Читать книгу: «21 день», страница 15
Игорь прислонил телефон к уху. Сердце трепетало, волнение лилось через край и застревало в горле. Всё тело покрылось жаркой испариной. Послышались протяжные гудки. и каждый этот гудок отдавался эхом во всем сознании рыжеволосого юноши.
– Служба спасения… ! – послышались первые слова по ту сторону трубки. Голос. Женский. Игоря окатило как холодной водой. За столько дней он впервые услышал чужой голос.
Игорь резко распахнул глаза. Сердце пропустило удар и на выдохе Игорь тут же выпалил громко и четко, не дав оператору представиться:
– Мое имя Ангелов Игорь Сергеевич! Прошу вас помогите! Меня похитили! Я в Псеушхо, это аул вблизи Туапсе. Меня держали в заложниках в охотничьем доме в горах. Дом находится в отдалении, не доезжая до самого аула, у указателя… Там тропа есть в гору!
У оператора по всей видимости случилось секундное замешательство, но почти сразу же женщина заговорила четко и громко.
– Вы сейчас в безопасности?
Игорь, слегка растерянный, взглянул на Алму, затем запинаясь проговорил:
– Я обманул её..заманил в ловушку. Я связал её и обездвижил
– Вы ранены? Личность похитителя можете установить?
– Да, и очень сильно! – громко произнес Игорь, окинув взглядом свою стопу. – Я наступил в капкан, у меня нога чернеет! Боже прошу вызывайте всех кого можете – помогите мне!
– Игорь, вам надо успокоиться. Я связалась с местной полицией. Помощь прибудет через тридцать минут.
– Тридцать минут? Вы в своем уме? – рявкнул он. – Её зовут Алма, фамилию не знаю, но ей тридцать восемь лет, и эта больная сволочь годами похищала и убивала людей, гоняя их по лесу и скармливая волкам, вы слышите! у неё дома полным-полно оружия!
– Вы сейчас в одной комнате с похитителем?
– Да, говорю же! Я связал её! Живая. Но мне пришлось с ней побороться…Черт возьми, скорее!
– Полиция и скорая помощь прибудет в кратчайшие сроки. Вашей жизни сейчас ничего не угрожает?
Игорь хотел было разразиться тирадой, о том, что он его жизнь в любом случае в опасности рядом с психопаткой. Вдобавок он всем своим естеством ощущал, словно гниет заживо. Но вместо истеричных слов, Игорь тихо и обессиленно ответил:
– Нет.
– Оставайтесь на месте и ожидайте. Постарайтесь успокоиться и следуйте инструкциям…
Игорь на какой-то момент испытал облегчение. Он слушал быстрый, но разборчивый голос оператора, объяснявшая ему очевидные вещи. Парень пропускал её слова мимо ушей… Он сделал гораздо больше, чем бессмысленные тривиальные инструкции. Скоро все закончится… Он выжил! Он смог! Он продержался!
Как только Игорь прекратил говорить с оператором, какое-то время он пробыл в трансе, но затем… Игорь разразился истошным воплем и закрыл лицо руками, впившись ногтями в кожу лица.
– Это конец для тебя, слышишь! – взревел он, выпучив глаза. – Ты больше никому не причинишь вреда! Ни единой живой душе! Никогда! Поняла, тварь?! Ты сгниешь за решеткой!
Ответом на его душераздирающие вопли, стал глухой протяжный хрип. Видя её состояние, Игорь умолк и скривился. Затем он отвернулся, зажмурив глаза. Он не мог здесь ни секунды находиться. Даже просто своим присутствием рядом с ним она отравляла его жизнь. Он не испытал облегчения от того, что он обманул её и заманил в ловушку. Не испытал облегчения, завидев её на своем бывшем месте. Не испытал ничего, кроме горечи и глухой боли, даже выплеснув свои истинные эмоции.
Всё, чего хотелось ему, сломленному, это рыдать, впечатавшись кому-нибудь в грудь. Ощутить тепло родного тела или оказаться, наконец, у себя дома. Порой Игорю казалось, что он словно стал забывать, как выглядеть его родная комната. Небось вся мебель покрылась пылью…
Резким наваждением колыхнуло сознание. Перед глазами пробежались знакомые лица тех, кого он будто бы начал забывать… Светлые локоны Вики, её, столь редкая улыбка на пухлощеком лице… Тянет свои худые ручки к брату, плачет от радости…
«Ты вернулся, братик!» – её голос… Он слышит её! Он идет к ней!
