Читать книгу: «Чипированная. Код L-831», страница 12

Шрифт:

Я беру микрофон из рук старейшины. Моя речь могла быть более счастливой, если бы не только что произошедший инцидент:

– Добрый вечер, дорогие Вершители судеб. Я… мы благодарны вам за радушный прием, за то, как вы помогали нам освоиться, за вашу теплоту и доброту, и, конечно же, за этот прекрасный праздник! – Делаю небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. – Когда я бежала от прошлого, то не особенно задумывалась над тем, что могу обрести здесь и кого встретить. Именно благодаря вам я счастлива.

Раздались громкие овации. Я передаю микрофон Роману:

– Вы показали нам новый мир. Вы помогли нам встать на ноги и окрепнуть. Вы стали нашей семьей. Спасибо за это.

И снова овации. Мы спускаемся, освобождая на сцене место для девушек. Объявляют вальс, но Михаил приглашает Марину. Я отворачиваюсь от танцующих, слушая пение, и узнаю его – это те слова, когда мы погружались с венками под воду, загадывая желанное. Мелодия сменяется другой, а я так и стою на месте.

– Ты ли это, ложь ли это? – голос Михаила позади меня. – Я переживу, а вот твоей подруге будет больно.

– Мы друзья. Не тебе учить меня жизни.

Глаза увлажняются.

– Друзья не обжимаются по углам.

– Он запутался… ты не знаешь, каково это. Мы как дети, которые заново учатся ходить.

– Вам стоит сначала распутаться, прежде чем давать надежду другим. Друзья? – ухмыляется он.

Роман настаивает на нашей связи, а Михаил… именно тот, к кому я начинаю что-то испытывать, не верит мне.

– Кому я давала надежду?

– Мне.

Приходится повернуться к нему.

– Ты обещал доверять. Поэтому надумываешь то, чего нет, и отталкиваешь меня?

– Ты плачешь? – удивляется он.

– Песня трогательная.

Нет смысла ему что-то доказывать, в некоторых вещах он непреклонен.

– Он обидел тебя?

– Это сделал ты.

Я оставляю его. Девушки разговорами и смехом отвлекают меня. Роман, который стал причиной всего этого концерта, преспокойно веселиться в компании Арсении. За подругу я рада, а вот этот друг – злит меня! И Михаил. Мог бы подойти, объясниться, но нет… и даже не смотрит в мою сторону. Вот и я не буду смотреть в его!

Постепенно вечер подходит к завершению. Мне наконец-то удается утолить голод, поэтому я возвращаюсь домой сытой, в сопровождении Дмитрия и Олефии. Арсении все-таки удалось уговорить Романа хотя бы проводить ее до дома.

Глава 22

После первого оборота наступило время покоя. Михаил и Роман нигде меня не встречали, никуда не сопровождали. Конечно, мы с ними пересекались, но наше общение ограничивалось приветствиями. Если честно, мне не хватало приятельского и теплого общения с Романом и волнительных, чувственных встреч с Михаилом. Становилось немного грустно от этих размышлений, но я старалась не поддаваться унынию. Наверное, если бы Михаил не отдалился от меня, то я смогла бы поддаться возникающим чувствам, а так, даже и не знаю, надо ли оно мне. Я не могу залезть к нему в душу и голову, чтобы что-то изменить. Мне бы самой во всем разобраться.

Арсения не отставала от меня со своей просьбой – пришлось спрашивать у Добродеи разрешения. Через пару недель после празднования первого оборота Арсения получила долгожданный корень и принялась готовить настой.

В этот вечер я отказалась от всех предложений, потому что пресытилась общением. Мне захотелось почувствовать себя частью природы. Я хотела очистить сердце от этого скопления переживаний. Я решила хоть на один вечер отказаться от прошлого, представив, что впереди меня ожидает только то, что я захочу. И никакой Системы с предначертанным.

Я тщательно выбирала место, где хотела предаться мечтаниям. Им стал тот пляж, на котором мы были в праздник Луны. Добиралась я до него, конечно же, пешей тропой, а не прыжком в водопад. Усевшись на берегу, я смотрела вдаль. Туман то ли окутал пространство вокруг, то ли сгустился в моем сознании. Солнце почти скрылось за холмом, и над поверхностью воды разлилось предвкушение чего-то тайного, но такого близкого. То здесь, то там раздавались всплески. Я сидела на берегу, укутав ноги в мякоть еще согретого песка, и мечтала.

