Книга судеб

Заславский повернулся к жене. Под воздействием успоительного та заснула. Ее незачем впутывать во всю эту историю, искренне верующая с некоторых пор, она решит, что он продал душу самому дьяволу и будет, наверное права, потому что от этого неизвестного спасителя отчетливо попахивает серой.

– Вячеслав Сергеевич, мы выезжаем!– охранник Влад застыл на пороге, одетый во все черное, ради маскировки. На шее у него болтался, сделанный незнакомцем амулет. Какой-то пузырек с непонятной вонючей жидкостью, закрытый плотной крышкой, которую надо выпить перед поиском призраков.

– Постарайтесь уж, ребят,– грустно обернулся он к Владу.

– Не подведем!– браво отчеканил бывший лейтенант морской пехоты и исчез за дверью.

Театральный институт их последний шанс. А уж душу гимназистки опытные ребята разговорить сумеют. Заславский взял в свою руку ладошку дочери и закрыл глаза, пытаясь подремать. Последнее время это сделать удавалось только здесь, рядом с Кирой.

ГЛАВА 5

Я не заметил Светланы, плачущей на пешеходной дорожке. Мы с Красовской вышли из другого выхода под легкий пушистый снежок в районе Академика Павлова. Яна закуталась в легкую куртку, будто синтипон мог спасти от мороза, покусывающего щеки и нос.

– Театральный у нас…– задумчиво почесал голову я.

– На площади Конституции, прямо у входа в метро. Так что надо брать такси,– она взмахнула рукой и тут же к нам на обочину съехала потертая вишневая “девятка”. После небольших торгов, водитель за сотню согласился нас доставить в центр города. В машине мы старались избегать разговоров о предстоящем деле, боясь, что не знакомый человек примет нас за сумасшедших. Янка весело болтала с шофером о погоде и политике, а , сидя сзади, рассмаривал предновогодний город, украшенный россыпью гирлянд и цветных фонариков, кажушийся в этом разноцветном обрамлении по-настоящему волшебным, будто вырванный из сказки. Снег повалил огромными пушистыми хлопьями, скозь которые с трудом можно было различить спешащих по своим делам харьковчан, прячущих лица в высокие воротники пальто и плотно намотанные вязанные шарфы.

Мир внутри этой снежной сказки начал внезапно меняться. Я проморгался, не веря своим глазам, и уже хотел отчаянно вскрикнуть, но вовремя спохватился, боясь водителя, широкую спину которого я видел за низким сиденьем. А на улице творилось что-то невообразимое. Сквозь снежную пелену вместо дорогих сопрткаров и могучих джипов на Московском проспекте начали появляться двуколки с запряженными в них лошадьми, кареты, украшенные золотыми позументами и люди, совсем непохожие на нынешних харьковчан. Они шли по мощенным тротуарам, вежливо раскланиваясь друг с другом, женщины носили теплые капора, мужчины цилиндры и драповые пальто. Газетчик-мальчишка что-то отчаянно выкрикивал, рекламируя на свой манер новый номер своей газеты. Бородатый дворник в засаленном переднике лениво мел снег настоящей метлой, а уличные фонари коптили керосиновым пламенем.

– Дворкин!– раздался голос откуда-то издалека. – Мы приехали, Саша!– рукав затеребили, и я, словно вырвавшись из плена этой сказки, очнулся. Красовская стояла надо мной перед открытой дверью “девятки” и тянула за рукав пуховика, извиняющимся голосом поясняя водителю, что я с суточной смены и очень устал.

– Это что такое было?– зашипела она мне, когда такси, взвизгнув колесами исчезло за поворотом, и мы остались одни. – Ты что заснул?

– Я не знаю, что это было,– потер я глаза, пытаясь привести свой мозг в порядок,– что-то сродни наваждению. Я любовался зимним городом, пошел снег, а потом я увидел другой Харьков…

– Что значит другой?– изумилась Яна.

– Старый…похожий на город Вышицкого, только зимой. Дамы и господа…кареты и дворник…

– Ты точно здоров?– со сомнением покосилась на меня журналистка, скривив полные губы.

– Это спрашивает меня женщина, согласившаяся со мной ловить призрака в здании театрального института?– съязвил я, и Красовская умолкла.

