Читать книгу: «ОТ ДУШИ НА», страница 3

Умный телевизор

Телевизор купил. Случайно, хотя давно хотел.

В городе магазин открыли, «Эйдорадо», думал рыбный. Зашёл. Телевизоры продают. Ну дай, думаю, посмотрю.

Тут ко мне менеджер подскакивает, вежливый такой, улыбается.

– Телевизор, – говорит, – присматриваете?

– А что? Присматриваю, – говорю. – Не за рыбой я же сюда пришёл!

– Какую модель хотите?

– Понятно какую, современную, с ютубом чтобы.

– Советую приобрести умный телевизор, – говорит.

– Ясное дело, что умный. Кто же глупый телевизор купит? У меня вон три дома стоят, дураки дураками. Ничего делать не умеют. Так что умный хочу и чтоб размер был большой, дюймов восемьдесят и экран такой, изогнутый.

– Ну, такой умный телевизор будет очень дорого стоить.

– А вы не переживайте. Деньги есть, – говорю. – К тому же я свои три глупых телевизора продать хотел.

– Есть то, что вы ищите, – говорит. – Идёмте.

Заводит меня в комнату отдельную, в кресло усаживает. Надо, говорит, настроить ваш мозг на связь с телевизором. Для этого мол, меня сейчас просканируют и в дальнейшем, я смогу своим телевизором силой мысли управлять. Не надо будет никаких пультов и голосовых команд.

– А ютуб будет? – спрашиваю.

– Что вы! Ютуб- это прошлый век. У вашего телевизора будет всё!

– Всё? – говорю.

– Всё!

– Ну ладно, – говорю, – сканируйте.

Опутали мою голову проводами и стали команды подавать:

– Откройте глаза! Закройте глаза! Дышите! Не дышите! Откройте рот! Закройте рот!

Короче, с пол часа меня точно сканировали. Потом в комнату заходит мой менеджер и говорит:

– У меня для вас две новости, хорошая и не очень.

– Ничего, – говорю. Не очень хорошая новость, она же всё же немножко хорошая? Значит получается у вас для меня две хорошие новости.

– Так с какой начать? – спрашивает.

– Давайте с хорошей!

– Ваш мозг настроился на приёмный датчик новейшего умного телевизора и теперь вы можете им управлять посредством силы мысли.

– А вторая?

– К сожалению, объем вашего мозга может управлять только телевизором диагональю 20 дюймов.

– Как?

– И, это… Он не будет изогнутым, – как бы стесняясь, сообщил менеджер.

– У вас нет изогнутых телевизоров диагональю двадцать дюймов?

– Есть.

– Тогда почему…

– Понимаете. Ваш мозг! Как бы это сказать… Он не совсем изогнутый, скорее прямой… Поэтому только прямой экран, не изогнутый. Понимаете?

– Я что, тупой что ли? Конечно понимаю.

– Но вы не переживайте. Умный телевизор имеет свойство образовывать своего хозяина и вскоре, вы сможете обменять свой телевизор диагональю двадцать дюймов на более большой.

– И изогнутый?

– Со временем, я так думаю, и экран можно будет, немного согнуть.

Ну я и взял. Деньги смешные, даже глупые телевизоры продавать не пришлось. Поставил его у себя в спальне. Днём это обычный телевизор, жена может включить, решив передохнуть в обед. Вечером, она у меня спать рано ложится, а я вот, сова. Это время как раз моё, для связи с умным телевизором.

Ну я ему первую команду силой мысли и отдал.

«Покажи говорю, мне телевизор, женщину голую, пока жена спит». Настроился, предчувствую, вечер жарким будет. А он мне бац, какую-то научную передачу про кусок женщины. Точнее про женщину, без рук. Венера Милосская, что ли. Про Грецию, про остров Милос, про богиню любви какую-то… Ну я, понятное дело, мозгом возмутился, говорю, что погорячее что-то хочу. Тут диктор на экране появляется и говорит:

– У вас, гражданин Пипеткин, не верное представление о любви и страсти. До горячего вам ещё далеко, начнём пока с мраморного.