На грани полуночи, когда водная гладь почти сравнялась с опустившейся темнотой, решаюсь насладиться влажной мягкостью. И пусть я не умею плавать, не обязательно же далеко уходить от берега. Сбрасываю одежду и, нагая, вхожу в воду. И чем дальше двигаюсь вперед, тем отчетливей становятся всплески. Я кружусь, верчусь и наслаждаюсь ласкающими прикосновениями.

Когда луна освещает небосвод, переливающийся сиянием звезд, я захожу в воду почти по подбородок, расставив руки, чтобы ощущать ладонями колебания волн, и закрываю глаза, отдавшись ощущениям.

Вскоре я снова слышу всплески воды, но я здесь уже ни при чем. Начинаю крутиться, пока не натыкаюсь на пронзительный взгляд. Михаил стоит по пояс в воде, его торс обнажен.

– Твои глаза цвета зеленой бездны, твои волосы – волна медового шелка. Ты манила меня с берега в эту темноту чувственного исступления.

Очень красиво сказал, аж дух захватило.

– И долго? – Вода плотно скрывает мое тело от его глаз, но я все равно прижимаю руки к груди.

– Я бы не отказался увидеть больше, но видел только то, что сказал.

– Позволишь мне уйти? – его влажная кожа, переливающаяся в лучах лунного света, такая манящая. Мне хочется дотронуться до нее.

– Не уходи, – его взгляд наполнен обожанием. – Иди, надень платье, только не уходи. Я отвернусь.

– Обещаешь?

– Да.

Я быстро выскакиваю на берег, натягивая платье на мокрое тело. Получается с трудом.

– Можно повернуться? – кричит Михаил из воды.

– Да.

– Тебе стоит обзавестись купальным комплектом. В платьях ныряют на праздник Луны.

– Я не думала, что кто-то придет сюда…

Михаил медленно приближается ко мне, выходя на берег. Его загорелый торс, широкие плечи – и мой облегченный вздох —Михаил в штанах.

– Ты поссорилась с Романом?

– Нет. У нас возникло недопонимание. Уже не в первый раз… Лучше нам какое-то время не общаться.

– Почему вы обнимались в тот вечер?

– Между нами ничего нет. Я не буду обсуждать Романа.

– А между нами?

– И между нами, – опускаюсь на песок. – Ты не доверяешь мне.

Я смотрю вдаль. За это время покоя я многое осмыслила. Я не отрицала того, что мне нравится Михаил. Но я перестала верить в наше будущее. Он продолжает видеть во мне Систему, сомневаться, отвергать. Я хотела любви, а не страданий.

– Я виноват, – он опускается рядом.

– Да.

– Ты изменилась.

– Да.

Михаил аккуратно обнимает меня за талию. Я не отталкиваю его. Вместо этого опускаю голову ему на плечо. Мне нравится его присутствие рядом. В груди становится тепло. Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. Великие Оракулы, почему я такая странная? Зачем я наслаждаюсь этой близостью, если не верю в будущие с ним?

– Лесия, позволь мне закончить… Я не верю пришлым. Не все из них стали Вершителями судеб, есть и те, кто отправился в тюрьму. И несмотря на ваш возраст, вы ведете себя как дети, неопытны, глупы… Вам требуются годы.

Моя голова продолжает лежать на его плече. Я молчу.

– Потом появилась ты. Твой поспешный побег, само появление в поселении… Ты заинтересовала меня. Я не собирался испытывать к тебе нежных чувств. Через тебя я хотел приблизиться к Системе, которая забрала брата. Я чувствую себя рядом с тобой глупо. Это раздражает. Меня даже бесит сидеть сейчас здесь и оправдываться перед тобой!

Он сжал талию сильнее. Боялся, что я уйду.

– Я не могу оставить тебя. Ты как наваждение, с которым я пытаюсь бороться. Что нам делать?

– Я не умею плавать. Ослушаемся Совет?