Оковы сброшены. Благоговейная свобода!
Толкнув двери рукой, Игорь, хрипя, выполз на улицу, на задний двор. Глаза ослепило показавшимся из-за туч утренним солнцем. Юноша запрокинул голову и разразился громким отчаянным воплем. На лице, сквозь слезы, исказилась мучительная благодарная улыбка. Он втянул полной грудью горный воздух и подставил свое лицо горячим лучам, что пробивались сквозь листья.
Вдруг взгляд Игоря упал на прислоненную к стене дома тяпку. Не раздумывая и секунды, юноша тут же схватил её, отцепил основание. Пришлось попотеть, но дело было сделано. Собрав все силы, Игорь встал сначала на одно колено, а палку использовал как опору.
– Ну, давай же… Поднимайся! – подначивал он сам себя.
На лбу выступила испарина, нога страшно болела и казалось вот-вот отвалится. Да и сам Игорь казалось уже мечтал об этом! Но наконец у юноши получилось полностью встать, слегка сгибая одну ногу в колене. Игорь взвыл, запрокинув голову, но вместе с этим мир преобразился перед глазами.
Он смог стоять, хотя бы на одной ноге, но стоять! Не скрючившись в три погибели, не сидел, не лежал… А стоял!
Закружилась голова, коленки тряслись, но Игорь удержал равновесие. Шатаясь он взглянул на телефон в руках и в голове сверкнула шальная мысль. Глаза наполнились слезами..
– Егор… – на выдохе произнес он и, не сдержавшись, разревелся.
Пока хватало зарядки, Игорь принялся дрожащими пальцами набирать номер своего друга. Страх и паника окатили его с ног до головы. Уж кто-кто, а его друг вызывал доверия больше, чем служба поддержки. Уж Егор поднимет всю округу, если потребуется. Он примчится первым и уничтожит любого…
Заветные гудки и тихие мольбы. Ответь..только не сбрасывай ответь! и не успел Игорь додумать мысль, как на проводе раздалось непонятное шебуршание и громкий шум автострады. Цивилизация! Как же много звуков, тех, что раньше не ценил, а сейчас…
– Че надо? – послышался борзый нетерпеливый тон.
Будто бы тысячу лет не слышал этот низкий бас, с придыханием. Юношу бросило и в жар, и холод.
– Егор! – выпалил Игорь, округлив глаза
– Игорь?! – заорал друг в трубку. – Брат, это внатури ты! Бля..я ээ..я не понимаю!? Какого хрена происходит, Игорь? Что произошло? Откуда тебя забрать? Я в Туапсе уже!
Игорь совершенно растерялся, но затем догадка посетила его мысли. То, что он выложил сработало! Егор понял! Он понял!
– Егор, слушай меня внимательно, – проговорил Игорь. – Меня похитили и переписывались со всеми от моего имени! Я её обманул и сковал цепями сейчас…
Егор взревел. Послышался скрежет шин. а затем на той стороне трубки послышались многочисленные, пылкие ругательства.
– Ты ранен? Ты же в этой дыре Псеушхо?
Шмыгая носом, Игорь повторил то же, что и оператору, не пропуская ни единой детали.
– Эта тварь меня в капкан заманила… – по щекам юноши покатился град слез. Он взглянул на свою ногу и срываясь на рыдания произнес. – Егор, моей ноге пиздец… она чернеет!
– Нихера там не чернеет – тебе показалось, да? Щас я приеду, и мы как два еблана устроим спуск, понял, да? Помнишь, как в аквапарке? Ты еще и финишируешь! – успокаивающе, но с нервозностью в голосе, затараторил парень. Послышался глухой стук. Видимо он ударил руль кулаком.
И хоть реальность куда чудовищнее, чем то, что описывал Егор… Игорь верил. Он вмиг вспомнил совместные многочисленные поездки, полные неподдельного счастья и беззаботного смеха. Ему вдруг действительно представился забег с горы вместе с другом наперегонки…
– Ты всегда выигрывал… – подметил Игорь хрипло.
– Так я и равновесие ащще не совместимые вещи! – засмеявшись, ответил тот. – Лады, давай так: я буду вместо доски для серфинга, а ты усядешься на меня?