– Ты прав…– согласилась она.– Звучит по меньшей мере странно.

Я огляделся. Мы стояли напротив одного из красивейших зданий Харькова. Арочные вытянутые окна с декоративными, украшенными гипсовой лепниной, балкончиками. Тяжелые дубовые двери, небольшая лестница, ведущая на первый этаж, где располагались несколько магазинов и вход в сам институт. Почти все окна были темны, лишь в левом крыле тускло светилась одинокая лампа. Видимо, какая-то запозднившаяся группа репетирует.

В длинном вытянутом фойе на вахте сидел мужчина, наряженный в форму какой-то охранной фирмочки, которых развелось в последнее время множество. Он был седовлас и солиден, словно списанный с портрета какого-то барина девятнадцатого века. Он оторвался от какой-то книжки, подняв на нас глаза из-за высокой тумбы регистрации, громко спросил хорошо поставленным голосом, эхом отозвавшимся в гулком фойе:

– Я вас слушаю, молодые люди…

– Газета “Вечерний Харьков”,– Красовская ткнула ему под нос свое служебное удостоверение,– мы пишем статью о загагадочных и мистических местах нашего города,– начала она,– ходят слухи, что в театральном вузе живет …или…правильнее сказать является призрак некой гимназистки…

Она нарочно сделала паузу, чтобы вахтер сам мог, как можно больше рассказать про привидение. А это, кажется, старику и было нужно. Он откашлялся, бросив короткий взгляд в зеркало, стоящего на его столике, пригладил рукой волосы.

– Конечно, я знаком с этой историей…– начал он, пытливо вглядываясь в нас с Янкой.– Многие студенты болтают, что видели тут некую тень серого цвета, летающую по коридорам. Часто она появляется после полуночи…

– Полуночи?– с сомнением нахмурился я.– Какие же студенты задерживаются в вузе после полуночи?

– Это не простой институт, молодой человек!– назидательно погрозил мне пальцем вахтер.– Это храм, храм искусства и творчества! Многие наши студенты люди не от мира сего…Они репетируют ночами и искренне любят свою профессию.

– Очень интересно,– согласилась Красовская,– а не могли бы посмотреть то место, где чаще всего появляется призрак? Сфотографировать? Для газеты…

– Боюсь, что нет, милая дама,– нахмурился вахтер,– без разрешения ректора никто постороний не имеет право входить в вуз. Вот завтра утречком приходите. Напишите честь по чести заявление, получите разрешение на съемку и милости просим, а пока нет!

Мужчина солидно скрестил руки на груди, театрально повернув голову чуть на сторону. Видимо, в его понимании эта поза выглядела непроклонной и солидной.

– И все же…– аккуратно настояла на своем Янка. – У нас завтра сдача нового номера. Статья должна быть…

Она вытащила из сумочки небольшой кошелек красного цвета и положила его на стойку вахты, подмигнув охраннику.

– Нам очень нужна ваша помощь…Мы вас отблагодарим и обещаем место на развороте нашей газеты,– торопливо добавила она, видя, что старик уже почти сломался.

– У нас пенсия и правда маленькая…– нерешительно начал он, а Красовская ловко достала из бумажника двести гривен и сунула их под внутренний телефон института.

– Очень маленькая!– выразительно поглядел вахтер на нее. Она со вздохом вытащила еще одну купюру.– Но в принципе, я думаю, можно что-то придумать…

Он встал из-за стойки и прошел к двери. Запер ее на ключ и указала нам на длинную витую лестницу, ведущую на второй этаж.

– Милости просим, – проговорил он, медленно поднимаясь наверх,– гимназистку чаще всего видят на втором этаже в левом крыле здания. Не знаю, что ее туда так тянет? Может действительно именно там ее купец…это…– он мазнул взглядом по Красовской и стыдливо отвернулся.

