Репрессии в РККА и НКВД 1936–1941 гг. Военная катастрофа 1941 года

– Публикация в центральных газетах сообщения ТАСС 14 июня 1941 г. о невозможности войны с Германией еще больше дезориентировало всю армию снизу доверху. Даже уже когда началось реальное нападение, многие командиры боялись отдавать приказ открывать огонь, ожидая указаний сверху.

– Страх за принятие самостоятельного решения парализовал волю офицеров. Среди немногих кто взял, в такой обстановке, на себя ответственность (что реально грозило расстрелом) был командующий ВМФ адмирал Кузнецов Н.Г. На свой страх и риск он привел флот в высшую степень боевой готовности и флотские командиры, не задумываясь о последствиях, открыли ответный огонь по немецким самолетам. В первый день войны флот не потерял ни одного корабля и ни одного самолета морской авиации.

– Отсутствие системы принятия адекватных решений, соответствующих складывающейся обстановке. Системы просто не было, т.e. она была, но только в лице одного человека – И.В. Сталина, и, если он внушил себе, что войны в 1941 г. не будет – значит так оно и будет. Никакие аргументы, доводы, информация разведки не могли поколебать его. Даже концентрация крупных немецких соединений вдоль границы, видная и невооруженным глазом, ничего для него не значила. Не говоря уже о поступающих, из различных источников, разведданных – он не верил ничему и никому, кроме своей абсолютной непогрешимости. Но, ведь война – это не мирное время, здесь «очки втирать» невозможно, она быстро показывает кто есть кто. На войне учатся быстро, но не сразу. Будущие «маршалы победы» научились более или менее профессионально воевать только через полтора – два года.

И еще один немаловажный факт, предопределивший военную катастрофу лета 1941 г. – РККА совершенно не готовилась к обороне. Об этом (на примере Западного фронта) свидетельствует следующее:

– полное отсутствие оборонительных рубежей в глубину фронта,

– сосредоточение всех трех сформированных армий Западного особого военного округа (3,4,10) с тыловыми подразделениями, авиацией и базами снабжения непосредственно вблизи границы в Белостокском выступе (также и все четыре армии Киевского особого военного округа были сосредоточены на границе),

– директива №2 от 22.06.41 г. показывает полную растерянность И.В. Сталина и высшего командования РККА. С военной точки зрения директива не выдерживает никакой критики, т.к. не привязана к конкретно складывающейся обстановке и дает лишь указание (пункт 1) «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу» (верх дилетантизма). В то время как военная наука предписывает необходимость занятия подготовленных оборонительных рубежей для сдерживания противника, с дальнейшей подготовкой контрнаступления при наличии необходимых сил и средств, на основе разведданных. Передача директивы, всем пяти приграничным округам без конкретизации и детализации действий каждого округа в отдельности, свидетельствует о полной растерянности высшего командования РККА, что связано с отсутствием плана в случае нападения. В первый день войны было три директивы за подписью министра обороны и начальника генерального штаба. В первой содержатся, лишь, общие положения, отсутствуют конкретные и четкие указания о приведении войск в боевую готовность и действий в случае нападения Две последующие не учитывали реальное состояние войск, их возможности (из директивы №3: «… к решительному наступлению на немецкие войска…»). На основе указаний, поступающих от высшего руководства РККА командующие фронтами, также, принимали, решения не отвечающие, складывающейся обстановке. Быстрая и неожиданная смена решений, без учета реального положения дел, вело к тому, что войска оказывались не готовы ни к обороне, ни к наступлению. Маршал Рокоссовский К.К. о ситуации с возможным нападением Германии в книге Воспоминание без цензуры писал: Какой же план представил правительству наш Генеральный штаб? Да и имелся ли он вообще?» И еще: «…я не мог разобраться, каков план действий наших войск в данной остановке на случай нападения немцев. … Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжкое поражение наших войск в начальный период войны».

