон с хрустом откусил, и в повисшей тишине на пирата обернулись все моряки.

Под наставленными дулами, ощетинившимися штыками, слова Адмирала Флота потекли медленно, впаиваясь в историю незыблемого монолита Адмиралтейства:

– Значит, мятеж… И какую судьбу приготовили мне?

Витал оглянулся на внезапное подкрепление злейшего из подразделений. Внутренняя Служба Гильдии, чёрные бушлаты, перешли на его сторону. Такого ожидать он конечно же не смел.

– Трибунал. На этот раз – справедливый. – Рауль говорил тихо, но твёрдо. Так мог звучать только голос свидетеля несметных бесчинств, в ком не погибла совестливость.

– Мы не разучились думать, Ваше Высокопревосходительство, – процедил он сквозь зубы, принимая убранную в парадные ножны шпагу Адмирала Флота. – Каждый офицер Внутренней Службы, каждый чёрный бушлат многократно рапортовал о собственных сомнениях в адекватности исполненных приказов. Капитан Ирен сделала даже больше…

Взволнованные голоса мореходов, доносящиеся до Витала, слились с гудением неведомого купола, сохранившим жизни ни в чем не повинных мореходов и самого их острова, Малого Орфея.

События развивались слишком стремительно, слишком непредсказуемо – как шторм, что внезапно стихает, оставляя после себя растерянность.

Цель оказалась достигнутой без единого выстрела, но Витал ещё не мог поверить.

Словно во сне, он опустился на пол у перил, прижимаясь лбом к прохладному металлу. За размытой зеленоватой пеленой купола его флот казался призрачным, нереальным – как и сама победа.

Адмирал Флота отрешенно сидел в кресле, сцепив руки. За ним стояли ровно те же бушлаты, что конвоировали лазутчиков в Адмиралтейство и монотонно зачитывали тому права арестанта. Прочие гильдийцы возбужденно переговаривались. Леон громко смеялся, что-то спрашивал, рассказывал, дергал за плечо…

Витал же словно выпал из реальности, и никак не мог поверить в конец проклятого противостояния с властью Гильдии. Он вдруг почувствовал, как тепло разгорается в груди. Новизна чувства противоречила жжению поражения или триумфа – это было облегчение человека, наконец вернувшегося домой после долгого и очень сложного путешествия, полного штормов, боев, преодолений и разочарований.

– Венсан? Да что с тобой!

Сообразив, что обращаются к нему, он повернул голову.

– Да яблоко, говорю, держи! – Леон тяжело плюхнулся рядом, скрипя кожей камзола. – Бледный, аж жуть! Тебе надо поесть. Последнее! Сладкое, прям как в детстве…– Сукин ты сын! Не подвела чуйка – не зря пошел с тобой…

Кургузая ладонь двинула капитана в плечо, и хриплый хохот пирата поднялся вверх, к отливающему зыбким перламутром куполу над Малым Орфеем.

– Вишь какая штуковина, что твоя крышка на котёл… надо же… и чё только не придумают…

Сквозь бормотание Леона послышался голос Рауля.

– Клянусь, я узнал обо всем слишком поздно, чтобы предупредить, Витал. Старик чрезвычайно подозрителен. Мне было очень сложно пролезть в бушлаты, не говоря уже о том, чтобы их возглавить… Предстоит еще многое выяснить, но это позже…

– Я так давно не получал от тебя вестей, Звонарь, что думал ты и вовсе сгинул… – Витал крепко пожал протянутую Раулем руку и с его помощью встал на ноги.

– Все потом. Сейчас от тебя ждут ответов. Что будет с нами всеми дальше?

Звонарь кивнул в сторону площади.уже заполненной людьми.

– Это теперь будем решать вместе, – сказал Витал, – Идем.

Они вышли на ту часть террасы,что смотрела на площадь и замерли у перил. Двое в чёрном. Изгой и гражданин. Плечом к плечу.

Витал взглянул перед собой и неловко улыбнулся. Рауль хмыкнул и тихонько пихнул его локтем.

Солнце пробилось сквозь купол, расцвечивая его радужными переливами и осветило множество обращенных к Адмиралтейству лиц.

Сотни встревоженных глаз смотрели на мореходов по разные стороны обоих Кодексов: Морского и Сухопутного, вставших на защиту своей истерзанной Родины. Месте, что не знает различий между своими детьми, не делит на правых и виноватых, а принимает их всех, как море принимает все реки, впадающие в него.

Единой Родины на весь морской народ, такой же разнообразный и великий, как сам Древний Океан.

Площадь всё полнилась людьми, как море приливом. Матросами и офицерами, торговцами и ремесленниками, даже юнгами, что карабкались на фонарные столбы, чтобы лучше видеть. Их лица их лучились надеждой, не той робкой, что теплится искрой в ночи, а той, что сияет почище всякого солнца.

Во все времена.