Поднимаю голову, он пристально смотрит на меня. Я могла бы покончить с этой борьбой. Мне только и надо, что встать и уйти. Михаил стал для меня тем же наваждением… но в этот вечер я решила забыть о прошлом. Завтра. Завтра настанет новый день, а сегодня мне хорошо. Здесь и сейчас. Рядом с ним.

– Ты хочешь научиться плавать? – в неверии смотрит на меня сверху-вниз.

– Тебе обязательно переспрашивать?

– За один раз не получится, но мы начнем. – Он нехотя отпускает меня, чтобы подняться, протягивает руку. – Не бойся. Я буду само спокойствие и профессионализм.

– Я тебе верю, – беру его за руку.

Мы идем к воде, заходим по грудь.

– Тебе нравится вода, бороться со страхом нам не надо, – останавливаясь, говорит Михаил. – Сначала научимся лежать на воде. Самое простое – это сделать звезду на спине, – и Михаил коротко посвящает меня в тонкости этой техники.

Придерживая меня за талию, он помогает лечь на воду.

– Вот так? – спрашиваю я.

И ощущаю его горячие ладони на пояснице и животе. Невольно это тепло занимает все мое сознание. Все-таки хорошо, что вокруг темно, и мы в освежающей прохладе.

– Молодец, – он одобрительно поглаживает мой живот. – Теперь расслабься, вода удержит тебя.

– Попробую, – страха утонуть нет: во-первых, мы не на глубине, во-вторых, меня страхуют… но расслабиться не получается.

– Давай же. – Рука с живота перемещается под лопатки, а другая, с поясницы, съезжает ниже. – Почувствуй, как вода тебя держит.

Так и быть, смиряюсь со своими ощущениями от его прикосновений. Минута, полторы: кажется, у меня начинает получаться.

– Она меня держит?

Пока его руки касаются меня, я не могу понять, насколько хорошо у меня самой выходит лежать на воде.

– Сейчас проверим.

Перестаю ощущать тепло его ладоней, но вместо того, чтобы опуститься под воду, я по-прежнему лежу на ней.

– Я могу, – от радости перехватывает дыхание, и я окунаюсь с головой.

Михаил помогает подняться.

– Попробуй еще раз, – наставляет он.

Раз за разом у меня начинает получаться все быстрее и лучше, и вот я уже сама могу без его помощи принять нужное положение.

– Спасибо, – после очередной победы, оказавшись на ногах, обнимаю его. – Не думала, что смогу научиться плавать!

– Это только маленький шаг, до настоящего плавания тебе еще далеко, – он посмеивается надо мной, но его объятия становятся теснее.

– Мы будем тренироваться? – поднимаю голову, наши взгляды встречаются.

– Ты хочешь этого? – мне кажется, что сейчас он говорит не про уроки.

Чувствую, как жар приливает к щекам, учащается пульс:

– Это адреналин?

– Не совсем, – он склоняется ко мне, его губы оказываются почти рядом с моими, шепча: – Ты хочешь этого?

Я еще никогда в жизни не целовалась. Мне надоело неведение. Я пришла сюда, чтобы сама творить свою судьбу. Сегодня я посмела оставить прошлое и обиды. Мое тело жаждет открыться новому, а губы покалывает от желания дотронуться до его губ.

– Хочу.

Он знал мой ответ, так как в тот же миг его губы коснулись моих. Легко и нежно.

– М-м-м, – стон удовольствия слетает с моих губ.

Я теснее прижимаюсь к нему, зарываясь руками в волосы. Мне мало его, хочется больше. Крепкие руки Михаила подтягивают меня вверх. Жар растекается по телу. Кожу покалывает от нехватки его прикосновения. Наши лбы соприкасаются, Михаил дарит нежный поцелуй.

– Пора выходить на берег.

Я так захвачена эмоциями, что не сразу понимаю его слова.

– Мы уходим? – спрашиваю я.

Михаил шумно втягивает воздух.

– Если ты не хочешь продолжения, не задавай таких вопросов, – он заглядывает мне в глаза. – Твой первый поцелуй?

– Да. Спасибо, мне понравилось.

