Читать книгу: «Больше, чем человек», страница 2

– Приветствуем вас на территории базы «Остия». Пожалуйста, следуйте устным и визуальным инструкциям, которые помогут вам пройти необходимые процедуры контроля.

Приятный голос без малейших оттенков индивидуальности, характерный для джиннов четвёртого класса.

«Гостям здесь не слишком рады».

Шаг вперёд – просто чтобы обозначить свою готовность. Впереди зажглась голографическая рамка: зелёный контур на полу камеры.

– Пожалуйста, снимите лицевую маску и головной убор. Займите место, обозначенное зелёной цветовой индикацией.

Александр молча исполнил указания джинна. Над головой распахнулся люк.

– Медицинский монитор прикоснётся к вашему лицу. Не закрывайте глаза. Сохраняйте спокойствие и неподвижность. Процедура безопасна и безболезненна.

Прибор, похожий на огромную маску или на половинку странного шлема плавно спустился вниз и мягко прижался к его лицу. Что-то пощекотало ноздри – изнутри, но быстро и ненавязчиво. Мгновенно кольнуло мочку уха. Перед глазами прошла череда зелёных и красных вспышек. Монитор задержался секунд на десять, а потом снова исчез в люке.

– Процедура закончена. Пожалуйста, подождите результатов анализа.

Он терпеливо ждал, стараясь не шевелиться и смотреть прямо перед собой. За шлюзом наверняка велось наблюдение, а демонстрировать людям из СБ хоть какие-то действия или чувства не хотелось ни капли – пусть скучают в той же степени, в какой заставляют скучать его.

Через минуту всё тот же голос сообщил, что результаты обследования не выявили аномалий здоровья и попросил пройти в камеру дезинфекции. Внутренние двери шлюза открылись в небольшой цилиндрический отсек, который сперва поприветствовал Александра вихревым душем из какого-то антисептика, а потом высушил потоком тёплого воздуха.

После этой процедуры ему наконец-то разрешили попасть на базу. Свет показался даже слишком ярким: успевшие привыкнуть к тусклому шлюзу глаза моргнули, адаптируясь к новой среде. Ничего общего с внешней серостью – холодная и чистая белизна, которую искусно разбавили голубым, сиреневым и зелёным – цветами разметки, знаков и декоративных панелей. Он едва не замешкался, ступая в эту стерильную роскошь в своей серебристо-красной «Скале», угловатой и неказистой, но всё же шагнул вперёд – ровно и уверенно, как подобает присягнувшему Союза и представителю ВКС.

– Александр Воронин, я полагаю, – сделал шаг ему навстречу невысокий мужчина в форменном комбинезоне СБ ОКИБ. – Приветствую вас на территории базы «Остия». Я – капитан Габриэль Локман.

– Вы знаете, кто я такой.

Они встретились взглядами. Плотный, но ничуть не грузный Локман казался человеком без возраста – не молодой и не старый, без морщин и признаков растительности на лице. Классический мягкий шлем делал его похожим на одного из тысяч безымянных функционеров, исполняющих волю Единого правительства, но взгляд был волевым, цепким и неприязненным.

– Знаю, – подтвердил капитан, не разрывая зрительного контакта. – А вы знаете, что нам необходимо побеседовать.

– Вам необходимо, – снова поправил его Алекс. Голос разума взывал об опасной линии поведения, но борьба с яростным чувством противоречия оказалась слишком неравной.

Локман вздохнул.

– Давайте не будем разыгрывать пьесу «непреклонный революционер и цепной пёс прогнившего режима». Есть подозрение, что мы оба – весьма паршивые актёры, так что много соцлайков не соберём.

– Не попробуешь – не узнаешь. Но я не против завершить эту процедуру как можно скорее.

– Тогда идёмте со мной. У вас нет проблем с ходьбой при низкой гравитации? Можно вызвать дрона или… – он критически осмотрел скафандр Александра – …нет, экзоскелет на это надеть нельзя.

– Не беспокойтесь. Проблем нет.

– Тем лучше. Так вы боевик Северного союза?

