Урод

Глава 9

Лила не могла бы объяснить, почему она плачет. Ей просто хотелось домой, хотелось, чтобы это все закончилось и не было больше никаких Антраксов и черной маски.

– Он обижал вас? – спросила Эллина, опустившись рядом на колени и обнимая принцессу.

– Принц никогда и никого не обижает, – вмешалась строгая Кам.

Она младше Мо, ниже ее ростом, но взгляд ее светло-карих глаз был куда серьезней и холодней.

Лила всхлипнула и хотела возразить, но не нашла ни одного слова или аргумента.

Что он ей сделал? Она и не понимала, что. Кинул в нее книгу? Но если дело было только в этом, отчего же ей тогда было так страшно и так больно?

Элли не обратила внимания на слова Кам и заглянула в глаза принцессе.

– Он, правда, не трогал вас?

– Я ненавижу его, – прошептала Лилайна очень тихо, чтобы слышала только ее любимая подруга.

Обняв Лилу, Элли, наконец, обратилась к Кам:

– Скажи, нам есть чего опасаться?

– Если ваша подруга не поумнеет, я бы боялась, – ответила девочка.

Эллина кивнула.

– А сколько женщин в гареме принца?

– Две.

Принцесса и фрейлина переглянулись.

– Кроме нас еще две? – уточнила Элли, опасаясь, что поняла неверно.

– Нет, только вы.

– Но почему? Разве они с Мэдином не ровесники?

– Не моего ума дело, почему принц отказался от женщин. И не вашего!

– Да, конечно, – согласилась Элли.

Она уже успокоилась и могла разумно рассуждать.

– Я понимаю, – повторила она. – Но я совсем ничего не знаю о принце, может, ты расскажешь о нем?

– А ты все это время у Мэдина в гареме была и ничего не узнала? Не верю, там нашего господина обсуждают больше, чем своего.

– Да, это правда, но я не сплетен хочу, а того, что может мне помочь. Может, нельзя что-то говорить или делать в его присутствии. Он ведь не здоров?

– Здоров! – Кам так вскрикнула, словно ее возлюбленного оскорбили, – Просто правая нога у него чуть короче, но из-за обуви это совсем незаметно, а спорить с ним нельзя – он всегда прав!

– Я запомню, – мягко ответила Элли и улыбнулась девочке. – И не обижайся, я не хотела оскорбить принца. Он тебе нравится?

Кам смущенно отпустила глаза.

– Моя мама говорит, что принц такой же благородный, как его мать, и потому он примет только ту женщину, которая не испугается его обожженного лица, поэтому, когда взойдет моя алая звезда, я обязательно попрошу его снять маску. И я не испугаюсь, потому что для меня он всегда будет прекрасен!

Девочка усмехнулась и заявила:

– Тогда я стану женой принца и буду с ним до конца жизни!

– Только замуж он уже позвал меня, – вмешалась неожиданно для себя Лила и тут же, опомнившись, добавила. – А я ему отказала.

Кам посмотрела на нее, как на врага, и выбежала из комнаты, не желая плакать при чужаках.

– Он предлагал тебе стать женой? – удивилась Элли. – Почему же ты ему отказала?

– Он знает, кто я, и хочет стать королем, – прошептала Лилайна. – Ему нужна наша Родина, разве могу я ее вот так продать? К тому же я обручена с Гэральдом.

– После отказа он… – Элли запнулась, подбирая слова. – Взял свое?

– Он? Свое? Элли, он не трогал меня! Да и я не могу ему принадлежать! Элли, это же Антракс, вспомни, как мы с тобой говорили обо всех ужасах, которые про него рассказывают в других странах?!

– Да, он горбун-коротышка с противным смехом, – строго напомнила фрейлина самый абсурдный из слухов. – Всё, что о нем говорят – мало похоже на правду. Ты явно ничего не знаешь о здешних нравах.

Лила посмотрела на подругу. При всей их дружбе Элли никогда прежде не обращалась к принцессе на «ты». Это врезалось в сознание, но Лила старалась этого не замечать, кусая губы.

– Тут мужчина не мужчина, если он не может ездить верхом и содержать огромный гарем. Здесь ум имеет значение, только если ты обладаешь силой. В совете нет стариков или хромых. Это не наш двор. Здесь право рождения не самое важное. Понимаешь?

