Читать книгу: «Чипированная. Код L-831», страница 6

Глава 11

Утром я просыпаюсь от будильника и сладко потягиваюсь. Мысли сразу возвращают меня к разговору с Ночью. Еще и Михаил: «Не все дни будут такими. Готовься к этому». Вот пускай сами и готовятся. Я сбежала из дома, чуть не погибла в лесу, и теперь я здесь! Когда начну делать ошибки, тогда и подумаем об этом, а пока все идет прекрасно. К тому же Оракулы научили меня взвешивать слова и решения.

Счастливая, я начинаю сборы. Завариваю чай, который окутывает бодрящими парами, овсянка на воде с ложечкой меда, и мой организм наполнен энергией на весь день. Теперь пора привести себя в порядок. День важный, поэтому мне хочется выглядеть как можно лучше.

Подхожу к зеркалу, виду у меня взъерошенный и сонный. Модулятор заметно помогает: цвет лица приобрел здоровый тон. Мне кажется, кожа даже начала светится изнутри. Быстренько умывшись, приступаю к самому сложному – волосам. Я оставляю их распущенными, только боковые пряди закалываю на макушке. Несколько коротких кудряшек на висках добавляют озорства. Немного персиковых румян на скулы. Подчеркиваю черным карандашом верхнее веко. В отражении на меня смотрит привычная Лесия, которая постоянно притягивает к себе взгляды прохожих. Теперь одежда. С трепетом надеваю темно-зеленого цвета легкое платье, подол которого колыхается при каждом движении. Я никогда не носила такие насыщенные цвета, но Арсения меня уверила, что в поселении это никого не смутит. На ноги легкие босоножки, а через плечо маленькая черная сумочка.

Мне не терпится выйти из дома. Смотрю на часы, о точном времени встречи с Романом мы не договаривались. Я кружусь по комнате вприпрыжку, зная: он услышит топот. Долго ждать не приходится.

Стук в дверь.

Роман с восхищением смотрит на меня:

– Ты прекрасно выглядишь.

– И чувствую себя так же!

Выскакиваю наружу. Роман стоит замерев, смешно хлопая глазами.

– Идем? – спрашиваю у него, закрывая дверь.

– Твое платье, – немного запинается, – оно зеленое.

– Точно.

Я кружусь, позволяя ему рассмотреть его.

– Нравится? – спрашиваю я.

– Да, – он протягивает руку, желая дотронуться до меня, но потом убирает. – Необычный цвет для молодой девушки.

– Не начинай, – прошу я, отмахиваясь. – У Вершителей нет разграничений по цветам. Хоть красное, хоть белое – какое хочешь, то и надевай. Вот так!

– Ты уверена?

– Уверена, – приходится самой схватить его за руку, таща к выходу из дома. – Пошли, не хочу прийти не в час уготованный.

– Верно сказано. Необходимо чтить время, Вселенной выделенное.

– Не говори больше так, – прошу его. – Я как будто вернулась в Систему.

– А у меня снова ладони мокрые.

Мы останавливаемся, заливаясь смехом.

– Так, все, надо как можно больше общаться с местными, хочу узнать названия эмоций. Ты почувствовал свободу их речи?

– Иногда меня это настораживает.

– Настораживает?

– Когда внутри напряжение, как в зале Плутания перед оглашением приговора.

– Ты тоже ходил туда?

– И не раз.

– И я.

Мы останавливаемся, заглядывая друг другу в глаза. Я чувствую связь с Романом. Я чувствую себя свободной рядом с ним. Может, это начало любви?

– Можно?

Роман поднимает мою руку, сводя наши запястья рядом. Сигнал вызова так никуда и не пропал.

– Если бы ты не сбежала, то я бы так и не узнал, кого Оракулы выбрали мне в суженые. Ты считаешь верным то, что мы отказались друг от друга?

– Я не знаю.

Роман хмурит брови, не отрывая взгляда от наших линий. Я тоже смотрю на них.

– Я рад тебе. Благодарю за побег, – произносит Роман, убирая руку.

– И я рада, что не одна здесь.