– Пожалуйста, – ухмыляется он, – обращайся. Или продолжим дальше?

Не успеваю я ответить, как он резко завладевает моим ртом. Если первый поцелуй был манящим, то сейчас я сгораю под его напором. Неожиданно Михаил падает на спину, утягивая меня за собой.

Выныриваю из-под воды, хватая ртом воздух:

– Ты чего?

Михаил держит меня на расстоянии. Он проводит рукой по моей щеке, обводя большим пальцем линию губ:

– Я не пойду на поводу твоей наивности – ты сама созреешь и придешь ко мне. Я не хочу, чтобы ты жалела о содеянном.

Мне хочется стереть эту самодовольную улыбку с его лица. Сегодня я готова пойти дальше. Но не могу же я брать инициативу на себя? К тому же я толком не понимаю, что делать.

– Да, мне понравилось целоваться с тобой. Но не думаю, что с другим будет хуже.

– Ты меня провоцируешь?

– Я ответила в свойственной тебе манере, не более.

Отвернувшись, иду на берег, словно не сгорала только что в объятиях Михаила. Он спешит за мной. Главное, не ускорять шаг, будто мне все равно.

– Я буду ждать тебя, – уверяет он, обгоняя меня. – Если захочешь продолжить уроки плавания, дай знать.

– Как нам теперь вести себя?

– Ты о чем?

От его вопроса становится обидно: он обесценивает наш поцелуй, словно каждый день целует и меня, и других девушек в поселении. От мысли, что он целует другую – глаза увлажняются.

Мы выходим на берег. Пока Михаил подбирает с песка майку, я хватаю свою обувь и спешу скрыться с его глаз.

– Ты куда несешься? Подожди меня, – он догоняет меня, останавливая. – Эй, ты чего?

– Ничего, – пытаюсь улыбнуться. – Холодно! Я не рассчитывала плавать в одежде.

– Сними платье и надень мою майку!

– Не хочу!

– Лесия, – он ерошит свои волосы. – Пойми, у нас дозволены отношения до свадьбы. Никто не подбирает нам идеальных суженых – мы ищем их сами. Я ни к чему тебя не обязываю и не тороплю. Если хочешь, давай забудем этот поцелуй. Хочешь?

Он прав – это не Система, здесь даже более близкие контакты до свадьбы не возбраняются.

– Не хочу!

Меня потряхивает то ли от липнущей мокрой ткани, то ли от переживаний.

– Умница, – он целует меня в макушку. – Теперь быстро переодеваться. Я отвернусь.

– Но…

– Переодевайся! Еще заболеть не хватало.

Он сует в руки майку, поворачиваясь ко мне спиной. Я прикладываю выданный наряд – до середины бедра. Как и купальный костюм, которым я не обзавелась. Новая волна ветра заставляет поежиться, а я слышу тихий смех.

– Ну спасибо тебе, Ночь, – шепчу я.

– Что? – спрашивает Михаил.

– Стой ровно, – командую я.

Быстро переодевшись, разрешаю Михаилу повернуться.

– Тебе идут мои вещи. – Он забирает мокрое платье.

– Расскажи о себе, – прошу его. Он притягивает меня к себе, обнимая за талию, и мы идем дальше.

– Спрашивай.

Я хочу знать как можно больше об этом человеке: что он любит, какой цвет ему нравится, каким было его первое слово, что он делает, когда остается один, о чем мечтает. Мне интересно, подвластен ли он уже тем эмоциям, которые я желаю испытать.

– Ты любил? Я не о родителях или брате.

– И да, и нет.

– Как это?

– Когда я был с ней, то думал, что люблю. Потом мы поняли, что не подходим друг к другу, и разошлись. Сейчас я не испытываю к ней ничего… романтического. Есть теплота от воспоминаний… и все.

– Тебе грустно из-за вашего расставания?

Напрягаюсь, в ожидании ответа.

– Нет.

Выдыхаю. Я даже не заметила, как задержала дыхание.

– Расскажи, каково это – любить?

– Стать одним целым, продолжением друг друга. Ты радуешься, когда она счастлива, и грустишь вместе с ней. Ты знаешь ее привычки и слабости, принимаешь их. Ты ощущаешь покой и волнение одновременно.