Конечно, я «закипел». Это кто кому команды отдавать будет? Это я его купил, а не он меня! Ну я ему мозгом и посылаю:

«Покажи мне передачу про рыбалку». А он мне мультик про золотую рыбку какую-то. Я ему говорю: «Какого чёрта?» Тут на экране появляется тот же диктор и заявляет:

– У вас, гражданин Пипеткин, пробел в дошкольном образовании. Вы проболели шесть сказок. Так что будьте так любезны, досмотрите сказку!

И опять началось: «Закинул старик невод…»

Выключил я его. Безобразие это. Решил я телевизор в магазин вернуть. На утро звоню, говорят: «Приносите».

Ну я упаковку достал. Хотел телевизор с тумбочки снять, а он не снимается. Словно весит тысячу килограмм или суперклеем приклеен. Тумбочку вместе с ним сдвинуть могу, а телевизор без тумбочки, никак. Не нести же его в магазин с тумбочкой. Решил повременить. Попробовать найти с ним язык общий.

Только жена уснула, я ему команду:

«Покажи мне, что-нибудь невиданное. Чтоб кто-нибудь кого-нибудь съел» Я ж ужастики страсть как люблю. И тут, бац. Передача об этикете. Ну там, какой вилкой что есть, в какую тарелку какими руками лазить. Как до ложечки для икры дошли, я взбесился.

«Почему ты собака такая, хозяина своего не слушаешь? Где мой ужастик?» Тут опять на экране диктор появляется и говорит:

– Вы, гражданин Пипеткин, ужас какой не образованный, в плане этикета. Но это ничего. Мы вас тремя- четырьмя программами в этом вопросе подтянем.

Неделя прошла. Показывает мне всё, что сам хочет. Я ему говорю давай мне «Греческую смоковницу», а он мне «Щит и меч» показывает, я ему говорю: «Мальчишник в Вегасе», а он мне «Три тополя на Плющихе». Спорить с ним бесполезно. У меня, видите ли, есть пробелы в патриотическом и культурном воспитании. Я пытался на него «надавить», но диктор сказал, что добро должно быть с кулаками. И ещё сказал, что как только я своё образование на двадцать дюймов закончу, на двадцать четыре можно будет переходить. А там и восемьдесят недалеко. Вот он-то, который на восемьдесят, говорят все желания исполняет!

Ария прохожего

Ранним утром, ещё до восхода солнца, к круглосуточному ларьку, с плотно заставленными витринами, подошёл, слегка качаясь, высокий, импозантный мужчина средних лет. На нём был дорогой костюм, однако несколько мятый. Да и сам мужчина, в целом, был вчерашней свежести.

Он постучал по форточке ларька и запел оперным голосом:

 
– Приветствую хозяйку заведения,
Напитки и еду, хранящую для нас.
Для поддержания настроения,
Сюда я прибыл, потревожив вас.
 

Тишина. Форточка не открылась, лицо не появилось. Мужчина постучал сильнее.

– Что может помешать ушам прелестным,

Моё прошение уловить?

Позволено ли снам чудесным,

На улице прохожего томить?

Наконец маленькая форточка открылась и из неё показалась рука, ладонью вверх.

– Чаво надо? – «спросила» рука.

 
– Тебя просить, в столь ранний час,
Моё здоровье поддержать немного,
Спешу, и первый раз,
Топчусь у твоего порога.
 

В маленькой форточке появилась голова. Удивлённо- злое, заспанное лицо. Именно так можно было охарактеризовать хозяйку заведения.

– Я чё-то не поняла! Тебе чё нада? Пива? Какого?

 
– Случилось так, о грозное, дитя,
Что выбор мой сегодня не богат.
Последнее забрали у меня,
Пешком иду домой, пути я рад.
 

– Пятьдесят рублей, самое дешевое!