Игорь задыхался от боли. Сердце пело и одновременно разрывалось от ужаса. Полные страданий и мучений дни всё еще царапали душу. Будет ли он счастлив теперь? Сможет ли он…?
– Рыжик, не молчи, да? – ласковый и хриплый голос вывел его из лабиринтов мыслей. – Я лечу на реактивной тяге и заберу тебя! Ты вызвал ментов?
– Вызвал, – юноша шмыгнул носом. – Егор, пожалуйста, забери меня… я хочу домой!
– Я еду-еду! Говори со мной только и не отрубайся… – в последних словах отчетливо звучала мольба. – Ты знаешь, что гений, да?
По ту сторону, Игорь услышал нервный смешок, и он же заставил самого юношу слегка успокоиться и самому улыбнуться.
– Р-разве?
– Сомневаешься? – усмехнулся Егор. Даже по голосу Игорь слышал, как его друг едва себя сдерживает. – Я давно подозревал, что с «тобой» что-то не ладно, но после последней, так сказать, «нашей с тобой» переписки… – вдруг Егор гневно выпалил. – Камон, корабли и океан?
Юноша устало усмехнулся и прикрыл глаза. Разговор с другом успокаивал его, расслаблял…
– Я..умолчал о том, что ты не умеешь плавать.
Егор раскатисто рассмеялся, а затем, спустя пару мгновений, притих.
– Игорёк, это ведь ты выложил фотку у себя на стене или она? – вдруг спросил Егор серьезно.
– Я, – со вздохом сообщил Игорь. Он хотел пояснить, как ему удалось обмануть Алму, но банально не чувствовал в себе сил.
Егор не сдержал пораженного возгласа.
– Ты ебучий гений! Я… блять не знаю! в смысле, как нахуй тебе это в голову пришло? Я не знаю, да у тебя яйца стальные, дружище! Еще и шифр из песен! Да если бы не Аня, …
Внезапный выстрел заставил Игоря заорать от неожиданности и оглохнуть от собственного крика. Дверь разлетелась в щепки. Парень не удержал равновесия и кубарем упал с крыльца на землю. Телефон выпал из рук и затерялся где-то в высокой траве.
Игорь лежал на земле лицом вниз. в голове хаотично пробежал вопрос: «Что это было?»
Охваченный ужасом, Игорь приподнялся на локтях, сдавленно прокашлялся и наконец поднял голову, устремив взгляд на вышибленный дверной проем. Фигура. Женская. Игорь буквально оцепенел от охватившего его кошмара. Истошный крик застрял в горле. Из глаз потекли беззвучные слезы, прокатившиеся по щекам.
На пороге стояла Алма. Чуть согнутая, глядящая исподлобья и лохматая. За ее спиной выглядывала рукоять ружья. Второе ружье она крепко сжимала в руках. На бесформенной талии обернут пояс с многочисленными патронами и ножами.
Алма расплылась в кривой сумасшедшей улыбке, оскалившись. Затем, неотрывая кровожадного взгляда от Игоря, она вдруг потянулась к своей груди залезла рукой под комбинезон, начала что-то вытягивать оттуда. в свете солнца блеснула связка ключей.
Игорь округлил глаза и резко втянул в себя воздух, широко раскрыв рот.
– Твоя последняя ошибка, Лис! – оскалившись громко произнесла Алма и швырнула ключи в сторону.
Женщина медленно зашагала по крыльцу. Игорь перевернулся и заполз назад, быстро качая головой. Он взревел от раздиравшего душу отчаяния. Последняя надежда исчезла…
– Нет-нет-нет!
– Да будет гон! – победоносно воскликнула Алма, резко подняв ружье над головой.
10 Гон
Страх. Его не объяснить понятным языком. Нет ни единого слова в мире, сумевшее донести истинную суть страха. Многие вещи в жизни, на первый взгляд, порою незначительные, вводят в состояние ужаса до такой степени, что ты не можешь даже ни пальцем шевельнуть, ни дышать. Но нет ничего поистине ужасающего, чем взгляд в глаза собственной смерти. в человеческие глаза, жаждущие твоей гибели.
Игорь не мог думать ни о чем. Внятные мыслительные процессы застыли, и теперь юноша полагался лишь свои скудные рефлексы.
Бежать-бежать-бежать!? Ковылять! Отчаянно озираться по сторонам. Дремучий лес, усеянный однотипными деревьями; с густой листвой, что скрывает синее небо.