– И после этого вы не вместе?

– Мало тех, кто остается со своей первой любовью.

– Почему? Как такое возможно? – трясу его, держа под локоть.

– Это же выбор – не предсказанный Великими Оракулами, а человеческий. Можно и ошибиться.

Я тихо шепчу сама себе, что это неправильно. Михаил разбирает мои слова.

– Ты не готова мириться с ошибками. Они будут.

Мы останавливаемся возле моего дома.

– Как же ты? А она? – спрашиваю я.

Я не понимаю, как можно жить, когда сердце разбито. Как можно так спокойно говорить об этом.

– Тебе сильно плохо? – Прижимаюсь к нему, желая хоть как-то поддержать его.

– Лесия, – не сопротивляется Михаил. – Это в прошлом.

Он приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза.

– Какая же ты еще маленькая…

Михаил наклоняется, я тянусь к нему. Я вкладываю в поцелуй все, чего не смела сказать.

– Иди спать, рыжий птенчик. – Михаил целует в макушку, отстраняясь.

Он уходит, а я поднимаюсь к себе. Кто та девушка, которую он любил? Если он целовал меня, значит, уже не грустит о той? А как он легко предложил забыть о поцелуи? Неужели он смог бы это сделать? Я – нет.

Я переоделась в пижаму, отправила платье в стирку, но с майкой Михаила не расставалась. Я до сих пор не могла поверить в то, что мой первый поцелуй состоялся! Щеки снова горят, хочется прохлады. Я вновь одеваюсь и выхожу на улицу. На скамейке замечаю Олефию.

– Вам не спится?

– Садись и послушай старую женщину, – подзывает она. – Я тоже пришлая, уже лет пятнадцать как. И сын мой, Дмитрий, также. Ему тогда было около семи, но он ничего не помнит.

– Как такое возможно?

– Мы с сыном должны были умереть в один день. Этот день приближался. Мы с мужем не могли смириться, поэтому искали выходы.

– Уготованного не миновать, – шепчу вызубренное правило.

Уготованного не миновать… волна понимания как удар тока. Мне было уготовано быть с Романом, поэтому мы здесь. Мы должны быть вместе. Михаил прав, я принесу боль своей подруге. И ему… и себе. Я не хочу этого! Если бы я не встретила Романа, не знала бы о вызове… Нет, нельзя уподобляться Роману. Надо верить в лучшее!

– Мы живы, – она похлопывает меня по коленке, возвращая в реальность. – Твой узор изменился?

– Новый завиток, – признаюсь я. – А где ваш?

– Накануне страшного дня муж вывез нас, спрятав здесь. Мы бежали не из Системы, а от смерти. В тот же день нам удалили чип – узор изменился. Мы удалили и его, чтобы ничто не напоминало о прошлом.

– Ваш муж? – задаю неудобный вопрос. – Он тоже здесь?

– Он спас нас. Мы выжили, но потеряли его… он забрал нашу участь.

Олефия плачет, и из моих глаз тоже льются слезы – я не могу остановить их.

Она крепко сжимает мою ладонь:

– Твой узор изменился, прими это.

– Я… я не знаю, что скрывается за этими изменениями.

– И теперь уже не узнаешь, – Олефия поднимается со скамьи. – Ты вольна сама делать выбор.

– Спасибо за откровенность, – я крепко обнимаю ее на прощание.

Я долго ворочаюсь в постели, волнение не отпускает меня. Вечерняя встреча с Михаилом пробудила во мне неизведанные чувства. Я как наяву ощущала его прикосновения. И вместе с ними в голову лезли сомнения – слова Романа не давали покоя. Если рассуждать логически… Роман не хотел жениться на дочке Оракула – теперь я не его дочь. Я не хотела выходить замуж за незнакомого человека – теперь мы знаем друг друга. Линии предначертанного изменились, но оставили нас друг для друга. Неужели мы должны быть вместе? Тогда почему я не испытываю к Роману даже толики того, что происходит со мной, когда рядом оказывается Михаил? Неужели он – это та первая влюбленность, которую мне надо обрести, а потом потерять? Или Олефия хотела сказать мне о другом…

– Ты влюблена? – слышу голос Ночи.