По узкому коридору, задрапированному какой-то бордовой тканью были развешены портреты знаменитых выпускников и ректоров вуза. На нас со стен глядели задумчивые, одухотворенные лица людей, закончивших много лет назад этот храм искусств. Откуда-то сверху доносились возмущенные возгласы актеров, репетирующих очередной спектакль, но отдельных слов разобрать было нельзя. После недолгой прогулки по коридору, мы оказались перед старым портертом довольно крепкого мужика, сидящего с тростью в руке на венском гнутом стуле, одетого в дорогой сюртук с накрахмаленными манишками. Длинная борода, почти по грудь и жесткий властный взгляд из-под косматых, нахмуренных бровей выдавали в нем человека властного и жесткого.

– Вот здесь ее частенько и видят,– указал рукой на тупичок с картиной вахтер,– уж не знаю, чем ей это место полюбилось, но торчит под картиной практически каждую ночь…

– А сами-то вы ее видели?– спросил я, рассматривая неизвестного мне барина.

– Боже упаси!– перекрестился неловко вахтер.– Те кто ее видел, потом долго отойти не могут, шепчут что-то про себя, ходят, как в воду опущенные.

– А может это и есть ее обидчик?– кивнула головой на портрет Яна.

– Да не может такого быть! – возмутился мужчина.– Это же сам Котляревский Иван Кузьмич – знатный меценат, покровитель и благодетель нашего театра…

Я если честно не разделял уверенности охранника. Как раз такие меценаты и благодетели в девятнадцатом веке частенько баловались с девками по закоулкам и углам, не особо спрашивая желания оных. А взгляд Котляревского так и таит в себе какую-то странную бесинку, отдавая сумасшествием.

– Вы нас оставите здесь на полчасика, чтобы поснимать?– с завораживающей улыбкой попросила Яна.

– Не положено…– угрюмо насупился вахтер, но красовская пошла уже по проторенному пути и сунула ему в карман форменной куртки еще одну купюру.

– Мы вас очень попросим.

– Ну ежели так…– охранник пошел вниз, утопая форменными сапогами в бордовом ворсистом ковре, расстеленном по всему коридору.

– Странный мужик,– кивнул я на портрет, осматриваясь по сторонам.

– Это я заметила,– разозлилась Красовская, видимо всерьез огрченная потерей шестиста гривен,– ты хоть что-нибудь видишь или чувствуешь?

Я помотал головой, сделав шаг вперед. Ничего необычного. Пахло пылью и масляной краской от портрета, словно он был только что написан.

– Все, как всегда, но до полуночи еще долго…– мысль о том, что придется торчать тут до двенадцати часов привела меня в ужас. Я не мог даже представить, что буду говорить Светке, и как она отреагирует на столь позднюю задержку. И вдруг мое тело сковал холод. Он заполз под рубашку идвинулся мурашками по спине. Лицо окаменело, словно сведенное судоргой. Я ощутил легкий ветерок, мазнувший мне по лицу и отшатнулся.

– Что такое?– обеспокоенно оглянулась Янка.

– Я ее чувствую,– прошептал я, осознав, что холод – всего лишь спутник души суицдницы-гимназистки, привязанной к этому чертову портрету силой своей ненависти.– Она где-то рядом…– я облизал пересохшие губы. Вокруг царил полумрак, разрываемый маленьким светильником перед картиной, на которой был изображен Котляревский.– Она идет сюда…

– Ой!– охнула Красовская, спрятавшись мне за спину. Куда делся ее журналисткий запал?

Я прикрыл глаза, пытаясь не увидеть – почувствовать каким-то внутренним зрением приближение призрака. Все вокруг поплыло, будто в тумане, а потом туман рассеялся, холод стал почти невыносимым. Мне пришлось открыть глаза. Передо мной висела дымчатая фигура совсем молодой девушки в строгой гимназисткой форме времен девятнадцатого века. Она, склонив голову, с любопытством рассматривал нас с Яной, слегка улыбаясь. Именно от нее струился этот ужасный поток холода.

– Здрасте…– выдавил из себя я.

– Дворкин, с кем ты здороваешься?– заорала мне на ухо перепуганная Красовская. Ее горячее дыхание немного привело меня в чувство.

– Она…здесь…– прошептал я, не сводя глаза с души девушки, попрежнему молча стоявшей передо мной.

– Кто?– шепнула мне Янка.