– Нет, – призналась Лила. – Король любил его мать и явно любит его куда больше, чем этот уродец того заслуживает.

Элли отрицательно покачала головой.

– Воли короля достаточно, чтобы ввести его в совет вместе с Мэдином в год их двадцатилетия, но никакая королевская воля не помогла бы ему удержаться в совете семь лет. Его должны одобрить большинством голосов, в случае, если хоть кто-то усомнится в его праве – считаться равным другим членам совета он не будет.

– Кто скажет подобное о сыне короля? А если и скажет, разве выживет он после этого? И можно заплатить тем, кто будет голосовать.

Элли только покачала головой.

– Это не работает здесь, – коротко прошептала она. – Пока я была в западном крыле, я читала их кодекс – свод законов, не весь, а только тот том, который советовал прочесть Мэдин. Все это было там.

– А мне подсунули какую-то книгу со сказками, – фыркнула принцесса и подала подруге зеленый томик. – Еще и злится, что я не прочла.

Элли пролистала книгу, и ее глаза засияли восторгом.

– «И не будет дана власть слабому, немощному и глупому. Старик должен уйти на покой, глупец молчать, а слабый иль больной принять защиту сильных» – прочла она с радостью. – Три главы в одном абзаце и все понятно!

Она закрыла книгу, вновь открыла в поисках имени автора, но нигде его не нашла. Книга начиналась с текста о короле, что должен быть самым сильным, самым умным и самым смелым.

– А я так мучилась с кодексом, – выдохнула Элли. – Там такие сложные формулировки, а это куда легче. Почему же вы ее не прочли?

Лила посмотрела на Элли с недоумением:

– Я понятия не имела, что это все может быть важно.

Элли только вздохнула.

– Знаете, вы меня, наверно, не поймете, и, может быть, осудите, но я предпочту стать наложницей Антракса, чем вернуться домой. Я готова целовать ему ноги хотя бы за то, что я здесь и сейчас в безопасности. Меня не трогали там в гареме, но я очень многое видела.

– Госпожа Дерб такая страшная?

– Очень строгая и жестокая. Она всех наложниц контролирует, все за них решает, слуг лупит за любую провинность, даже внучкам дышать не дает.

– Внучкам?

– Да, у Мэдина есть две дочери и маленький сын.

Лила вспомнила ту женщину в черном.

– Кажется, я видела ее, и она не показалась мне такой уж страшной.

Элли только пожала плечами.

– Пусть так, только прошу вас, хоть немного подумайте о том, что от принца зависит ваша жизнь и судьба.

– Если он хочет заполучить трон, то не прикоснется ко мне. Я нужна ему живая.

– Но это не значит, что целая, да и ваша жизнь – вопрос спорный; если вы не пойдете ему навстречу, то зачем с вами возиться? А тут, между прочим, плохих наложниц иногда страже отдают для забавы.

Элли положила книгу у ног принцессы и встала.

– Вы, наверное, попросили принца спасти меня, так?

– Да.

– И он сделал это ради вас.

– Он это подстроил.

Элли пожала плечами.

– Если вы станете воевать с ним на его территории, я вас не поддержу, – сказала она и отступила, оставив принцессу одну.

Сама же Элли хотела поговорить с другими девочками и узнать побольше о своем новом господине.

Глава 10

Антракс сидел в кресле в кабинете брата и смотрел на шумную площадь города через резное окно. Маска лежала на его коленях. Когда дверь открылась и вошел Мэдин, Антракс не дернулся и не стал скрывать лицо, а просто посмотрел на брата.

– Ничего, что я ушел не прощаясь? – спросил он.

– Ничего, сам же знаешь: там никто никому не нужен, особенно ты. Только отцу приходится дожидаться финала. Кстати, не хочешь пообедать?

– Как раз хотел предложить.

– Тогда надевай маску, пока я буду командовать.

– Я уже покомандовал за тебя.

Антракс беззвучно посмеивался, это пробивалось нотами доброго настроения в его голосе.

– Моими людьми?! – показательно возмутился Мэдин, становясь в позу. – Как ты мог?

– Вот такое вот я чудовище.

Мэдин рассмеялся.

– Брат, ты даешь, конечно.

– Или ты?