 
– Что деньги! Это ж только пыль!
Ты любишь, может быть, подарки?
Дай мне, пожалуйста, бутыль,
А я тебе в театр контрамарки.
 

– А ну пошёл отсюдова! Щас милицию вызову! Пьянь подзаборная!

 
– Ты неприступна и сильна,
Угроза в голосе твоём.
Но в замке ты сидишь одна.
Быть может посидим вдвоём?
 

На улице послышалась сирена полицейской машины, из далека предупреждающая нарушителей порядка, что надо бежать и прятаться.

По утренней, ещё темной улице, не твёрдой трусцой, от ларька, удалялся высокий, импозантный мужчина в хорошем, но мятом костюме.

Вместо Васи

– Алё! Вася, приезжай скорей! Моего на работу вызвали!

Сказать, что я не Вася? Или подскочить для начала?

– Говори адрес!

– В смысле? Чей?

– Твой! Чей же ещё…

– Вася?

– Да!

– Ты не Вася! Кто ты?

– А не всё ли равно? Я могу подскочить!

– Можешь? Сейчас?

– Да. Справлюсь не хуже Васи.

– Уверен? Вася, он знаешь какой? Ух!

– Уверен! Забудешь про своего и про Васю! Я в этом деле профи.

– Московская, 22—37.

– Буду через пол часа!

Быстро в душ, свежее бельё, легкий шлейф одеколона. В магазине у дома конфеты и шампанское. Бегу.

Дом, подъезд, лифт. Звоню.

Открывает. Вау! Ес! Ес! Ес! Адреналин, счастье, душевный подъём.

– Ты вместо Васи?

– Я-а-а!

– Заходи. Вот бахилы, одень. Ванная там.

– Я вообще в душ сходил.

– Поздравляю. Но кран течёт в ванной, всё равно туда идти придётся.

– Кран? Почему кран?

– Почему бы не кран? Ты же вместо Васи?

– Да. А Вася…

– Сантехник! – в коридор вошёл спортивного вида мужчина. – Нашего сантехника жековского на основную вызвали… Кран чинить будешь?

– Нет.

– Шампанское оставь.

Дверь, лифт, подъезд, дом, разочарование.

Гальдраставры

Я своей жене мыться запретил. На месяц. Нет, конечно, не до состояния, когда запах начинает потихоньку подсыхать и отваливаться, нет. В ванной нашей мыться запретил. Чуть до развода не дошло. Вчера еле-еле заявление из ЗАГСа забрал. Её, конечно понять можно. Ванную комнату только отремонтировали, сантехнику новую поставили, плиточкой импортной, хрустально- бирюзовой всё выложили, а я её мыться не пускаю. Приходится мне три раза в неделю её по саунам возить. Иначе никак. А про ванную я «страшилку» придумал, мол вода у нас жутко вредная. Но она не очень-то мне верит. Пить её пьём, а мыться я не даю. А как дать-то? Не могу я позволить, чтобы на неё, чужой мужик глазел, когда она в ванную полезет.

Откуда мужик? Не знаю. Я спрашивал. Но он ничего по-русски так сказать и не смог. У меня вообще создалось впечатление, что он половину языка себе откусил и просто его пережевывал. Ах, да! Не понятно наверное…

Короче, как Василич мне плитку в ванной импортную доложил, мы это дело обмыли. Я, пока жена у тёщи гостила, решил новую ванную испытать. Набрал воды, залез, а тут он.

Ну я, если бы трезвый был, умер бы от неожиданности. А так, поговорили мы с ним. О чём, правда, не помню. Я-то ему точно сказал, что он тут быть не должен. Другими словами, конечно. Теми, что покороче и пояснее. Он же что-то лопотал не понятное, а как я воду спустил, исчез.

Короче, на алкоголь я это списал, не качественный.

Однако, на следующий день, когда в душ полез, всё повторилось. Сидит гад, на корзине для грязного белья и нотации мне читает. Ничего не понятно, но тон назидательно- нравоучительный. Со мной так тёща разговаривает, я этот тон сразу чувствую.