Всю оставшуюся дорогу до дома Добродеи Роман расспрашивает меня о днях, проведенных в лесу, и о том, как я узнала об иных. Я не делаю из этого тайну, но свою историю он не рассказывает.

– Хорошего дня и до вечера, – желает он, когда мы оказываемся на месте.

– И тебе.

Роман уходит со двора, а я переступаю порог дома, где уже хлопочет Добродея, разводя в ведре какой-то раствор.

– Лесия, – радостно приветствует она, подзывая к себе. – Пойдем знакомиться с садом.

Мы выходим наружу, обходя множество грядок и теплиц. Душица для борьбы с бессонницей и проблемами с желудком, шалфей против кашля. Ромашка и ее успокаивающие свойства, котовник против жара и воспаления, тархун для укрепления сердечно-сосудистой системы, тимьян против кожных высыпаний. Мать-и-мачеха, обладающая антибактериальными свойствами. Крапива, которая приводит в норму содержание сахара и помогает при костных заболеваниях. Люцерна, левзея, полынь, мята, пустырник, эхинацея и многие другие, которые еще предстоит запомнить. Каждая из трав несет как пользу, так и вред, который можно нанести по незнанию, если переусердствовать.

– Ты чего так нарядилась? – заканчивает Добродея повествования о растительности.

– Сегодня чип удалят.

– И что с этого? Платье лишним оказалось, что ли?

– Нет… а как одеваться?

– Как-как? Так, чтобы и наклониться удобно, и выкинуть наряд не жалко. Пошли в дом, выдам рабочий наряд.

– Я могу из своих поискать?

– Чего там искать-то? Сходишь к Арсении, возьмешь штаны широкие, рубашку и платок. Надо тело от перегрева закрыть. И ткань неплотную, чтоб дышала.

– Дышала?

– Арсении скажешь, что для работы в саду, она подберет. Моя тебе больно коротка будет. Давай, беги туда и обратно.

Я отправляюсь выполнять поручение, разглядывая поселение. Невозможно привыкнуть к простору и зелени, а еще эти трубы снаружи – Арсения сказала, что это водопровод выведен.

– Вот это ты быстро вернулась, – приветствует Арсения, когда я захожу в лавку. Над головой тихо звенят колокольчики.

– Мне нужен комплект для работы в огороде: штаны, рубашка, платок. Все закрытое, и чтобы дышало, – перечисляю пожелания Добродеи, загибая пальцы. – Вроде, все.

– Есть такое, из мужского отыщем.

Она смотрит сквозь меня, постукивая пальцами по прилавку.

– Вспомнила. В подсобке есть, – хлопает себя по лбу, убегая.

Я не сдвигаюсь с места, дожидаясь Арсении. «Никаких трат. Только рабочую одежду, и все», – твержу я себе, подавляя желание еще раз пройтись по магазину. Вскоре возвращается Арсения со свертком:

– Вот, шили на Пашу, а он раздался – так и лежит одежда без дела. Тебе явно в самый раз будет, а по стоимости… только за ткань возьму. Лен лучшего качества!

Она разворачивает бесформенные огромные штаны и широкую прямую рубашку. Невольно поджимаю губы, рассматривая эти изыски.

– Ты уверена, что это подойдет мне?

– Раздевайся, мерить будем.

Приходится пройти в примерочную и стянуть с себя зеленое платье. Ладно, делать нечего, натягиваю рабочий наряд. Скажем так, телу он приятен – уже хорошо.

– Я загляну? – спрашивает Арсения, заходя ко мне.

– Как я тебе?

– Это шаровары, так и должно быть, – объясняет она. – Рубашку внутрь заправь. – Она помогает мне. – Вот так, да.

– Непривычно, но…

– Но? – переспрашивает Арсения.

– Не так уж плохо.

– Привыкнешь.

Арсения выходит наружу, оставляя меня.

– Переодевайся, еще обувь надо, – кричит она, шурша чем-то.

– Добродея не говорила.

– Забыла. Не в босоножках же в земле ковыряться будешь. – Что-то падает. – Нашла, давай-ка?

Арсения без предупреждения заходит ко мне, вручая пару бесформенных башмаков – с дырками и без.

