Зазеркальные материалы. Время и герои братьев Стругацких

15.12.2235г. Музей; Координационный штаб

В половине третьего, когда я работал над докладом, составление которого мне поручил Каммерер, позвонил Корней Яшмаа.

– Добрый день, Тим! Я тебя не отвлекаю?

Я поздоровался и сказал, что нет. Мысли мои были все в докладе, поэтому я не удивился звонку.

– Тим, ты сейчас занят, сильно? – спросил Корней. И вот эти его слова меня уже смутили. Дело в том, что мы не разговаривали с самого моего возвращения с Гиганды, которое состоялось без моего на то желания и не без участия Корнея. И, не дав мне ответить, он спросил еще: – Ты, вообще, где сейчас?

– В музее, – сказал я.

– В каком музее? – переспросил Корней.

– Ну в этом…, – я сделал паузу, как будто припоминая название, – внеземных культур.

– А! – сказал Корней, и я с каким-то идиотским удовольствием расслышал ожидаемое мною легкое удивление. Или захотел расслышать. Дурость, конечно, это все…

Не знаю, почему, но после убийства Абалкина, ни один прогрессор – ни действующий, ни в отставке – никогда не заходил в Музей внеземных культур на площади Звезды в городе Свердловске. Это совершенно точный, общеизвестный факт. Мне это всегда казалось простой профессиональной солидарностью. Характеризующим жестом, который делают из принципа, не имея возможности иных действий. Но до смешного доходило: прогрессоры вместо себя гоняли практикантов из КОМКОНа и Института экспериментальной истории в музей за необходимыми материалами, которые, кстати, после того случая стали все-таки выдавать на руки для работы на определенное время. Ссылаясь не болезни, отправляли кристаллозаписи своих лекций, если в музее проводилась какая-нибудь конференция, лишь бы не приходить самим. Сам я несколько раз видел, как молодые мои, теперь уже бывшие, коллеги и даже один не очень молодой умилительно-терпеливо ждали в скверике перед входом своих возлюбленных, которым – вот ведь незадача! – приспичило заглянуть в этот распроклятый музей: по работе ли, по своему ли природному любопытству или просто – с подружкой поболтать. И рассказывали даже мне, но я думаю – это уже выдумка, как у одного курсанта-прогрессора, перед отправкой на первое самостоятельной задание на Саракш, случился психологический спазм, когда узнал он, что подружка его, с которой он познакомился за несколько дней до, и которая обещала ждать его возвращения, работает в этом самом музее, правда не в секторе предметов невыясненного назначения – это был бы уже перебор – а всего лишь заместителем директора по работе с общественностью.

– Тим, у нас на Гиганде ситуация, – сказал Корней и замолчал. Мне показалось, что надолго, но он уже продолжал: – Мне может потребоваться твоя консультация, это срочно. Мне нужно, чтобы ты приехал прямо сейчас.

– Хорошо, еду, – сказал я. – Куда?

– Да в операционный центр.

Ого, подумал я. Неужели в обожаемой Корнеем славной Алайской империи снова стряслась какая-нибудь революция – или реставрация? – и снова в первую очередь режут всех прогрессоров?

– Тим, – сказал Корней, кода я уже собирался отключаться, – будь на связи, я тебя пока введу в курс дела, а то времени очень мало…

Да, что же вам всем времени-то не хватает?! – подумал я и стал на бегу, а потом и на лету слушать. Корней, как всегда кратко, но доходчиво рассказал забавные вещи.

