Как стать магом: Французский оккультный манифест эпохи декаданса. Философия мага. Путь светлого мага: практическое пособие для начинающих

Обычный день посвященного

Он ложится спать, обдумывая некую идею, или поглощенный вопросом, который он должен решить для себя во сне на астральном плане.

Утреннее пробуждение не должно быть внезапным, но должно содержать повторение этой идеи, пусть даже смутное.

Второе пробуждение, более полное, следует понимать как «Славу в вышних Богу»: прежде чем быстро встать с постели, осени себя крестным знамением.

Не следует нежиться или читать в постели. Горизонтальное положение, по сути своей пассивное, слишком напоминает смерть и не соответствует утру – пробуждению деятельности.

Посвященный приводит себя в надлежащий вид; если нет возможности быстро принять ванну, рекомендую умываться водой, нагретой до температуры тела.

Умывшись, встань на колени и совершай молитву «Отче Наш», «Богородице» и чтение евангелия от Иоанна; начинай с первых строк «Отче наш» и заканчивай импровизированной, собственной завершающей молитвой, прося об особых благословениях на грядущий день.

Затем, если еще не составил план на день, быстро набросай, что нужно сделать; понимая, что исполнение зависит от стечения обстоятельств и других людей.

Если кто-то не смог выполнить свою часть, не расстраивайся, а переходи к другим разделам своего плана.

Теоретически утро – время для деятельности, требующей ясности; но это осуществимо лишь в провинции или в деревне. В Париже правит ночная жизнь, и полдень становится временем для отдыха, заботы о физическом теле и внутренних интересов.

Обжорство, самый низменный из всех инстинктов, также очень вредно для посвященных.

Что же касается вегетарианства, я его не рекомендую; оно снижает сопротивляемость; а поскольку магу суждено бороться, ему следует, насколько возможно, есть мясо диких и/или агрессивных животных. Рекомендую рыбу, молочные продукты и икру из-за высокого содержания в них фосфора.

Здесь же я обозначаю и другие аспекты питания: фрукты особенно полезны для интеллектуалов, а вот употребления птицы следует избегать. Что касается напитков: никакого пива и сидра, никакого крепкого алкоголя; можешь выпить вина, а если возможно, пей только воду, кроме тех случаев, когда тебе нужно стимулировать свой организм. Это вопросы моральной гигиены.

Обычный человек заботится о своем теле, чтобы быть здоровым и иметь жизненные силы. Посвященный же заботится о своей душе, убежденный, что физическое тело воспримет влияние астрального тела.

Есть слишком много и пить допьяна – пороки.

Тот, кто читает меню и бережет аппетит для особого блюда, или тот, кто не прекращает есть, почувствовав сытость, грешит против инициации. Ты должен, подобно Льву X, оставаться воздержанным за столом Лукулла; слушай потребности своего тела, но не соблазняйся привлекательностью блюда. Тот, кого можно соблазнить едой – глупец.

Не следует читать за столом, а также после еды (если только вслух) – декламация может улучшить пищеварение и в то же время подготовить тебя к умственной работе. Полдень хорошо подходит для чтения, исследований и сбора материала для вечерней работы.

Час перед закатом, который очень хорошо подходит для насыщения эмоций, должен стать для посвященного тем же, чем он служит для природы – временем раздумья, когда мы вслушиваемся в жизнь и размышляем.

В Халдее ночная жизнь появилась, чтобы приспособиться к климату, но в Париже она происходит из ложного представления, что удовольствие связано с освобождением от труда. Этот вопрос каждый должен проработать сам для себя. Театр, в котором правят Расин, Корнель, Шекспир, а выше всех – Вагнер, воплощает исключительную красоту цивилизации.

Утро в церкви, день в музеях и библиотеках, вечер в театре – такова внешняя жизнь посвященного.

Если посвящаешь вечер труду, очищения не требуется, но, выходя в общество, зажигай ладан, чтобы очиститься на астральном уровне.

Не закрывай глаз и не засыпай, не спросив себя: что я забыл?