– Гимназистка…– выдавил я из себя. Прошлая моя встреча с призраком прошла чуть легче. Я не совсем понимал кто передо мной, а теперь своими глазами видел потусторннее существо и ни где-нибудь в Зазеркалье, а в самом центре Харькова!

– Я никого не вижу!– закричала Яна, схватив меня за плечи.

– И не увидит!– улыбнулась гимназистка, вымолвив наконец-то хоть слово. Голос был у нее певучий приятный с легким малоросским акцентом.– Мы показываемся лишь в полночь, да и то, когда хотим отвадить кого-то…Например, студентов, вздумавших в моем коридоре зажиматься по углам!– ее глаза гневно блеснули ледяным огнем.

– А я?– дрожащим голосом спросил я.

– Ты – другое дело! Ты можешь прорывать завесу между мирами! Быть в нашем мире и в этом!– она обвела рукой коридор и закружилась в сером туманном вихре.– Для тебя нет преград, нет препятствий! Ты странник!

– Странник?– удивился я, а Яна повторила, будто эхо за мной.

– Какой странник? Что еще за странник?– видимо, она не только не видела привидение гимназистки, но и не слышала его.

– Помолчи, Яночка,– попросил я ее,– простите, как вас зовут?– обратился я к призраку девушки, мирно парящему где-то над потолком. Она бросилась стрелой вниз, затормозив прямо передо мной.

– Меня? Меня зовут Полина! Ты первый кто у меня спрашивает имя со времени…– она замешкалась на секунду, грозно глянув на портрет.– Со времени, когда я перебралась в этот мир…Зачем тебе мое имя?

– Видишь ли, Полина…В метро я встретил такого же как ты парня…

– В метро?– переспросило привидение, нахмурив брови.

– Это такое место, где под землей ходят поезда. Так вот за ним гнались, пытались поймать неизвестные люди,– пояснил я.

– Люди?– удивилась Полина.– Люди видеть нас не могут!

– Эти видели, даже мой сын заметил этого парня,– твердо повторил я.

– Ну и что?!– ухмыльнулась гимназистка, как можно беспечнее, хотя в ее глазах определенно блеснула тревога. – Мало ли зачем он был нужен.Что вы хотите от меня?

– Нам надо знать, что они хотят от вас! И зачем пытаются поймать?– мое внимание отвлек небольшой шум в коридоре. Он был слишком характерный, словно звук падающего тела, повалившего за собой какую-то посуду. Привидение взметнулось тревожно вверх и проплыла по коридору к лестнице.

– Это они!– воскликнула она. Ее глаза испуганно расширились, Полина явно была обеспокоена.

– Дворкин, ты слышал шум?– зашипела мне на ухо Яна.

– Слышал!– отмахнулся я от нее, хотя сердце испуганно колотилось– Полина, скажи мне кто за вами охотится и чего они хотят?

– Я не могу!– зашептала она, придвинувшись вплотную к моему лицу. На моих ресницах тут же повисли снежинки. Лицо свело от мороза.– Они уничтожат меня! Изгонять! Будут мучить, как этот…– девушка кивнула на портрет барина в сюртуке.– Мне надо лететь!

Шорох шагов становился все слышнее. Неизвестные были где-то уже наверху. Вот один из них споткнулся обо что-то и негромко ругнулся.

– Скажи, что они хотят от вас?– прокричал я.

– Ищи ответ в яру!– с тонким посвистом привидение испарилось, провалившись сквозь стены.

– Эй, кто здесь?– тонкий луч фонарика зашарил по коридору, в само конце которого стоялись мы с Красовской, прижавшись друг к другу. – Постой! Это ж тот же самый мужик, что был в метро!

Луч света осветил знакомую по встречи в подземке физиономию крепыша в кожанке. Он бежал ко нам, размахиая руками. Позади держался второй, подсвечивая ему путь фоанриком. Кажется. Они были без оружия. Хоть это было приятно!

– Они нас убьют?– тихим голосом спросила Красовская.

Но ее вопроса я уже не слышал. Я бросился вперед, каким-то чудом оттолкнув в сторону вывалившегося на меня крепыша. Тот отлетел в сторону, запутавшись в складках ткани, драпировавшей стены, сверху на него свалилась картина одного из лучших учеников Театрального вуза.