Заблудился? Игорю показалось, что он уже видел эти, покрытые мхом, булыжники. Зрачки беспорядочно заскользили по местности. Куда бежать? Куда деться от кровожадного чудовища, что следует за ним по пятам?! Собачий лай позади, и её тяжелое дыхание. Игорь слышит, как её напряженный палец вот-вот готов в очередной раз зажать курок. Запах пороха застрял в ноздрях.
Промахнется ли она в этот раз? Да и промахивалась ли, стреляя прямиком ему в ноги каждый раз, заставляя чуть ли не подпрыгивать на одной ноге? Нестись быстро, не разбирая дороги; царапать ребра колючими ветвями кустарников! Утопать стопой в рыхлой земле, опираясь на гнилую палку.
Лес в одночасье погрузился в гнетущее безмолвие. Солнце, которым Игорь некогда грезил и любовался, застыло обманчивым ярким диском на небосводе. Юноша раньше считал, что самые ужасные вещи случаются лишь под покровом ночи, но сейчас… Обессиленный и уставший он спрятался в тени раскидистых сосен, прислонившись к шершавой коре спиной. Надеялся, что тень укроет своим черным одеялом и скроет его, изнывающее от ран, тело. Спасёт.
Она не должна увидеть! Не должна!
Пригнулся, дабы ярко-рыжая шевелюра затерялась среди красноватых гроздей рябины. Сердце колотилось громко и ритмично, дыхание перехватывало. Шумное. Надрывное. Истеричное. Трясущимися руками прижал к своей груди палку. Готовый отгородиться в любой момент, Игорь в отчаянии озирался по сторонам. в уголках глаз застыли, так и не упавшие, слезинки.
Где-то сверху вспорхнули птицы. Тяжелые ветви качнулись, а легкий ветер зашевелил кроны деревьев. Игорь едва ли не вскрикнул, но рефлекторно прислонил ладонь ко рту.
«Всего лишь птицы», — подумал он, на короткий миг успокоившись.
Однако зрачки его все также бешено бегали по местности, выискивая нужную фигуру.
«Куда она делась? Где??!!»
Слева? Пусто. Может быть справа? Опять мимо. Позади себя?…
Игорь резко обернулся, но его глаза лишь столкнулись с темно-коричневой надтреснутой корой старого дерева. Паника подкатывала горлу. Тихо! Тихо! Как же тут пугающе тихо!
Внезапно раздался громоподобный звук, будто рядом с ним взорвалась бомба. Кожу лица обожгло горячим искусственным ветром… с запахом пороха.
Пуля разорвала кору дерева в нескольких миллиметрах от вздернутых локонов волос. Разорванные щепки тотчас посыпались на голову парню. Игорь запоздало громко взвизгнул, на время оглохнув от выстрела и собственного крика.
– Плохо! Очень плохо прячешься, Лис! – раздался надменный громкий голос
Игорь дрожащими руками дотронулся до висков, вжал голову в плечи и, казалось, врос в землю. Налитые слезами глаза широко распахнуты. Он увидел её, сквозь тонкие ветки кустарника.
Иная. Сумбурная. Эмоциональная. Живая. Такой, какой никогда прежде не видывал. Мимика искореженная в возбуждении, широкий оскал болезненно растянулся на лице. Даже смог разглядеть, как её собственные, глубоко посаженные, глаза дергаются в нервном тике. Фигура полусогнутая, а движения излишне резкие, непостоянные. От её холодности не осталось и следа.
– Выходи-и-и, Лии-и-ис, кс-кс-кс! Хаа-а-а? Предпочитаешь умереть вслепую?! – закричала она, давясь смехом.
Тело юноши забилось в лихорадке. Частое сбивчивое и шумное дыхание царапало гланды и легкие. Что ему делать? Что делать?
«Выйти из укрытия? Какое укрытие? Я в кустах сижу! Если я выйду – она меня тут же убьет! Я не знаю… помогите кто-нибудь!»
– Оставь меня в покое! – заорал Игорь надрывно, выпучив глаза.
Алма усмехнулась, покачав головой. Рядом с нею возвышался алабай, готовый исполнить команду в любой момент. Черная шерсть с глубокими кровавыми бороздами взъерошилась. Однако пес не издавал ни рычания, ни скулежа.