Относительно плана ведения войны при нападении Германии имеются интересные свидетельства маршала Захарова М.В. (в 1938—1940 гг. генерал-майор (1940 г.), помощник начальника Генерального штаба РККА), изложенные в книге «Генеральный штаб в предвоенные годы», в главе 5 «Опасность фашистской агрессии нарастает». Рассмотрим ключевые выдержки данной главы.

В начале января 1941 г. для проверки основных положений плана обороны страны, отработки некоторых вопросов, связанных с действиями войск в начальный период войны в Генеральном штабе с высшим командным составом проводились оперативно-стратегические игры. При составлении планов игр в основу стратегической обстановки были положены предполагаемые события, которые могли развернуться на западной границе, в случае нападения фашистской германии на Советский Союз.

По замыслу первой оперативной игры (2—6 января) наступательную операцию фронта, проводившуюся в условиях только что начавшейся войны предусматривалось начать с прорыва сильно укрепленных полос. Итоги первой игры показали, что оперативно-тактический кругозор многих командиров высшего звена был далек от совершенства и требовал дальнейшего кропотливого труда в оттачивании военного искусства, глубокого усвоения характера современных операций, их организации, планирования и последовательного осуществления на практике.

Во второй игре (8—11 января), также как и в первой, отрабатывались следующие вопросы: преодоление и овладение укрепленными районами, преследование противника, форсирование конно-механизированной армией крупных рек и преодоление горных районов, прорыв полевой обороны, отражение контрударов превосходящих сил врага, отход, в сочетании с обороной, на заранее подготовленные рубежи.

При разработке и в ходе первой и второй оперативно-стратегических игр (проводимых на фоне начального периода войны, в условиях нападения) были допущены существенные недочеты. Так планом первой игры предусматривалось, что, сдержав натиск противника, при нанесении ответного удара сразу же на границе должны были преодолевать предполье и укрепленные полосы врага. Однако, на новой государственной границе, образованной после освободительного похода на Запад, советские войска не могли встретить подобных укреплений. Следовательно, созданная на игре обстановка не отвечала действительности, несколько переоценивала наши оборонительные возможности и, таким образом, не давала реального представления о характере боевых действий войск в начальный период войны.

Во время Курской битвы в июле 1943 г. по конфигурации, напоминающей сражение на Белостокском выступе в июне 1941 г., глубина обороны состояла из шести рубежей на глубину более 100 км., т.e. в 1943 г. РККА была профессионально подготовлена к обороне с последующим переходом в контрнаступление. Система укреплений в 1941 г. (линия Сталина по старой границе частично разрушенная и линия Молотова по новой границе, которую только начали строить) цельных оборонительных сооружений не представляли. Вермахту оказали сопротивления лишь некоторые Укрепленные Районы (УРы) и отдельные доты на линии Сталина, что не оказало существенного влияние на темп наступления. В отличие от июня 1941 г. части и соединения фронтов четко знали свои задачи, а командование было готово оперативно реагировать на изменение ситуации. Причем, в отличие от Белостокского выступа, на начало сражения, в тылу 12 армий двух фронтов (Центрального и Воронежского), занимавших позиции на северном и южном фасах Курской дуги, находились 3 армии (Степного фронта) в случае прорыва обороны. Кстати, Вермахт, также, не имел серьезных оборонительных рубежей перед наступлением в июне 1941 г.

В этой связи, интересна еще одна выдержка маршала Захарова М.В. из той же главы книги. Цитата: «Целесообразно, хотя бы коротко, остановиться еще на одном плане обороны страны, выдвинутым накануне войны, якобы, Б.М. Шапошниковым. Суть этого плана … заключался в том, что основные силы приграничных округов рекомендовалось держать на старой государственной границе за линией укрепленных районов. На новую границу предполагалось выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения. … наше командование, отвергнув такой план, совершило чуть ли не роковую ошибку».