– Стоять!– заорал второй, пытаясь вытащить что-то из-за пазухи, но был смят нашим сдовенным тараном. Янка, как испуганный носорог неслась за мной следом. Перепрыгивая через три ступеньки, мы сбежали вниз по лестнице. Сверху слышались маты неизвестных бандитов и возмущенные крики студентов, прервавших репетицию. Надо было уносить отсюда ноги, иначе через десять минут от полиции тут будет не протолкнуться. За вахтой, склонив неестественно голову на бок, замер добрый вахтер, пустивший нас посмотреть коридор. Глаз его были открыты и смотрели в одну точку. Сомнений о его состоянии не оставалось.

– Бежим!– я распахнул двери института и выбежал на улицу, чуть не попав под проезжающий мимо автомобиль. Тот возмущенно мяукнул клаксоном, но я потащил Янку подальше от этого места, не обратив на него никакого внимания. Сердце отчаянно колотилось, готовое выскочить из груди. Остановились мы где-то только у Центрального рынка.

– Они его убили, да?– со слезами в глазах спросила меня Красовская, заглянув мне в глаза. Я ничего не ответил, закурил, с наслаждением и каким-то внутренним облегчением выдыхая дым. Мы спаслись, мы сумели, мы смогли…

– Скорее всего. Люди так не сидят, уставившись в одну точку,– я сплюнул тягучую слюну, пытаясь успокоить дыхание.

– И что дальше?

– Полина…– начал я, потом вспомнил, что Красовская не слышала нашего разговора с привидением, и поправился.– Гимназистка сказала, что ответ надо искать в яру…

– В чем?– нахмурилась жруналистка.

– В яру,– пожал плечами я.

– Бред какой-то…– тряхнула головой Янка.

– Может быть!– я взглянул на наручные часы. Половина десятого вечера. Светка меня убьет. – Только с этим будем разбираться уже завтра, а пока на такси, домой и баиньки. Жена, наверное, с ума сходит…

Мы поймали машину, завезли по пути домой Красовскую. А потом и я двинулся к себе, внутренне готовясь к непростому объяснению с супругой. На сегодня уже хватило мне приключений с лихвой.

ГЛАВА 6

Отдел полиции расположенный вблизи Театрального института отдыхать сегодня не собирался. По коридорам сновали туда-сюда полицейские с кучей бумаг, на готове сидела группа быстрого реагирования. Состояние правоохранителей было близко к панике. В институте искусств было совершено резонансное ничем не мотивированное убийство старика вахтера. Задержали даже двух подозреваемых, которые сидели сейчас в КПЗ за тонкими прутьями решетки, взирая на всю происходящую суету с долей удивления и испуга. Они никак не рассчитывали, что дело обернется таким образом.

На ступеньках входа в отдел стоял крепко сложенный полицейский в бронежилете и каске, в руках он держал автомат, бдительно осматривая окрестности.

Машина Заславского остановилась у самого входа. Уцсталый миллионер не стал дожидаться своего водителя, а выскочил из мерседеса самостоятельно, попутно подавая руку своему куму и хорошему приятелю генерал-майору СБУ Василькову. По ночному времени генерал госбезопасности был одет в коричневую дубленку и теплую меховую шапку, длинные запорожские усы покрылись на морозе легким инеем. Вдвоем они сделали шаг к ступенькам, ведущим в отдел, но были остановлены бдительным караульным.

– Ваш пропуск!– громко проговорил полицейский, будто бы случайно развернув дуло автомата в их сторону. Позади Заславского напряглись охранники, потянувшись за оружием, но были остановлены движением ладони генерал-майора СБУ.

– Стоять!– приказал он, доставая из кармана служебное удостоверение синего цвета.– Я генерал-майор Васильков! У меня есть пару вопросов к твоему начальнику, сержант…Приказываю немедленно доложить.

Полицейский с сомнением вгляделся в фотографию генерала, потом вытянулся в струнку, приникнув к рации.

– Первый третьему! Прибыл генерал СБУ Васильков к нашему начальнику.

– Немедленно впустить,– отдал распоряжение дрогнувшим голосом дежурный.