Второй раз, я испугался не меньше первого. Ну думаю, сейчас я его шлангом от душа… Только вылазить стал, он исчез. Стал пробовать. Воду набираю, в ванную залезаю, он тут. Вылезаю, исчезает. Ну как туда жену пустить? Не понятно. Она же либо инфаркт получит от видения иностранца этого или влюбится в него по уши. Меня оба варианта не устраивают. А то, что он иностранец, сомнений нет. Лопочет не по-нашему, значит не русский. И вот ещё. Я вот, русский. Волосы чёрные, глаза карие, кожа смуглая. А он!? Волосы белые, чуть ли не седые, глаза голубые, кожа белая! Точно, не русский.

Поэтому мыться жене в ванной запретил. И зубы, когда чистит, тоже за ней поглядываю. Вдруг надумает душ принять, а я тут как тут.

Пока жена на работе, я все швы, дырочки малые в ванной комнате замазал. И канализацию перекрывать пробовал. Ничего не помогло. Как этот иностранец в ванную попадает, не понятно.

Решил у соседей справится, об явлении этаком. Может мужик этот ко всем ходит, а я один с ним борюсь. Спрашиваю у Генки, с которым стена в ванной смежная, не ходит ли к ним мужик помыться? Смотрит на меня, как на придурка. А вот жена его, Машка, попалась сразу. Щёчки зарделись, глазки опустила и убежала. Ходит к ней иностранец! Как пить дать, ходит! А Генка-то не знает!

Полез в интернет решение проблемы искать. Мама родная! Целая ветка на форуме любителей исландского фольклора. По всему выходит, ромбики на нашей импортной плитке, гальдраставы мне в ванной образовали. Таинственные исландские руны. Каким-то образом, эти гальдраставы вызывают этого мужика, который по описанию подходит к колдуну Лофту. Одно радует, что вроде этот колдун не опасен, если его не намочить. Не намочить в ванной? Конечно, обязательно намочится гад и тогда… Страшно подумать…

Но что мне делать? Плитку ломать? Ремонт только закончили. Решил пока что-то похожее подбираю, ромбик один в центре гальдраставы постером закрыть. Повесил Саманту Фокс. Давно у меня лежит, с восьмидесятых. Потом раздумал. Двум женщинам в ванной не ужиться. Одна другую съест. И я уверен, что моя жена победит. Сорвёт Саманту, а тут мужик, иностранный тут как тут. Нет. Решил Стаса Михайлова повесить. Тем более, что он тут в профиль, за женой подглядывать не будет. Уж его-то снять у неё рука не поднимется. Так и сделал.

Наливаю воду в ванную, залезаю, вылезаю, душ тереблю… нет мужика. А то! Стас Михайлов любого колдуна за пояс заткнёт. Так что пустил я жену в ванную, но периодически заглядываю. Нет иностранца.

А тут вечером, захожу в ванную комнату зубы почистить, а у соседей за стеной в ванной Михайлов поёт. Совпадение? Стал наблюдать. Точно. Машка каждый вечер ванну принимает, а Михайлов ей поёт. Генка-то не знает. Вот думаю, может Михайлова на портрет президента сменить? Он не поёт и снять его у жены рука не поднимется. Как думаете?

Гоша

Смеяться будете. Конечно. Ваше право. Я бы тоже на вашем месте смеялся. Однако не до смеха мне было в тот момент. Сейчас, по прошествии некоторого времени, я улыбаюсь, вспоминая Гошу. А тогда… Тогда нет, не до смеха было.