Антракс кивнул в сторону шкатулки, стоявшей на столе старшего. Мэдин тут же раскрыл ее и посмотрел на черный камень – плату за Лилайну. Это был самый обычный кремень, не стоящий ровным счетом ничего.

– Я не думал, что ты его сохранил, – признался Мэдин.

– Я дал слово, а зачем его хранишь ты?

Антракс едва заметно улыбнулся.

– Он будет моим талисманом! – заявил уверенно Мэдин. – Очевидно, что отец с самого начала знал, кто и чем разбил окно в парадной галерее, просто доказательство так и не было найдено. Ты хранил его больше двадцати лет!

– Кто виноват, что ты так расторопно возвращаешь долги?

Мэдин в ответ лишь рассмеялся.

В дверь постучали.

– Да, войдите! – отозвался принц-хозяин западного крыла.

Антракс отвернулся. Он просто смотрел в окно, пока в комнате суетились слуги. Теперь приказывал Мэдин, безмолвно, одними лишь жестами.

– Ты уверен, что она тебе нужна? – спросил старший, как только они остались наедине.

Антракс выдохнул.

– Вы с отцом одинаковые.

– Я беспокоюсь, и он тоже. Ты, правда, уверен, что именно она?

Антракс отрицательно покачал головой, но прошептал:

– Не знаю, может, мне только показалось.

– Ничего себе… показалось. Ладно, решили обедать – будем обедать, к тому же у нас много дел, которые нужно обсудить.

Говорить о делах было трудно как никогда прежде, и не от сложности дел, а просто потому, что мысли путались с глупыми эмоциями.

* * *

Принц Антракс был упрям и потому все равно продолжал работать.

Он был занят бумагами даже вечером, когда в его комнату тихо вошла Кам.

Подняв на миг глаза, он кивнул и жестом дал девочке понять, что она свободна, но, прежде чем та удалилась, добавил:

– Утром, как выспишься, приведи мне вторую, а эта все равно останется здесь.

Лилайна от этого заявления гордо вздернула подбородок. По ее коже ходила мелкая дрожь, но признавать свой страх она не хотела.

Кам закрыла дверь, и сразу стало очень темно. В комнате освещен был лишь стол, за которым сидел принц.

На Антраксе была черная рубашка простого покроя, ворот которой был поднят. Маска, как всегда, скрывала его лицо.

Вставать он явно не собирался.

– Подойди, – велел он спокойно.

– Зачем? – машинально спросила Лила, чувствуя как ужас дрожью ходит по ее спине.

Она все же прочла книгу и начала хоть немного понимать местные нравы, хотя теперь они казались ей еще более варварскими, чем прежде.

Принц вздохнул.

– Я быстрее научусь бегать по стенам, чем ты слушаться, – устало проговорил он и встал сам.

Трость он не брал, только подсвечник и еще что-то, что рассмотреть Лилайна не смогла. Практически не хромая, он подошел к ней и подал ей подсвечник.

– Его-то ты подержать в состоянии?

– Я не калека, справлюсь, – ответила она, стараясь казаться смелой и сильной, но толку от ее наглости не было, ибо губы ее дрожали, а голос предательски проваливался в глухой жалобный стон.

Ей казалось, что в синих глазах блеснула насмешка.

Рука в перчатке коснулась ее губ, скользнула по щеке и вниз на шею, вторая оказалась рядом, и что-то щелкнуло, оставляя холодное ощущение на коже.

Принцесса понять ничего не успела. Золотой ободок мгновенно сомкнулся на ее шее, а принц резко натянул тонкую цепь, так резко, что Лила испуганно ахнула, выронила подсвечник и вынужденно сделала шаг, прижавшись к его груди.

– Вот теперь-то мы поговорим!

Его сердце под ее пальцами бешено билось.

Было так темно, что она ничего не могла различить, но ей казалось, что он безмолвно смеется над ней, заставляя стоять с поднятой головой и прикасаться к его телу.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он тихо, чуть наклонившись, чтобы она могла ответить шепотом ему на ухо.

– Пусти, – дрожащим голосом отозвалась Лилайна.

– Как минимум, на «вы» и не забудь добавить «господин», если ты хочешь сказать именно это.

Цепь натянулась чуть сильнее, и обруч больно впился в шею.

– Пусти меня! Ты права не имеешь!