Заславский и Васильков быстрым шагом поднялись по ступенькам и зашли внутрь. При виде своего хозяина лица Влада и его помощника Коли, сидевших в КПЗ в наручниках расплылись в счастливой улыбке. Олигарх поморщился и прошел к кабинету начальника отдела, в след за своим приятелем.

Без стука Васильков распахнул двери, поморщившись от густых клубов табачного дыма, повисших возле потолочной люстры советского образца. В кабинете начальника сидел весь состав отдела, что-то громко обсуждая. Во главе длинного стола для переговоров восседал грузный краснолицый мужчина с высокими залысинами в непривычном черном мундире, больше напоминающего форму шерифа, где-нибудь в штате Калифорния.

– Добрый день,– вяло поздоровался он, привстав,– а унас тут ЧП…

– Пошли все вон!– коротко буркнул Васильков, шагнув в кабинет.

Оперативники переглянулись между собой, потом с начальником, получив его утвердительный кивок заскрипели стульями, выходя из кабинета неорганизованной толпой.

Васильков сел рядом с начальником, Заславский устроился чуть в сторонке, сделав вид, что он ни к чему противозаконному отношения не имеет, а пришел вместе с другом за компанию.

Когда последний из оперов закрыл за собой дверь, генерал-майор брезгливо махнул рукой, отгоняя облачко дыма от себя, скорчив презрительную мину.

– Итак, товарищ полковник,– обратился он к начальнику отдела полиции,– доложите обстановку.

Полковник Ясько не знал почему он должен докладывать что-то незнакомому генералу из СБУ, но страх перед госбезопасностью был силен и неистребим в головах людей, прошедших советскую школу подготовки. Такие офицеры казались обычным полицейским небожителями, близкими к олимпу власти, способными в порошок стереть любую карьеру за одну минуту, а Ясько карьерой дорожил. Еще оставалась надежда на волне преобразований происходящих в стране, получить вожделенного генерала, еще он мог возглавить управление или отдел в нем, получив кучу привилегий и почестей. Потому-то он немного откашлявшись, начал спокойно докладывать.

– В начале десятого на пульт дежурного поступил звонок о взломе главного здания Института искусств. Туда немедленно был направлен усиленный наряд полиции, который обнаружил убитого вахтера на проходной 1956 года рождения, уроженца города Харькова и двух неизвестных, личности которых сейчас устанавливаются. Неизвестные задержаны. По предварительной версии именно они зачем-то взломали аварийно запасной выход, проникли в здание и убили вахтера,– горло Ясько пересохло. Он сделал большой глоток из бутылки “Моршинской”, стоящей на столе и продолжил.

– Виновные свою вину не признают…Говорят, что к нам приедут и все объяснят,– взглядом полковник попросил разрешение закурить. Васильков благосклонно кивнул, нахмурив седые брови.

– Можете считать, что уже приехали!– сообщил он, выложив удостоверение на стол. Ясько даже не взглянул на синюю корочку, мазнул глазами по Заславскому, но промолчал, естественно его узнав. Кто в Харькове не знает миллионера и мецената? Только что он делает здесь? Неужели его люди сейчас сидят в КПЗ отдела? Что они делали в Театральном? Все эти мысли промелькнули в голове у полковника за считанные секунды. Поймав его удивленный взгляд, генерал СБУ пояснил:

– Вы правы, это люди Вячеслава Сергеевича, из его личной охраны…

Полковник Ясько тяжело выдохнул, представляя, что сейчас начнется. Какой резонанс в обществе будет, если все вскроется, а если ему дадут довести дело до конца, то вот вам и генерал! Он ослабил нервно галстук, расстегнул верхнюю пуговицу на форменной рубашке. Какой к черту конец! Они пришли отмазывать этих уродов!

– Тогда может Вячеслав Сергеевич объяснит, за что его люди убили простого старика – вахтера?– уточнил Ясько, побагровев от осознания того, что сейчас ему станут вешать лапшу на уши, это в лучшем случае, а в худшем без объяснения прикажут отпустить негодяев.

– Не забывайтесь, полковник!– повысил голос Васильков, зло поджав губы.– Господин Заславский уважаемый в нашем городе человек!