Переход был таким внезапным, что Алекс едва не расхохотался.

«Ну да, ну да. Что вы там хотите понять по моей реакции? Не прячу ли я в кармане пару брошюр Праведной доктрины и атомную бомбу в придачу?»

– С моей точки зрения, это вы – боевик на поводке у капиталистов. А я – хороший и праведный присягнувший хорошего и справедливого общества.

– Все любители поиграть в революцию так говорят, – ничуть не возмутившись, ответил Локман.

– Слушайте, капитан, а вы тут уже сколько времени провели?

Они вышли в неожиданно просторный коридор, украшенный «окнами» в земную природу: экраны казались иллюминаторами, за которыми виднелись зеленеющие холмы и лужайки посреди цветущего сада.

– Четвёртый год пятилетней смены. Скоро домой, на Землю.

– Похоже, вы в своей астероидной берлоге чуточку отстали от жизни. На данный момент Северный союз – крупнейшее объединение Евразии. Около миллиарда человек, которые играются в революцию.

– Возможно, я и повременю с возвращением.

Помещение располагалось тремя уровнями ниже шлюза, через который Алекс попал на «Остию», и сотней метров дальше, если считать от края швартовочного кольца. Лифт представлял собой пустую шахту, вдоль которой скользили ленты с кольцами, за которые нужно было хвататься руками – кругом виднелись огромные надписи «Прыжки в шахту запрещены. Штраф в размере суточного рациона.» Алекс заглянул вниз и почувствовал головокружение – ствол, плавно закручиваясь, уходил в неведомые глубины.

Кабинет оказался скромен, мал и скудно обставлен. Единственным его украшением был потолок с голографической проекцией облаков на синем фоне – неизбежное следствие долгих лет обитания в замкнутом пространстве. Над полумесяцем стола – реплика Всемирной хартии единства, на полочке – одинокий шарик поискового дрона.

– Присаживайтесь, – радушно предложил капитан, указывая на одно из двух одинаковых белых кресел, стоявших перед столом. Сам прошёл к своему рабочему месту, снял шлем и машинально провёл рукой по абсолютно лысой голове – ещё одному признаку долгого пребывания в замкнутых космических поселениях.

Кресло оказалось удобным, но для человека в скафандре – несколько маловато. Алекс поёрзал, поминая свои фобии неласковым словом.

– Воды?

– Нет, спасибо.

– Зря. Угощение за мой счёт, потом – придётся оплачивать. Итак, цель вашего визита?

Закатив глаза, Александр пересказал то же самое, что успел сообщить майору с «Шипа». Локман попросил переслать декларацию на груз и скормил её своему терминалу, долго рассматривал видимые одному ему изображения и таблицы, а потом, похоже, ждал результатов какого-то анализа. Всё это время Алекс хвалил себя за предусмотрительно составленные документы, подтверждение которым пришлось получать окольным путём через союзные лазейки в астронете: большая часть груза, по сути, была ворованной. Она, без сомнений, досталась бы иниматам, а то и погибла в бомбардировке, однако факта это не отменяло и теперь оставалось лишь надеяться, что схема легализации трофеев окажется достоверной.

Ещё опасней обстояли дела с настоящим и лишь условно законным грузом: о нём службе безопасности ОКИБ знать и вовсе не полагалось. У функционеров Единого правительства хватало способов задержать «Галар» на неопределённое время просто ради того, чтобы досадить Союзу – а это грозило массой неприятностей и никак не входило в планы.

«В них вообще много чего не входило – ни мятеж иниматов, ни гибель экипажа, ни моё дурацкое бегство…»

– А что планируете делать на «Остии»? – спросил вдруг Локман, так и не поделившись результатом проверки декларации.

– Отдохну, пока рассматривают заявку на конверсию моего груза в топливный эквивалент. Посмотрю на достопримечательности. Здесь ведь есть хоть какие-то?

Капитан поднял бровь.

– Ровно одна и вы находитесь как раз внутри неё. Вам известны правила поведения?

– Вряд ли они строже, чем на борту корабля.

Взгляд Локмана потяжелел.