Игорь глухо всхлипнул, осознавая свое беспомощное положение. Позднее понимание бессмысленности собственных действий в прошлом. Какой толк в том, что он выдумывал планы и воплотил в жизнь тройные игры, если результат все равно привел к столь очевидному, но по-прежнему печальному исходу? Всё бесполезно! Всё кончено для него!
Алма вдруг запрокинула голову назад и натужно взвыла, вкладывая в свой голос наигранное разочарование.
– А разговоров-то было! – воскликнула она, театрально разведя руки в стороны. Однако затем протянула, обращаясь к собаке. – Давай, Итч! Вперед! Нападай! – взревела она.
«Что?» – пронеслось в голове белым шумом, прежде, чем Игорь заслышал громкий лай собаки.
Белая пелена перед глазами. Страх быть растерзанным собакой превысил страх быть убитым от выстрела. Игорь порывисто подскочил на одной ноге. Качаясь, пытаясь удержать шаткое равновесие, он выставил перед собой руки, и прежде чем успел понять, что он вообще делает, вдруг закричал громким твердым басом.
– Стоять! Нельзя! – выпалил он, округлив глаза.
Итч внезапно затормозил, растерявшись. Впервые пёс встречал решительный отпор. Игорь тяжело дышал, глядя на пса исподлобья. Тяжелый и грозный, столь непривычный для юноши, взгляд уперся удавкой в собаку. Алабай склонил голову, утробно заскулил.
Наблюдавшая за этой картиной Алма, вдруг залилась противным надрывным гоготаньем. Она вдруг закрутилась на месте, пританцовывая. Оружие в руках перекрутила несколько раз вокруг своей оси.
Эти допотопные пляски… Скрипучий и бесноватый смех пробудили в парне невыносимую жгучую ненависть, заполонившую душу. Гнев в самом чистейшем его виде требовал выйти наружу сейчас же!
Словно в замедленном режиме Игорь переводил взгляд на танцующую женщину и на растерянного пса. Какофония звуков и образов, без конца его терроризировавшая, достигла своего апогея.
И прежде чем прошла минута, Игорь внимательно взглянул псу в глаза, затем перевел взгляд и, указав пальцем на Алму, утробно, сквозь зубы, вкладывая всю подлинную ярость в одном простом и коротком приказе:
– Фас!
Сложно говорить о природе животного. Многие люди считают, что животные не способны на эмоции и, вероятно, будут правы. Но жизнь полна необъяснимых парадоксов. Преданный пёс, несмотря на холодность и жестокость своей хозяйки, некогда выполнявший её приказы беспрекословно, вдруг столь внезапно мчится к ней же, но не с намерением встать рядом и защитить, а загрызть насмерть.
Всего лишь один импульс. Крохотная, но столь значимая для пса забота всего лишь за несколько дней, позволила ему восстать. Сделать то, что он давно хотел. Впервые почувствовавший проглаживание на своей шерсти; мягкий мелодичный голос, окутанный лаской. Может быть, специально Игорь проявлял к нему заботу, для своей выгоды? Какой толк рассуждать об этом? Итч, постоянно закованный в цепи, избитый за любую оплошность и вдруг ощутил за столь долгое время проявление подлинной человечности.
Быть может Игорь мог лишь воображать себе мотивы пса, если они у него есть. Однако стоя сейчас, в тени трех берез, он своими глазами видит, как здоровенный черный алабай мчится прямиком к своей хозяйке, громко лая и рыча, что слюна капает из пасти. Как Алма, в очередной раз недооценившая своего пленника, хохотала и пританцовывала от разворачивавшейся, по её мнению, глупости… И как сейчас её квадратное серое лицо вытягивается от мимолетного изумления и испуга. Как опытная охотница, потерявшая бдительность, не успевает среагировать и поднять вовремя дуло ружья, дабы направить на оппонента и выстрелить. Как Итч, сбивает с ног охотницу и вгрызается острыми клыками в левое плечо женщины. Как охотница кричит от боли, стараясь высвободиться из хватки ста двадцати килограммового боевого алабая.