Представьте. Иду я из гостей. На Рождество, с друзьями по работе, гадание на блюдце устроили. Разных там духов вызывали. Подробности описывать не буду. Не вертелось блюдце в этот вечер и духи, вызываемые нами, не пришли. Некоторые подумали, что во всём виноват алкоголь, который мы, по случаю праздника, в изрядном количестве, на стол выставили. А я вот думал, что это стряпня Наташкина виновата. Ну не умеешь ты готовить, ну не надо еду свою впихивать во всех и в каждого. Весь обеденный стол, два журнальных столика, многочисленные подоконники и полочки, всё, уставлено мисочками и тарелочками с её блюдами. Немудрено, что алкоголь достаточно быстро завладел нашими телами, закусить-то нечем. Еда, не съедобная. Сказать Наташке, никто не решается, обидится и замкнётся. Пусть уж лучше хлебосольничает и любвиобильничает. Народ пьёт, никто не ест. А она бегает вокруг стола, подкладывает салатики разные.

Вот именно этих салатиков и котлеток, она мне в пакет полиэтиленовый и сложила, когда я домой уходил.

Вот этот самый пакет я и швырнул в помойный контейнер через два дома от подъезда хозяйки. Теперь, самое интересное. После моего трёхочкового броска в контейнер, из него выскочил брошенный мною пакет и побежал за мной. Понимаю, звучит странно. Но он, пакет, не полетел и не парил. Он, побежал. Вот тут самое смешное. Я, увидев, как Наташкина еда в пакете бежит за мной, тоже побежал. Как думаете, сколько у пакета есть сил, чтобы бежать по вечернему, плохо освещённому городскому кварталу? Вот и я не знаю. Мои были на исходе, и я остановился. Через десять секунд пакет меня догнал.

Немножко «помявшись» передо мной, словно, с ноги на ногу, пакет полностью остановился и.. чихнул!

Я тяжело дышащий и несколько протрезвевший кандидат технических наук, облокотившись на дерево и схватившись за сердце был в ужасе, что котлетки и салатики, объединившись кинулись за своим потенциальным поглотителем вдогонку. И только, когда пакет чихнул, я понял всё. В пакет попала кошка.

Мне полегчало, захотелось присесть и я опустился на корточки.

– Кис! Кис! Кис! – я решил ускорить знакомство и тихонько потянул за пакет.

– Осторожнее! Не картошка!

Начать заикаться, говорят, никогда не поздно. Я соглашусь. Более того, и дар речи теряется очень даже хорошо, когда вам под сорок. Из пакета вышел гном. Именно гном, я сразу это понял. Он такой же как на картинках в детских книжках. Только без колпака и белой округлой бороды. Этот был лысый, очень чисто выбритый, в джинсах и подтяжках. На ногах маленькие беговые кроссовки.

– Гоша! – он протянул мне руку.

Я пожал. А что? Чтобы руку пожать, говорить-то не нужно. Так, что пожал. Ладошка маленькая, тёпленькая, но в то же время упругая.

– Говорить значит, пока не можешь?

Я покачал головой.

– Ничего страшного, пройдёт. Со мной так же было, когда я первый раз увидел вашего брата. Анартрия это, кратковременная потеря речи. Ты когда домой?

– Иду, вот.

– А-а-а… Речь вернулась! Анатрия это, точно! Давай, неси меня домой.

Гном залез обратно в пакет.

Соблазн был. Стыдно признаться, но был. В урну его бросить или же опять бак мусорный подыскать. Но, не смог я. Воспоминания о бегущем за мной пакете ещё давили на меня. Поэтому я принёс пакет домой и аккуратно поставил на полу в коридоре.

Гоша вышел.

– Не понял! Чё за фигня? – гном огляделся по сторонам. – А где все?

– Кто все? Я один живу.

– Так ты чё? Не в ту же квартиру меня принёс, откуда забрал?

– Нет. Я у себя дома. Это другая квартира.

Гном угрожающе поставил руки в бока.

– Значит, ссориться будем?

– Зачем ссориться? Я не хочу ссориться. Я хочу спать.

Я медленно отступил в комнату и присел на диван, не включая свет. Гном встал на пороге комнаты.

– Немедленно отнеси меня обратно.

– Нет.