– Напоминаю, что здесь не территория Союза. Запрещены агрессивная агитация, конфликтное поведение, неправомерная и опасная эксплуатация систем базы. Бытовые услуги оплачиваются через систему «Пазл-бокс», включая услуги по регенерации атмосферы.

– И воздух «Остии» нам сух и небесплатен… А та вода, которую я… гм… оставлю здесь на переработку, в счёт платежей годится?

– Нет. Церера богата водой.

– И всё равно дерёт за неё деньги. Узнаю прекрасный мир наживы.

– Вы гость и вы не терпите бедствие, – терпеливо объяснил Локман. – Это обычная практика, жаловаться на которую…

– Знаю-знаю. Не беспокойтесь, «Галар» платёжеспособен.

– Кстати о «Галаре». Почему вы – единственный член экипажа? Если не ошибаюсь, на кораблях этого типа обычно бывает пять или шесть человек в команде?

«А ты и в самом деле не знаешь? Значит, оставайся в неведении.»

– У нас нехватка опытных космонавтов. Когда от рейса не ожидается особых сложностей, его обслуживает минимально возможное число людей.

«Почти правда. Хотя хороший джинн может и раскусить.»

– Да и вас, судя по личной карте, опытным не назовёшь… Первый самостоятельный полёт, а за пределы лунной орбиты – вообще первый…

– Так и есть. Вас беспокоит состояние союзного флота?

– Обычное любопытство. Что ж, полагаю, у меня нет никаких причин и далее вас задерживать. Желаю приятно провести время на «Остии».

– Спасибо. Я постараюсь.

Алекс встал, но дверь кабинета открылась раньше, чем он успел сделать хотя бы шаг. На пороге стояли два… судя по всему, человека, однако определить их пол с первого взгляда оказалось не так-то просто. Стройные фигурки, упакованные в одинаковые комбинезоны – конечно же, снежно-белые – казалось, принадлежали подросткам. Бледные, как у всех космитов, лица – эльфоподобны до андрогинности. Мало того, ещё и похожи друг на друга, словно две кибер-куклы одной модели. Короткие волосы подстрижены идентичным образом, не оставляя пространства для индивидуальных отличий.

Оба приветливо улыбались.

«Как два чёртовых манекена из рекламы пожизненного контракта.»

У Александра непроизвольно скривились губы, и он попытался выправить ситуацию. Получилось паршиво.

– Не спешите вы так, – Локман тоже поднялся навстречу вошедшим. – На первое время вас будут сопровождать гиды. Это совершенно бесплатно, а вам не придётся приставать с расспросами к персоналу или полагаться на гостевые функции джинна. Это Эрик и Эльза, стажёры и участники программы независимого взросления. Помощь гостям базы – один из аспектов их практики, так что вам повезло, что они…

– Привет! – радостно протараторил кто-то из «Эрика и Эльзы», бесцеремонно перебив капитана. – Мы вам тут всё покажем!

– Можете на нас рассчитывать, – сказал другой. – Будем рады помочь.

– Я бы предпочёл не принимать участия… – начал было Алекс, но наткнулся на пристальный, почти издевательский взгляд Локмана и передумал.

«Никогда не думай о функционерах Единого правительства, как о людях», – напомнил он себе старое наставление. – «Потому что они тоже о тебе так не думают.»

***

«Остия» встречала гостей прохладой воздуха и бесконечностью коридоров. Что такое местные шестнадцать градусов после двадцати двух на борту «Галара»? Новая климатическая зона, не меньше. Жалкие шесть градусов разницы – а память уже вытаскивает воспоминания о зимних ветрах, уже заботливо активирует заброшенные нейронные цепи, чтобы человек испытал вереницу бесполезных теперь эмоций.

