Читать книгу: «Сон разума», страница 17

10

Сентябрь 2017.

– Итак, мы медленно катились…

– Воу, воу, воу, – перебил меня квотербек, принявшись размахивать руками. – Погодите-ка, профессор, что значит «мы катились», а как же ведьма?

Я непонимающе на него смотрел, моргая все быстрее, словно проматывая слайды надоевшего диафильма.

– Вы рассказывали про свой сон, – напомнил мне Райан. – Ведьма, песок, башня. Припоминаете?

Кажется, я припоминал.

– И чего вы хотите от меня?

– Как вы от нее избавились? Нет, – тут же быстро поправилась староста группы, – как вы избавились от этого сна.

Я медленно провел рукой по подбородку, чувствую ладонью изрядно отросшую колючую щетину и кивнул:

– Ладно. Хоти услышать как? Хорошо, я расскажу.

Я прижал палец к виску, где медленно пульсировала венка и задумался.

– Кажется, тогда у меня был один странный друг. Знаете, из тех, кто всегда читает странные вещи, странную литературу. Верит в НЛО, призраков, колдунов, телепатию и все такое. Из тех, кто хочет посвятить жизнь тому, чтобы бороться с нечистью.

– Гостфейсерс? – с улыбкой подсказал Райан.

– Точно, – я щелкнул пальцами в его направлении. – Именно как те гиковатые, странноватые парни. Но он многое читал и знал ответы на все подобные вопросы. И я рассказал ему о своем сне, и о том, что он преследует меня уже несколько лет.

Я поднялся, прошелся вдоль стола, провел рукой по его шероховатой поверхности. Остановился у самого края, посмотрел на окно.

– В те времена среди людей бродил один очень любопытный миф, а точнее, очень любопытная мистификация. Весьма мастерская мистификация, очень качественно поданная. Вы слышали об эффекте пирамиды?

Я оглянулся, обвел взглядом аудиторию.

– Вы о том, что там таятся разного рода проклятия?.. – кривясь и неуверенно пожимая плечами спросил Райан.

– Нет, я не о пирамидах в Египте, а о пирамиде в целом. Как конструкции.

На меня смотрели с не пониманием.

– Ну, хорошо. – Я сложил руки так, что образовал ими условную пирамиду. – Это из разряда слухов о том, что пирамиды обладают некой таинственной силой, человеку недоступной. Что если положить свежее мясо в центр пирамиды, то оно никогда не протухнет, или сохраниться не хуже, чем в морозилке. Что ножи, положенные в ее центре затачиваются сами собой. Что в этом центре образуется своего рода источник энергии, портал или воронка.

– Да, я что-то об этом слышала, когда была совсем маленькая, а ты? – Бритни острым локтем толкнула свою подругу и та, уронив голову с ладони сердито на нее посмотрела.

– Хорошо, – кивнул я. – Вернемся к теме. Я рассказал другу о своей беде, и он посоветовал мне поставить в своей комнате пирамиду из папье-маше и каждый день смотреть на нее, чтобы мой разум привык к ней, чтобы она стала частью моей комнаты, и если бы мне и снились сны, где я дома, то пирамида уже была в них.

– Звучит… – пощелкал пальцами Райан.

– Бредово? – усмехнулся я.

– Я хотел подобрать более корректное слово, но если вы настаиваете, профессор.

– Да, бредово. Конечно бредово. Но я был ребенком. И я хотел избавиться от кошмара. Я так и сделал. Собрал пирамиду и поставил в комнате на телевизор.

Я вернулся к стулу и сел за стол, прижав пальцы к вискам. Принялся их медленно массировать, улавливая толчки крови.

– Я смотрел на нее когда мог. Смотрел по десять минут перед сном, чтобы образ этот отпечатался в моем сознании.

Я замолчал. Прикрыл глаза.

– И что? – хмыкнула Бритни. – Помогло?

– Как ни странно, – тихо ответил я. – Однажды кошмар вернулся. Он как всегда был до жути реалистичным, но при этом, я уже понимал, что это кошмар, но сделать с этим ничего не мог. К тому же, как и в любом сне, даже зная, что это сон, вы все равно не можете его контролировать. И, конечно же, не знаете, что произойдет в следующий момент.

Я медленно массировал виски. Кровь барабанными ударами пульсировала у меня в голове. Все лица были обращены ко мне.

