Читать книгу: «Семейные узы»

Шрифт:

ISBN 978-5-0064-9385-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Семейные узы

Пролог

– Господи, Артур! Ну почему ты вечно создаешь мне проблемы?!

Дорога вдоль лесополосы была совершенно пуста. Длинный асфальтированный ковер, протяженностью в бесчисленное количество миль, уходил за горизонт. Полина ехала по этой дороге вот уже около тридцати минут. Каждый метр серого асфальта, что отдалял женщину от города, казался ей длиннее предыдущего. За это время она едва ли могла насчитать на своем пути и жалкую дюжину встречных автомобилей. День близился к концу. А на ночь глядя люди редко планируют поездки за город, обычно наоборот: стараются припарковать своих «железных коней» во дворах или гаражах и возвращаются к своим семьям. Объятия любимого человека, поцелуй сына или дочери в знак горячего приветствия и ароматный ужин, что дразнит рецепторы во рту и в носу уже с порога дома – идеальное завершение тяжелого дня.

Однако Полины Казанцевой, видимо, это не касалось. Вместо теплой и уютной квартиры в компании сына, после тяжелого рабочего дня ей досталась внеплановая поездка за город к «черту на куличиках».

Пустая дорога, простор лесополосы и свобода движения были отдушиной для любого водителя, но только не для Полины. Не сейчас. На душе у женщины было гадко и мерзко. По хорошему счету ее здесь вообще быть не должно. И все же Полина поблагодарила Бога за то, что вокруг не было ни души. В таком нервозном состоянии она бы сегодня точно смачно влетела в чей-нибудь капот.

– А почему я должна оставаться спокойной?! – жалкие попытки бывшего мужа на другом конце «провода» указать на повышенный тон Полины, лишь еще больше раззадорили женщину. – Я попросила тебя всего лишь об одной вещи! Мы говорили об этом за неделю! И ты в очередной раз все провалил… как всегда!!!

Полина никогда не позволяла себе разговаривать по телефону при вождении автомобиля. Стаж женщины «за рулем» старенькой темно-синей Хендай Гетц две тысячи третьего года выпуска насчитывал уже порядка десяти лет. Несмотря на это, Казанцева старалась не пренебрегать правилами дорожного движения. И даже больше. Там, где разрешалось ехать со скоростью шестьдесят километров в час, женщина неизменно разгонялась максимум до пятидесяти единиц. В свое время это вызывало раздражение у бывшего мужа Полины – Артура. Нет, такого поведения Полины мужчина решительно не понимал.

Полина считала себя хорошим водителем. Осторожным. Она не сомневалась в собственных навыках и правоте на дороге, но доверять остальным участникам дорожного движения не могла. А потому для нее было важно сбавлять скорость даже там, где не требовалось, чтобы полностью контролировать ситуацию, дабы не позволять себе стать виновником аварии на дороге. Авария могла слишком дорого обойтись разведенной женщине с двенадцатилетним сыном «на руках».

Но сейчас Полина была готова отдать штраф за разговор по телефону и нарушить свои принципы, лишь бы выплеснуть на Артура весь свой праведный гнев. Она почти поддалась искушению вдавить педаль газа до упора и разогнаться до немыслимой скорости, лишь бы скорее пережить эту поездку. И плевать на правила. Плевать на все. День был неумолимо испорчен, и Полине хотелось просто разреветься.

– Игорь – твой сын! – продолжала Казанцева наседать на бывшего супруга, давя подбирающийся ком к горлу. – Я не мешаю тебе участвовать в его жизни, не ставлю тебе никаких условий. Но даже при всем при этом ты обосрался! Простой торт… Артур, ты должен был просто забрать этот сраный торт… Ты обещал!

Внезапно Полина подпрыгнула на собственном сиденье так высоко, что чуть не задела макушкой потолок салона. Отвлекаясь на неприятный, но необходимый для выплеска эмоций разговор, женщина не заметила очередную кочку на дороге. От неожиданности, больше чем от страха, Полина вскрикнула, а после смачно выругалась в телефон, попытавшись выровнять движение своего автомобиля, благо рядом не было других машин. При этом женщина не могла отрицать некоего удовольствия от данного процесса. Сейчас выплеск эмоций был просто необходим. Хоть какая-то отдушина.

Кочки, ямки, дефекты дорожного полотна – еще одна причина, по которой женщина выбирала спокойную езду. Но понимание этого никогда не останавливало Артура от возможности лишний раз демонстративно закатить глаза. В свое время этот человек только и делал, что подгонял женщину во время очередной поездки. И плевать, что за пределами города асфальтированные дороги периодически пополнялись новыми ямами и дырами. Для Артура упрекнуть жену в нерасторопности и «чрезмерной» тревожности было сплошным удовольствием.