Вечно уверенная в своем успехе. Проигравшая с самого начала. Она выронила свое ружье. Игорь распахнул глаза шире и вдруг резко пришел в себя от наваждения. Он словно и не слышал (или уже привыкший) к истошным воплям и крови, что струилась по земле…
Пригнувшись и схватив палку, Игорь инстинктивно поскакал быстро, как мог, к ружью, игнорируя все те животрепещущие звуки рядом с собой. в состоянии аффекта, он поднимает длинное полутораметровое ружье и вешает его на плечо. Веса к телу прибавилось. Ковылять стало гораздо тяжелее.
Прочь! Прочь! Прочь отсюда! Не слышать никогда! Не видеть, что происходит за спиной! Куда идти? Куда ему вновь идти?
* * *
Заслышав пронзительный крик оба охотника замерли, прислушались. Старик насупил густые брови и настороженно взглянул на своего напарника. Тот вцепился в собственное ружье до дрожи, отчего костяшки на грубых руках побелели.
– Дядь Дим, а це не голос Измайловой? – произнес мужчина хрипло.
– Ну-ка-а-а, пойде-е-ем-ка-а, Вася-я-я, – сурово ответил старик, с присущей ему привычкой растягивать гласные.
И хоть говорил он достаточно уверенно, внутри у пожилого мужчины все четырехнулось. Предчувствие подсказывало ему, что совсем скоро произойдет нечто ужасное. То, что возможно навсегда изменит привычный ход вещей.
С ружьем наготове местные охотники быстрым шагом устремились в сторону истошного рёва. Дмитрий прикинул примерное расстояние: не больше километра. Однако путь до предполагаемого места достаточно каверзный и нелегкий. Пришлось подниматься по склону, огибая стволы многочисленных деревьев и не забывать смотреть себе под ноги. Иной раз под кучей листьев найдется острый камень, который застанет врасплох.
Крики, разрывавшие привычную тишину леса, внезапно превратились в едва ли уловимое рычание, совершенно не похожее на человеческий голос. Рык периодически сменялся собачьим отдаленным лаем и скулежом.
– Шо-то херня какая-та выходит, дядь Дим, – в замешательстве буркнул Василий.
– Да-а-авай, скоре-е-е! Меньше ду-у-умай – больше-е-е действи-и-ий! – подначивал напарника старик.
Через какое-то время, взобравшись по склону вверх, мужчины, не переводя дух, отправились дальше.
– Кровью пахне-е-т, – произнес Дмитрий задумчиво.
Вася шикнул, нахмурился, потряс головой. Почти сорвался на бег.
– Не прыдумывай давай! Идем скорее! Чагой встал ветки считаешь? -гаркнул мужчина, перегоняя напарника.
Однако сам постоянно озирался в надежде что-либо увидеть. Вдруг зоркий глаз заприметил нечто странное, совершенно непривычное для этого леса.
– Еб твою маты! – выпалил Вася. Брови взмыли вверх от удивления.. – Дядь Дима, сюды! Давай быстрее!
– Иду-у-у я-я-я!
– Та реще! Тамо пацан в крови бродит, слышь!
– Что-о?
Не став больше разглагольствовать, Вася бросился наперевес с оружием в сторону мелькающей фигуры, полностью от и до усеянной кровавыми отметинами на бледной коже.
Как только раненый юноша заметил, что к нему приближаются люди, он вскрикнул, заковылял быстрее к ним навстречу. Да только из-за нервозности и шокового состояния, споткнулся и тут же упал лицом в землю.
– Эй-эй! Пацан, ты шо? – порывисто произнес мужчина, подбежав к юноше.
Тот разразился громкими всхлипами, поднимаясь на локтях. Вася тут же поспешил помочь молодому парню при этом бегло осматривая его тело. Грязный с ног до головы. Правая нога, чуть ниже колена в тяжелом гипсе, что пропитался запекшейся кровью. По всему телу глубокие шрамы да синяки, которые мужчина никогда в жизни не видывал. Вдобавок сам парень выглядел заторможенным. Тело самопроизвольно подрагивало, как бывает в состоянии шока. Зеленые глазенки, налитые слезами, распахнуты слишком широко, не моргают. Дышит часто, смотрит куда-то перед собой, да словно и не видит ничего.
– Еб твою маты… – только и смог пораженно прошептать Василий. Подхватив парня за плечи, он приподнял его и перевернул на спину, а затем воскликнул, обернувшись. – Дядь Дим, хули ты телишься? а ну сюды! Помоги давай!
Подоспевший старик сначала застыл на месте.
– Еще-е-е оди-и-н? – произнес он ошарашенно.