– Я падал. Падал, как и всегда. Но на этот раз падение не принесло облегчения, не принесло пробуждения. Я упал и очнулся в своей комнате. На своей кровати. Все было как обычно, когда я просыпался. Вот только я не проснулся. И я не был в комнате один. Ведьма была там. Стояла за дверью. Я видел ее тряпье, стелившееся по полу. Она медленно вышла. Громко засмеялась. Засмеялась так, словно наконец-то добилась своей цели. Я оглянулся и увидел пирамиду. Она стояла на телевизоре, того же цвета и того же размера. Я схватил ее, не зная, что делаю, направил основанием к ведьме, и тогда-то все и произошло. Ведьму затянуло в центр пирамиды синей светящейся спиралью. И все закончилось. Я проснулся и больше уже никогда не видел этот сон.

– И все равно звучит не правдоподобно и бессмысленно, – заметил Райан.

– А чего ты хотел? – ответил я вопросом на вопрос, отнимая руки от висков. – Это ведь сон, в нем всегда мало смысла и почти нет правды.

– Так пирамиды работают? – заинтригованно спросил квотербек.

– Нет, Семен, не работают.

– Так вы же…

– Самовнушение, друг мой, вот что работает. Если ты вобьешь себе в голову, что это яд, а не пуговица, то с большой долей вероятности ты отравишься. Как минимум желудком страдать будешь. Слышал об эффекте плацебо?

– Эффекте чего? А группа такая что ли?

– Ты идиот, Сема.

– Да пошел ты, педрильо.

– Я просто внушил себе, что это правда. Я хотел верить, и я верил. Потому пирамида и сработала в моем сне. Ни больше, ни меньше. Но все равно, не позволяйте вам дурить голову всякими мистификациями, которых сейчас полно в интернете.

– Говорите как старик, профессор, – улыбнулась Бритни.

– Ничего, вам полезно.

– О, нет-нет, вы не так меня поняли. Я люблю мужчин постарше, профессор.

Я кашлянул, оттянул воротник рубашки, взглянул на лица студентов.

– Так на чем мы остановились?

Глава четвертая: Третья волна.

1

– Вот и третья волна, – сказал я, глядя как в отражении зеркала заднего вида, яркая бела вспышка осветила небеса.

Перехватив руль одной рукой, я вытащил пачку сигарет и зажигалку из нагрудного кармана.

– Ты не против? – мой вопрос был обращен к Наташке.

– А что если мы тоже? – взволнованно спросила она, начисто игнорируя мой вопрос.

Я прикурил и положил обе руки на руль.

– Что тоже?

– Если и мы тоже станем такими как все? Что если эта твоя «волна» подействует и на нас?

Я осмотрел лица друзей в отражении, бросил быстрый взгляд на Саню. Все они были взволнованны. Кажется, эта мысль посетила и их.

Машина медленно катила по ухабам дороги, пробираясь по узкой улочке, пробираясь все глубже к противоположному краю дачного массива. Казалось, что сумерки за городом не такие густые и зловещие, словно чем дальше мы удалялись от эпицентра вспышки, тем менее пагубное воздействие она оказывала на мир вокруг. Однако темнота все равно была аномальной для летнего вечера. Часы на приборной панели показывали половину девятого.

Я переложил сигарету в левую руку и ухватился ей за руль, правой я извлек из кармана Осколок и опустил его в специальную нишу возле ручного тормоза.

– У меня есть пара мыслей по этому поводу. Хотите послушать? – Я обернулся и бросил быстрый взгляд на друзей.

– Все лучше, чем ехать в тишине, – сказал Серега.

– Ага, у меня от этой темноты, ну, мурашки. – Стас поежился и обхватил себя руками.

Да, тут он был прав. Молчание только все усугубляло.

– Есть два варианта, и я назову оба, а вы сами решите, что нам подходит больше. – Все промолчали, и я принял это за согласие. – Итак, начну с того, что вот этот малыш может быть причиной нашего спасения. – Я указал пальцем на камень. – Есть вероятность того, что он испускает какое-то электромагнитное или бог его знает какое еще поле, что и не позволяет волнам пробиться к нам.

– Но тогда почему нас не накрыло во время первой волны? – спросил Саня. – Мы ведь все были в разных местах.

– Об этом я тоже думал, – признался я. – И мне кажется, что эта хрень может испускать некое излучение, как например радиация.

Громкий вскрик «ой» со стороны Наташки отвесил мне не слабую оплеуху, и я поспешил пояснить:

– Конечно, я не имею ввиду именно радиацию, я говорю об энергии в целом. Что это за энергия, я не имею ни малейшего понятия. Но это слабое свечение говорит о том, что этот вариант откидывать нельзя.

