Приборы на шесть персон

Демон ждал, пока шаман выберет подходящий для подобного боя навык и принесёт свою жертву, покачивая хвостами. Только кошачьи способны на такое хладнокровие перед убийством, высиживать в засаде длительное время, чтобы атаковать свою жертву в самый подходящий момент. Так же он и сражался. Даже в облике человека, сохранив мягкую поступь, не производящую шума, не поднимающую пыли, плавные движения рук и ног, грациозные выпады, ответные удары, оборона. В нём сочеталось не только кошачье проворство, но и опыт умелого воина, судя по всему он тренировался с тех пор как попал в дом к Хитоши. Никаких глупых ударов, или необдуманных шагов, подготовленный солдат был бы убит на первой минуте боя, простой человек вовсе бы не заметил приближение смерти. Но в этой схватке сошлись не люди.

Бакэнэко закрутился волчком, нанося молниеносные удары. Сталь звенела. Всё быстрее, всё точнее. Но ни один из них не достигал цели. Сталь искрила. Через некоторое время клинки соперников невозможно было различить. Сталь пела. Слившиеся в единое марево отблесков и искр, так же, как и звуки боя, дыхание, шаги, звон металла соединились в один монотонный гул. Казалось, воздух вокруг задрожал, упившись энергией бойцов. Демона выдали хвосты. Они, как и у всех кошачьих играли роль балансира, стабилизации перед прыжком, сильным выпадом или ударом, чтобы сохранить равновесие один или оба хвоста отклонялись в стороны. Хота парировал удар сверху. Перенёс левую руку на лезвие и со всей силы приложил рукоятью нос противника. Брызнула кровь, оборотень замешкался. И в то же мгновение лишился одного хвоста, нечеловечески взвизгнув существо, выронило оружие, обернулось мохнатым и исчезло в ближайшем тёмном углу.

– У демонов нет законов чести, спасти себя для них куда важнее, но я ещё ни разу не видел, как он убегал от схватки, равно как и проигрывал. Чужеземец, ты победил, – глава жестом подозвал к себе помощника, что-то шепнул на ухо, – охрана, выпустите его, пусть вернёт торговцам то что украл.

– Надеюсь мне не придётся возвращаться.

– Уж поверь, много людей погибло в стычке с таким же как ты, я не хочу, чтобы кто-то из клана сложил голову из-за неверного решения принятого мной, а защищать меня их обяжет честь. Прощай чужеземец.

– Каждому ты позволил выбрать свою дальнейшую судьбу, – заговорила голова на поясе индейца, – почему?

– Я верю, что даже злой человек способен на благие поступки, он не перестанет быть собой, но он может постараться больше никому не вредить. Как вы и говорили, тьму можно вытравить, только большей тьмой, но для этого не обязательно придавать человека земле. Достаточно показать, как близко к ней он находятся, и что каждый следующий шаг, может быть шагом в пропасть. А иногда находятся и те, кто в эту пропасть может столкнуть.

– Это не лишено смысла. Твоя нога тоже оставляет след, всегда помни об этом, ты пока не встречал способных сбросить тебя, но обязательно столкнёшься с подобными. Что делать со следующим человеком решать только тебе, пока он не совершил зла, но совершит его не мало, пока он не совершал добра, и его будет не меньше. Твой путь на запад.

Мимо индейца проносились поселения, леса и степи, города, реки и горы, но голова на поясе молчала. Ни слова, ни звука, пока однажды ночью, проезжая верхом через очередное селение, шаман не услышал кроткое «Здесь». Спешившись и привязав коня к ближайшей изгороди, он медленно побрёл вдоль старых покосившихся домов. «Он» вновь раздался голос, когда взгляд Ворона на мгновенье задержался на плетёной люльке, висевшей в окне одного из жилищ. Внутри спал младенец, нескольких месяцев отроду, индеец срезал веревку, на которой держалась колыбель, и покинул деревню.

Расположившись на утёсе с видом на реку, он снял трофей с пояса.

– Вы желаете смерти младенца?

– Мы видим его пути, то кем он может стать, если пойдет не той дорогой.

– Он ещё не принял ни одного решения в своей жизни, откуда вам знать, что он выберет не ту сторону?

– Мы не знаем, пытаемся предотвратить.

– Предотвратить? Рано или поздно любой человек совершает злой поступок, обдуманно или нет, но все. И сколько ещё придётся убить младенцев?

– Мы не видим всех, мы видим только исключительных, тех, чьи жизни могут наклонить весы, пошатнуть гармонию. Он сможет.

– Так не будет. Не от моей руки, я не лишу человека жизни, только за то, кем он может стать или не стать, если всё же он выберет путь зла, я приду за ним, но всё так же со сделкой.

– Позже ты не сможешь его одолеть, сейчас или никогда.

– Значит никогда, выбор должен быть у всех, будет и у него.

– Тогда мы закончим сами, ступай Белый Ворон.

– Нет.