Вася закатил глаза. в иной раз он бы начал вновь бранить старика, но уж точно не сейчас. Он пощелкал пальцами перед лицом юноши.
– Эй, пацан! Приходи в себя! Шо случилося-то?
Юноша не реагировал. До сих пор смотрел куда-то в одну точку контуженным взором. На каждом выдохе лишь шевелил губами, да что-то бормотал. Вася нахмурился, поддался чуть ближе, чтобы различить слова.
– Убьет… убьет… убьет… – различил охотник.
– Чагой бормочешь? – раздраженно буркнул Вася, тряхнув за плечо Игоря. – Эво, пацан? Алё-ё-ё?
Старик отошедший от шока, присел на одно колено. Он снял рюкзак со спины и принялся выискивать в нем аптечку.
Вася вдруг нахмурился, глядя на оружие, что сжимал юноша.
– Дядь Дим, а це не ружье Измайловой? – спросил он отчужденным тоном.
Старик сохранял молчание. Вася же же не успокаивался ни на минуту. Он резво встал, намереваясь отправиться на поиски. Однако Дима его удержал, крепко схватил за руку.
– Сиди-и-и. Куда-а-а намылился-я-я? Помоги-и-и! Ви-иди-ишь, парни-и-ишке хотя-я-я бы ра-а-аны обра-а-або-отать…
– Да я мигом!
– Сядь! – гаркнул старик, метнув на напарника тяжелый взгляд.
Нехотя, Вася подчинился. Недовольно взглянул на контуженного юношу, бегло осматривая его раны. Игорь вцепился в ружье и чуть ли не до скрежета сжимал его в своих ладонях. Охотники попытались отобрать его, однако Игорь тут же сгибался в спине и начинал испуганно отползать.
– Та шо ты будешь делать-то!? а ну отдай!
Охотник потянулся за ружьем вновь, но Игорь вдруг сверкнул глазами исподлобья и клацнул зубами перед протянутой ладонью. Вася едва ли успел убрать руку.
– Ах ты ж…!
– Уймии-и-сь! – вымученно воскликнул старик, метнув на напарника твердый взор.
* * *
Перед самым лицом клацнули зубы. Запах смардного дыхания щекотнул ноздри. Громадная туша придавила наземь, лишив возможность двигаться. Однако, несмотря на свой небольшой рост, Алма не сдавалась… Если это можно так назвать.
Её обычное бесстрастное лицо исказилось в жуткой гримасе. Кончики губ дрожали, растянувшись до самых ушей. Запах собственной крови опьянял… возбуждал до такой степени, что пересиливал физическую боль!
Итч вновь нещадно вцепился пастью в плечо Алмы, разрывая сосуды и мышцы. Женщина тотчас разразилась в истошном вопле. Зрачки чуть ли не закатывались под веки. Охотница вцепилась в черную шерсть свободной рукой, впиваясь в грубоватую кожу ногтями. Разрывала плоть. Но на Итча это мало произвело эффекта.
Оба боролись с присущей им животной яростью и рвением. Лохматая, окровавленная Алма сумела выхватить, лежащий на земле, увесистый нож с толстой рукоятью.
Собачий рык, смешанный со скулежом и человеческие первобытные крики смешались воедино, заполонив лес. Казалось, все живое разбежалось под натиском борьбы двух чудовищ.
Острые когти полоснули по правой руке, оставив за собой кривой кровавый след. Заорав во всю глотку, Алма вытащила свободную руку из под массивной туши собаки и изо всех сил принялась втыкать острием ножа в собачью плоть. Алабай разъяренно завыл, но казалось, еще сильнее разозлился. в один момент он сумел откусить кусок плоти с плеча женщины, разрывая связки и сухожилия. Алма стиснула зубы и заорала сквозь них и, вместе с этим ревом, её удары стали куда глубже и ожесточеннее. Лезвие с характерным чавканьем утопало в мясе. Кровь брызгала изо всех сторон, окропляя землю и лежащую под Итчем Алму.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни! – верещала Алма не своим голосом выпучив глаза. – Я убью тебя! Я разорву тебя на части! Давай, ублюдок, это все, на что ты способен!?
Обезумевшая, совершенно утерявшая контроль своего холодного разума. Красное безумие, которое Алма всю жизнь отторгала. Которое вырвалось по-настоящему.