Она с силой ударила его в грудь, и он то ли сжалился, то ли случайно отпустил цепь, и Лила смогла выскользнуть, отступить и в темноте броситься к двери, дернуть ее и понять, что та была заперта.

– Почему это я права не имею? – спросил Антракс уже совершенно непроницаемым голосом. – Назови мне хоть одну причину.

– Я принцесса, наследница трона королевства Рейн! – гордо заявила Лилайна, наблюдая за его неподвижным силуэтом.

Антракс не спешил с ней спорить, он с любопытством посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую, а после сообщил:

– Что-то мне местность не напоминает королевство Рейн, да и моя комната даже отдаленно не походит на замок в Рок-Рене. Впрочем, зовут-то вас как, наследница?

– Издеваешься?! Я Лилайна Вильям Рен-Ро!

– Да? – он наигранно удивился и шагнул к ней. – А мне казалось, она погибла, а ее дядюшка-регент пока горюет, но скоро назначит дату своей коронации. Он ведь всегда ждал такой возможности.

Лила не ответила. Ей стало так больно, что губы у нее задрожали, но она с силой сжала челюсть, чтобы не заплакать.

– Я повторю свой первый вопрос: ты ничего не хочешь мне сказать?

Лилайна сглотнула, но промолчала.

– Хорошо, я напомню: кто-то сегодня обещал быть послушной и сделать все, что я скажу.

Он вновь оказался слишком близко. Его пальцы скользнули по животу принцессы вверх, создавая небольшую складочку у груди, но тут же ускользнули, взяв цепочку.

– Ты все еще будешь играть в принцессу из Рок-Рена, да?

– Я и есть принцесса из Рок-Рена, – прошептала Лилайна, которая вдруг почувствовала себя просто жертвой, которую старательно сводят с ума.

– Я не шутил о твоем дяде. Тебя действительно признали погибшей. Карета, на который ты уехала в Фортон, слетела с обрыва.

– Но я не ездила в Фортон в этом году…

– Это не я придумал, так что не ко мне претензии. Идем.

Он шагнул к столу, легонько дернув за цепь, как бы намекая, что спорить не стоит, и Лилайна не спорила – слишком страшно было то, что он говорил.

У стола он отодвинул ей свое кресло, безмолвно приглашая сесть, и, склонившись над ней, подал одно из писем.

Взяв его, Лила вздрогнула. Это было одно из тех писем, которые король одной страны пишет другому, чтобы сообщить что-то важное.

– Оно адресовано твоему отцу, почему же оно у тебя? – спросила Лилайна.

Антракс молча указал рукой на сломанную печать и отступил куда-то в темноту, видимо, вновь отпустив цепь.

– Я взял его для тебя, после того как отец ознакомился с содержанием. Читай.

Она просто открыла конверт, и тут же глаза ее заполнили слезы. Писал, конечно, не сам дядя Огюст, а его секретарь, почерк которого принцесса не могла не узнать.

В письме говорилось о скорби по погибшей племяннице, о трагедии, случившейся в их стране, но все в итоге незаметно сводилась к возобновлению переговоров о торговом договоре, внезапно прерванных два года назад по инициативе эштарской стороны. Этот договор теперь был нужен Рейну как никогда прежде.

Глава 11

Лилайна тихо заплакала. Слезы ее капали прямо на письмо, и буквы расплывались, но она ничего не могла поделать. Родина скорбела по ней, живой, нуждающейся в помощи. Искать ее не собирались, а значит бросили наедине с чудовищем в черной маске.

– Теперь я тебе не нужна, брак с мертвой принцессой не принесет тебе трон, – прошептала она с усилием.

– Не сказал бы. Знать все равно признает тебя, тут важно желание.

Она резко обернулась. Он сидел на кровати и молчал.

– Зачем тебе это? Зачем? Вы даже торговать с нами не хотите, зачем тебе мой дом? Назло отцу и брату?

– Назло? Это ты мне назло книгу не прочла, а я давно вырос из подобных игр. Союз с Рейном выгоден во всех смыслах, но ни я, ни мой отец, ни совет в целом не желаем иметь дел с твоим дядей, у нас, знаешь ли, свои взгляды на честь.

– Честь? Это говоришь мне ты? Человек, надевший на меня цепь? Человек, изнасиловавший ребенка столовым ножом!?