– Наверное… а он?

– Спроси у него, – советует она.

– Я боюсь, – закрываю глаза, не в силах представить подобное. – Девочки спрашивали у ромашки.

– И как же спрашивать? – ее веселит моя откровенность.

– Надо перебирать лепестки, приговаривая: «Любит, не любит» – пока не сорвешь последний.

– Цветы не вечны, как и вы. Вначале каждый из вас расцветает, радуясь рассвету, а к заходу солнца скрывается в своем бутоне. Вы стареете, увядаете. Вам суждено побыть на этой земле дольше, чем цветку. Вы переживаете в своей жизни несколько рассветов, но закат неизбежен.

– Ночь, помоги мне! – прошу я. – Это правда? Нам суждено быть с Романом?

– Дороги ваши плутают, сходятся и расходятся. Еще в детстве, на уроках математики, каждый из вас освоил одну истину – параллели, в отличии от кривых, не пересекаются. А что делать с теми кривыми, которые пересеклись, превратившись в параллель?

– Это невозможно…

– Точная наука и переплетения Вселенной отличны. Желанное уже есть в тебе: откройся свету, будь честна в темноте.

– Ночь? – зову ее я, но она уже ушла.

Глава 23

После урока плавания я еще пару раз сбегала к озеру, чтобы попрактиковаться в умении лежать на воде. Я звала с собой девушек: Арсению и Израэль, иногда Нинель. На спине я держалась уверенно, но дальше в мастерстве так и не продвинулась, а просить Михаила стеснялась. Девочки пытались меня научить, но вместо объяснений получалась какая-то каша, и в конце концов мы просто играли в воде в догонялки. Видел бы нас Михаил – точно закатил бы глаза.

Михаил… мне не хватало его. На следующий день он пришел к Добродее, чтобы уточнить по заготовке снадобий – всего ли достаточно для обмена с Системой, или необходима помощь. Пока Добродея производила подсчеты, Михаил отвел меня в сторону.

– Ты чего такая молчаливая? – спросил он.

А что я? Я не знала, как с ним разговаривать. К тому же эти шаровары, широка рубашка и розовый платочек…. Честно, когда в таком же виде появилась Добродея, я поняла, что все нормально. Со стороны это выглядело очень даже гармонично. Но показаться Михаилу после поцелуя, когда я желала блистать… И как мне удалось до этого не видеться с ним вовремя работы.

– Я же на работе, – торопливо проговорила я, выразительно посмотрев в сторону Добродеи.

– Ты такая веселенькая. – Он потянул за уголок платка, наклонившись к уху. – Я вечером зайду за майкой, – и подмигнул.

Когда Михаил ушел, Добродея подозвала меня:

– Девочка моя, а что это ты у нас такая румяная?

– Я… жарко, – начала обмахиваться рукой.

– И что нам известно о предохранении? Или в Системе такого нет?

– Какое охранение?

– Предохранение, – уперла руки в боки. – Садись давай.

Я присела на стул, а Добродея выставила чашки, чтобы налить чай.

– Я не поощряю до свадьбы, но молодежь нынче активная пошла, – протянула чашку. – Михаил у нас не отличается сдержанностью. Как дело дойдет до близости, если к деткам еще не готова, воспользуйся Сохранителем.

– Чем? – поперхнулась я, понимая, к чему ведет Добродея.

Она похлопала меня по спине:

– Сохранитель – он и мужской, и женский есть. Я тебе выдам, как закончится, не стесняйся.

– Я еще… рано… спасибо…

– И правильно, не торопись. Нажиться всегда еще успеете. Да и не привыкшая ты к свободным нравам.

– Непривыкшая, – кивала я. – Я даже не поняла, начали мы встречаться или нет. Он ничего не говорил, а я и не спрашивала… Понимаете, мы поцеловались, – заерзала я на стуле.

– Ох, девочка моя, тяжело тебе, – продолжила охать Добродея. – Не торопись, а если хочешь, спроси его. Ты из Системы, он должен помнить об этом.

– Он и так помнит… – но вкладывала я другой подтекст, чем Добродея.