Немногочисленные прохожие носили плотные, мягкие комбинезоны, часто – с капюшонами и другими головными уборами. После пустых и тесных отсеков корабля, этих вечно задраенных темниц, где взгляд жаждет перспективы, но неизменно упирается в стены, база на «Церере» казалась гигантским городом. С населением свыше пяти тысяч человек она таким и была – соперничать с «Остией» могли только крупные центры Луны и Марса. Вид плавно изгибающихся, широких тоннелей, которые невозможно обозреть целиком, жутковатая глубина транспортных шахт с их минималистичными «лифтами», эхо, гуляющее по белому подземелью – всё казалось таким свежим и непривычным, что даже куклы-близнецы не раздражали уже так сильно.

Бледное золото стриженых волос бросалось в глаза всякий раз, как Александр опускал взгляд. Оба были ниже его на голову: хрупкие, но подвижные, и Алекс гнал от себя мысль о том, затрещат ли косточки их ладоней, если взять и надавить посильнее. Он уже устал от чужой болтовни, но волей-неволей впитал некоторую информацию и теперь пытался вычленить хоть что-то полезное.

Да, близнецы: гетерозиготные, просто с детства очень похожи. Да, разнополые: это несколько примирило Алекса с их существованием, поскольку в своей способности выдержать общество мутанта-гермафродита или бесполого ангела он обоснованно сомневался. Увы, атлантисты из Трансконтинентального альянса – но этому и удивляться не приходилось.

Потом они начали задавать вопросы.

Разговоры с незнакомыми людьми никогда не казались ему простой задачей, а разговоры с инодоктринальными персонами, настоящими еретиками, и вовсе были тягостным испытанием. По счастью, близнецы оказались не худшими представителями трансконтиненталов – по крайней мере, их можно было признать людьми, вдобавок, не так уж сильно укоренёнными в идеологических ересях Альянса – но культура демонстративного, неестественного дружелюбия вызывала нервную дрожь.

– Нет, понятия не имею, – отмахнулся Алекс от вопроса о популярных ролсингерах⁷ Союза. – Меня не интересуют чужие вкусы.

– А вы путешественник? – поинтересовался Эрик, который, после некоторой практики, оказался вполне отличим от Эльзы – по крайней мере, когда говорил. Чуть более угловатое лицо, чуть более широкие плечи – мелкие детали стали заметны уже через несколько минут, постепенно превращая одинаковых кукол в двух… очень похожих кукол, как определил сам для себя Александр.

– Нет.

– Но вы же один на целом корабле, да?

– И как одно связано с другим?

Резковатые ответы близнецов не смущали: они, похоже, вообще не обращали внимание на тон и на форму фраз.

– Раз нет команды – значит, частный полёт, – объяснил юноша. – Иначе на свободные места кого-нибудь бы точно нашли. Желающих всегда больше, чем человеко-мест.

– Вот как.

Назойливый атлантист, конечно, был в чём-то прав. Отправлять пустующий корабль – слишком большая роскошь, чтобы её мог позволить себе кто-нибудь, кроме богатых паразитов. Эту дыру в легенде «Галара» наверняка видел и Локман, так что за словами стоило следить – тем более тщательно, что каждое из них окажется и на экране у безопасника, и в аналитических дебрях местного джинна.

«Иначе за каким чёртом было приставлять ко мне эти ходячие неприятности?»

– Мы вас отведём до Эмеральд-плаза, – немедленно подхватила эстафету болтовни Эльза. – Можно и на метро, но вы ведь в первый раз, лучше так на всё посмотреть!

– Это что?

– Наш центральный парк! Два этажа и настоящий водоём, и растения, и цветы!

– И гостевой центр, – добавил Эрик. – Там есть удобные кабинки гостевых терминалов, где можно заказать простое обслуживание, а если захотите – арендовать жилой блок.

– Подозреваю, что ваши цены меня неприятно удивят… В любом случае, я не планирую здесь задерживаться сверх необходимого. И, кстати – тут что, так много туристов, раз к ним приставляют живых гидов? Или это хобби у вас такое?

– Туристов, пожалуй, мало, – серьёзно ответил Эрик. – Хотя в последнее время у нас хватает пришельцев – кто с Земли, а кто и с Юпитера. Но мы…

– …вообще помогаем новым людям освоиться.

Эльза продолжила мысль брата так, словно та была её собственной.