Таким образом, в результате широкомасштабных репрессий высшего командно-начальствующего состава РККА, к началу войны армия осталась, практически, без опытных, профессионально подготовленных командных кадров. Вот, что писал в своем донесении в Берлин военный атташе в СССР в 1935—1941 гг. генерал Э. Кестринг 22 августа 1939 г.: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, которые совершенствовали свое искусство десятилетиями практических и теоретических занятий, Красная Армия парализована в своих оперативных возможностях. Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течении долгого времени. Уже теперь существует боязнь принятия на себя ответственных решений, что оказывает негативный эффект. Лучшие командиры отсутствуют. Армия не представляет существенный фактор обороны». В этом, на мой взгляд, главная причина широкомасштабного поражения Красной Армии в 1941 г. Это очень точно отметил в своей книге «22 июня. Анатомия катастрофы» Марк Солонин: «В начале советско-германской войны на полях сражений встретились не две армии, а организованные и работающие, как отлаженный часовой механизм, вооруженные силы фашистской Германии с одной стороны, и почти неуправляемая вооруженная толпа с другой. Результат столкновения армии и толпы не мог быть иным. Даже огромное количество первоклассного вооружения не позволяет толпе победить армию». Именно такую толпу и представляла собой Красная Армия, имевшая в достаточном количестве и качественное вооружение, но не имевшая необходимого количества подготовленных командных кадров на всех уровнях, особенно в высшем эшелоне. Неграмотные, непрофессиональные, не соответствующие обстановке решения высшего военно-политического руководства страны и слабого уровня подготовки командного состава Красной Армии, особенно в звене фронт-армия, объективно вело к неминуемому разгрому РККА летом 1941 г.

Даже, превосходство РККА над Вермахтом в количестве и качестве вооружений не могло компенсировать качество управления войсками. Проиллюстрируем это на примере танковых соединений – главной ударной силы, принимавших участие в боевых действиях в первый месяц войны.

22 июня 1941 г. в Приграничных военных округах (Ленинградском, Прибалтийском, Западном, Юго-Западном, и Одесском) 17 танковым дивизиям Вермахта, входившим в состав 10 моторизованных корпусов 4 танковых групп полностью укомплектованным, сбалансированным по составу, с обученным личным составом имеющим боевую практику и опытных командиров противостояли 40 танковых дивизий РККА, входивших в состав 20 механизированных корпусов с прямо противоположными характеристиками (за редким исключением). Две танковые дивизии 27 и 36, входившие в 17 механизированный корпус находились в процессе формирования, танков не имели; 20 танковая дивизия, входившая в 9 механизированный корпус, имела 33 танка и практически использовалась как стрелковое подразделение. Сильно недоукомплектованными (менее одной трети) материальной частью и личным составом были 26 и 38 танковые дивизии (соответственно 44 и 43 танка), входившие в 20 механизированный корпуса. Таким образом, фактически было 18 механизированных корпусов и 35 танковых дивизий.

Всего в 1941 г. в РККА было 65 танковых дивизий из них 61 в действующей армии, 4 танковые дивизии (6, 54, 61, 111) участия в боевых действиях в 1941 г. не принимали. Вермахта было 24 танковые дивизии: 17 на Восточном фронте (1, 3, 4, 6,7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 16, 17, 18, 19, 20), одна (2) в Италии, одна (15) в Африке, одна (5) в Резерве, одна (21) сформирована в августе в Африке, две дивизии (22, 23) сформированы в октябре во Франции, одна (24) сформирована в ноябре в Пруссии (последние три дивизии участия в боевых действиях в 1941 г. не принимали). В августе 2 танковая дивизия (из Италии) и в октябре 5 танковая дивизия (из Резерва) прибыли на Восточный фронт и были включены в 4 танковую группу группы армий Север. 15 и 21 танковые дивизии находились в Африке.

Обратимся к цифрам.