То, что полгода назад на Гиганде началась большая война, я, конечно, знал и по мере возможности следил за её ходом. Алайская империя, едва отойдя от последствий второй за полвека революции, сопровождавшейся, естественно – как без этого! – обильными кровопусканиями, схватилась с бандитско-буржуйской Конфедерацией. Схватилась теперь уже за мировое господство – не больше, не меньше. Это вам не устье Тары на кону, за это, конечно, и повоевать можно. Кстати, империя Алайская мне симпатична, и дело совсем не в том, что я там работал – наоборот, многие прогрессоры терпеть ненавидят свои «ареалы обитания». Так вот, империя, а точнее с большой буквы – Империя, причем именно Алайская Империя, чтобы не путали со Старой империей… Так вот, империя эта, а прежде Алайское герцогство, за последние лет шестьдесят показали всей Гиганде, да и нам на Земле, такие темпы развития, такие социально-политические изменения, что я, как человек во всем этом чуть-чуть понимающий, просто зауважал их. То, что развитие сопровождалось войнами – ну, да сопровождалось… Так ведь на каком уровне они там находятся – Земля, двадцатый век. Жуткое время, сумерки богов. Но войны эти, заметим, по большому счету, в конечном своем результате приводили к такой ситуации, которой до войны не было, а было хуже, много хуже, однозначно хуже… И, кстати, это оказалась не заслуга прогрессоров, как у нас принято считать. Конечно, наше влияние сыграло какую-то роль, но сами прогрессоры честно признают, что «эволюция алайской цивилизации», как они это теперь называют, – вещь уникальная, местная, и если они и приложили к этому руку, то сами очень хотели бы знать – как именно. Забавная ситуация получается. Общественность искренне считает взлет алайской цивилизации наконец-то случившимся видимым результатом деятельности прогрессоров и готова уже милостиво признать их право на существование, как полезных членов общества, занятых трудной, но важной работой, а не просто бандой убийц. А прогрессоры, в свою очередь устав объяснять, что такие результаты их работы и в таком масштабе по определению не могут проявиться так быстро, с мужественно-сдержанным видом принимают якобы заслуженную, хоть и запоздавшую, похвалу. А сами лихорадочно пытаются понять, что же на самом деле происходит на Гиганде, и, если не контролировать эту «эволюцию», то хоть наблюдать ее изнутри.

Сейчас там завязывается морское сражение, которое может решить исход войны. И если в этом сражении победят алайцы, то возникнет такая ситуация, которая очень нужна нашим прогрессорам. Как я понял, даже вне зависимости от последующего исхода войны. А уж если алайцы и войну смогут закончить с приемлемым для себя результатом – это будет для прогрессоров просто счастье, потому что это каким-то там образом само собой подтолкнет развитие цивилизации в том направлении, которое нужно прогрессорам, причем прогрессоры угробили бы на это десятки лет работы. Беда только в том, что, как обычно, все пошло совсем не так, как планировалось. Планировалось алайцами, в данном случае. И теперь прогрессоры, причем отсюда с Земли, хотят попробовать как-то исправить положение! Каким образом можно с Земли выиграть сражение на Гиганде, я не знал. Нет таких способов; ну, кроме, конечно, прямого ядерного удара с орбиты.

Я приехал в координационный штаб, прошел в операционный центр сектора «Гиганда», где операторы усадили меня в одну из рабочих капсул, стоящих по периметру зала, и стали настраивать систему. В это время подошел Корней. Давно я его таким не видел. Я его вообще давно не видел, но таким – и подавно. Мне только взглянуть на него стоило, чтобы убедиться – ситуация действительно серьезная, судьбоносная, даже, но при этом Корней ужасно рад этой ситуации, что она ему представилась, что он имеет возможность и счастье крутить ее туда-сюда, планировать, разрешать…

– Вводную тебе уже дали? – спросил Корней.

– Дали. Как можно было здесь упустить выход флота Конфедерации? – спросил я, понимая, что вопрос, конечно, риторический. Раз упустили, значит были тому объективные причины. – Ладно, они там у себя… – я имел в виду алайцев. Тоже мне, императорский флот! Такой провал в разведке…

– Тут, скорее, надо спрашивать, как мы здесь вообще допустили выход их флота именно теперь… – задумчиво проговорил Корней. – Да и увидели бы мы, что флот выходит – и что? Мне следовало позвонить на борт «Гепарда», попросить к аппарату адмирала, представиться, сказать: мы тут с орбиты видим, что флот Конфедерации вышел с базы, так принимайте меры! Так, что ли? – Потом он тряхнул головой и продолжил уже своим обычным решительным тоном: – Система операционного слежения уже работает, мы подключим тебя к ней. Наш резидент находится на флагманском авианосце, он там начальником штаба…

– Сергей? – спросил я, обрадовавшись.