– Новый персонал прибывает группами каждый год – взамен спрыгнувших, а мы им помогаем, вводим в курс дела, отвлекаем всячески…

– Развлекаем, – поправил Эрик. – Хотя отвлекаем – тоже в точку. Многим бывает сперва непросто.

– Секунду. Спрыгнувших – то есть самоубийц?..

– Чего?! – изумились оба. – А! – первой поняла Эльза. – Это мы так тех, кто на Землю отбыл, зовём. Ну, вроде как с Цереры спрыгнули – и прощай.

– Тьфу.

– Самоубийства тоже бывают. Но немного.

В голосе Эрика, почти таком же мелодичном, как у сестры, промелькнула мрачная нотка.

«Знать бы, сколько это – немного по здешним меркам.»

Церера, как и большинство баз в Поясе астероидов, занималась добычей и первичной переработкой полезных ископаемых. Коммерческую деятельность вели, в основном, независимые корпорации и конгломераты – а этим организациям Алекс доверял даже меньше, чем органам и функционерам правительства. Пока в Евразии вовсю внедрялась Праведная доктрина, во льдах Цереры был законсервирован оазис прилизанного корпоративизма, в котором уроженец Союза чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, такую неприкрытую эксплуатацию, какая водилась на Земле, сюда не экспортировали – слишком уж рискованно полагаться на худшие практики в условиях враждебной среды. Судя по тому, что видно было вокруг, «Остия» предлагала своему персоналу настолько комфортную жизнь, насколько это возможно на таком удалении от родины – но способов превратить человека в послушного исполнителя в таком месте тоже найдётся уйма, было бы желание.

«А желание сделать из людей послушных марионеток у корпоративного менеджмента столь же неизменно, как у акулы – желание сожрать мяса.»

Прогулялись вдоль настоящей аллеи: широкого коридора, разделённого надвое полосой искусственного грунта с модифицированным кустарником, благоухающим и нежным – россыпь мелких продолговатых листочков на множестве тонких веточек. Вдоль стен тянулись газоны поскромнее – с высокой сочной травой. За большими арками виднелись широкие поля и холмы, причём по левую руку небо хмурилось в предчувствии летней грозы, а по правую – поднималась в зенит золотая монетка солнца. Тут же, в стеклянных нишах, располагались изящные столики, мягкие диванчики и пищевые автоматы, готовые снабдить страждущих деликатесными продуктами – или их умелыми имитациями. Алекс, ради интереса, купил себе и своим провожатым по мороженому, чем вызвал у близнецов неподдельный восторг. Стоимость оказалась сопоставима с неплохим недельным питанием на Земле, притом что единственным натуральным продуктом в белых шариках были украшавшие их кусочки консервированных фруктов – крохотные, словно россыпь драгоценных камней.

Он всё ещё не вполне представлял план «Остии», но уже понимал, что находится в центральной зоне, заключённой в огромную термоизолирующую оболочку, скреплённую силовым каркасом. Здесь располагались общественные службы, рекреационные зоны, офисы управляющего персонала и элитные жилые блоки, а поверх них – портовая и транспортная инфраструктура, завязанная на вынесенные куда дальше промышленные комплексы. Нижней частью база уходила на неопределённую глубину – там покоились аварийные реакторные отсеки и туда же вели шахты, в которых по-прежнему велась добыча минералов и льда, но уже для внутренних нужд.

Навстречу попадалось всё больше людей. Проходящие мимо глазели на эпатажный в таком месте скафандр Александра, многие – отдыхали в альковах аллеи, глядя на виртуальные пейзажи, качество которых было выше всяких похвал. Через некоторое время Алекс понял, что почти не слышит разговоров: единственными, кто о чём-то болтал, были близнецы – все прочие обитатели «Остии» оставались странно молчаливы, даже когда сидели или шли парами. Вместо гула голосов – только синтезированный плеск воды и шум ветра.

