Читать книгу: «Страсти по реквизиту», страница 3
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…. Один за другим потянулись годы, наполненные трудом и смутным ожиданием чего-то небывалого. За это время Лео стал настоящим профессионалом, уверенным и незаменимым в своём непростом деле. Поддержку, которую он оказывал Мастеру (так будем называть реставратора люстр, его хозяина), недооценивать было просто преступно. Эта немолодая пара, действительно похожая на двух престарелых докторов, приняла совершенно больными и вернула к счастливой жизни многие десятки хрупких пациенток. Но какие же они все были разные! В каком только печальном виде не привозили их растерянные горожане! Сколько грустных и даже трагических историй выслушали Лео и Мастер из уст этих, неаккуратных в обращении с хрустальными дамами, людей! В некоторые из них даже трудно было поверить, но ни разу не было причин усомниться в правдивости этих рассказов. Особенно запомнился Лео один из них…
Странная эта люстра эта приехала поздно вечером. Внесена она была в дом с мороза и промёрзшие остатки её хрусталя сразу стали матовыми, запотели. Мастер принял нового гостя как всегда с достоинством, успокоил беднягу и, бегло осмотрев пациентку, сказал, что возьмётся за эту работу.
– А позвольте спросить, как Вы умудрились довести эту красавицу до такого состояния? Такие руины редко ко мне попадали. Согласитесь, ведь это похоже на античную руину. Нет?
Гость, мощный, большого роста мужчина (только маленькие дети не казались Лео великанами), кривил лицо, рассматривая уже другими глазами отдыхающую после перевозки драгоценность. Видимо не привыкший много говорить, он пожал плечами:
– Да это, собственно, и не моя люстра.
Мастер, при этих его словах, удивлённо поднял брови. А странный гость, подбирая слова, продолжал:
– Так уж получилось, оставили её нам соседи. Уезжали отсюда…, в общем, в другую страну. Ничего себе такие люди были, он – музыкант, я обращался к нему по имени – Миша, она – учительница английского в школе, Аня Лазаревна. Коротко мы не общались, в музыке я, как говорится, не пришей кобыле хвост, а говорить с ним о футболе, сами понимаете, было смешно. Однажды я помогал им ремонтировать что-то в квартире, уже не помню что. Интересный дом, деток двое, мальчик и девочка, всё рассматривали меня, выглядывая из-за двери. Книги повсюду, ноты на столике, скрипка… Над круглым, со скатертью, обеденным столом она, вот эта люстра, и висела. Видно было, что быт здесь налажен уже давно и с тех пор не менялся. Эти фотографии на стенах в деревянных рамочках, лица на них красивые и печальные такие… На окнах тяжёлые шторы – сейчас так квартиры никто не обставляет. У стены – я так поразился! – на какой-то тумбочке стояли часы. Но что это были за часы! Только представьте, на куске красного гранита красовалась целая история из прошлой жизни: чёрного металла лошадь несла на себе лихого усатого всадника в плаще и шлеме с гребнем, тоже чёрного металла, но словно живого. И видны были на нём каждая пуговица, и даже шпоры, а на лошади его – изящной работы седло и уздечка! А сами часы смотрели на меня большим, одиноким глазом из толщи гранитного своего постамента, тоненькие стрелки незаметно двигались и, что интересно, часы даже пробили однажды, пока я там работал! Или вот ещё… Я никогда не видел такой мебели, уже дома жена просветила меня, рассказав, что небольшой шкафчик со стеклянными дверцами и красивой посудой внутри называется «горка». Вот такой был дом, откуда родом эта люстра. Но потом вдруг случилось странное. Раздался однажды короткий звонок в дверь – ну, мало ли по каким делам могла придти соседка… Жена моя о чём-то немного поговорила с ней в коридоре, потом обе вдруг обнялись и заплакали. А через несколько минут Миша принёс нам вот эту самую люстру. Всё стало понятно, пару раз слышал что-то такое от жены – уезжают ребята и мы больше никогда не увидимся. Я чужд сантиментов, но в горле какой-то комок образовался… На следующий день отнёс я эту люстру в гараж, положил аккуратненько в дальний угол, укрыл рогожкой, да и забыл на время про неё… Сами знаете, если у вас есть гараж, сколько там всего сложено, и нужного и ненужного. Угол тот заставлялся всяким хламом, совсем как в пустыне песком заносит упавшую вещь. Если и вспоминал порой о ней, то представив, сколько трудов я потрачу чтобы достать её оттуда, гнал эти мысли прочь. А недавно пришло письмо от соседей наших, вернее, от бывшей соседки к моей жене. Писала Аня Лазаревна о своём житье-бытье, да о подрастающих детях, в общем, дела женские. Тут уж мне совестно стало, и я вызволил таки люстру эту из трёхлетнего гаражного плена. Сами видите каково ей пришлось… Правильно говорите, одно слово – руина. Стыдно мне, но уж Вы расстарайтесь. А о цене договоримся.
Проводив совестливого незнакомца, Мастер долго рассматривал новую гостью. Покалеченная, холодная люстра распростёрлась перед ним словно усопшая дочь Иаира, а он в который раз ощущал себя единственным, кто может её воскресить и такое, как известно, уже случалось в истории. Не сразу, но суждено было этой страдалице, лежащей сейчас на своём ложе, покрытом мешковиной, восстать и вновь посмотреть на мир. Мастер готовился и набирался сил, неторопливым движением разглаживая неровности и складки суровой ткани, ибо знал, что если и срывался сюда с люстры хрусталь, то не разбивался он как дождевая капля и не спрыгивал на пол, а мягко касался покрова и оставался цел… Лео наблюдал этот момент много раз, но привыкнуть к нему никак не мог. Слова же, услышанные им сегодня, были такими:
– Вот, значит, как… Не смогли они тебя с собой увезти. И фотографии со стен забрали и альбомы. Скрипку, лучшие книги, ноты… Наверное, и чашку, из которой ещё бабушка пила чай, и дедушкин серебряный портсигар. А тебя вот пришлось оставить, не получилось… Сколько же раз ты освещала собой и эту семью за столом, и тех, кто жил с ними прежде! Скольким событиям, и радостным и печальным, за эти десятилетия ты была свидетелем! О, эти ночные разговоры шёпотом, чтобы не пугать детей о том, что следует и чего не следует делать днём. Горечь обиды и бессилие что-то изменить… Утраты, потери родных и друзей, слёзы и отчаяние… Но приходили и праздники, когда древняя радость согревала сердца и давала надежду, и ты видела их улыбки и благословляла скромную трапезу. Ты была вместе с этой семьёй и в горе, и в веселии, и вот, пришлось вам навсегда расстаться. Вот уж, воистину, печаль… Я тебе помогу, ты поправишься и, как знать, чем это всё закончится?
История эта хорошо запомнилась Лео и долгое время не давала ему покоя. А совсем недавно, как продолжение чуда, произошло с ним то, что похоже было на утерянную и волшебным образом вновь обретённую мелодию, что приходит не к любому человеку, а только к избранным, и часто под конец жизни. Вот послушайте.