– Да – Перелыгин… Так вот, тебе будет поступать вся имеющаяся у нас информация по маневрированию сторон, то есть: алайский флот, включая авианосную ударную группу и основные линейные силы, флот конфедерации – два оперативных авианосных соединения, ну и авиация конфедератов на острове. Думаю, десантные силы алайцев тебя сейчас не должны волновать – не до них, да и главная цель была выманить флот Конфедерации. Выманили… – Корней выругался по-алайски, как старый матрос. Я уважительно покивал головой.

– Десантная группа может отвлечь на себя какие-нибудь силы?

– В принципе – только авиацию с острова, но, думаю, им тоже будет не до десанта, – Корней усмехнулся. – Нет, не забивай этим голову, они ещё далеко от острова. Когда конфедераты начнут поднимать самолеты – с острова или с кораблей – это будет значить, что алайский авианосный флот ими обнаружен.

– То есть, у нас нет там людей? – догадался я. Вот почему такой ажиотаж. Но, что же это за планирование операций такое?! И они, в смысле – прогрессоры, хотят выиграть мировую войну! Смело… Штурм и натиск, как сказал бы Бадер.

– Мы не успели никого ввести, – как-бы даже оправдываясь сказал Корней. – Мы алайцев-то едва контролируем…

– При необходимости ты через координаторов сможешь выходить на прямую связь с Сергеем, – продолжил Корней. – Сам понимаешь, он там не может действовать в открытую, зная о нахождении флота Конфедерации. Он не сможет сказать адмиралу: «Ваше превосходительство, флот противника находится там-то, мы обнаружены тогда-то и будем атакованы базовой авиацией во столько-то, а палубной – во столько…»

– Я понимаю, – сказал я.

– Ему поступает вся та же информация, что и тебе. Основная его связь – с нашим координаторами, – Корней мотнул головой в сторону прозрачной стены, делившей зал напополам за которой стояла соединенная установка на несколько капсул.

– Сможешь уточнять что-то у него, если будет необходимо, предлагай по возможности что-нибудь… Но сначала проговаривай это с координаторами. Подробности по ходу операции, технические вопросы – по дополнительному каналу…

– Да, хорошо. Я все понимаю, помню… Что у алайцев с авиационной разведкой?

– Самолеты вылетели, – Корней поднял глаза на пояс экранов на стенах зала над капсулами, – пока алайцы флот конфедератов не обнаружили.

– Они хоть там ищут, где надо?

– Так, все – залазь и работай! – скомандовал Корней, хлопнул меня по плечу и пошел на другую половину зала. – Я буду на канале координаторов.

Я залез в капсулу и «включился». Теперь у меня перед глазами была полусфера экрана-карты, где в реальном времени отмечались нахождение и перемещение сил противников. Усилием воли или шевелением пальцев можно было укрупнить любой участок вплоть до визуальной картинки. Ударный авианосец «Гепард», вид сверху: на палубе самолетики, матросики… Эсминец охранения дымит трубой… Остров…, солдатик морской пехоты Конфедерации пялиться, задрав голову в зенит… А там мы – вроде как боги войны…