«Уж могла бы и запомнить каждую из „мин“ на дорогах», – вспоминала женщина слова бывшего мужа.

– Я матерюсь не на тебя, – огрызнулась Казанцева в трубку, попытавшись одновременно сосредоточиться на вождении и не перейти на откровенный вопль. – Я матерюсь из-за тебя. Я вообще-то еду за рулем. Нахожусь в дороге поздним вечером, пока кто-то «откисает» в своей уютной квартирке! Меня вообще не должно быть здесь, Артур. Ты знаешь это, поэтому не смей даже слово поперек мне сказать. Завтра у твоего сына день рождения. У твоего родного сына! Я не жду помощи в организации праздника, подарков, поездок в аквапарк или что-то в этом роде… просто надо было забрать и привезти чертов торт! Но, видимо, для тебя родной сын в график жизни не монтируется! Поэтому я голодная, уставшая и потная еду после работы за город в кондитерскую, чтобы забрать эту сраную бомбу из углеводов вместо тебя!

Переведя дух, Полина тут же произвела новый выпад:

– Почему нельзя было просто заказать торт в черте города, а не где-то в самой настоящей заднице? Ах да, у тебя же там хорошие знакомые, и ты сам заберешь торт. Натуральный состав, хорошие скидки! Ну что, забрал? Нет? А что же так? Потому что просто забыл! Козел! Самый настоящий козел!!!

Выпалив последнюю фразу с таким количеством желчи, что ей можно было бы наполнить целый стакан, Казанцева со всей злостью швырнула сотовый на соседнее сиденье. Гаджет, пулей вылетев из рук женщины, ловко отскочил, отрикошетил и устремился куда-то в самую глубь салона прямо под водительское кресло…

– Твою мать! – выругалась Полина, ударив по рулю. – Твою мать! Сука!!!

Глупо было предполагать, что все произойдет как-то иначе. Таким уж Артур был человеком. Возможно сейчас, после развода, когда все обиды и претензии супругов ушли на второй план, а Игорь стал единственным связующим звеном некогда двух любящих друг друга людей, женщина надеялась, что все станет по-другому. Артур будет более внимательным, осознанным, ответственным. Однако в данную секунду Казанцева в очередной раз убедилась: этого человека ничего не изменит. Даже родной сын.

Казанцева забрала из кондитерской торт, но ее настроение не улучшилось. Дерганными движениями, словно воришка, нервно пытающийся подобрать код к сейфу, она крутила реле автомагнитолы, дабы найти подходящую для себя музыку и отвлечься от навалившихся забот. К сожалению, большинство радиоволн крутили унылую попсу, и найти что-то стоящее было проблематично. Когда женщина уже совсем отчаялась, из динамиков заиграла песня ее молодости:

«И пусть леденящие душу морозы

Скуют в нашем горле слова и стоны,

Мы почитать продолжаем розы

За их шипы, как и за бутоны…»

Следующие строки песни исходили уже от самой женщины:

– Пускай жар пустыни спалит надежду,

Заставит нас потерять сознанье,

Мы будем и впредь ценить не одежду

Не статус, а ум в людях и старанье…

Войдя в кураж, Казанцева посмотрела на себя в зеркало заднего вида. На Полину глядела женщина с глубоко посаженными голубыми глазами, уголки губ которой были слегка опущены, овал лица заканчивался аккуратным квадратным подбородком, кончик носа был заострен и вздернут. Светлое волнистое каре (большая гордость женщины) дополняло образ тридцатишестилетней разведенки с ребенком.

Полина была красивой женщиной, но понимала, что пик ее привлекательности постепенно уходит в небытие. После развода очаровательные черты лица приобрели грубость, а глаза – жесткость. Сейчас, будучи злой, вымотанной и раздраженной, она и вовсе казалась себе постаревшей.

Подпевать любимому исполнителю резко перехотелось, поэтому Казанцева решила сфокусироваться на нескончаемой пустынной трассе. На сиденье рядом стояла внушительная белая коробка, обернутая в красивую пеструю бумагу и перевязанная голубой лентой. Еще одно напоминание о том, что день был полностью испорчен.

Приличных размеров торт, сделанный на заказ, должен стать прекрасным дополнением на завтрашнем дне рождения Игоря. Торт, дизайн которого обговаривала с кондитером Полина. Торт, подбор ингредиентов которого обсуждался исключительно с ней. Торт, который даже забрать в итоге пришлось обессиленной женщине самой. И хотя она любила своего сына больше всего на свете, сейчас Казанцева не могла отрицать того, что очень хочет выкинуть эту красивую коробку прямо в окно.