Все перевели взгляд на Осколок. Он слабо светился в темноте автомобильного салона, но его света не хватало даже чтобы осветить разбросанную в нише мелочь. Они оставались лишь смутными черными пятнами.

– Подверженные этому излучению целый год, мы впитали его. Или наши клетки мутировали. Или наш организм успел выработать некие антитела, блокирующие вредное излучение камня. Или, как вариант, Осколок воздействовал на нейроимпульсы нашего мозга, дав нам возможность в некотором смысле ими управлять, тем самым создав этот иммунитет, о котором я говорил выше. Потому мы сейчас и не подвержены воздействию волн.

– Эм, брат? – Саня пальцем потыкал меня в плечо. – Ты не забыл ли о том, что камень все время лежал у тебя дома, и если кто-то и был подвержен его воздействию, то это ты. Как же тогда мы облучились?

Я кивнул и глубоко затянулся.

– Вы просто не все знаете. – Я с улыбкой посмотрел на брата. – Весь год я таскал камень в кармане своих джинсов. Можете не благодарить.

– Тоже мне «можете не благодарить», – проворчал брат. – Целый год облучал нас, а мы и ни сном, ни духом.

– И тебе не страшно было за свой член? – спросил Стас с заднего сидения. – Целый год таскал.

Я буквально врос задницей в кресло и против воли потянулся рукой к промежности.

– Да-да, – Наташка похлопала меня по плечу; ее голова возникла рядом. – Я бы на твоем месте проверили свою сосиску. Когда все закончится, разумеется.

– Так! – Я хватанул рукой по рулю. – А ну-ка отставить разговоры. И больше что б ни слова о моей сосиске!

– Как скажешь, босс.

– Ну, ладно.

– Ага.

– Так точно, сэр.

Я нахмурился и осторожно свернул направо у развилки. Дорога здесь превращалась в букву «Т» и убегала в разные стороны. И именно правый поворот вел нас туда, куда мне было нужно.

– Так, ладно. Это все понятно. – Саня нахохлился как воробей и скрестил руки на груди. – А с чего ты взял, что камень вообще так работает? Может быть, он вообще ничего не испускает и не экранирует. Ты об этом не думал?

– Думал. – Я выбросил окурок на дорогу и закрыл окно. В салоне стало теплее. – Но только кое-что произошло, и теперь я почти на сто процентов уверен в правильности своих теорий.

– А «кое-что» – это что? – спросила Наташка. Она локтями растолкала прижавшихся к ней пацанов и подалась вперед. – Ты что-то от нас скрываешь?

– Ну, не то что бы скрываю, – смутился я. – Просто не было времени рассказать. Это произошло только сегодня.

– Что еще произошло?

Саня смотрел на меня очень внимательно, и в его взгляде читалась тревога.

Я вздохнул и отпустил педаль газа, позволив Морриган медленно катиться вниз с небольшого уклона. На секунду прикрыв глаза, я вспомнил то мерзкое лицо, что увидел в своей квартире.

– Я его видел, – по слогам произнес я.

– Видел кого? – не понял Саня.

– Арнольда Шварценеггера? – предположил Серега.

Я испепелил его взглядом в зеркало заднего вида и ответил:

– Монстра с рисунков Ульяны.

– Что? – Аккуратная маленькая голова Наташки вновь возникла рядом. – Того самого? Протчужника?

– Чужхищтоса, – поправил я Наташку. – Да, его самого. Он в точности такой, каким его изобразила девочка.

– Где, – Саня тоже подался вперед. – Где ты его видел?

– В своей квартире. За несколько минут до твоего приезда. Он ждал там. Прятался в тени, словно ждал чего-то.

– Прятался? Может он ждал тебя? – предположил Саня.

Я замер. Признаться, эта мысль не посещала мою голову.

– Но зачем ему меня ждать?

– Может он ждал не тебя, может он искал это? – Наташка указала на Осколок и моментально все взгляды приковались к нему.

– Почему же он тогда его не забрал?

– Смотри, все сходится! – Наташка чуть ли не с ногами перебралась к нам, не переставая указывать на камень. – Он его ищет, он знает, где камень упал, но если следовать твоей логике, камень экранирует все его излучения, и потому он не может его найти. Возможно, ощущает остаточное воздействие камня, как некое энергетическое поле, но сам камень найти не может, даже если тот лежит у него под носом.

Я оглянулся на девушку:

– Ты не перестаешь меня удивлять.

Наташка гордо сдула прядь волос с лица и улыбнулась:

– О, я еще и не так тебя смогу удивить, вот посмотришь.

