Фандом

Глава 3

Встречи с Расселом мы ждём в длинной сумрачной комнате. Очередь короче, чем я ожидала, – всего две девочки лет пятнадцати просматривают фотографии на смартфонах.

Девушка с планшетом записывает наши имена и собирает мятые банкноты по десять фунтов.

– Отлично! Времени у нас достаточно. Я скоро за вами вернусь.

Девочек с телефонами приглашают пройти в дверь в дальнем конце комнаты. Встав на цыпочки и вытянув шею, я пытаюсь хоть мельком увидеть Рассела, но ничего не выходит.

– Сейчас… сейчас мы его увидим… – хватает меня за руку Элис.

– Да, уже скоро.

– Как я выгляжу?

– Отлично, – отвечаю я, не глядя на подругу.

– Как ты думаешь, Рассел слышал обо мне?

Нейт, не сдержавшись, смеётся:

– Конечно нет! Он мегазвезда! Будет он читать всякие фанфики от подражательниц Салли Кинг.

– Спасибо, конечно, но я спрашивала не тебя, – с кислой миной отвечает Элис. – И к твоему сведению, никто не хочет превратиться в Салли Кинг. Бедняжка покончила с собой после первой же книги. Я напишу трилогию, не меньше!

– Как ты сочувствуешь любимой писательнице, – бормочет Нейт. – Прямо сердце разрывается! Покойся с миром, дорогая Салли Кинг!

– Слушай, доходяга, тебя сюда вообще не звали, – говорит Элис, ткнув Нейта в бок.

В ответ раздаётся писк, словно подал голос пятилетний ребёнок. Глядя на эту перепалку, можно подумать, что Нейт и Элис близкие родственники.

Возвращается девушка с планшетом.

– Так, ребята, ваша очередь.

Элис проходит первой, дробно цокая каблучками. Мы идём следом и входим в другую слабо освещённую комнату. У дальней стены стоит Рассел Джонс. Его накачанное тело втиснуто между девчонками, которые вошли перед нами, сильными руками Рассел с улыбкой обнимает их за талии. Вспыхивает яркий свет фотокамеры, на секунду вырывая из тьмы потолочные балки и натянутое полотно за спиной актёра. Звучит мелодия из фильма, бьют барабаны, поют скрипки. Меня будто бы накрывает облаком радостного возбуждения.

Джулия Старлинг – актриса, исполнившая в фильме роль Розы, – примостившись на столе, разговаривает с охранником. В изумрудном свете софитов она выглядит даже более лёгкой и воздушной, чем обычно. Её тонкие руки взлетают в такт словам, а смех звенит, как колокольчик. Тёмные ухоженные волосы блестящими волнами спускаются по её спине. На Джулии синие джинсы и белая блузка. В костюме Розы я вдруг чувствую себя самозванкой. Знаю, по-своему я довольно симпатичная (по крайней мере, многие говорят мне, что я по-своему довольно симпатичная), но мне никогда не сравниться с Джулией, не стать такой грациозной, неоткуда взять таких тонких черт лица.

Девчонки, фотографировавшиеся с Расселом, уходят. Он отпивает глоток воды, и я вижу, как двигается кадык на его шее, будто кончик клинка.

– Ваша очередь. – Девушка-распорядитель подталкивает нас вперёд.

Рассел кивает нам и тут же переводит взгляд на Элис. Капелька зависти в моей душе мгновенно вырастает до целого океана и захлёстывает меня бурной волной.

Лицо актёра освещает улыбка. Зубы у него очень белые, как будто светятся.

– А-а! Гем, как и я! Не самый популярный выбор, но если тебе идёт, то почему бы не рискнуть?

– Да, конечно, я знаю! – нервно хихикает в ответ Элис.

Откинув со лба медно-золотистые волосы, Рассел поворачивается ко мне:

– О! Роза, любовь моя, наконец-то ты нашла меня!

Глаза у него совсем как у Уиллоу: от зрачков разбегаются янтарные лучики, словно солнечная корона вокруг чёрной сферы, как при солнечном затмении. Но в этих глазах нет ни капли доброты настоящего Уиллоу.

– Эй, Джулз! – зовёт он партнёршу по фильму. – Смотри, это самая лучшая Роза из всех, что мы сегодня видели.

Бросив на меня взгляд через плечо, Джулия усмехается:

– Что, детка, хочешь сыграть мою роль?

Я открываю рот, но не могу издать ни звука.

– Ничего, я пошутила. Ты отлично выглядишь, правда. Классный пояс! – смеётся Джулия.

– Спасибо! – Я улыбаюсь чуть не до ушей.

– А ты, парень, наверное, Торн? – говорит Рассел Нейту.

Нейт преувеличенно восторженно пожимает протянутую руку, приговаривая:

– Большой ваш поклонник, большой поклонник…

Кивнув на деревянную фибулу на тунике Нейта – цветок чертополоха, Рассел отмечает:

– Отличная работа – символ восстания дефов!

– Срежьте нас – мы вырастем снова, ещё крепче! – Нейт счастливо улыбается. – Как сорняки, понимаете?