«Даааа, – выдохнула Полина, зафиксировав обжигающий взгляд на торте. – И опять все сама. И опять все одна».

Кратковременный гнев сменился на знакомые Полине чувства: усталость от давящих обязательств и… полную обреченность.

«Неужели когда-то я действительно любила Артура? И неужели я и дальше буду тянуть все в одиночку?»

Самый неприятный и всегда неожиданный симптом для Казанцевой – резкий спазм в животе, будто кто-то опустошил желудок и скрутил руками в узел. Боль коликами начала стремительно спускаться в область таза Полины. Инстинктивно она начала ерзать на сиденье, дабы хоть как-то найти относительно удобную позу. Впрочем, едва ли от этого был какой-то толк. Тогда женщина попыталась снова отвлечься на музыку, но композиция, как на зло, уже подошла к концу и началась реклама.

– Нет, – взмолила Казанцева, делая глубокий вздох, – только не это. Только не сейчас.

Синдром разраженного кишечника на фоне стресса был самым настоящим персональным адом в жизни женщины. Начиная с университетских времен, Полина узнала, что такое панические атаки и приобрела ужасающую способность неосознанно призывать кишечник в экстренному опорожнению в самое неподходящее время. Поначалу юная студентка ссылалась на несвежие продукты или пренебрежение к мытью рук. Но чем больше проходило времени, тем хуже становилась ситуация. В конечном итоге Казанцева посетила нескольких врачей: начиная с гастроэнтеролога и заканчивая неврологом. Она прошла не самый приятный сеанс гастроскопии и, крайне унизительный – колоноскопии. Причем дважды.

В итоге врачи развели руками. Желудочно-кишечный тракт студентки был в идеальном состоянии. Анализы крови, УЗИ – все было в норме. Да и рацион девушки был если и не идеален, то вполне приемлем, особенно для бедного студента. Однако каждый раз, когда девушка пребывала в состоянии стресса или просто чрезмерного волнения, ей в срочном порядке приходилось искать уборную.

В результате Казанцева начала ездить в университет с пригоршней таблеток от диареи и кучей влажных салфеток. Кое-какие продукты питания пришлось все же исключить. Прощай, молоко! До встречи, йогурт! Фрукты, еще увидимся! Единственный бонус от этого «веселья» – изящность и стройность.

Места для сидения в общественном транспорте Полина выбирала у двери, чтобы в случае резкого спазма быстро выйти. За пару лет университетской жизни Казанцевой пришлось трижды высаживаться из автобуса и бежать к ближайшим кустам. Такого унижения девушка не испытывала давно.

На консультации с неврологом был сделан вывод, что эта проблема психологического характера, ведь дома Казанцева чувствовала себя превосходно. Однако стоило студентке начать собираться за пределы безопасной квартиры, у порога живот начинал скрючиваться словно по чьей-то негласной команде. А уж перед сессией кишечник устраивал самый настоящий фейерверк. Каждый раз Полина проводила полчаса перед уходом из дома в туалете, моля о том, чтобы такое систематическое поведение организма не вылилось в настоящий геморрой от вечного напряжения. В буквальном смысле.

«Может, мне носить памперсы?» – с горечью произнесла Полина как-то раз в кабинете невролога.

В ответ ее ждала лишь сочувственная профессиональная улыбка.

«Постарайтесь меньше переживать», – посоветовали ей в ответ.

Меньше переживать? Думая об этом, Казанцева, как ни странно, вновь обратилась мыслями к Артуру. Наверное, одно из немногих теплых воспоминаний об их браке было то, что муж никогда не стебал супругу за ее «кишечные неприятности», ведь мужчина и сам имел проблемы с метеоризмом и, возможно, именно потому относился к проблеме жены с пониманием.

«Пердун и засеря – идеальная пара», – любила приговаривать Полина.

Это всегда вызывало смех, пока они еще были счастливы.

Бывший супруг стойко терпел и ждал, пока не закончится получасовой ритуал Казанцевой перед выходом в свет. Он даже почти не злился, если из-за этого они в очередной раз куда-то опаздывали. Его выдержка позволила Полине относиться ко всему проще. В то время Артур был ей самым близким человеком. Любимым человеком. И синдром начал медленно отступать. Вскоре Полина и вообще забыла об этой проблеме.

А сейчас, спустя столько лет, все началось сначала. Прямо здесь и сейчас.