Неспешно добрались до Эмеральд-плаза – большого круглого зала с галереями, лесенками и площадками. Зал украшали несколько кустов сирени, парочка трёхметровых клёнов, карликовые сосны и какие-то другие деревья, облик которых Алекс не опознал. Каждое окружала прозрачная решётка, почти незаметная, но способная защитить растение от прикосновений. Зелень росла на разных уровнях, создавая впечатление парка, а в центре едва заметно колыхалась водная гладь – озерцо метров пяти в поперечнике, населённое искристыми рыбками. Сверху его перекрывали стилизованные под мрамор дуги, плавно сходящиеся центру, где виднелся фантастический каменный цветок.

От воды исходила такая чудная свежесть, что хотелось зажмуриться и дышать полной грудью, позабыв обо всех делах и бедах, преследующих «Галар». Он так и сделал – секунд на пять, не больше – а потом снова открыл глаза и увидел под ногами неизменную дорожку, благодаря которой мог нормально ходить. Изящные мраморные дуги служили защитным приспособлением, которое могло в любой момент затянуть открытую воду прочным куполом, а каждое дерево, растущее для вида из грунта, уходило корнями к системе подачи воды и питания. Множество уровней и арок, лестниц и тщательно вписанных в архитектуру экранов создавали впечатление большего пространства, чем было на самом деле.

«Но один этот сад на пять тысяч человек…»

– Вон там – гостевые терминалы, – показала Эльза, – а если вдруг понадобится наша помощь… если, конечно, вас не устроит консультация джинна – можно связаться через коммуникатор по нашим индивидуальным меткам. Ну всё, мы пошли! Хорошего пребывания!

– Желаем вам приятно провести время, – добавил Эрик, и близнецы, словно закончилась их программа, развернулись и поспешили прочь.

«А я-то думал, от вас не отвяжешься… Что ж, тем лучше.»

В уютной кабинке терминала он воспользовался присвоенным ему гостевым идентификатором и подал необходимые запросы. Выделенный бюджет позволял приобрести топливо и без продажи груза, но конверсия экономила массу и деньги, а заодно вызывала меньше подозрений – так что дружелюбные интерфейсы базы, окружившие кресло, Алекс исследовал внимательно и неспешно. Особенно внимательно – раздел под интригующим названием «личный баланс запрошенных услуг», цифры в котором непрерывно менялись

– Поразительно заботливый сервис, – пробормотал он вслух, хотя на языке вертелись совсем другие слова. – Я прямо чувствую, как «приятно проведённое время» щёлкает и звенит с каждым вдохом.

Управляющая корпорация «Остии» учитывала всё. Вообще всё – от первого глотка воздуха, сделанного им на базе, до амортизации причальных конструкций порта. От стоимости медицинских анализов – до времени, проведённого в «рекреационной зоне первого класса», как обозначалась Эмеральд-плаза. У него имелось бесплатное «гостевое время» – ровно пятьсот секунд, по истечение которого нужно было платить за каждую секунду пребывания среди живой зелени. Стало ясно, почему так стремительно бежали Эрик и Эльза: покопавшись в общедоступном сегменте местной сети, Александр выяснил, что у персонала тоже имеется бесплатное время посещения и единственный парк базы является общественным лишь условно. Не лучше обстояли дела с жильём: стандартные сутки в гостевом комплексе стоили совершенно неприличных денег, а специализированная горячая ванна должна была обойтись в такую сумму, словно наполнялась древним вином, а не добытой здесь же водой.

«Возможно, из-за проблем с термоизоляцией базы?.. Или в расчёте на измождённых полётом людей, тоскующих по Земле?»

Возвращаться на корабль не хотелось и Алекс отправился бродить по «Остии», наслаждаясь какой-никакой, но всё-таки силой тяжести. Меньше, чем через час, он понял, что означали слова Локмана про «ровно одну» достопримечательность. Прекрасный просторный мир оказался поразительно однообразен – за исключением Эмеральд-плаза и примыкающих к ней зелёных аллей, смотреть было решительно не на что. Одни и те же белые коридоры с фальшивыми окнами и узорами пастельных тонов, одни и те же двери кают и отсеков, одни и те же узловые блоки с аварийными переборками… Даже люди казались какими-то бледными подобиями друг друга, хотя в паре развлекательных центров Алекс заметил кучки одетых в разноцветное космитов, практикующих довольно нелепые из-за низкой гравитации танцы. Никто не пытался завязать с ним беседу, а символика Союза на скафандре и кепи вызывала насторожённые взгляды и натянутые улыбки. Ощущая себя неловким пришельцем, нагрянувшим в чужой дом, он в очередной раз проверил состояние своего запроса, беззвучно выругался и побрёл назад – к платным деревьям, которые нельзя трогать.