Западные военные округа: Ленинградский / Северный фронт – 4 танковые дивизии (1, 3, 21, 24) Прибалтийский особый / Северо-Западный фронт – 4 танковые дивизий (2, 5, 23, 28), Западный особый / Западный фронт – 12 танковых дивизий (4, 7, 22, 25, 26, 27, 29, 30, 31, 33, 36, 38,) Киевский особый / Юго-Западный фронт – 16 танковых дивизий (8, 10, 12, 15, 19, 20, 32, 34, 35, 37, 39, 40, 41, 43, 45, 49) Одесский / Южный фронт – 4 танковых дивизии (11, 16, 44, 47).

После начала боевых действий в состав двух фронтов (в июне-июле и октябре) вошли танковые дивизии (как в составе механизированных корпусов, так и самостоятельно), передислоцированные из внутренних округов:

Северный фронт: 4 танковые дивизии (1, 3, 21, 24).

Северо-Западный фронт: 6 танковых дивизий (2, 5, 23, 28,) 42 и 46 танковые дивизии в составе 21 механизированного корпуса из Московского военного округа.

Западный фронт: 28 танковых дивизий (4, 7, 9, 13, 14, 17, 18, 22, 25, 26, 27, 29, 30, 31, 33, 36, 38, 48, 50, 51, 52, 53, 55, 56, 57, 59, 107, 109) 14,18 танковые дивизии в составе 7 механизированного корпуса из Московского военного округа, 48 и 51 (преобразована в 110) танковые дивизии из Орловского военного округа, 50 и 55 танковые дивизии в составе 25 механизированного корпуса из Харьковского военного округа, 52 (преобразована в 101) и 56 (преобразована в 102) танковые дивизии из Северо-Кавказского военного округа, 9 (преобразована в 104) и 53 (преобразована в 105) танковые дивизии из Среднеазиатского военного округа, 13,17 танковые дивизии в составе 5 механизированного корпуса, 57 танковая дивизия из Забайкальского военного округа, 59 (преобразована в 108) из Дальневосточного фронта, вновь сформированные 107, 109 танковые дивизии.

Юго-Западный фронт: 16 танковых дивизий (8, 10, 12, 15, 19, 20, 32, 34, 35, 37, 39, 40, 41, 43, 45, 49).

Южный фронт: 4 танковые дивизии (11, 16, 44, 47).

Таким образом, 17 дивизиям Вермахта, входившим в состав 10 моторизованных корпусов и располагавшими порядка 3000 исправных танков Т-2, Т-3, Т-4, Т-35, Т-38 в июне-июле, фактически, противостояли 53 танковые дивизии РККА 44 из которых входили в состав 22 механизированных корпусов, располагавшими порядка 13000 танков (на 22.06.41 г. было порядка 10000 исправных танков) Т-26, Т-28, Т-35, БТ-2, БТ-5, БТ-7, в том числе около 1500 танков КВ-1 (порядка 380 танков), КВ-2 (порядка 160 танков) и Т-34-76 (порядка 950 танков). Также, Западный фронт пополнился в октябре 58 и 112 (сформирована в августе) танковыми дивизиями; Северный фронт, переименованный в Ленинградский, пополнился в октябре 60 танковой дивизией.

Вермахт развернул против 5 Западных округов: Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского, ставших соответственно Северным, Северо-Западным, Западным, Юго-Западным и Южным фронтами три группы армий: Север, Центр и Юг. В состав армий входили танковые группы: в Северную 4 танковая группа – 3 танковые дивизии (1, 6, 8) порядка 580 танков действовала против Северо-Западного фронта порядка 1400 танков, в Центральную – 2 танковая группа 9 танковых дивизий (3,4,10,17,18) порядка 930 танков и 3 танковая группа – (7, 12,19, 20) порядка 780 танков действовали против Западного фронта порядка 2200 танков, в Южную 1 танковая группа – 5 танковых дивизий (9, 11, 13, 14, 16) порядка 670 танков, действовала против Юго-Западного фронта порядка 4500 танков. Союзники Германии Финляндия, Венгрия, Румыния танковых дивизий не имели. Танковых дивизий на участках Северного Южного фронтов (соответственно порядка 150 и 760 танков) не было. 4 танковая группа располагала 3 танковыми дивизиями (в августе в ее состав включена 2 танковая дивизия, в октябре 5 танковая дивизия) против 7 РККА (3 танковая дивизия была передана в состав Северо-Западного фронта из Северного фронта в июле); 2 и 3 танковые группы располагали 9 танковыми дивизиями против 28 РККА; 1 танковая группа располагала 5 танковыми дивизиями против 16 РККА. В процессе развития военной обстановки имело место перемещение как отдельных танковых дивизий, так и механизированных корпусов с одного фронта на другой уже с первых дней войны.