– Это что? – спрашиваю я, не решаясь примерить добро.

– Для сухой и мокрой работы.

Я держу их на вытянутых руках – придется принять, тем более Добродея говорила, Арсения знает, что необходимо.

– Сразу так пойдешь? – спрашивает она.

– Нет, – поспешно отвечаю, снимая одеяние. – Ты точно уверена? – переспрашиваю у нее.

– Точно, бери и ступай работать. Платок закинула. На счет запишу.

Я переодеваюсь в зеленое платье и забираю покупки. Приходится поспешить к Добродее, я хочу как можно скорее получить ее одобрения.

– Хороша девочка. Ступай за мной.

Добродея подводит меня к дорожкам мяты.

– Растениям помочь надо, все лишнее выдернуть.

Добродея приседает, начиная выдергивать разную травку, растущую рядом с мятой.

– Как прополешь, немного взрыхли. – Она достает грабли.

– Я видела такие. В зале Энергии садоводам такие выдают.

– Ты смотри, как ими пользоваться. – Она начинает подкапывать землю. – Раствор я развела, им потом польешь в конце.

– А почему это делаем мы?

– Кто ж еще-то? – улыбается она.

– Роботы.

– Они пускай для массового выращивания, а тут особый уход нужен, ручной. Так травам некая сила передается, раскрывающаяся при применении. Поняла?

– Да.

– Тогда приступай.

Я склоняюсь над растительностью, а Добродея оставляет меня.

Работа оказывается не из романтичных, как я представляла в самом начале. Огромный сад заставляет склониться. Когда с сорняками и рыхлением было покончено, Добродея вынесла раствор, который мы подключили к системе полива. О Великие Оракулы, хоть здесь можно отдохнуть!

В конце рабочего дня Добродея благодарит за работу:

– И почему я раньше не завела помощницу? – спрашивает она. – Пойдем, пора готовиться к операции. Одежду оставь в ванной, я в стирку закину.

Я спешу смыть с себя грязь, волосы приходится мыть заново, но на укладку уже нет времени. Тщательно вытираю их полотенцем, собирая в пучок. Облачившись в платье, выдыхаю – рабочий день подошел к концу.

Выхожу из ванной, Добродея ждет за столом, попивая чай.

– Ну как ты? Разгибаешься? – спрашивает она, разглядывая меня.

– Разгибаюсь.

– Это хорошо. – Она отставляет чашку в сторону. – Дальше работы прибавится, но справляться проще будет. Организм привыкает. Дома еда есть?

– Нет.

– Идем.

Добродея поднимается из-за стола, маня меня рукой.

– Куда мы? – спрашиваю я.

– Корзина у двери. На рынок. Покажу что да как.

Я спешу за Добродеей, которая уже спустилась с крыльца во двор.

Местный рынок отличается от привычного мне. Если в Системе это огромная площадь, заставленная прилавками, то здесь это небольшие крытые домики, тянущиеся узкой дорожкой в несколько рядов.

– Часть из представленного выращиваем и производим мы, но у нас есть обмен с соседними поселениями. Проще не хвататься за все и сразу, а специализироваться на нескольких направлениях. Для массового потребления злаковые культуры, картошка и свекла, для себя ты можешь выращивать и другие культуры во дворе. Их потом и выставляют на рынке. Глянь, – подводит к первому домику, – помидоров возьми тепличных. Там – репу с картошкой, морковь с луком не забудь. Напротив рыбный отдел, если свежак не раскупили, советую брать. В холодильник уберем. После операции заберешь.

Я благодарю Добродею, которая остается разговаривать с женщиной из первого домика, где я беру все по ее совету и перехожу от одного отдела, домика или прилавка – совсем уже запуталась – к другому, больше разглядывая.

Рука опускается на плечо, я вздрагиваю, оборачиваясь:

– Пора, – говорит Добродея.

Мы возвращаемся. Я оставляю корзину с продуктами в приемной комнате, убирая форель в холодильник. Добродея дожидается во дворе.

Как только выхожу на улицу, она ведет меня в пристройку. Внутри нас встречает узкий белый коридор со стеклянными шкафами и рядом стульев возле окна.