Что я делал сегодня?

Если это что-то дурное, воздерживайся от этого; если это что-то хорошее – продолжай.

Этот совет из Золотых стихов^[66], который также приносит добродетель, будет иметь огромное значение, когда, увидев упущения прошедшего дня, ты составишь план на следующий день соответственно.

Совершив все это, произнеси те же молитвы, что и утром, но только теперь импровизация должна выражать потребности текущего момента.

Что касается использования ночных часов для Ars Notoria^[67] или работы, это будет обсуждаться в следующей книге. Помни: достаточно того, чтобы последняя мысль была возвышенной; последним, что ты увидишь, перед тем как погасить свет, должен быть не портрет, но шедевр вроде «Тайной Вечери» Леонардо. Тот, кто закрывает глаза, видя луч совершенства, не будет страдать от ночных кошмаров; призраки не приблизятся к тем, кто поклоняется великому искусству.

В идеале готовься ко сну, как к медитации, слушая то, что приближает тебя к божественной гармонии, нечто, сравнимое с Бетховеном, Вагнером или Бахом.

Засыпай в благородной позе и только на боку.

Практическая магия не имеет строгих правил, когда дело касается индивидуальности. То, что хорошо для деревенского жителя, не подходит для парижанина. Тот, кто владеет земельным наделом, не сможет выполнять все рекомендации, предназначенные для несвязанного человека.

Но каждый должен помнить о трех магических упражнениях, выполняемых в течение дня: утром – молитва и решимость; на закате – слушать непознанную высшую сущность; перед отходом ко сну – молитва и самоанализ.

Тот, кто каждое утро молится и проявляет волю, мечтает на закате и перед отходом ко сну, каждый вечер снова молится и проявляет волю – тот сможет стать магом.

Трижды в день он выражает свою волю, согласно сообществу святых и сообществу мудрецов.

Св. Тереза Авильская говорила: «Даруй мне каждый день четверть часа размышления, и я обещаю тебе спасение». Даруй мне три четверти часа размышления в день, и я обещаю тебе магию.

Ничто не должно мешать выполнению тройного упражнения: ни усталость, ни болезнь, ни даже лень. Лучше выполнять его не очень усердно, чем пропускать. Этой триады достаточно, чтобы превратить тебя в адепта, если добавишь к ней два правила, одно из которых касается нравственной стороны, а второе может вызвать неприятие.

Первое требует, чтобы ты был джентльменом, то есть человеком, который не лжет, не плетет интриг и не втягивается ни в какие финансовые дела. Второе требует, чтобы ты отринул общество, свою страну и время.

Если ты солдат или, того хуже, офицер; если ты таможенник или, в худшем случае, член кабинета министров; если принимаешь участие в бесчестии этой страны и этого века – твои молитвы тщетны. Ты – часть общества, прислужник зла; патриот, возвращайся к своему безумию, ты останешься ни с чем, когда светящаяся пентаграмма^[68] обрушит на человечество свое правосудие.

Ты должен защищаться, но необязательно драться; поэтому воспринимай любую враждебность как вещь и убирай ее со своего пути или избегай ее, словно падающей скалы или неистового ветра; не называй никакое существо врагом, ведь это значит поставить его на один уровень с собой и признать, что у вас с ним одинаковые судьбы. Поскольку упорство очень редко встречается в нашем мире, враждебность редко длится очень долго. К тому же безответная враждебность или враждебность, направленная на белую стену, истощается, иссякает и уходит.

Прощение не кажется мне магическим словом. Мы же не прощаем ветер за то, что он сносит крыши, или дождь за то, что он заливает урожай. Точно так же тот, кто наносит тебе обиду, не страшнее ветра или дождя: защищайся, отойди в сторону от того, что угрожает, и пусть оно пройдет мимо. Всякий, кто клевещет на тебя или узурпирует твое место где бы то ни было, действует под влиянием порочных инстинктов, намного более низменных, чем суровость стихий.