Пребывание на Церере становилось чрезмерно тягостным.

Потратившись на жилой блок, он оказался в одиночестве и тут же пожалел, что решил остаться в скафандре. Помещение было куда больше, чем каюта на «Галаре», и, несомненно, куда комфортней: оборудованное полноценной кроватью, отдельным душем, массажным креслом и виртуальной кабиной, оно, возможно, стоило хотя бы части своих денег… если бы всеми этими удобствами можно было воспользоваться. «Скала», конечно, снималась без особых проблем, чего нельзя было сказать об обратном процессе. Недостатком высокоавтоматизированных скафандров оставалась необходимость пользоваться сборочными стойками, вдобавок, под защитной оболочкой носили только гигиенический комбинезон – не слишком подходящее одеяние, чтобы гордо расхаживать в нём по чужой территории.

– Корвус, – позвал он, разлёгшись на кровати и чувствуя себя варваром.

Джинн откликнулся с небольшой задержкой – сетевые шлюзы сканировали весь исходящий трафик, а шифрование и проверка подлинности сообщений требовали изрядных ресурсов у носимой и встроенной периферии самого Алекса.

– Внимаю, – отозвался Корвус в слуховом нерве. Захотелось обернуться: прямая нейротрансляция давала мощный эффект призрачного присутствия.

– Всё в порядке? – спросил Александр безо всякого смысла, безотчётно имитируя диалог с живым существом.

– Насколько это возможно. Не фиксирую чрезвычайных ситуаций, экзистенциальных угроз и подлых намерений, но советую придерживаться бдительной и осторожной линии поведения.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь знакомым голосом корабельного интеллекта.

– Будут ли ещё какие-нибудь советы?

– Бесспорно.

Джинн замолчал, и Алекс понял, что тот по-своему интерпретировал его дурацкий вопрос.

– Корвус, насколько быстро происходят процедуры карго-конвертации с учётом наших потребностей и условий?

– В зависимости от степени личного вмешательства человеческого персонала. Автономная оценка занимает незначительный промежуток времени, однако дополнительная оценка целесообразности сделки может затягиваться в широком диапазоне. В обычных условиях ожидаемый интервал составляет от двух до восьмидесяти минут.

«Прошло уже больше часа, а ответа всё ещё нет. До восьмидесяти минут…»

– В причальном кольце есть какая-нибудь активность?

– Никаких изменений с момента прибытия «Галара».

– А кто там вообще кроме нас?

– Межорбитальный ресурсный паром T-Orbiter 814 корпорации «Интерсервис Солар», аварийно-спасательное судно ОКИБ «Eirene», частный туристический лайнер «Black swan».

– Туристический?!

– Истинно так.

– Это было эмоциональное восклицание, а не вопрос… Как-то я не наблюдал здесь других туристов. Какого он класса?

– Защищённый транспорт индивидуального проекта. Открытая декларация, пункт назначения – Каллисто, орбитальная станция «Indigo spire», основная цель полёта – туризм, попутный коммерческий груз – логические компоненты и органические элементы замкнутых биосфер.

– Редкая птица.

На краю поля зрения моргнул таймер, отмечая автоматическое продление аренды помещения на следующий час. В голове скреблись мысли о том, что неплохо бы отдохнуть, дожидаясь прибытия «Фьялара» на Церере, обсудить ситуацию с магистром и потом спокойно продолжить путь, но такие рассуждения вызывали чувство вины, а значит, были не слишком праведны. Два однотипных корабля на одной базе, оба – с идентичной стартовой точкой и очень своеобразной программой полёта, оба – с недобором экипажа, оба – из Северного союза… Слишком большой соблазн для службы безопасности, неоправданный риск для стоящей перед ними задачи и лишняя задержка, которая будет только накапливаться.