– Операция сложная? – спрашиваю я, ощущая, как сердце бьется все быстрее. Это настороженность.

– Пустяк. Не волнуйся, мы погрузим тебя в сон, а проснешься ты уже Вершителем судеб, – успокаивает Добродея. – Если хочешь, возьми завтра выходной.

– Спасибо, буду иметь в виду, – ее предложение кажется абсурдным, но я не отказываюсь.

– Жди здесь, скоро за тобой придут.

– Мне не идти с вами? – не понимаю, зачем оставаться здесь.

– Лесия, все будет хорошо. Подожди немного, – просит она, усаживая меня на стул, а сама уходит дальше по коридору в соседнюю комнату.

Я сижу возле окна, плотно сжимая руки. Открывается дверь позади меня. Оборачиваюсь – Роман.

– Вот и все, – тихо произносит он.

– Ты чего? – от его слов сердце снова начинает биться быстрее.

– Да я шучу, – смеется он, присаживаясь рядом со мной. Роман берет мои ладони в свои и сжимает их. – У нас будет все хорошо.

Дверь, в которую ушла Добродея, распахивается, молодая светловолосая девушка зовет нас за собой. В глаза ударяет свет настенных ламп. По центру на возвышении стоят два кресла, напоминающих стоматологические, между ними – небольшой столик с неизвестными инструментами. Добродея и старейшина рядом.

– Роман, Лесия, – обращается к нам старейшина. – Прошу занять кресла.

Я иду к тому, что ближе к Добродее, так спокойнее. Меня берут за руку, на которой имеется чип, ставят укол в вену. Темнота, как вхождение в глубокий сон, и сразу же легкое покалывание по всему телу.

– Добро пожаловать в нашу семью Вершителей судеб, – слышу голос старейшины. Я открываю глаза, он стоит надо мной.

Я поворачиваю голову, но соседнее кресло пусто.

– Где Роман? – спрашиваю я.

– Он проснулся раньше и сразу же захотел уйти. Твой узор сильно опоясал чип. Для его удаления потребовалось больше времени, – объясняет Добродея. – Через месяц будет праздник в вашу честь.

– Зачем праздник? Почему через месяц? – не понимаю я.

– Оборот Луны вокруг Земли. Сегодня вы слабы, а первый повтор этого дня настанет через оборот, тогда мы и отпразднуем ваше присоединение к нам, – отвечает на вопрос старейшина.

– Понятно, – продолжаю лежать, слегка шевеля пальцами правой руки. Небольшой дискомфорт и только. Узор остался, только теперь в том месте, где был установлен чип, появились два небольших шва. Вызов исчез. И вроде линии узора стали немного иными… Не ощущаю в себе никаких изменений. Я закрыла глаза и открыла их – вот и все, что произошло.

– Пойдем? – слышу голос Михаила у изголовья.

– Ты откуда? – задираю голову, чтобы увидеть его.

– Оттуда, – он показывает на дверь, через которую и я сама попала сюда.

Добродея протягивает мне маленькую баночку:

– Утром и вечером протирай шов этим раствором, пока не заживет.

– Хорошо, – принимаю лекарство.

Операция закончена, а значит, можно уходить. Встаю с кресла, Михаил протягивает руку:

– Я провожу.

Попрощавшись со всеми, мы выходим наружу.

– Я изменилась? – спрашиваю у Михаила, делая от него несколько шагов назад.

– Для меня прихорашивалась? – снова эта его ухмылка.

– Да я не об этом. После операции я изменилась?

– Нет, а должна? – Теперь он смотрит внимательно. – Ты что-то чувствуешь?

– И да, и нет, – пожимаю плечами. – Забудь. А Роман? Ты его видел?

– Да. Перед тем как уйти, он долго рассматривал руку, ждал тебя у двери, но не дождался.

– Ладно, пойдем. Только я корзину с едой заберу.

Я быстро забегаю в рабочий дом, где оставила продукты. Кладу в корзину форель и выскакиваю наружу.

– Давай.

Михаил забирает корзину, а сам подставляет свободный локоть, от предложения не отказываюсь.

– Как первый рабочий день? – спрашивает он.

– Устала.

