Освобожденные рабы

После первой рюмки – первое в жизни опьянение! – голова Бузи пошла кругом, и все пошло кругом: фонари, тромбоны, бутылки и женщины… Это было очень занимательно.

А Гауе подзадоривал:

– Пей, Бузи! Пей! Ты уже не мальчишка! Мы хорошо продали кость и заслужили по доброй чарке водки!

Тромбон неистовствовал. Ухал барабан. Табачный дым застилал комнату. И в дыму, как в облаках, посредине комнаты носилась черно-красно-зеленым вихрем полуобнаженная негритянка с повязанным у бедер широким ярким, глазастым шелковым платком.

Гауе куда-то пропал. Иногда из-за дымовой завесы доносился его голос и смех, перекрываемый женским визгом.

За соседним столиком сидел старый американец. Как ни мало знал Бузи жизнь, он все же определил, что этот американец – птица невысокого полета. А рядом с американцем – красивая, молодая негритянская девушка. Ах, какая красивая! Бузи не мог оторвать от нее глаз. Иногда девушка лукаво поглядывала на него, и тогда горячая волна приливала к сердцу Бузи.

Старый американец шепнул девушке, она тотчас послушно встала, подошла к Бузи и непринужденно уселась за его столик. Бузи оробел от неожиданности и счастья.

– Ищешь работы, мальчик? – спросила она, ласково оглядывая его большими карими главами.

– Я не мальчик, – ответил Бузи обиженно. – И я не ищу работы.

Бузи рассказал, зачем он приехал в город. Девушка подсела к нему еще ближе. От нее пахло сладкими душистыми травами. Откуда-то появилось вино. Девушка наливала стакан Бузи, заставляла пить, а сама начала уговаривать его законтрактоваться рабочим на каучуковые плантации. Она расхваливала привольную жизнь рабочих, соблазняла прелестями города.

– По праздникам все рабочие приходят в Монровию повеселиться и потанцевать с девушками. У каждого есть своя. Ты мне понравился, миленький, и я буду любить тебя. Тебе нужно только подписать бумажку. Если ты не можешь, я подпишусь за тебя.

Бузи плохо соображал. Голова кружилась от вина и еще больше от близких ласкающих глаз девушки. Ему дали подписать какую-то бумажку, на которой он поставил замысловатый крючок… Потом ласковые глаза девушки вдруг исчезли, и вместо них Бузи увидал холодные белесые глаза американца.

– Возьмите его! – сухим, как треск сучьев под ногами, голосом крикнул американец…

Это последнее, что ясно помнил Бузи. Он потерял сознание. Его куда-то несли, потом везли на тряской телеге.

Пойманная птица

Проснулся он в бараке каучуковой плантации. Красивая девушка исчезла, как сон. Она сыграла свою роль и получила плату за вербовку от агента Блэкмора…

Началась трудная жизнь на плантации. Палящий зной. Гладкие стволы каучуковых деревьев. Бузи делает надрезы на коре и подставляет голую руку. Светлый сок стекает на руку, засыхает, темнеет, покрывает ее рукавом… Бузи сдирает с руки каучуковый нарост, бросает в корзину и делает новый надрез на коре… Мистер Россель, владелец плантации и акционер фирмы «Файрстон», предпочитает этот старинный африканский способ добывания каучука американскому.

От постоянного сдирания каучукового «пластыря» темная кожа на руке Бузи буреет и вспухает… В тяжкой работе проходят дни – от зари до зари… Грязные бараки, скудная, несвежая пища, ничтожная плата… И никаких праздников, никаких «городских» развлечений… Красивая девушка обманула Бузи: он больше никогда не видел ее…

Бузи изнемогал от непосильного труда, тосковал, как птица в клетке, по родным полям и лесам. Он близок был к самоубийству.

Но тут в его жизни произошла еще одна перемена.

Однажды на плантацию приехал сам мистер Россель с американцем в белом фланелевом костюме.

Россель проходил мимо Бузи, когда налетел ветер и сорвал панаму с головы американца. Шляпа, подхваченная ветром, покатилась по скату холма к пруду. Но прежде чем она успела упасть в воду, Бузи бросился за ней и схватил ее правой, «незамурованной» рукой. Это он сделал не из угодливости. Просто в нем проснулся инстинкт охотника. Ему казалось, что шляпа – недобитая плохо пущенной стрелой птица, которую надо поймать.