– Это важно сделать до двенадцати часов!

– А то что? Превратишься в салатик?

Ну вот. Голова моя на подушке. Откуда-то мимо меня пролетел вертолёт, зацепив меня лопастями.

– Завтра, всё завтра, – и я уснул.

Вы по утрам от гимна просыпаетесь? Полагаю, что нет. Потому как давно у всех есть будильники и совсем не обязательно оставлять включенным радио на всю ночь. Но я-то проснулся. От гимна проснулся. И ещё от какого-то скрежета.

Мне не померещилось и не приснилось. Проблема не исчезла, она была явной и сейчас стояла во весь рост на моём кухонном столе, держала в руках небольшой нож для чистки картошки и в такт раздающегося из радиоточки гимна, возила им по точилу.

– Жуть, как не люблю тупые ножи! – заявила проблема.

Я присел рядом со столом на табурет. Шесть утра. Я не выспался, но протрезвел. Не рассосалось… Что мне делать с этим… Человеком? Животным?

– Просто отнеси меня в ту квартиру, откуда взял, – прочитал мои мысли Гоша.

– Зачем тебе нож?

– Не могу я, когда вокруг меня тупые ножи! Пунктик у меня такой! Извини, что разбудил, но ваш гимн так заводит! Ты вернёшь меня?

Я утвердительно кивнул.

– Ты живёшь у Наташки?

– Скажешь тоже, у Наташки! У Натальи Николаевны! У благодетельницы нашей!

– Так она вроде как – Петровна! Не Николаевна!

– Ну ты даёшь! Ну ты темень! Николаевна она! Батюшку её Николаем Афанасьевичем звали!

Утро, конечно, не из лёгких. Голова тяжелая, но разум пока присутствовал.

Наташкин отец-то, никак не Афанасьевич. Все его Петровичем кличут. И почему, собственно говоря, был?

– Почему был? Он и ныне здравствует!

Гном перестал водить ножиком по точилу и уставился на меня.

– Виски? Херес?

– Ты о чём?

– Смешивал?

Я отмахнулся. Наглый гном мне попался. Корчит из себя не весь что, а сам чуть больше ножа моего, для чистки картофеля.

– Отец Наташкин, живёт в пригороде, в своём доме. Месяц назад шашлыки у него во дворе жарили.

– А-а-а-а! – Гоша улыбнулся.– Проблема ясна!

– И мне тоже!

– Наталья Николаевна, о которой я веду речь, видимо абсолютно не Наташка, дочь вашего Петровича, у которого вы жарили шашлыки месяц назад. Такой вот вывод, – он продолжил точить нож.

– Я тебя забрал в Наташкиной квартире. А ты о ком?

– Я о ком? – гном удивился. – Вчера духов вызывали?

– Ну.

– Кого?

– Ну, много кого. Есенина звали. Тухачевского, Карамзина, Петра Первого…

– А ещё?

Голова думать отказывалась.

– Слушай! Не до головоломок мне. Давай говори без загадок.

Гном остановился и принял снисходительную позу и выражение лица.

– Значит так! Александра Сергеевича звали?

– Пушкина что ли? Вроде да…

– Вот! Всё дело как раз в этом!

– Ты Пушкин? Что-то не похож! Ты же Гоша!

– Ты совсем дебил? Какой я тебе Пушкин? Я что? Кудрявый? У меня что, перо в руках?

– Нет, вроде.

Как я уже отмечал, гном был лысый и в руках у него сейчас был нож.

– Вы звали Пушкина. Но он же один, а вас что?

– Что?

– Много!

– И что?

– А то! Что Александр Сергеевич, не может ко всем придти. Это понятно?

Я согласился.

– Вот мне Наталья Николаевна и говорит. Сходи ты, Гоша, ответь им на вопросы. Не хорошо, когда люди надеются, а мы их просьбы без ответа оставляем.

– Наталья Николаевна… Гончарова что ли? – стало до меня доходить.

Гном подпрыгнул.