– Со временем станет легче, цветочек.

– Ты можешь выражать поддержку без грубости? – хочу убрать руку с локтя, но Михаил держит крепко.

– Я грубил? – удивляется он.

– Тепличный цветочек.

– Я сказал «цветочек», – выделяет он. – Пытался сделать тебе комплимент.

– О, – не знаю, как реагировать. – Ты тоже «цветочек».

– Что? – Михаил резко останавливается, сгибаясь от смеха. – Подожди, – пытается говорить, но я не понимаю этот нечленораздельный сумбур. Наконец-то он немного успокаивается. – Лесия, почему я цветочек?

– Тоже хотела сделать тебе комплимент.

Михаила сражает новый приступ. Мне не смешно. После удаления чипа я вообще не знаю, как вести себя. Мне казалось, что все сразу изменится… и кажется, оно изменилось. Я поняла, что прошлого больше не будет. Я. Ушла. Из дома. Одинокая слеза чертит линию.

Михаил хватает меня за плечи, заглядывая в глаза:

– Почему ты плачешь?

– Я… я не хочу об этом говорить.

– Не переживай. Это когда внутри волнение, и ты не знаешь, чего ждать от будущего. Ты должна быть сильной.

– Я буду сильной. Но сейчас я хочу домой.

Михаил отпускает меня. Я беру его под руку.

– Лесия, мы пришли, – голос Михаила.

Я возвращаюсь к реальности.

– Зачем ты пришел? Зачем проводил меня?

Я отпускаю его локоть. Он достает маленькую черную карту из кармана, протягивает мне:

– Твоя зарплатная. Старейшина вчера вечером попросил передать, но я был занят.

– Спасибо, – забираю ее.

– Отдохни завтра, соберись с мыслями. Вы все после удаления чипа такие странные.

– Ты многих видел?

– Парочку.

– Тогда я пошла?

– Спокойной ночи.

Михаил уходит. Только ли из-за карты он пришел на операцию? Наверное, пытается сгладить свою грубость…

На кухне раскладываю купленные продукты, ставлю чайник и готовлю ужин: хочется запеченной картошки и рыбки. Голодный организм требует сил. Модулятор я продолжаю пить, но Добродея разрешила перейти на обычную пищу, воздержавшись от жареного и ограничив количество специй. Поставив противень в духовку, я иду в ванную комнату. Стоя под струями воды, привычным движением обвожу узор на запястье – одна линия изменилась: она уплотнилась в изгибе. Что бы это могло означать? Теперь мне не узнать, хотя вечное любопытство с этим не согласно.

Переодевшись в пижаму, иду на кухню – ужин готов. С наслаждением уплетаю еду и оставляю часть на завтрашний день. Спать не хочется, поэтому, помыв посуду, устраиваюсь на кровати с большим блокнотом, куда пытаюсь записать всю информацию о растениях, которую узнала за сегодня. Его определенно стоит брать на работу.

Стук в дверь. От неожиданности блокнот выпадает из рук. Стук повторяется.

– Открой, это я, – по ту сторону слышу голос Романа.

Поверх пижамы накидываю халат, надеваю тапки и подхожу к двери. Открыв ее, я вижу взъерошенного и потерянного Романа:

– У тебя все было так же?

– А как это, так же? – спрашиваю я.

Он хватает меня за руку, показывая жестом, чтобы я молчала, и тащит на улицу.

– Почему мы вышли? – окидываю его вопросительным взглядом.

– Тебе лучше подышать свежим воздухом.

Теперь он ведет меня прочь со двора, в лес.

– Я не хочу дышать свежим воздухом.

Роман ускоряет шаг, сдавливая руку.

– Ай, ты чего? Перестань, я в тапках! – шепотом кричу я.

Мы останавливаемся недалеко от дома среди изогнутых стволов деревьев. Я вижу свет своего окна. Роман внимательно смотрит на меня. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но он начинает говорить первым:

– В доме могут быть уши.

– Ты о чем? – судя по всему, не зря после удаления чипа дают выходной.

– Я хочу рассказать тебе, только тебе, – он берет меня за плечи. – Ты меня выслушаешь?

– Хорошо.