Когда придешь к тому, чтобы презирать порочных, то сможешь очень быстро их одолеть, ведь, если не замечаешь того, кто не справедлив, ты его почти победил. Не замечай своих врагов. Стряхни с себя клевету, подобно моряку, который отряхивается, когда стихает шквал.

Страшно только то, что ты считаешь таковым, и, когда человеческое существо не замечают, оно уходит, бессильное, словно спрут, не способный найти точку опоры.

Католическая конкорданция

Тайна Набу, или Восстановление

Таинство покаяния состоит из раскаяния, исповеди и искупления.

Здесь мне приходится противоречить катехизису: искупление состоит не в повторении нескольких молитв – это не соответствует покаянию. Искупление состоит в исправлении своих деяний. Тот, кто клевещет, должен отречься от своей лжи перед лицом тех, для кого он ее произносил; тот, кто запятнал репутацию, должен отыскать всех, связанных с этим делом, чтобы ее восстановить.

Если бы тем невежественным священникам, которые запрещают художникам изучать обнаженную натуру, нужно было натягивать на них одежду во искупление грехов, было бы меньше причастий и еще меньше недостойных причастий.

Учителя веры сократили работу искупления до трех пунктов: молитвы, милости и поста. Этот последний способ покаяния на самом деле настолько прост, что с ним справится даже ребенок.

Магия требует, чтобы посвященный каялся, совершая акт света в противовес своему греху: таково личное исправление и научно оправданные действия, укрепляющие и развивающие жажду справедливости.

VI. О любви

Эта способность возвышения через нервные вибрации и к воспроизведению потомства, а если взгляд через призму, полученную благодаря влиянию мужчины, делает женщину феей, которую может очернять только легкомысленный или слабый: первый, потому что он не способен понять; а второй, потому что он боится (Coeur en peine, седьмая книга этопеи «La Decadence latine»).

В мировой литературе нет ни одной женщины-философа; тем не менее красноречие святой Терезы, Бриджит и Марии д’Аграда не могут не вызывать восхищения, ведь их коснулась искра божья. Женщина, подобно луне, может лишь преломлять свет, которым ее озаряет любовь (A Coeur Perdu, с. 38).

Божественное имя: (Эль Гиббор)

Таинство: порядок

Добродетель: сила

Дар: интеллект

Блаженство: чистое сердце

Труд: поддержка

Архангел: Захариил

Аркан: Шесть

Планета: Мардук^[69]

Любовь – постоянное желание блага; понимать это слово в сексуальном контексте – значит не понимать его совсем.

Немыслимо ограничивать свои страсти столом и постелью, так же как давать женщине наивысшую любовь. Греческий Эрос символизирует желание, и миф о нем не имеет ничего общего с отношениями в браке.

В отличие от женщины, которая из-за недостатка дальновидности должна полностью покориться мужу, мужчина должен отводить женщине второе место в своих мыслях и жизни, и фигура Дон Жуана кажется мне абсолютно бессмысленной; этот посредственный человек, который бесконечно повторяет одно и то же упражнение, этот ничтожный человек, который думает, что, если он изменит свой инструмент, его музыка станет лучше, этот ветреный человек, который не хочет признать пустоту женщины и чей дух слишком слаб, чтобы создать ту, которую он желает^[70], Дон Жуан олицетворяет дьявольское выражение искусства, чрезмерную свободную волю разума, с помощью которой мужчина пытается оправдать себя, давая логическое обоснование, бросающее вызов благоразумию.

Постижение тайны веры или поэзии, изучение прелюдии Баха, картин Леонардо или метопов – работа, на которую способны лишь избранные; и женщина служит наивысшим идеалом лишь для тех, кто не может подняться к абстрактному.

Заметь различия между браком и безбрачием, согласно которым я, подобно апостолам, ценю последнее выше первого, как более подходящее для совершенствования индивида.

Брак навсегда останется единственной формой любви, совместимой с магией; жена всегда достойнее возлюбленной ввиду закона, который я уже цитировал здесь, согласно ему женщина заботится о своих интересах и своей судьбе, когда она любит; освященный союз обезоруживает ее, соединяя ее судьбу с твоей.