В число танков с обеих сторон, не входят легкие танки (вооруженные только пулеметом) танкетки, САУ, огнеметные танки и бронетранспортеры (даже вооруженные пушкой). Качество танков РККА не уступало танкам Вермахта, а КВ и Т-34-76 во многом их превосходили, количество танков в дивизиях РККА было больше, чем в Вермахте.

Практически все танковые дивизии РККА в июне—июле 1941 г. были разгромлены, в то время как ни одна немецкая дивизия несмотря на существенные потери не была разгромлена и сохранила боеспособность. Главная причина разгрома лежит в качестве командного состава танковых дивизий и механизированных корпусов, в подавляющем большинстве, не способных решать оперативные задачи, т.к. по составу танковые дивизии РККА и Вермахта были примерно равны. Вот их усредненные характеристики.

Танковая дивизия РККА (2 танковых полка четырех батальонного состава, в том числе один огнеметный, мотострелковый полк трех батальонного состава, артиллерийский полк двух дивизионного состава, другие отдельные подразделения):

– личный состав порядка 11000 человек;

– танки более 300;

– орудия разных калибров порядка 40;

– минометов более 40;

– огнеметных танков порядка 50;

– бронеавтомобилей более 80, в том числе порядка 50 с пушкой.

Танковая дивизия Вермахта (танковый полк трех батальонного состава, пехотная бригада в состава двух полков – моторизованного и пехотного, артиллерийский полк трех дивизионного состава, другие отдельные подразделения):

– личный состав около 16000 человек;

– танки порядка 200;

– орудия разных калибров более 100;

– минометы порядка 30;

– бронемашин и бронетранспортеров порядка 180.

Теперь сравним командиров механизированных корпусов РККА и моторизованных корпусов Вермахта.

22 механизированных корпуса РККА (принимавших участие в боевых действиях в июне—июле как корпус) возглавляли генералы в подавляющем большинстве не имевшие опыта руководства таким соединением, 14 из которых еще 5 лет назад были майорами и полковниками. В 1-й мировой войне участвовало 13 человек: 2 офицера военного времени, 11 унтер-офицеров и рядовых; опыт Финской кампании имели 8 человек (в том числе 5 человек участвовали в 1-й мировой войне, 1 участник гражданской войны в Испании); 2 человека участвовали в боях на Халхин-Голе, 1 в боях на КВЖД и 1-й мировой войне. Все участники Гражданской войны. 5 человек вообще опыта боевых действий не имели, кроме Гражданской войны.

10 моторизованными корпусами Вермахта, командовали кадровые офицеры немецкой армии, прошедшие Первую мировую войну, Польскую и Французскую кампании. Все последовательно прошли служебные ступени, включая командование механизированными соединениями. Все имели довоенный (Первая мировая война) офицерский стаж. Четырьмя танковыми группами (состоящими из моторизованных корпусов), фактически танковыми армиями, командовали генералы с такими же характеристиками: первой Э. Клейст, второй Г. Гудериан, третьей Г. Гот, четвертой Э. Гепнер. В РККА аналогов танковым группам в 1941 г. не было, первая танковая армия (3-я) были сформированы только в конце мая 1942 г. Качество командиров танковых дивизий РККА и Вермахта также, далеко, не в пользу РККА.