– Представь себе, я говорю о чести, я даже больше скажу – во мне ее больше, чем в твоем дяде.

– Не смей так говорить о нем!

– Какой же ты ребенок, ты еще не поняла? Тебя похитили, только чтобы поживиться, твой дядя явно заплатил за твою смерть.

– Нет! Он тут ни при чем, его обманули!

Антракс рассмеялся, да так громко, что эхом смех прокатился по комнате, ударяя Лилайну в самое сердце.

– Не веришь – не надо, главное, что теперь ты знаешь: единственный, кто может тебя защитить – это я, так что иди сюда, птенчик.

Она вздрогнула.

– Ты не тронешь меня, – прошептала она отчаянно.

– Почему это?

– Не тронешь. Я не хочу!

– И что?

– И вообще, ты же не спишь с женщинами!

Принц не ответил, а Лилайна продолжила, медленно приподнявшись.

– Мне Элли всё рассказала, что о тебе говорят. Ты даже с мальчиками не спишь. Тебе никто не интересен, и ты просто скрываешь, что не мужчина вовсе.

Принц молчал, но когда понял, что Лилайна не продолжит, спросил:

– И это все? Как-то вяло и банально.

– Этого достаточно, чтобы знать, что ты только издеваться и можешь, а я не позволю издеваться над собой!

– Такая благородная, а такая озабоченная.

– Это не я, это ваше общество!

Он не ответил, а, рывком встав на ноги, двумя быстрыми шагами преодолел расстояние между ними и мгновенно усадил Лилайну на стол. Быстрее, чем девушка успела понять, что произошло, он уже смотрел на нее в упор. Его левая рука скользила по ее бедру под платьем, а правая крепко сжимала оба ее запястья.

Лилайна ничего не могла изменить. Дрожь в ее теле сменилась странной рябью, не столько от прикосновений пальцев в шелковой перчатке, сколько от синевы в прорезях маски. От нее она не могла отвести взгляд и потому даже сопротивляться не пыталась, пока его рука подбиралась к ягодице и скользила вверх к спине. Он замер на краткий миг. Лилайна распахнула губы, но вместо очередной глупости, которую ей хотелось сказать, только выдохнула, а он, отпустив ее руки, внезапно перехватил ее за бедро другой рукой и, поддерживая спину, быстро, но мягко уложил на стол, оказавшись меж ее разведенных бедер.

Медленно склонившись, он прижался к ней так, чтобы по ее обнаженным губам там, меж ног, скользнула твердая выпуклость в его штанах. Это ощущение так испугало ее, что захотелось просто кричать, вот только правая рука принца тут же зажала ей рот. Он наклонился, опираясь на левую руку, и тихо прошептал:

– У нас за клевету отрезают язык, а если бы мой отец узнал, что нечто подобное говорят обо мне, он бы убил такого клеветника, если бы даже ценой этого поступка была война с твоим драгоценным Рейном, ясно?

Он убрал руку от ее губ, чтобы она могла ответить и даже чуть отстранился: достаточно, чтобы их тела почти не соприкасались, но недостаточно, чтобы она могла сбежать.

Лилайна не смогла ничего сказать, она только кивнула.

– Ладно, уже хоть что-то.

Он отошел, причем так резко и так быстро, словно давно хотел это сделать, вернулся к кровати и сел.

– Теперь иди сюда.

Лилайна слезла со стола, стыдливо опуская подол платья, под которым не было нижнего белья. Подобная манера здешних мест ее страшно смущала, особенно теперь, когда из-за коротких касаний в ее теле возникли какие-то неясные новые ощущения.

Принц же поднял правую ногу и закинул ее на колено левой, подставляя сапог.

– Ты меня весь день пинаешь, а у меня, знаешь ли, спина болит, так что давай.

Лила ожидала чего угодно, но только не этого. Вздрогнув, она взглянула на принца, но глаза никак не просматривались в тени маски.

– Только не говори, что даже сапоги с меня снять – для тебя непосильный труд.

Ей захотелось сказать, что это не работа для принцессы, но от одной этой мысли стало почему-то стыдно.

Она молча стянула с него один сапог, затем другой, и застыла с ним в руках, не зная, что теперь делать.

– Теперь ложись спать. Здесь.

Он встал, стягивая с кровати покрывало. Постель принца была такой же черной, как и вся его комната.

