– Уважаемые пассажиры. При входе на станцию метрополитена не забывайте надеть защитные колпачки на ваши копья. В случае опасности переходите на оружие ближнего боя. Будьте внимательны и осторожны. При обнаружении подозрительно бледных личностей, сообщайте машинисту или сотруднику охраны метрополитена.

Павел брезгливо осмотрел наконечник своего копья. Пошарив по карманам, он не обнаружил привычной упаковки бумажных салфеток – забыл дома. Пришлось остатки стариковской крови и мозгов вытирать носовым платком. Пластиковый наконечник копья, изнутри испещрённый мелкими царапинами, отмывать сложнее, а с насморком давно пора что-то делать. В очередной раз пообещав самому себе посетить таки врача, Павел спустился в подземку.

Несмотря на час пик, о давке не было и речи. Большая часть пассажиров расположилась на сидячих местах. Те, кто не был увлечён играми, читали бумажные книги. Такую популярность печатного слова объяснялась практическими соображениями. В случае атаки внезапно обернувшегося пассажира толстое бумажное издание можно было вставить нападающему в зубы, и пока тот пожёвывает суперобложку любимого романа, есть время выхватить нож и всадить обидчику в глаз. С электронной книгой такой фокус не сработает. Этот нюанс наложил отпечаток на всю индустрию. Издательства стали отдавать предпочтение книгам не меньше пятисот страниц. В свою очередь писатели стали растекаться мыслью по древу ради большего количества текста, и совсем уж невыносимые для прочтения книги стали называть «мокрыми».

Музыку в вагонах метро давно никто не слушал. О причинах такого пренебрежения напоминали большие плакаты с перечёркнутыми в красном круге наушниками, которые можно было встретить повсюду, и в общественном транспорте, и на улицах. Под запрещающим знаком надпись белым по чёрному гласила: «ты не услышишь свою смерть». Павел считал эти плакаты несколько угрюмыми, но правильными. Сколько нерадивой молодёжи было покусано в первые месяцы, пока на входе наушники не стали изымать так же рьяно, как и ножи. Последние, к слову, изымать наоборот перестали, а их цена неприлично подскочила. Чем длиннее был клинок ножа, тем он больше ценился. Наличие гарды считалось обязательным. Порезаться о лезвие в заражённой крови – верная смерть. Павел же не мог похвастаться чем-то подобным. Зарплата офисного работника позволяла купить ему лишь самодельный нож из железнодорожного костыля – большого гвоздя для скрепления рельс со шпалами. В самом начале, когда колюще-режущее стало в резком дефиците, их, костылей, вытащили из ж/д путей столько, что пригородные электрички едва не сходили с рельс.