Если он вытянул меня из дома, наверное, это важно.

– Моя сестра. Она была здесь.

– Как?

– В зале Энергии ей рекомендовали заниматься верховой ездой. Она прекрасная наездница, но переоценила свои силы, обкатывая молодую кобылу. Лошадь понесла, так она и оказалась здесь.

– Где она сейчас?

– В Системе, с Вершителями судеб она не осталась.

Он говорит это так, словно я знаю об этом.

– Это она сообщила Оракулам, что догадывается о моем местонахождении.

– Почему она сбежала? – недоумеваю я.

– Она дитя Системы. У нее никогда не было мыслей о побеге, если бы не то происшествие…

– От нее ты узнал про Вершителей судеб?

– Да, к тому же ее муж сам отсюда.

– Но как? Как его приняли?

– По дороге она сильно повредила ногу, поэтому задержалась здесь. Она не скрывала того, что собирается вернуться, но это не помешало ей влюбиться в местного парня. Филипп расспрашивал ее о жизни в Системе, если честно, он такой дотошный и правильный, истинный Оракул.

– Подожди, так Филипп – это и есть тот Оракул, который хотел женить тебя на мне?

– Да. Это его единственная хорошая идея, – Роман поглаживает меня по плечам.

– Это в прошлом. – Я отхожу, чтобы он не трогал меня. – Как они оказались в Системе?

– Они полюбили друг друга, но сестра не могла связать свою жизнь с человеком, не предначертанным Великими Оракулами. Она вернулась домой, Филипп пошел за ней – ну и шуму же они подняли. Съехался Совет, началось разбирательство, но им повезло: когда Филиппу вживили узор и установили чип, он вправду оказался ее суженым. Вот их и поженили, обязав остаться в Системе, но они счастливы! Никогда не думал, что Вершитель судеб будет таким благонравным жителем Системы.

– После этой истории вышел Указ о неприятии?

– Ага. Много недовольных. Совет их успокоил, сказав, что этих возьмем, надо следовать замыслу Вселенной, наставим парня на путь истинный и издадим Указ, чтобы остальные не повадились метаться, – Роман пинает ногой корягу. – А я подслушивал их разговоры о Вершителях судеб и мечтал стать одним из них. И вот стал… – он поднимает руку, показывая узор. – Посмотри, линии слегка изменили угол наклона. Если честно, я не считал его живым – он же никогда не двигается!

– Узор изменился и у меня, – показываю ему свою руку.

– Может, его стоит растворить?

– Никто из нас никогда не сталкивался с подобным, про это мы не читали в книгах, а то, что нам рассказывали на занятиях, оказалось неправдой. Может, его подвижность сковывается наличием чипа? Мой долго удаляли.

– Или это проверка. Как мы будем вести себя, осознавая изменения, но не зная, с чем они связаны. Точно! Вершители судеб нас проверяют!

– Я не собираюсь рассказывать об изменениях.

Запахиваю халат плотнее, прохладный вечерний ветерок кружит вокруг нас.

– Выйдешь за меня? – неожиданно спрашивает Роман, соединяя наши запястья.

– Что?

– Ты единственное, что связывает меня с предначертанным. Я чувствую себя одиноким. Наш побег, твое спасение, мы снова вместе – ты не понимаешь? Вот он, наш счастливый путь.

Вот что я почувствовала после удаления чипа. Я поняла, что осталась одна. Много правды и логики в словах Романа, но нет чувств, которые я жажду испытать. Если Роман и есть мой суженый, тогда я в начале полюблю его, а лишь затем смогу дать согласие на замужество.

– Ты любишь меня?

– Нет, но любовь придет! Она приходит ко всем парам.

– Я не для того бежала из Системы. Я хочу узнать, каково это – любить.

Надеюсь, мои слова его не обидят.

Он приближается ко мне:

– Прошу, подумай над моим предложением.

– Пойдем обратно, пожалуйста. – Я смотрю прямо ему в глаза.

О Великие Оракулы, он не сопротивляется.

Уже дома, поднимаясь по лестнице на второй этаж, я слышу его голос:

– Мы найдем то, что ты ищешь, и будем счастливы…