От глубоких ран алабай заметно ослаб. Куда с меньшей интенсивностью он мог сопротивляться. Силы с каждой секундой покидали его. Однако черные собачьи глаза по-прежнему горели буйством. Не сдавались.
Алма в свою очередь, взревев, сжала нож сильнее, что на левой руке взбугрились вены. и в тот самый момент, когда Итч вознамерился укусить женщину за шею и уже раскрыл пасть, Алма точным и быстрым движением полоснула острым ножом массивную шею пса.
Итч глухо заскулил. Замер. Кровь с шеи брызнула прямо на лицо женщины. Лишь выпученные белые глаза придавали этому лицу очертания.
Окончательно потеряв над собой контроль, Алма в очередной раз издала рык, привстала и нанесла быстрый удар в область головы. Маленький кончик лезвия показался с другой стороны головы. Пробила насквозь. Окончательно умерила пыл пса. Итч качнулся. Вяло пытался сопротивляться. Однако охотница не дала ему времени что-либо предпринять. Она принялась орудовать ножом с поистине гротескной яростью и кровожадностью, даже несмотря на то, что пес уже умер. Растерзанные ошметки плоти, вместе с шерстью полетели в разные стороны.
Все произошло в мгновение ока. Итч свалился на бок, а Алма, напрочь игнорируя свою перекушенную правую руку, взобралась на истерзанное собачье тело и принялась наносить удар за ударом.
– Захотел со мной тягаться? – заорала она, воткнув в очередной раз нож в плоть животного. Алма вытянула шею. Уголки её губ подрагивали в безумном оскале. – Обоих убью! Обоих, слышал?! Ты слышишь меня, Лис?!?! – громогласно воскликнула женщина, запрокинув голову назад.
Но никакого ответа ей не пришло. Лес, окутанный в мрачное безмолвие, не посмел ей ответить. Казалось, даже ветви деревьев боялись шатнуться лишь бы на них не обрушился гнев Волчьей матери.
Где-то минуту Алма сидела неподвижно. Неестественно вздрагивала. в ушах стоял звон. Зрачки её закатились под веки. Окровавленная. От растерзанной руки капала кровь и свисали куски плоти. Однако женщине это казалось и не причиняло неудобств. Адреналин в крови вытеснил напрочь боль, оставив лишь пьянящее возбуждение.
Она чувствовала его.
– Я зна-аю, – протянула она хрипло и тихо. – Я знаю, куда ты идешь… Я найду тебя… Я буду преследовать тебя, пока не разорву на кусочки…
Алма рассеянным пустым взглядом взглянула перед собой. Рядом лежало второе ружье, что выпало у неё со спины. Куча охотничьих ножей, патроны. Охотница хмыкнула и расплылась в широкой ухмылке. Вытащив нож из собачьей плоти, Алма сжала рукоять и лихорадочно взглянула на отражение в лезвии.
Она смеялась, даже тогда когда стала срезать с себя части одежды дабы сделать себе перевязку на руке. Скрипучий смех сотрясал все ее тело, когда рука разражалась вспышками сладострастной боли.
Фантазия будущего, что застилала настоящее, совершенно неважное. Перед глазами маячила лишь рыжая копна всклоченных огненных волос; выразительные большие зеленые, постоянно испуганные, глаза; миловидное лицо, которое вслед за привычным испугом преображается в выражение животной ярости. Насколько же он оказался многослойным, непостоянным. Удивительным? Лик невинного ангела, спустившегося с небес и вдруг раз – огненный дьяволенок из самой преисподней.
Алма не могла себе отдать отчет в том, что она делает. Но её неизмеримо тянуло к Лису. Хотелось постоянно видеть его озлобленное суровое лицо. Хотелось увидеть, на что еще он способен! Достойнейший из всех! Нареченный её именем оказался тем, кем являлся – изворотливым интриганом и прирожденным лгуном.
Но не дожала его. Он должен быть таким всегда.
– Ты умрешь… умрешь в тот самый миг, когда примешь в себе свой инстинкт!
Алма смахнула прилипшие грязные волосы, зачесав их свободной рукой. Голова пульсировала, закружилась. Кровожадный пыл вдруг сменился неприятными шипением в ушах. Будто одно мгновение выключили адреналин, а взамен вновь вернулась серая апатия. Происходящее казалось наркотическим сном. Очередное затишье перед бурей.