Отсюда и результат. В крупнейшем танковом сражении начала войны 25—30 июня в районе Дубно – Луцк – Броды 5 механизированных корпусов РККА 8, 9, 15, 19, 22 (каждый состоял из 3 дивизий: 2 танковых и 1 моторизованной), 4 танковая дивизия, 109 моторизованная дивизия и 14 кавалерийская дивизия располагавшими порядка 3000 танков (в сражении принимало участие прядка 1300 танков) потерпели поражение от 1 танковой группой в составе 3 моторизованных корпусов (3, 14, 48) в состав которых входили 5 танковых дивизий (9, 11, 13, 14, 16), 3 моторизованных (1, 5, 25) и 29 армейского корпуса в составе 2 пехотных дивизий (44, 299) располагавшими порядка 700 танков. Потери РККА составили более 2500 танков (значительное количество которых было потеряно на марше в результате поломок, ударов авиации и брошенных экипажами в связи с отсутствием горючего); Вермахт потерял менее 300 танков (для сравнения: под Прохоровной в июле 1943 г. в танковом сражении принимало участие порядка 1000 танков с обеих сторон). На начало войны Юго-Западный фронт располагал порядка 4500 исправных танков.

Главной причиной поражения в этом сражении стало отсутствие четкого плана и непрофессионального руководства как со стороны начальника Генерального штаба генерала армии Жукова Г.К. (в это время находившегося на Юго-Западном фронте), так и командующего фронтом генерала-полковника Кирпоноса М.П., приказы войскам отдавались без привязки к конкретно складывающейся ситуации, части и соединения вводились в бой по частям, по мере подхода, без сосредоточения, практически с марша в десятки километров, под ударами авиации противника. Должное управление и снабжение такой мощной танковой группировки, со стороны высшего командования, практически отсутствовало.

Накануне войны, запущенная на полную мощь в 1937 г. машина репрессий «перемолов» основную массу командиров, продолжала уничтожать оставшихся, даже в 1941 г., когда положение с высшим командным составом было запредельно критичным. В связи с катастрофическим поражением Западного фронта в первую неделю войны, уже вначале июля было арестовано и затем расстреляно практически все командование фронта (командующий – генерал армии Павлов Д.Г., начальник штаба – генерал-майор Климовских В.Е., начальник артиллерии генерал-лейтенант Клич Н.А., начальник связи генерал-майор Григорьев А.Г., начальник оперативного управления генерал-майор Семенов И.И. арестован, командующий ВВС генерал-майор Копец И.И застрелился в преддверии ареста, помощник командующего по УРам генерал-майор Михайлин И.П. погиб 23.06.41 г.). По «разнарядке» были, также, арестованы командиры армейского, корпусного и дивизионного звена – все из 4 армии, не попавшей в окружение, не разгромленной, отступавшей, но сражающейся. Арестован и расстрелян командарм генерал-майор Коробков А.А., командир 14 механизированного корпуса генерал-майор Оборин С.И. (один из двух корпусов армии), два командира дивизий (из семи) генерал-майор Лазаренко И.С. и полковник Васильев К.Ф. В двух других армиях (3 и 10), попавших в окружение и полностью разгромленных, никто из командиров от армии до дивизии репрессиям не подвергся, за исключением командира смешанной авиадивизии генерал-майора Черных С.А., который в окружение не попал. Они были просто недоступны, а виновные должны были быть здесь и сейчас. Репрессивный механизм работал без сбоев, без привязки к конкретной ситуации.

Чтобы не быть голословным, обратимся к статистике и посмотрим, кто руководил РККА в 1941 г. и как продолжал работать маховик репрессий. В данной части исследования будет рассмотрен генеральский и адмиральский состав, высший военно-политический состав и высшие руководители НКВД.