– Я знаю…– со вздохом согласился полковник.– Только это не значит, что уважение к господину Заславскому автоматически переходит на его людей, обвиняемых в предумшленном убийстве!

– Хватит с меня, Ясько, вашей демагогии!– стукнул кулаком по столу Васильков.

– Простите, пан полковник,– вступил осторжно олигарх,– мои люди попали туда случайно, у одного из них в вузе учится подруга, девушка, как модно сейчас говорить. Репетиция задерживалась, вот они с другом и решили ее встретить. Времена нынче, сами знаете, неспокойные….

– И девушка может все подтвердить… И бежали они от полиции, потому что испугались… – грустно добавил Ясько, положив мощные сжатые кулаки на стол.

– Именно так, полковник,– улыбнулся генерал-майор СБУ,– я рад, что мы друг друга поняли…

– Секунду!– вздохнул полковник, поднимая трубку внутреннего телефона.– Тарасенко? Приведи задержанных ко мне! Да этих двух, которые в КПЗ сидят, да наручники с них с ними. Тут выяснились кое-какие обстоятельства… Я сказал веди сюда!– грохнул он кулаком по столу так, что минералка перевернулась а папки с бумагами подпрыгнули вверх.– Сейча приведут ваших подопечных,– отвернулся он от генерала СБУ с расстроенным видом. Только что, он своими руками привез себе на отдел очередной “глухарь”, испортив статистику окончательно.

Через пару минут в кабинет завели охранников Заславского. Они не скрывали своих улыбок, нагло поглядывая на разозленного Ясько.

– Вот они!– кивнул полковник на задержанных.– Ваши красавцы…

– Ты принял правильное решение, полковник,– похвлаил его “сбушник”, протянул руку, но полицейский сделал вид, что не заметил ее. Хмыкнув, Васильков пошел прочь из кабинета, уводя за собой Влада и Николая. Заславский на секунду у дверей задержался. Обернулся назад, разглядывая полковника, сидящего с опущенной головой за совим столом. В этот момент Вячеславу было его даже немного жаль…

– Пан полковник,– начал было он, но увидев грозный взгляд Ясько, поспешно закрыл за собой дверь.

Его ждали на улице. Рядом с черным мерседесом Заславского стоял огромный внедорожник Василькова. На крыше “Тойоты” крутился синий проблесковый маячок. С виноватым видом Влад и Коля толпились подле машины олигарха, генерал-майор, разговаривал с кем-то по телефону.

Заславский легко сбежал по ступенькам, не обратив внимания на своих подручных, прошел к своему приятелю.

– На работу?– кивнул он на внедорожник и зевающего водителя в нем.

– Да…Сам знаешь какой у нас последнее время дурдом творится,– улыбнулся Васильков, отключив телефон.

– Спасибо тебе,– подал ему руку олигарх,– не знаю, что бы без тебя я делал…

– Да брось, Славка,– улыбнулся генерал СБУ,– сколько таких дел мы в девяностые провернули, а тому покловнику одним висяком больше одним меньше…Так что твои ребята там искали все-таки?

Заславский улыбнулся, сделав вид, что не услышал вопроса.

– Баня с меня! Как ты любишь, Жора, на дровах с пивком, на природе…

– Даже не знаю, когда придется вырваться, работы по горло,– Васильков пожал руку олигарха, сел в машину. С пробуксовской тяжелый внедорожник рванулся вперед. Раздался оглушительный вой сирены.

– В машину!– коротко приказал миллионер Владу и Коле, усаживаясь на переднеесиденье. Он никогда не любил ездить сзади.

Всю дорогу до усадьбы Заславскх молчали. Провинившиеся подручные сидели с потерянным видом, просчитывая какое наказание может последовать за такой серьезный просчет, а олигарх думал о Кире, которой сегодня стало хуже. Время медленно утекало, будто песко сквозь пальцы, его становилось все меньше и меньше до определенного им самим срока, а свои решения Вячеслав Сергеевич менять не привык.

Выехав за город, они немного ускорились. Машин на трассе стало меньше, и водитель смог прибавить газа. У ворот усадьбы залаяли собаки. Пять огромных алабаев бились в ворота, пока охрана не загнала их по вольерам, впустив хозяина во двор.