Будучи посвященным, женись, если только ты материально независим или если брак принесет материальную независимость: с того дня, как ты женился, твой основной долг – оберегать жену и детей от нищеты; а без денег придется плясать под дудку времени и участвовать в общественном безобразии. Ты все еще можешь оставаться святым, но для магии более не годишься.

Что же касается воздержания от брака без соблюдения целомудрия, в «Законах общественной жизни» я дал тебе совет, который послужит каждому. Вагнер представил женщин более полно, чем Бальзак: Эльза^[71] бесконечно требовала разоблачения, которое погубило ее, а Кундри – женственность во плоти, разрывающаяся между Граалем и Клингсором^[72], не умеренная как в добродетелях, так и в пороках.

Ни жена, ни возлюбленная не должны доминировать над тобой: помни о том, что женщина, всемогущая в моменты интимной близости, бессильна перед тем, кого нет рядом с ней. Никогда не возражай ей; если женщина забывает о своем долге послушания – оставь ее. Уйди в соседнюю комнату, в соседний дом или уезжай в другую страну. Оставь ее на час, или на день, или на месяц. Только тебе решать, как поступить в твоем случае, я могу лишь раскрыть тебе секрет: «Уходи». Потому что, с одной стороны, это задевает самые глубины женского чувства собственничества, и, что более важно, только грубое животное может доминировать в семейных битвах.

Покоряясь мужчине, начиная звучать с ним в унисон, женщина становится ему равной в том плане, что теперь она его половина, его усердное альтер эго; в идеале муж и жена становятся платоническим андрогином, единым существом в двух ипостасях. Беря верх над мужчиной, она презирает его; женщина любит лишь того, кто повелевает ею.

Неужели же я хочу сказать, что нужно мучить существо столь безответственное и легкомысленное? Конечно, нет, нужно просто привести ее в соответствие с идеалом, не унижая ее. Не говори ей: «Ты не способна на такое чувство». Она способна на все, высокое или низкое, так что отдавай ей должное: вечная кокетка меняет свои чувства, чтобы соблазнить тебя. Покажи ей химеру и скажи ей: «Это то, что я люблю, и то, чем ты можешь стать». Если она любит тебя, она с этим справится; если же она тебя не любит, вреда в этом не будет. Ведь эта любовь похожа на любую другую любовь.

Этому полу свойственно, как и многим людям, постоянно испытывать на прочность того, кого они любят: сопротивляйся любому мятежу спокойно и отстраненно. В отместку она может лишь одурачить тебя, что не так страшно, или бросить, что еще менее важно.

Бальзак, величайший литературный гений нашего века, написал наивный роман о страхе женской неверности^[73], и авторы популярных любовных романов не испытывали мук из-за любящих их женщин.

Никогда не ревнуй и пытайся оградить себя от ревнивых женщин: они могут разрушить твою жизнь и даже не раскаяться.

«Я страдаю», – говорит женщина, и скоро это будет главным ее оправданием. Делай все возможное, мой ученик, чтобы не провоцировать необузданные эмоции, ведь они проходят, но оставляют позади разрушения.

Мы берем на себя ответственность за акт безумия, становясь его объектом; посвященный должен следить за тем, чтобы не вызывать беспорядок в душах.

Мы также ответственны за страдания, которые можем причинить; и никто никогда не должен произносить наше имя со слезами – ни одна душа.

Всякий раз, когда ваши интересы сталкиваются, когда женщина смешивает любовь с делами и борется за свое существование и одновременно за любовь, гони ее прочь без колебаний.

Искусство сильно испортило человеческий дух отвратительной сентиментальностью. Как опьяняет нас поэма «Тристан и Изольда»! Но все, что могут герои – умереть, потому что в реальности такая страсть не может длиться долго; и безумная страсть, которая убивает в искусстве, становится грубой в реальности.