Казалось, что вечер не мог быть испорчен еще сильнее, но жизнь умеет удивлять. Радовало хотя бы то, что все происходит на безлюдной трассе. Окажись сейчас Казанцева в центре города в пробке, она бы сошла с ума от осознания, что импровизированный туалет придется сооружать в салоне собственного автомобиля.

Женщина остановила машину, выехав на обочину. Сидя в кресле и завороженно глядя в зеркало заднего вида на облако пыли, оставленное машиной, она подождала несколько секунд, в надежде на то, что спазм отступит. Чуда не произошло. Женщина попыталась предпринять еще одну жалкую попытку решить ситуацию «мирно». Расстегнув пуговицу джинсов и ширинку, Полина с наслаждением ощутила, как мышцы живота расслабились, а дышать стало намного легче.

После развода, заедая стресс сладостями, женщина приобрела несколько лишних килограммов. В последнее время, к сожалению, это стало заметно по одежде. Джинсы, которые еще не так давно свободно болтались на талии, сейчас давили в районе пупка. И хотя после освобождения от джинсовых «оков» спазм значительно ослаб, но в целом проблему это не решило.

«Ясно, – вздохнула Полина. – Ладно, погнали».

Взяв влажные салфетки из сумочки, Полина стремительно покинула автомобиль. За окном начинало смеркаться.

Днем еще было тепло и солнечно, и только вечер говорил о том, что на дворе осень: темнело значительно раньше, да и прохлада опускалась сразу, как садилось солнце. Полина некоторое время любовалась местным пейзажем. Вокруг не было ни души.

И это было восхитительно.

Казанцева не любила осень, но ее красоту отрицать было глупо. Небо над головой менялось от мятно-серого до сиреневого оттенка; на горизонте уверенно играли желтые краски уходящего солнца. Но за что по-настоящему стоило боготворить осень, так это за известный лиственный триколор. Вдоль дороги по обе стороны возвышалась стена из бесконечного ряда разных лиственных деревьев. Сочные зеленые цвета сменялись золотыми и красными. Оседая на землю, листья смешивались и создавали ковер из ярко гранатовых и апельсиновых тонов, как если бы художник разлил огромные цистерны с краской. На закате осеннее солнце мерцало так, будто ты попал в нереально сказочный мир.

Однако дело близилось к вечеру. Солнце светило, но не грело, а красоту листьев слякоть отодвинула на второй план. Спазм в животе напрочь убил всю осеннюю романтику. Подняв воротник своей легкой курточки цвета хаки до самого подбородка, Казанцева еще раз оглянулась по сторонам. Никого.

Женщина устремилась вглубь леса.

Пройдя пару метров, Полина заприметила невысокий пышный куст. Поначалу женщина пыталась обходить грязевые участки земли как можно аккуратнее, но кишечник бил тревогу все сильнее.

– Лучше загаженные кеды, чем штаны, – со вздохом произнесла женщина и начала ступать в грязь без всяких опасений. В грязной обуви, в буквальном смысле «в полевых условиях», присев на корточки, она вздохнула.

«Наверное, это никогда не кончится».

До города осталось около пятнадцати минут езды, и была надежда, что следующий позыв не случится, а уже дома – райский душ, свежее белье и ужин. Конечно, придется объяснять Игорю, почему мама так задержалась, но теперь это уже не казалось проблемой. Злость на Артура почти полностью сошла на нет.

Казанцева нервно смотрела по сторонам. Нет, Полина не боялась встретить случайного прохожего или местных обитателей леса. Куда больше женщину беспокоили маленькие твари, что обитали под каждой травинкой и под каждым камнем. Насекомых Полина просто ненавидела.

– Если мне в задницу вопьется клещ, клянусь…, – пробормотала Казанцева, обращаясь к собственному кишечнику, – клянусь, что я… я не знаю, что сделаю! Как же меня все это бесит!

Когда все закончилось, женщина ловко использовала салфетки и уже начала вставать, как вдруг за спиной послышался треск ветки. Больше инстинктивно, нежели от испуга, Полина резко подскочила, попутно натягивая джинсы. Заплутавший путник или прочесывающий местность лесник? Какая разница? Неловко и унизительно будет в любом случае.

«Белка, – взмолилась Казанцева, – пусть это будет гребаная бел…»

Она уже почти обернулась на источник шума, как мир вдруг взорвался яркими красками. Что-то с огромной силой соприкоснулось с затылком Полины. Осенний триколор даже близко не стоял с этим всплеском ослепляющих вспышек в глазах.

А потом наступила темнота.

Бесплатный фрагмент закончился.