Читать книгу: «Страсти по реквизиту», страница 2

Непросто, очень непросто радикально изменить свою жизнь. Не верьте тому, кто говорит обратное. Подвести черту, шагнуть в другую реальность, зная, что к прежней возврата не будет – на это способен не каждый. Неудачный брак, постылая работа, вынужденное молчание или осознанная, жизнерадостная ложь…, да мало ли причин для ухода? Они у каждого свои, но наступает момент, когда разверзается под ногами земля и приходится прыгать чтобы спастись. Вот и скромный мой герой, не поймав в очередной раз с небес даже равнодушного взгляда, с какой-то странной лёгкостью решил обрести свободу от каждодневных сомнений, мучительных поисков собственного голоса в общем хоре… Какие путы следует оборвать прежде, он, конечно, не знал. Может быть, для начала поменять имя и отзываться, например, на Александра? Или какого-нибудь Лео? Что ж, пусть будет последнее, так короче. Неизвестность пугала Лео, насмотрелся он на подобные примеры. Кто-то (имена их хорошо запомнились) сумел вырваться на простор, но многие, очень многие возвращались, встречаемые кто смехом, кто презрением, редко кто – пониманием и сочувствием. Похожим на кого-то из них придётся стать и ему, раз желание обрести себя захватило его бесповоротно. Людям, тем хоть немного, но проще – они могут двигаться, договариваться, сопротивляться. Предметам же, кажущимся неодушевлёнными, остаётся только внушать окружающим свои желания и ждать. К чему он и приступил с успехом быстрым и неожиданным. Получилось так, что по неизвестным никому, кроме самого Лео, причинам, его перестали отправлять ночевать на склад, где в печали, как цирковые звери, проводили ночи его братья и сёстры по реквизиту. Перестав участвовать в спектаклях и обосновавшись в самом конце тёмного и длинного коридора, он первые дни наслаждался новым своим положением, которое так счастливо избавляло его от мучительной необходимости каждый день видеть Элени. Удивительно, но местечко, где он с такой радостью поселился, вскоре стало весьма популярным. Порой забредал сюда пожилой рабочий сцены, отсиживался, тяжело дыша, и уходил прочь по своим делам. Или артист, проходящий по коридору стремительной походкой, вдруг останавливался и, озираясь, навещал Лео в тёмном его закутке, доставал из кармана плоскую фляжку и прикладывался к ней. А однажды молодая парочка осыпала здесь друг друга поцелуями, тихо и счастливо смеясь. Жизнь настоящая, полная, неожиданная проходила перед беглецом Лео, и он продолжил внушать проходящим свои странные, запретные мысли, под действием которых угол этот вскоре опустел. Старый стул преодолел собственную неподвижность способом неоригинальным в наших краях – был он кем-то украден и таким романтическим образом покинул навсегда и театр, и его обитателей. И никто этого даже не заметил.

Долго ли, коротко ли, но прибился Лео к одному спокойному, хотя и небогатому дому. На сей раз произошло это против его воли, ни о чём таком и не мечталось. Жил он до этого пару месяцев на вещевом рынке среди весёлых, полненьких старушек-тумбочек, рядом с согласными на всё, молчаливыми зеркалами, среди всегда пьяных буфетов тёмного дерева и, вечно зевающих, скучных и пустых книжных полок. Общество было, что и говорить, смешанное, но незлобливое, что порой случается у тех, кому за семьдесят. С уважением и пониманием все они наблюдали как опрокинут был Лео на спину Николаем, хозяином заведения, и не успел бедный стул опомниться, как алюминиевый шильдик с инвентарным номером, это проклятое клеймо, наложенное театральной бухгалтерией, был удалён с его благородного тела. После чего, этот самый Николай вернул Лео в обычное положение, а чтобы тот чувствовал себя поуверенней, установил его на самом видном месте посреди своего мебельного развала. Аплодисменты были слышны не всем, но те, кто понимал суть происходящего, были в восторге. Неспешно продолжалась эта милая, почти дачная жизнь, хотя все понимали сколь временно и хрупко их положение. Каждый из этой группы, готовый в любой день её покинуть по прихоти покупателей, уже успел рассказать свою историю. Чего только не наслушался Лео за эти два летних месяца. Буфеты вспоминали о сервизах из тонкого, почти прозрачного фарфора, где в неприметной чашечке порой пряталось от посторонних глаз золотое колечко с рубинами и о тёплых женских пальчиках, ту чашечку отодвигающих в дальний уголок заветной полки. В пузатых бутылках толстого стекла там когда-то пылал коньяк и дух его пропитывал всё пространство внутри буфета… Интересно было послушать и зеркала. Редко кто из них селился здесь в своём первозданном виде, но нагота, то есть отсутствие рамы, никого из обитателей этого царства не смущала, ибо античность, проступающая из каждой морщинки на ликах этих стариков, прямо напоминала им о призвании их и сути.

Одну из таких историй не суждено было дослушать старику Лео. Подхватила его чья-то уверенная рука и поплыл неожиданно стул по воздуху, озираясь на оставляемых друзей и подруг. Мелькнула мысль, что снова его крадут, но увидев, с каким удовольствием пересчитывает деньги продавец, уяснил Лео, что летит он в свой новый дом совершенно легально. Близко ли, далёко ли путешествовал новоявленный пилот на малой высоте – переживал он новое своё качество с удовольствием. На него оглядывались люди, он же незаметно раскланивался в ответ. Приятно, очень приятно было постигать такой огромный мир и чувствовать себя его немалой частью. Вот, стайка юных туристов прошествовала мимо, торопясь на электричку (рядом с вещевым рынком располагалась станция железной дороги), тут же рядом дачники предлагали купить свежую зелень, а какой-то седовласый дедушка, разложив на бумаге окуней и небольшую щуку, зазывал покупателей смешно и нетрадиционно:

– Рыбка свежая, только что поймана! Ещё утром плавала, горя не знала…

Собаки всевозможных пород, ведущие своих хозяев на прогулку, понимали Лео прекрасно, улыбались и желали парящему над землёй удачи. Вот, наконец, и дом, куда стремился его новый хозяин, и, как оценил Лео, оба они были одного примерно возраста, а это значит – весьма пожилые. Подъём на четвёртый этаж не отнял у новосёла ни времени, ни сил. Всё так же, на руках был он внесён в небольшую квартиру и представлен поочерёдно местным старожилам, а уже через неделю он стал одним из самых уважаемых тамошних персон. Во-первых, потому, что характер имел покладистый, во-вторых, потому, что знал очень много интересного, а в третьих, и это главное, чувством собственного достоинства обделён не был. Вы можете спросить, ну, купил человек стул, и что? Барахла в комнатах стало больше, свободного пространства меньше… Да, конечно, насчёт пространства вы правильно говорите, но, в главном налицо заблуждение. Как ассистент непременно необходим доктору при операции, так и Лео требовался хозяину в его редкостном деле, ибо был он реставратор, а пациентками его были, вы будете смеяться, старинные хрустальные люстры. Этакий дамский доктор, говоря полузабытым, печальным языком. Узнав об этом, Лео был так потрясён, что не против был свалиться с балкона, если бы там оказался…