Свет в комнате жены и дочери горел. Тускло светилось окно на втором этаже, бледн-желтым огнем ночника. Ирина опять не спала, дежурив у постели Киры, надеясь на чудо.

Заславский вышел на воздух, посмотрев на звезды. Ни одной тучки на небе! Кажется, что до серебрянных точек можно рукой достать, погладив покатый бок луны рукой. Такое небо бывает только здесь, в Харькове, где он родился, учился, где он умрет…Мысль о смерти неприятно кольнула в груди. Сразу вспомнилась Кира и провал сегодняшней операции. Призрака, как хотел неизвестный благодетель опять не удалось достать.

– Рассказывайте,– коротко бросил он за спину, ощущая, что потупившиеся охранники стоят позади.

– Там опять был этот мужик,– начал Влад на правах старшего. – Я узнал его по одежде. И баба какая-то с ним. Они подняли шум и скрылись оттуда…

– А вахтера зачем вальнули?– злым голосом бросил олигарх.

– Так он это…не хотел нас пускать,– пожал плечами Николай,– я думал его немного придушить, чтоб сознание потерял, а он…

– Да не фарт просто, Сергеич! Опять этот козел вмешался!

– Не фарт!– зло повернулся к ним Заславский.– а может это просто вы идиоты?! Упустили призрака, да еще и наследили, как могли!

– Да не хотели мы по-мокрому…Так вышло!– оправдывался Владик.

– Вышло…– буркнул миллионер, мгновенно успокоившись.– Пошли прочь!

Понурые охранники поплелись в свою сторожку, где круглосуточно несла дежурство прислуга усадьбы. А Вячеслав Сергеевич поднялся в дом. Отказался ужинать. Хотел зайти к Кире, но от мысли, что придется выслушивать истерики жены, обвиняющей его в бездействии, передумал. Зашел в свой кабинет, который за последний год стал для него и спальней, и местом работы, и столовой. Свет включать не стал. Сбросил плащ, прошел к столу, налив себе из бара немного виски. Одним глотком опрокинул алкоголь в себя и закурил.

– Опять провал!– раздался голос позади него. Свет настольной лампы вспыхнул одновременно с речью. Заславский вздрогнул и медленно повернулся назад. На дорогом итальянском кожаном диване, сделанном по спецзаказу сидел тот самый мужчина, который был последней надеждой в спасении Киры. Кто его пропустил сюда? Как он попал в кабинет? Мысль испуганно заметались. Мурашки побежали по спине, на лбу возник холодный пот.– Я уже начинаю думать, что зря с вами связался, дорогой Вячеслав Сергеевич…

– Как…Что вы здесь делаете?– дрогнувшим голосом спросил олигарх.

– Жду вас!– улыбнулся мужчина и встал с дивана, прошелся по комнате, меряя его шагами в легкой задумчивости.– Две шикарные возможности добыть призрака, и вы их бездарно упускаете! Я уже, грешным делом, начинаю думать, что вы не особо горите желанием спасти свою дочь. А что? Киру отключить от аппаратуры, жену в дурдом, благо там и подделывать ничего не надо, и так Ирину примут там, как родную, а сам снова жениться, теперь на молодой и здоровой?

– Да как ты…– вскинулся Заславский, но неизвестный предостерегающе поднял руку. От чего речь олигарха вдруг исчезла. Он шевелили губами, что-то говорил, но изо рта не доносилось ни звука.

– Не надо, Вячеслав Сергеевич! Не грубите мне…лучше объясните, что случилось на этот раз?– он убрал выставленную вперед руку, и Заславский захлебнулся словами, вырвашимимся наконец наружу:

– Это все он…Опять этот мужик, который видел призрака в метро! С ним была какая-то баба. Именно они сорвали всю операцию!

– Опять этот мужик…– задумался неизвестный.– Мне даже хочется теперь с ним познакомится…Очень интресный экземпляр. Возможно, что найдя его, нам не придется искать призраков,– он увлеченно стал рассматривать на руке свои ногти, будто ничего важнее для него сейчас в этом мире не существовало,– да…Пожалуй, надо его найти! Вы поняли меня, дорогой миллионер?