Вечером Михаил явился за майкой. Мы неуклюже обнялись. После дневного предостережения я находилась в постоянном волнении. Не такого, когда появляется легкость, а такого, от которого потеют ладони и холодеет внутри.

– Птенчик, что с тобой? – спросил Михаил.

– Ничего, – заикалась я.

– Так, рассказывай, что произошло!

Он зашел в квартиру и уселся за стол.

– Все хорошо.

– Я же вижу, что нет. Ты говорила о доверии. И где оно?

Я осталась стоять возле двери. Закрыла ее, чтобы никто не услышал нашего разговора.

– Я сегодня узнала о Сохранители, но я… я бы еще не хотела им пользоваться…

– Чудо, – закатил он глаза. – Иди ко мне.

Я помотала головой. Михаил поднялся:

– Я же тебе говорил, что не собираюсь пользоваться твоей доверчивостью и наивностью. Захочешь – сама придешь ко мне.

– Говорил.

Михаил подошел вплотную, уперев руки по бокам от меня.

– Желательно, в том кружевном великолепии, – и поцеловал в нос. – Майку отдашь?

– Майку? Кружево?

– В кружеве придешь?

– Приду.

– Да? – улыбнулся он.

– Ах ты, – я оттолкнула его, смеясь. – Нет!

– Жаль, – смеялся со мной. – Майку хоть отдашь?

– Да.

Нехотя пришлось с ней расстаться – мне нравилось засыпать, обнимая ее.

***

Михаил все чаще стал встречать меня после работы.

– Устала? – подтолкнул Михаил меня бедром.

– Угу, – промычала я.

Михаил подхватил меня на руки, перекинув через плечо.

– Эй, ты что делаешь? – закричала я, принявшись дергать ногами.

– А говорила, что устала. Я помочь хотел, – и опустил на ноги.

Вдали проходил Роман. Заметив мой взгляд, он помахал рукой – я в ответ.

– С тобой понятно, но он… не нравится он мне, – проговорил Михаил.

– Потому что пришлый?

– Потому что мутный. – И вновь поднял на руки, утащив от пристального взгляда Романа. Я ощущала его спиной.

– Отпусти ты меня. – Я поколотила его по спине. – На нас уже все поселение поглядывает.

– В моих любимых романах всегда похищали девушек.

– Я хочу почитать, – протянула я.

– Совет ослушаться?

– Да.

Михаил поставил меня на ноги.

– Или может, хочешь ослушаться иначе?

Дыхание перехватило.

– Ты так и не научилась плавать?

– Нет.

Михаил медленно наклонялся. Неужели поцелует? Я подалась ему на встречу. Наши губы на секунду встретились, чтобы разойтись.

– Ослушаемся? – спросил он.

– Я буду ждать книгу, – отступила от него.

– Чудовище, – прорычал он и притянул обратно, впиваясь поцелуем.

Неужели лед тронулся? Я расслабилась, получая желанное. В наших отношениях есть определенная динамика – я перестала обижаться на Михаила.

– Я что-нибудь подберу, – пообещал он, оставив меня у дома.

***

У меня складывалось впечатление, что Михаил специально искал со мной встречи. Это радовало. Несколько раз я встречала его днем, когда ходила на рынок, пару раз он провожал после работы. На свидания не приглашал и почему-то перестал целовать. Сама я не решалась.

– Как романтично, – хлопала в ладоши Арсения. – У вас такой накал, не то, что у нас.

– Роман ведет себя недостойно? – придвинулась к подруге.

Бегая с собственными переживаниями, я совсем забыла про подругу и Романа.

– Нет, но… я не понимаю его.

– Объясни. Я постараюсь понять.

– У него постоянные крайности. Сегодня он не может расстаться со мной, умоляя быть с ним. На следующий день он нежен, но холоден.

– Ничего не изменилось. Из-за этого мы и перестали общаться. Он каждый раз просил прощение, а потом начинал все снова.

– Что он хотел?

Я не могла ей сказать этого. Или могла? Я давно планировала открыться.

– Это все из-за Системы, – сжала руки, набравшись смелости.

– Я знаю. Он сам мне говорил об этом, – нахмурилась она.

– Что именно? – если бы Арсения знала правду, такая ли была ее реакция?