– Не всё потеряно! Память возвращается!

– Ну ладно тебе, не подтрунивай, а то не отнесу тебя к Наташке. Кстати, а зачем тебе в её квартиру.

– Я должен был до двенадцати обратно вернуться, – Гоша сел на рукоятку ножа. – Но тут, какая-то баба, завернула меня в пакет, вместе с тарелкой с котлетами. Пока я с котлетой расправлялся, пакет понесли. Вот так, как-то.

– Это Наташка! Она всем в пакеты свою еду раскладывала!

– Дрянь еда, я тебе скажу!

– Да я знаю! Так как ты теперь обратно?

– Мне надо попасть в ту квартиру сегодня, до двенадцати. Если не получится, застряну на год, до следующего рождества. А это, я тебе скажу, не очень хороший вариант.

– Вот оно что! Ты уже оставался у нас! Это поэтому у тебя речь далеко не пушкинских времён, а самых, что ни на есть, наших.

Гоша горько улыбнулся.

– Два срока. В позапрошлом году и пять лет до этого. Александр Сергеевич от моего сленга уши затыкает, слышать не хочет. Поэтому, короче, меня и сослали на половину Натальи Николаевны. А раньше, я у Александра Сергеевича около чернильницы сидел. Эх, какие времена были! Сколько он на мне своих поэм испытал! Улыбаюсь я и хлопаю, он поэму оставляет. Молча сижу, рвёт листок нещадно и в корзину кидает!

Позавтракали мы с Гошей. Мне яичницу, ему кусочек колбаски. Для порядка, выждали до одиннадцати. Вдруг Наташка спит ещё, после вчерашних гостей.

Я позвонил. Обрадовалась очень. Оказывается, после вчерашнего вечера, у неё куча еды осталось, есть некому. В мужа мол уже не влезает, меня с довольствием примет. А что было делать? Я так и сказал:

– Проголодался, напрашиваюсь на обед.

С Гошей договорились, что я оставлю его в пакете, в коридоре, а дальше он уже сам. Сегодня для него, я выбрал новый пакет, импортный. Разложил его на столе, Гоша в него вошёл, и мы отправились к Наташке. Ещё за долго до её дома, я стал чувствовать, что мне жаль расставаться с Гошей. И уже в Наташкином подъезде, я решился его спросить:

– Может останешься? На третий срок! Мы поладим! У меня ни кошек, ни собак!

– Спасибо друг! Не могу! Представляешь, как Наталья Николаевна сейчас переживает?

Это да. Об этом я как-то не подумал.

– Кстати. Я же миссию свою не выполнил. Поможешь?

– Какую?

– Ну так я же должен был дать ответ девице, которая спрашивала духа Пушкина, как зовут её будущего суженного.

– А! Елена! Лаборант наша.

– Вот-вот. Передай ей, на букву «Г».

– Что, на букву «Г»?

– Суженного её зовут на букву «Г».

– Это – всё?

– Всё!

– А дальше?

– А дальше не знаю. Наташка меня в пакет завернула.

Я оставил пакет в коридоре, на обувной тумбочке. Больше часа, спасая Гошу, я давился Наташкиными харчами. Её муж смотрел на меня с сожалением. Пожалуй, он единственный, кто не мог понять, зачем я пришёл на самом деле. В поварские способности своей жены не верил даже он.

Наташка снова наполнила мне пакет в дорогу. И это был мой пакет. Я брал его из её рук очень бережно, всё же надеясь, что Гоша вылез, а не стал опять жертвой Наташкиной котлеты.

– Гоша! Ты здесь?

Ответа не было. Только тихое шуршание лифта. Я приоткрыл пакет. Салатики, котлетки, Гоши не было.

И даже пройдя квартал и бросая свой трёхочковый в мусорный бак, я надеялся, что сейчас за мной побежит пакетик. Не побежал. Ну что ж. Всё так и должно было закончиться. Не расстраивайтесь, Наталья Николаевна!