Я отвернулся и уставился на чернеющую в свете фар дорогу.

– Что-то вы уж больно быстро приняли факт существования монстра с рисунка.

– Так, ну, – удивилась Наташка, разведя руками. – Не первый же день на родео. К тому же, я всегда верила Ульяне.

– Я нет, – мотнул головой Серега.

– А я это, ну, после всего, что мы видели, ну, не отрицал такого факта.

– Целое, мать его, сопротивление внутри моей группы, – проворчал я. – Саня?

Брат неопределенно пожал плечами.

– Великолепно, – чертыхнулся я. – Что же вы тогда молчали все это время и просто делали вид, что все хорошо?

– Хотелось верить, – мирно заявила Наташка, поглаживая меня по плечу, явно пытаясь подавить в зародыше нарастающий во мне гнев.

– Ладно, – успокоился я. – Тогда мы согласны, что тварь эта не может найти свой камень, но усердно ищет его, так?

– Наверное, – кивнул Саня.

Остальные промолчали.

– Тогда… кстати, – я обернулся к Наташке. – А как ты узнала о том, что он не может его найти?

– Я и не знала, скорее догадалась. У меня была одна мысль, но полностью она сформировалась только сейчас, когда ты рассказал, что видел эту тварь.

– Поясни, – попросил я.

– Помнишь тот день, когда мы с тобой ходили к моему отцу?

– Да.

– Камень был у тебя с собой?

Я припомнил и ответил:

– Был.

– Ну вот. Тогда все сходится. – Голос Наташки был наполнен какой-то всеобъемлющей грустью.

– Что случилось?

– Думаю, мой отец был введен в кому именно в тот день, после нашего ухода. – Наташка тихо всхлипнула и Серега со Стасом принялись ее успокаивать. – Я нашла его в той же одежде, что и в тот день, а пустые чашки с чаем стояли на столе. Мой отец военный, такого он себе не позволяет.

– Да, – согласился я. – Квартира твоего отца всегда сияет чистотой.

– Я думаю, что эта тварь пришла туда после нашего визита и застала там только моего отца.

– Извини, малышка. – Я сжал руль так, что костяшки пальцев побелели.

– Ты не виноват, перестань. Мы же ничего не знали.

Я не стал отвечать, она всегда была слишком добра ко мне. Слишком добра к нам. Просто, ну а кто, если не мы? Мы знали о камне, об Осколке Неба. Мы слышали историю девочки и видели рисунки. Это я ей не поверил, и решил, что она просто хочет внимания. Ведь все можно было обдумать еще тогда, сложить два плюс два и возможно, мы бы смогли предотвратить этот апокалипсис еще в самом его начале. Можно до бесконечности говорить себе, что ты не знал, или что ты не мог ничего поделать, да только какой от этого толк, кроме успокоения голоса своей совести?

– Это имеет смысл, – сказал я, наконец. – Ко мне в квартиру он мог забраться по той же самой причине.

– Но почему только сейчас? Что он делал всю зиму?

Я повернулся к брату, он выглядел озадаченно.

– Я не знаю, может, был занят чем-то другим?

– Ну а первые жертвы? – спросил Серега. – К ним ты тоже заходил?

– Нет, их я видел впервые.

– Что же тогда он там делал и почему напал на них?

– Он кормился, – спокойно ответила за меня Наташка и спокойствие, с которым это было сказано, вызвало у меня мурашки.

– Или подзаряжался, – быстро вставил Саня. – Чего сразу худшее-то. Там все наши родные, как-то не хочется, чтобы ими кормилась эта тварь.

– Ладно, – прервал я общие дебаты. – Будем решать проблемы по мере поступления. Сейчас нам надо добраться до места и подумать, что можно сделать дальше.

– А нам еще далеко? – Саня всматривался в пейзаж за окном, но безрезультатно: за пределом яркого конуса света фар ничего не было видно. Я ориентировался скорее по памяти.

– Почти приехали.

Морриган взобралась на холм и застыла в тупичке, образованным заборами трех дачных участков.

– Погоди, – остановил меня Стас, когда я потянулся к дверной ручке. – А что там со второй твоей идеей?

Я перекинул руку через спинку своего кресла и повернулся так, чтобы можно было видеть всех.

– Я подумал, что это события прошлого года могли наложить на нас некий отпечаток.

Тишина в салоне сообщила мне, что все в растерянности.

– Ну, этот же вроде как из космоса упал. – Стас указал на крышу автомобиля. – А дом… он, ну дом. Может быть из другого мира. Как они могут быть связаны?