Лес позади индейца ожил, зашелестела листва, захрустели ветки, на утёс вышел медведь. На морде было несколько царапин, один клык сломан, уши порваны, из левой лапы торчали три обломанные стрелы, размера он был исполинского, вполне мог одной лапой перебить хребет взрослому быку. Зверь встал на задние лапы, затмевая собой лес и восходящее солнце, заревел, птицы на добрую милю вокруг взмыли в воздух. Вынутый в мгновенье ока меч, смог нанести только два удара, перед тем как мощный удар огромной лапы сбил человека с ног и лишил основного оружия. Шаман достал сёто и не поднимаясь с колен нырнул под занесённую для следующего удара лапу, короткий меч вонзился в плечевой бугор. Зверь зарычал и встал на задние лапы, тесак сержанта, все, что теперь осталось против могучего хищника. Когти пару раз мелькнули перед лицом человека, так и не достигнув цели, медведь вновь встал на четыре конечности и попытался вцепиться в противника зубами, но вместо желаемого получил ещё один шрам на морде, ещё рывок и ещё порез. Следующая атака стала для хищника последней, в слегка наклоненную для укуса голову, снизу, по самую рукоять, вонзился армейский нож. Безжизненная туша сбила с ног и придавила Ворона.

– Вставай изгой, – заговорил знакомый голос, – твой путь кончается не здесь. Ты воспротивился нашему слову и теперь тебе решать, что делать дальше, но мы не откажем тебе в дарах, ведь ты наш выбор. Вставай.

– Да, действительно, – прервала на мгновенье повисщую тишину девушка, – если бы не ваши уточняющие вопросы, я бы действительно сочла вас психом, которого подталкивали на убийства голоса в голове.

– Поэтому я их и задал, – отозвался шаман, – в комнете есть ещё двое, чьих историй мы не слышали, и у меня как раз пара дней для завершения моих дел, Борис, расскажете нам что-нибудь завтра?

– Мне вам нечего поведать, кроме того, что вы все уже рассказали, – начал Борис.

– Собираетесь пересказать нам наши жизни? – не поняла девушка.

– Нет, не ваши, историю жизни одного, очень скрытного существа, как вы, Ксения, его называли, мясника, он очень умело скрывался от наблюдателей, как и от всех кто, пытался его найти, будь то силовые структуры любых стран, где он был, либо его недоброжелатели, которых за свою жизнь он нажил немало. У нас были только урывки сведений о нём, появился там-то, исчез, видели там-то, ушёл от преследования. Сейчас, благодаря вам всем, у нас есть более точные данные о его перемещениях. Хота, тот младенец, которому вы оставили жизнь и подкинули вместе с медвежьей шкурой, вон та самая шкура, – наблюдатель указал на обивку кресла, – Семён. Дуб, что вы вытащили из болота, его части пошли на остов для кресла, цыгана Пали, его же и прокляла цыганка Зара, подарив те навыки, которыми он воспользовался, выбивая глаз одному из великанов, которых, вы, Сергей и Василий встретили во время войны, и под занавес, история Ксении.

– Но зачем вам мясник? – задала единственный оставшийся вопрос девушка.

– Сам Яз, без сомнения интересная персона, данные о нём нужны нам для общего знания, но не более, однако у него была более важная информация для нас, он знал ювелира. Этот загадочный гражданин вообще нигде не попадался нам, и при этом изготовлял очень могущественные вещи, чего только стоит ваш браслет Сергей. Однако, даже после смерти, мясник, в вашем лице, Ксения, поможет нам восстановить полную картину жизни самого Яза, и очень надеюсь, предоставит координаты ювелира.

– Каким образом позвольте узнать?

– Амулет что он вам дал, ещё при вас?

– Конечно, с тех пор я его не снимала.

– Вам никогда не приходила в голову мысль приделать его обратно?

– Нет, я подумала, если хозяин не смог за столько лет его прикрепить на место, то мне какой смысл пробовать?

– Не мог или не хотел? Готов поспорить, если вернуть его на законное место, произойдёт что-нибудь крайне интересное. Игнат Егорович, помогите даме с креслом.

Дворецкий вышел из своего тёмного угла, отодвинул кресло, Ксения сняла фигурку волка с шеи.

Едва волка вернули на место, внутри кресла сработал какой-то механизм, и из передней части сиденья выдвинулась небольшая полочка, подогнанная настолько искусно, что даже при тщательном осмотре её было невозможно заметить, а все оставшиеся недочёты и щели напрочь скрывал густой мех шкуры.

– Я полагаю там книга, – произнёс Борис.

– Как вы узнали? – с недоумением спросила девушка, и положила на стол талмуд в кожаном переплёте.

– Человеку, прожившему больше двухсот лет, есть о чём поведать, но когда все, с кем ты мог чем-то поделиться уже в земле, остаётся разговаривать с бумагой. Позволите? – наблюдатель указал на книгу.

– Да, пожалуйста, – Ксения протянула ему находку.

Борис открыл книгу и начал читать вслух.

– Я пишу это немного позже, чем должен был, опоздал, наверное, лет на семьдесят, из-за чего некоторые имена, даты и места могут быть перепутаны, а что-то вообще навсегда утачено за давностью лет. Но начну, пожалуй, сначала.

Имя, что дали люди, нашедшие меня завернутого в медвежью шкуру, с татарского переводится как лишённый, или потерянный, в оригинале Язарган…

«В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта http://www.peakpx.com по лицензии Creative Commons CC0»