Он вскочил с постели, словно та могла поколебать его решимость и развратить излишним комфортом. С «Остии» нужно было убираться и как можно скорее. Подключившись к терминалу, Алекс проверил статус запроса на конвертацию.

«Ожидание».

– Ожидаемое ожидание. Хвалёный корпоративный сервис.

«Раздел портового обслуживания. Галар: запрос на приобретение термоядерного топлива и реактивного топлива.»

«Проверка платёжеспособности.»

«Проверка правового статуса.»

«Оценка возможности совершения сделки.»

«Ожидание.»

Секунда. Пять. Десять.

Чудовищным усилием он загнал назад все слова и эмоции, которые отчаянно искали выход наружу. Прошёлся по комнате, поглядел в зеркало, украсил своё отражение встроенными стилями, налил и выпил стакан воды (счётчик потреблённых услуг не преминул тут же отразить всё выпитое в балансе), потом нацепил фильтр-маску и вышел. Никаких проявлений нервозности – они лишь усугубят ситуацию. Никаких жалоб, ругани и попыток всё прояснить. Сохранять спокойствие, твёрдость духа и ясность мысли. Северный союз далеко, его флот едва справляется со всеми задачами, его представителей нет на всей Церере и единственный, кто может что-нибудь сделать – Александр Воронин, мастер-оператор корабля союзных ВКС «Галар».

Стерильная белизна отсеков «Остии» казалась изощрённой ловушкой. Прогулявшись немного по Эмеральд-плаза, Алекс облокотился на ограждение площадки второго уровня, почти над озером, и принялся разглядывать других посетителей. Его не арестовывали, не ограничивали в правах, не шантажировали – просто придерживали, наверняка уже оценив общую массу корабля и остаток запасов топлива, которым тот располагал. Для чего?

Новостные каналы не сообщали ничего нового. Представители Северного союза по-прежнему эпатировали пластиковых делегатов в Мировом совете, но до открытой конфронтации дело не доходило. Новости из самого Союза в «Остии» не принимали, а спрашивать Корвуса было неразумно, но едва ли на Земле приключилось что-то такое, что могло бы вынудить ОКИБ действовать. Широкая коалиция продолжала давить мятеж иниматов, Корпоративный альянс жаловался на «незаконное ограничение коммерческой деятельности», однако Единое правительство не демонстрировало готовности предпринимать по этому поводу какие-то действия, ограничившись общими заявлениями.

«Самодеятельность местного СБ, отупевшего от безделья? Вполне возможно. Значит, придётся немножечко потерпеть, а потом много блефовать и хамить. Хамить я умею, а блефовать научусь, поскольку деваться всё равно некуда.»

Минута тянулась за минутой. Участь туриста на Церере была незавидна, да и само слово «турист» применительно к этому планетоиду звучало нелепо: кто, находясь в здравом уме, мог потратить огромные деньги, чтобы попасть в место, где нечего делать и не на что посмотреть? Унылые ландшафты едва ли могли вызвать хоть какие-то чувства, а комфортная, но совершенно безликая «Остия» уже через пару часов навевала жуткую скуку. Это скуку нужно было как-то купировать, при том – не выдавая беспокойства и раздражения, так что Алекс озаботился составить программу действий, чтобы со стороны его поведение выглядело максимально естественно.

Он прогулялся по центральным аллеям. Нашёл и осмотрел витрину с безумно дорогими сувенирами, заглянул в виртуальный каталог и сделал вид, что раздумывает над покупкой. База торговала образцами местных минералов, заключёнными в прозрачные призмы разных размеров. Можно было приобрести кулоны в виде самой Цереры, изготовленные из добытых в Поясе металлов, и даже хрустальные бутылочки с местной водой, которая ничем, кроме происхождения, от обычной не отличалась. Чеканилась местная монета – из платины и палладия, причём внутрь каждой помещались изотопный маркер и чип, подтверждающие подлинность места происхождения.