– Можешь даже раздеться, – продолжал Антракс. – Я спать все равно не буду до полудня. И поставь ты уже этот сапог, он тебя не защитит.

– Зачем я тебе? – спросила она снова. – Скажи… Зачем?

Он не ответил сразу, зато она снова увидела синеву его глаз.

– Понятия не имею, – ответил он наконец. – Но хочешь ты того или нет, по любви или по расчету, но ты станешь моей женой.

Сказав это, он быстро отвернулся и шагнул к столу, хромая.

– Все. Спи. У меня слишком много работы.

Принцессе хотелось сказать «спасибо», но она не смогла и только забралась под легкое шелковое одеяло, устраиваясь на странно твердом и в то же время удобном матрасе средь горы подушек разного размера.

Она думала, что не сможет уснуть, по коже слишком явно ползали мурашки, а в голове что-то невнятно стучало, но стоило ей закрыть глаза, остался только мягкий запах трав, окутавший эту постель. От успокаивающего аромата она мгновенно уснула. Ей снился сад, где она гуляла с Гэральдом, с ее любимым принцем Гэральдом, с тем самым, кому была обещана.

– Вы так прекрасны, сударыня, – шептал он ей, а она с благоговением смотрела на него.

Красивый, высокий, с широкими плечами, с улыбкой ласковой и нежной. Она обожала его. Глаза серо-зеленые, как море над каменистым рифом. Волосы золотистые, ложащиеся мягкой волной.

Она знала, что он не оставит ее, но внезапно оказалась не с ним, а с кем-то другим. Сидела на лавочке в саду и смотрела на его профиль. Красивый профиль, такой знакомый, и в то же время неизвестный.

– Он не любит тебя, – внезапно сказал ее спутник и посмотрел на нее.

Она не видела лица, только синие глаза. И сразу стало не важно, любит ли ее принц Гэральд…

* * *

Антракс действительно не спал всю ночь, а утром к нему привели Эллину, переименованную в Элли.

К этому времени принц был уже одет. Черный дорожный костюм с золотой вышивкой лежал на белой рубашке, широкий ворот которой закрывал шею. Сам же принц собирал документы и жестом велел оставить его с девушкой наедине. Спящая Лила, конечно, была не в счет.

Элли послушно ждала, пока ей уделят внимание, и наблюдала, как мужчина проверяет документы, сложенные в одну папку, и прячет другие в замысловатый сейф над столом. Ждать пришлось недолго. Оставив чистый стол, он шагнул к черной тахте, сел и заговорил:

– У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Мне нужна Лилайна, а ты – нет, никак. Но ты нужна Лил, поэтому останешься здесь.

Элли не шелохнулась. Так и стояла, сомкнув пальцы и покорно опустив голову.

– Все, чего я от тебя жду – это соблюдение того, что ты и раньше делала для Лилайны. Ты ведь ее фрейлина, я правильно помню?

– Да, господин, – чуть дрогнувшим голосом отозвалась девушка.

– Вот ею ты и остаешься; что касается остального, я, конечно, могу держать тебя при гареме хоть всю твою жизнь, но если ты умная, то предпочтешь выйти замуж.

– Замуж? – спросила девушка, подняв глаза.

– По-твоему, тут и замуж выйти не за кого?

Элли виновато опустила голову.

– Просто подумай об этом, – продолжил принц. – Традиции соблюдать, конечно, придется, но они не так страшны, как кажется.

Элли не ответила, а принц встал, взял трость и шагнул к двери.

– Я уезжаю, поэтому не покидайте мою комнату ночью, а днем… Принцесса знает, где можно ходить, это вопрос вашей безопасности, ясно?

– Да, господин.

– Хорошо, что хоть ты понимаешь, где находишься… Надеюсь, понимаешь.

– А я могу спросить?

– Попробуй, – сказал он с нескрываемым интересом, застыв у двери.

– Мне принцесса призналась, что вы сделали ей предложение, но если вы хотели жениться на ней, то почему не сватались как другие, после ее шестнадцатилетия?

– Если ты не понимаешь очевидного ответа, то и говорить мне не о чем, – он открыл дверь. – Проследи, чтобы за три дня моего отсутствия она ничего не натворила.

Не дожидаясь ответа, он вышел, оставив Лилу с той, которая должна была понимать свою строптивую госпожу.