У нас был канал прямой ментальной нуль-связи между координаторами здесь, на Земле и резидентом там, на «Гепарде». Кажется, такая связь впервые использовалась непосредственно при проведении прогрессорской операции. После того, как был создан ментальный транслятор, так называемые «костыли ридера», любые люди независимо от своих ридерских способностей могли общаться посредством телепатии. «Громкость» связи я пока приглушил, все равно ничего особенного ещё не происходило – с наших авианосцев около получаса назад начали взлетать бомбардировщики. Через пятнадцать минут они построились и взяли курс на остров – штурмовать аэродром, позиции морской пехоты, что-нибудь ещё, что попадется… Хотя, что там есть-то? Пара ангаров, пара сараев. Я не сразу заметил, что подумал «наши» про алайские авианосцы – хотя, так ведь оно сейчас и было… Координаторы не донимали Сергея лишней информацией, а он их – вопросами. То, что ему необходимо было знать, он уже знал. А было это… Я взял на экране общий план. А было это: два оперативных авианосных соединения Конфедерации – три авианосца с кораблями обеспечения – в аккурат на север от острова и, значит, прямо на левом фланге алайского флота…

Было немного жутко видеть это и понимать, что они все там внизу ничего этого ещё не знают. То есть конфедераты не знают точно, где алайский флот, хотя они, как видно, целенаправленно вышли его встречать; а алайцы даже не то что не знают, у них, если я правильно понял Корнея, и в предположениях нет, что у них под боком, уже практически на расстоянии удара находятся вражеские авианосцы. И фактически там внизу сейчас идет неосознаваемая, а значит неконтролируемая гонка за время. Кто первым обнаружит врага, кто первым сможет нанести удар. И первое ещё не гарантирует второго.

Я посмотрел на зоны нахождения разведывательных самолетов противников. Патрульные самолеты с острова уже могли видеть атакующие алайские бомбардировщики, но пока ни радиоперехват, ни активность на острове об этом не говорили. Алайские же гидросамолеты пока далеко не дотягивались до соединения Конфедерации. Очень далеко. И не было никакой пользы от того, что один человек в алайском ударом соединении знал о том, что под боком находятся вражеские авианосцы, что они, невидимые, начнут поднимать для удара свои самолеты самое позднее в тот момент, когда алайские бомбы посыплются на остров. Кстати, ещё вопрос – стоило ли сообщать Сергею о присутствии авианосцев Конфедерации. Предпринять дополнительные меры, сверх того, что уже должно и было предпринято на алайских кораблях для обнаружения возможного присутствия вражеского флота и отражения возможного воздушного удара, он, не вызывая ненужного к себе внимания, не мог. А вот стресс от того, что это знание у него есть, а сделать он ничего не может, для него сейчас очень даже лишний. Впрочем, нас… их и готовят для таких случаев, справится. Зато есть время продумать план действий, когда угроза все же материализуется. Да и к тому же на палубах алайских авианосцев стоит вторая волна ударных самолетов, половина от общего количества – это, наверное, предусмотрено все-таки на случай появления флота Конфедерации. Если только алайское командование не рассматривает вопрос об использовании и второй волны для удара по острову… Так – надо выяснить, чем вооружены бомбардировщики – торпедами или бомбами. Сразу выяснить я этого не успел…

Экран мигнул, и появился сигнал, что контакт установлен – самолет-разведчик конфедератов обнаружил алайские самолеты, идущие в направлении острова. Началось. Следующие несколько минут эфир был забит переговорами Сергея с координаторами. Сергей отрывчато задавал короткие вопросы, а координаторы слишком уж, на мой взгляд, обстоятельно и эмоционально ему отвечали, чуть не перебивая друг друга и перегружая прогрессора лишней информацией. Тут в разговор вмешался Корней, прикрикнул на координаторов, и они притихли. В диалог с Сергеем я включаться пока не стал и через координатора узнал, какие боеприпасы имеет вторая волна. Оказалось – торпеды. Это было хорошо.