Я уставился на камень, сияющий в нише с монетами, и медленно ответил:

– Я не знаю. Но может как-то и связаны.

– И еще одно, – поднял руку Стас.

– Ну?

– Я давно хотел спросить, а чего ты, ну, шляпу надел?

Я громко и крайне не благозвучно выругался и, стянув шляпу, кинул ее на приборную панель.

– Может связанно, а может, и нет, – проворчал я. – Но тот факт, что за последние годы вся хрень происходит именно в нашем городке, наталкивает меня на мысли.

Пока все обдумывали мои слова, я молча вышел из машины и втянул свежий прохладный воздух, такой чистый и приятный, какой можно ощутить только за пределами городов.

Захлопали дверцы и все выбрались наружу за мной.

– Давайте разгрузимся и зайдем в дом, тут что-то прохладно.

Открыв багажник Морриган, я достал свою куртку и тут же ее надел. На улице было не выше десяти градусов, да еще и ветер – просто отличное лето.

– Держи, – я протянул Наташке свою утепленную кенгурушку. – А то совсем замерзнешь.

Она благодарно мне улыбнулась и тут же закуталась в кофту, которая была ей на несколько размеров больше и натянула капюшон.

Я осмотрел содержимое багажника и радостно улыбнулся:

– Братишка, дай ка я тебя обниму. – Мой взгляд застыл на небольшом черном сейфе.

– Давай вот без гомосятины, – ответил он с улыбкой. – Я же знал, что он может нам пригодится.

– Ладно, оставим его в машине, а остальное – все в дом.

Пацаны подхватили коробки и, открыв невысокую калитку, затопали к дому по каменной дорожке. Я же ключом открыл сейф и достал оттуда наплечную кобуру с Миротворцем и сразу ее надел. Минуту подумав, я положил в карман мобильник, добавив его к Осколку.

– А тут закрыто! – крикнул Стас.

– Ну конечно, – ответил я. – Кто же в здравом уме оставит дом открытым в России? Запасной ключ под бочкой рядом с домом. Там снизу есть выдвигающийся камень. Ключ там.

Я достал сигарету и сжал ее губами.

– Ты слишком много куришь.

Я обернулся. Рядом стояла Натакша в моей кенгурушке и серьезно смотрела на меня. Рукава старой кофты были настолько ей длинны, что из-под них не было видно даже пальцев.

Я почесал затылок и убрал сигарету обратно в пачку, за что получил очередную теплую улыбку. Складывалось впечатление, что меня дрессировали. Так, а ну-ка брось каку! Вот, хороший мальчик, держи сахарок. Только вместо сахарка сладкая улыбка.

Качнув пальцами, я поманил Наташку за собой на территорию участка.

– Красиво тут у вас, – сказала она, когда мы миновали калитку.

– Ага.

Сразу за забором, по левую руку, расположился небольшой одноэтажный домик небесного цвета. Перед ним зеленый газон с лавочкой. Дальше, по правую руку вишня, абрикосовые деревья и небольшая банька. Основной участок уходил вниз и состоял в основном из ровных рядов грядок, небольшой плантации виктории, ранетки и здоровенной теплицы. За нашим забором было видно еще несколько участков, которые спускались в низину и заканчивались через четыре ряда. Сразу за ними начинались холмы, покрытые зеленой травой и красивой, хоть и плешивой, березовой рощей от одного края горизонта до другого.

– Ух, – выдохнула Наташка. – Прям красота-красота.

– Да, я люблю нашу дачу.

Я смотрел на свои любимые зеленые холмы и умилялся красотой берез. В таком месте что-то в вас пробуждается, зарождается где-то в груди и движется выше. Непередаваемое ощущение. Наверное, это и есть знаменитый русский дух.

– Ну что вы там возитесь? – донеслось до нас из недр дома.

– Пойдем? – спросил я.

– Пойдем, – кивнула Наташка.

Мы прошли по каменной дорожке до двери, и я пропустил ее вперед. Наташка отвесила легкий реверанс, который особо комично выглядел в силу мешковатой кофты, и прошла первой. Я задержался на минуту, чтобы взглянуть на небо. Брови сами собой сшиблись над переносицей. Странности меня уже давно перестали волновать, но не удивляться им я никак не мог. Тем более, если учесть, что небо над городом было затянуто черными грозовыми тучами последние несколько дней. Да они были затянуты даже полчаса назад, когда мы только решили бежать. Небо же над дачами было кристально чистым, и уже сверкало мелкими колючими звездами.