Воспринимай истинную любовь как нежность и щедрость, в которой больше заботы, чем мучений, больше терпения, чем расточительности. Думай о чувственных наслаждениях спокойно и благородно, не неистово, а с размышлением и улыбкой. Красота сердец светится глубоко и безмятежно; прекрасное тело излучает спокойную нежность.

Пусть идеал будет третьей стороной в вашей любви.

Я, конечно, не хочу сказать, что ты должен наделять жену интеллектом. Женщина ничего не знает; какие бы усилия она ни прилагала, она может лишь играть роль попугая или стать занудой. Но некоторые избранные рождаются с бесценным энтузиазмом, и они не могут не вызывать восхищения.

Если встретил такую женщину, поддерживай в ней этот прекрасный энтузиазм; тогда она сможет служить свою мессу идеалу в культе человеческого гения: то, что получится в результате слияния ваших вибраций, невозможно описать словами.

Когда ночь спускается на монашеские кельи, колокола начинают звонить «Ангелус»; если жена добавляет свои впечатления к твоим, ты получишь восхитительную вторую скрипку, которой станет женщина в вашем интимном дуэте.

Музыкальное искусство, такое постоянное, такое неземное, кажется мне единственным, в котором женщина может служить тайне: душа современной женщины, лучшие свойства ее души раскрываются через фортепиано.

Чтобы быть истинной, любовь должна быть безмятежной; иначе это страсть, которая переживается как всепоглощающий инстинкт.

Вероятно, тебе не удастся избежать этапа эмоционального развития, на котором популярная культура и пример твоих сверстников вынуждают тебя полностью подчиниться сексуальному желанию. Я буду выглядеть нелепо, если предположу, что ты достаточно велик и мудр не по годам, чтобы одолеть сфинкса страсти с самого начала, или удачно жениться в возрасте 20 лет – прислушайся к этому совету, и это не заповедь высшего идеала, а попытка примириться с твоей слабостью.

Любовь не прорастает, то есть не пробуждается в нас через множество впечатлений, но благодаря воображению и желанию; поэтому деятельность плоти должна быть минимальной – чем меньше, тем лучше.

Удовольствие не в спазме, но во взаимодействии энергий, которые ведут к нему.

Никогда не спи с женщиной как любовник; я не запрещаю постель, но запрещаю спать вместе – это привилегия мужа и жены.

Помни, что брак – это решение соединить свою судьбу с другой судьбой, а любовь – искусственная попытка воссоздать первозданное существо – платоновского андрогина.

Мужчина, который женится, прежде всего должен быть деятелем; тот же, кто любит, должен быть поэтом. Думаешь, я хочу сказать, что эти два состояния нельзя совместить? Вовсе нет, но, поскольку любовь не приходит вместе с долготерпением и ясновидением, жениться по любви – инстинктивный импульс и глупость; но жениться без любви – такой же невежественный и глупый поступок.

Знай, что там, где ты видишь лунный свет и поцелуи, женщина всегда видит улучшение своей жизненной ситуации. В этом нет ничего дурного, но это не значит, что ты должен валять дурака, погрузиться в страну грез и проснуться в цепких лапах неотвратимости.

Кроме того, жизнь молодого человека ограничивается двумя запретами: один из них – не влюбляйся в женщин и девушек из низшего класса, потому что любая женщина, чья жизнь противоречит социальным устоям, может легко нанести ущерб твоей собственной репутации; второй – против замужних женщин и девственниц, потому что ты можешь разрушить им жизнь.

Что же тебе остается? Ты не знаешь, и я не тот, кто должен тебе на это указывать; но вдовы и разведенные женщины кажутся мне полностью свободными и наименее грешными; и я настаиваю на том, что одних эмоций достаточно, что искушение не требует, чтобы ты ему поддавался, и что невинный флирт в виде дружеской любви подходит утонченным натурам.

Поэты, эти квазибожественные сущности, испортили воображение западного читателя, распространяя преувеличенное благородство испанских мавров и Халифата.