В это время на аэродроме острова был аврал. Сначала, меньше, чем за пять минут, в воздух поднялись истребители и направились на перехват подходивших уже алайских самолетов. Практически сразу за ними взлетели бомбардировщики. Я сказал координаторам, что нужно следить, куда они полетят, потому что нам пока не было известно, обнаружено ли место нахождения алайских авианосцев. Кто-то из координаторов подчеркнуто вежливо поблагодарил меня и напомнил, что отслеживание перемещений авиации конфедератов происходит автоматически, и следить за ними я могу таким-то способом. Он был прав, возмущаться не стоило, просто я отвык от таких операций. Важно было то, что аэродром остова остался пустым, самолеты – основная цель удара алайской палубной авиации – успели взлететь. Это нужно было не выпускать из виду, так как теперь стало ясно, что алайская операция развивается уже не по первоначальному плану.

Снова мигнул экран – мне увеличили участок, где были авианосцы Конфедерации и дали информацию, что с двух из них начался подъем самолетов. Третий авианосец отставал миль на пятнадцать-двадцать и пока активности не проявлял, но это уже ничего не значило. Авианосцы Конфедерации, не обнаруженные алайским флотом, высылают самолеты для удара. В это время половина алайских самолетов только подлетает к острову, где встретит в воздухе истребители и ничего не найдет на земле. Вторая половина стоит на палубах и еще не известно – успеет ли подняться, прежде чем на алайские авианосцы начнется атака. Как всё неудачно получилось, подумал я. Конечно, тут, видимо, дело в разведке Конфедерации – они знали, что алайцы идут к острову и вышли на встречу, тогда как алайцы только ударом по острову собирались выманить флот Конфедерации для генерального сражения. Тут я вспомнил, что на алайских кораблях нет радаров, и у меня совсем испортилось настроение. Можно было вырубать экран и уходить. Или тупо посмотреть избиение младенцев. Я улыбнулся – хороши «младенцы»! За полгода завоевали господство над островами, архипелагами и прибрежными странами половины Великого океана своей планеты.

Надо было сообщить Сергею о вылете самолетов с вражеских авианосцев… Впрочем, это, естественно, уже сделано. Часа через два он их увидит и сам. Часа через два с половиной для алайцев все может быть кончено. Что можно сделать сейчас? Практически ничего. И дело даже не в том, что наш человек на корабле не может превратить свое знание о вероятной катастрофе в какие-либо приказы, действия, маневры. Что можно – сделано самими алайцами, не воевать же с Конфедерацией нам … Да – нет радаров, да – проглядели подход флота противника… Но пока еще именно алайский флот – лучший на планете. И алайская палубная авиация на порядки превосходит любого возможного противника… Надо смотреть, что будет дальше. Но что же можно сделать?.. У алайцев ещё есть все шансы. Пока самолеты конфедератов найдут алайский флот… И если вообще найдут! Вряд ли они застанут алайцев совсем уж врасплох – выслана воздушная разведка, есть боевой патруль вокруг кораблей… Есть, в конце концов, сигнальщики на мачтах. Я вдруг отчетливо представил себе… «Воронье гнездо» откуда-то из средневековья, из бригантин и галеонов, на вершине мачты флагманского «Гепарда», и в нем сигнальщик – отпетый пират с сизым носом, в засаленном платке на бритой башке, с черной жесткой бородищей до глаз, одноногий… Да – непременно одноногий, с деревянным протезом, всматривающийся в безбрежное небо над океаном. И видимость «миллион на миллион»… И вот он замечает далеко-далеко вдали несколько точек над горизонтом – торпедоносцы Конфедерации. Или пикирующие бомбардировщики, или левелеры – не важно… Он трет грязным татуированным кулаком единственный глаз, так как второй закрывает черная повязка, в какой-то безумной надежде, что – показалось… Он умом уже понимает – нет, не показалось. Вот она приближается – смерть с какими-то белыми знаками на крыльях. И он, этот пират-сигнальщик истошно орет гортанным голосом, перегнувшись вниз из своей корзины, тыча пальцем в горизонт, туда, откуда, ещё невидимая для всех остальных внизу, приближается верная смерть… А внизу на полетной палубе его почему-то не слышат. Стоят скучающими рядами самолеты, пилоты прячутся от солнца под плоскостями, матросы поплевывают в океан…