А какая разница?

В частности, к десятой годовщине октябрьского переворота в общественное сознание старательно вносили этот новый понятийный аппарат. Так, сам переворот в нём получал признаки “социалистической революции”. С этой целью, в частности, по заказу ВКП(б) был создан фильм режиссёром С.Эйзенштейном “Октябрь”, достойный Голливуда того периода. Фильм был сделан в стиле “фэнтези” – полный вымысел в показе основного события с сохранением определённой документальности во вторичных сценках фильма и по персоналиям.

Фильм так всем понравился, что к 50-летию Социалистической революции кадры октябрьского восстания из фильма (точнее, игровую сценку “восстания”) подавали новым поколениям граждан уже как документальные кадры восстания, которого, правда, не было. Кстати, подобный подход власти к событиям 1917 года фактически демонстрировал деградацию интеллектуальной среды общества и ментальности партийного руководства.

Становление крупных промышленных объектов в стране обозначалось как построение социализма, развитие социалистической собственности. Восстановление имперских начал государства в 1922 году и в дальнейшем было “упаковано” в наиболее удобную для того момента идеологическую форму – в форму Союза Советских Социалистических Республик. В ходу были тезисы: “всё это наше”, “всё это народное”.

Развитие экономики монопольным капиталистическим собственником – государством выполнялось, как водится, за счёт народа, в частности, за счёт основной его части – крестьянства. Суть развития сводилась к инвестициям в создание, в основном, новых промышленных объектов.

Отсюда и неприятие государством появления мелких и средних собственников в период Новой экономической политики (НЭПа) с 1921 года, организованной самой партией большевиков для ликвидации разрухи в стране. Другими словами, курс на инвестиции государством в своё развитие стало визитной карточкой советского социализма, а вот расширение и развитие частной собственности не приветствовалось, даже наказывалось.