Женщина – это не любовь во плоти и не идеал, и, если откровенно оценивать, ей не хватает воображения. Сестра милосердия и мать семейства – звания, несравнимо более высокие, чем возлюбленная, даже если придавать одинаковое значение сострадательности и страсти.

Проси у женщины то, что может предложить присущее ей милосердие, а не материализацию своих желаний.

Воображай Клеопатру не как царицу египетскую, но как дочь незащищенного буржуа из Леона, и ты увидишь, что ее престиж складывается из множества внешних обстоятельств, например имя, происхождение, богатство и влияние.

Когда-то в царских фамилиях Атлантиды и Вавилона существовали прекраснейшие принцессы; но, чтобы создать подобные светила, требуется две тысячи лет королевского величия.

Ты можешь найти Хатшепсут и Нитакрит или Семирамиду в чертах жены инспектора и не узнаешь их, потому что она воспринимается лишь в связи с ее собственной судьбой; и действительно, не существует иной судьбы, чем быть мадам Вагнер^[74], мадам Рекамье^[75], аббатисой или святой.

Кроме того, современный мужчина не знает, как подарить женщине радости прошлого по банальной причине, что жена генерала всегда красивее самого генерала.

Твои мечты могут осуществиться только через искусство; окружай себя шедеврами искусства и проси женщину лишь отдавать свое сердце и сдерживать твою чувствительность^[76].

Женщина, которая проходит мимо, должна становиться видением; та же, которая остается, – нести покой; и брак лишь потому так прекрасен, что сводит необходимость страсти к минимуму.

Эти идеи не так распространены, и к ним не следует относиться легко; они не будут тешить твои чувства. Легкомысленным они будут казаться женоненавистничеством до тех пор, пока мудрость любви не откроется им в тех аспектах, которые мы здесь не будем рассматривать.

То, на что я хочу обратить внимание, – это идеал любви, который одновременно служит идеалом брака; мир в любви и в судьбе находит воплощение лишь тогда, когда жена понимает свою роль как спутницы мужчины, который понимается как мужчина высшего порядка.

В наши дни слово «высший» было узурпировано синими чулками и им подобными; не буду отрицать, что существовали и до сих пор существуют люди, которые, возможно, превосходят и мужчин, и женщин; это андрогины вроде святого Иоанна, Моцарта и Рафаэля, но этот третий пол ни в коем случае не женщина, пишущая статьи, и не мужчина, ткущий гобелены.

Не стоит забывать, что кельты, однажды отдавшие себя во власть священным жрицам, мотивированные этими существами, считающими себя цивилизованными, приносили человеческие жертвы; помни, что везде, где правит женщина, царит безумие и что ты не должен ей подчиняться.

Слово «любовница» ни в коем случае не должно вызывать у тебя чувство гордости. Дружи с женщиной или женись на ней, и никак иначе.

Я даже не говорю о распутстве и разврате: искатель удовольствий всегда слабоумен.

Между священником и мирянином существует пространство для третьего типа, который отвергает все низменное в мирянах, не претендуя на чистоту священника. Отцам церкви, которые извергают клевету после каждого «Отче наш», ненавистникам может показаться, что я оправдываю безнравственность. Но оправдывая падения, – небольшие, насколько это возможно, – я могу достичь большего совершенствования, чем устанавливая жесткие правила, которые никто не будет соблюдать.

Не раскрывая мистических тайн любви, могу поведать, что желание играет огромную роль в формировании души, так же как и дрожжи в изготовлении хлеба совершенствования. Одно слово может прояснить это учение.

Все мыслящие люди понимают страдание как условие нравственного роста; так, может быть, правда, что плотская любовь воплощает одно из самых удивительных искушений, причиняющих страдания, и, может быть, правда, что страсть – одно из тех страданий, которые мы принимаем и находим приятными?

Не обращаясь к тем, кто хочет стать аристом^[77], и к тем, кто хочет стать магом, но к обычному человеку, я все же призываю его к любви как к единственному спасению, которое может уберечь представителя коллективного сознания от разложения и глупости.