В мае 1940 г. были утверждены и в июне присвоены генеральские и адмиральские звания (в мае звание маршала присвоили Кулику Г.М., Тимошенко С.К. и Шапошникову Б.М.); также в 1940 г. генеральские звания присвоили еще 26 человекам, включая 20 человек из Латвии, Литвы и Эстонии. Всего в 1940 г. маршальские, генеральские и адмиральские звания имели 1087 человек. В мае 1941 г. в ВМФ еще 10 человек получили генеральское звание и 14 человек адмиральское из которых только 5 человек на 01.37 г. имели звание выше капитана 2 ранга. Итого – 1111. До 22.06.41 г. 2 генерала были лишены генеральского звания (04.06.41 г.), 28 арестованы (в том числе 8 прибалтов), 8 умерли (в том числе один не имевший звания на 01.37 г.), 1 находился в отставке (всего 39 человек). Таким образом, фактически, общее количество генералов и адмиралов, находившихся в строю на начало войны насчитывало 1072 человека.

Повышено в генеральских званиях до 22.06.41 г. только 7 человек 22.02.41 г. – шесть генералов (Апанасенко И.Р., Павлов Д.Г., Кирпонос М.П., Кузнецов Ф.И., Черевиченко Я.Т., Яковлев Н.Д.) и 21.05.41 г. один адмирал (Октябрьский Ф.С.). Из общего количества генералов только 293 человека – 14% имели звание от комбрига и выше и им равное (производства до 01.37 г.), а с учетом 12 репрессированных, 4 умерших и 1 в отставке до 22.06.41 г. Итого: 276 человек – 13%. В исследовании повышение в звании 6 генералов и 1 адмирала не учитываются, что связано с точностью и корректностью исследования. Присвоение офицерам генеральских и адмиральских званий в мае 1941 г. рассматривается, не как повышение в звании, а как «переаттестация».

Следует отметить, что генеральские звания присвоили исключительно офицерам армии, ВМФ, офицерам военно-хозяйственного (интенданты) и военно-технического (инженеры) составов, занимавших соответственно интендантские или инженерные должности (при условии прохождения переаттестации); офицеры, занимавшие административные и технические должности вышеназванных составов оставались в прежних званиях. Военно-политический, военно-юридический, военно-медицинский, военно-ветеринарный составы и офицеры НКВД оставались в прежних званиях, но тех, кто получил звание равное комбригу и выше (на 01.37 г.) осталось только 174 человека. Их полная переаттестация в новые звания происходила практически до конца 1943 г., а офицеров НКВД до июля 1945 г. Всего же к началу войны, насчитывалось несколько сотен человек в старых званиях; но тех, кто имел звание от комбрига и выше и им равное (на 01.37 г.) было всего 129 человек. В это число входят только те, кто находился на действительной службе в РККА на 22.06.41 г.

Для удобства исследования разделим генеральский и адмиральский состав на три условные категории в соответствии с присвоенными генеральскими и адмиральскими званиями. Отдельно генералы родов войск и специальных служб не выделяются. Отметка «служил в НКВД» означает службу в погранвойсках (подчинялись НКВД) или войсках НКВД.

«Высший» генеральский состав

– маршал

– генерал армии

– генерал-полковник

– адмирал

«Старший» генеральский состав

– генерал-лейтенант

– вице-адмирал

«Младший» генеральский состав:

– генерал-майор

– контр-адмирал

Также, в процессе дальнейшего исследования необходимо ориентироваться в званиях некоторых составов младших и старших офицеров.

Звания младших и старших офицеров

Сухопутные войска и ВВС

1. Младший лейтенант

2. Лейтенант

3. Старший лейтенант

4. Капитан

5. Майор

6. Полковник

ВМФ

1. Младший лейтенант

2. Лейтенант

3. Старший лейтенант

4. Капитан-лейтенант

5. Капитан 3 ранга

6. Капитан 2 ранга

Политический состав

1. –

2. Младший политрук