Шлёпнув Нейта по спине (чтобы заставить замолчать, не иначе), Рассел поворачивается к Кейти:

– А это у нас… кто это?

– Спираль ДНК, – объявляет Кейти.

– Умно сделано, мне нравится.

Элис хмурится – толстый слой тонального крема на её обычно безупречной коже идёт трещинками.

Где-то наверху слышится треск, изумрудные софиты вздрагивают, бросая тени на идеальное лицо Рассела.

– Ну что, ребята, как будем фотографироваться? Все вместе или по одному?

– Вместе, – в один голос произносим мы с Кейти.

Но Элис говорит:

– По одному, пожалуйста.

И вот опять этот треск. Я оглядываю временные балки потолка, но всё выглядит нормально. Наверное, просто послышался громкий аккорд в мелодии.

– Иди сюда, сверхчеловек.

Рассел обнимает Элис за талию, но я больше ей не завидую, меня тошнит, как будто я глотнула коктейля из водки и Red Bull.

Фотограф возникает из тьмы, появляясь словно бы из ниоткуда. Снова треск, снова качаются софиты.

– Как тебя зовут? – спрашивает Рассел.

– Элис.

– Вот ты и попала в Страну чудес, Элис-Алиса!

Уиллоу никогда бы так не сказал! Разочарование подкатывает к горлу, душит меня, губы дрожат. Щелчок камеры – вспышка выбеливает лица Рассела и Элис призрачным светом, отбрасывая угловатые тени на ткань у них за спиной. Я несколько раз упорно моргаю.

Элис весело хихикает:

– Мой литературный псевдоним – Элис Аниме! Я написала довольно много фанфиков к «Танцу повешенных». Может быть, вы слышали обо мне?

Рассел восхищённо смотрит на неё:

– Так ты и есть Элис Аниме? Та самая Элис Аниме? Конечно, я слышал о тебе. Ты очень известная фигура среди фанатов фильма и книги. Эй, Джулия, щёлкни нас с Элис – выложу фотку в инстаграм.

Послав Нейту торжествующий взгляд, Элис расплывается в счастливой улыбке.

Джулия выуживает из кармана айфон.

– Элис, надеюсь, он заплатит тебе за эту фотографию! – Сделав фото, она продолжает: – Слушай, приходи на следующий «Комик-Кон», посиди на встрече с писателями фанфиков. Ты будешь прекрасно смотреться на рекламных буклетах.

Элис собирается ответить, но барабаны гремят всё громче, заглушая её слова. Комнату наполняет странный резкий запах – пахнет лекарствами и жжёной тканью. Прижав ладони ко лбу, я пытаюсь остановить грохот в голове.

– Виола, что с тобой? – спрашивает Кейти.

Опять треск, всё громче и громче… Это точно не скрипичные аккорды. Изумрудный свет снова мигает, словно лампочка готова взорваться или тысячи мотыльков бьются за стеклом внутри софита.

– Виола, что с тобой? – В голосе Кейти тревога. Её лицо то белеет, то зеленеет, то снова белеет в тумане.

Пол почему-то сдвигается влево, всё вокруг шатается, словно я только что сошла с карусели. Съеденная на завтрак овсянка выползла из желудка и липким комком застряла у самого горла. Кажется, кто-то выкрикивает моё имя. Нейт смотрит на меня, широко раскрыв рот и карие глаза. Инстинктивно бросаю взгляд вверх – и успеваю заметить, что происходит. Зелёные лампочки разлетаются в стороны, балки временного потолка опасно приближаются. Я едва успеваю закрыть руками лицо, как громоздкая металлическая конструкция павильона накрывает всех нас.

Глава 4

Словно выбираясь из вязкой трясины, я пытаюсь прийти в себя, вернуться к реальности. Стоит приблизиться к поверхности, почувствовать дуновение свежего ветерка, как невидимый жестокий призрак тянет меня обратно в глубину. Так хочется перестать сопротивляться и просто тонуть, но железные балки накрыли нас всех: Нейта, Элис, Кейти, даже Рассела с Джулией. Надо выбираться, надо их спасать. Продравшись сквозь липкую грязь трясины, я открываю глаза и заставляю мозг работать.

Лампочки над дверью запасного выхода заливают всё вокруг призрачным сиянием. Потолочные балки застряли в полу и торчат под невообразимыми углами, будто копья или постмодернистская инсталляция. И этот запах лекарства и жжёной ткани всё гуще, ест глаза, будто дым.

– Нейт! – Я осторожно приподнимаюсь на локтях, и тут же боль стрелой пронзает мне голову.

– Виола! – слышится голос Нейта, парящий над приглушённой мелодией из фильма и бренчанием металла о металл.

Вытянув руку, словно притягивая брата поближе, я с трудом выговариваю:

– Нейт, ты живой?

Его испуганное лицо рывками приближается ко мне из мрака.

– Виола, у тебя кровь.

Нейт подхватывает меня под мышки и тянет вверх. Голова болит так, будто сейчас взорвётся.

– Элис! Кейти! – зову я, прижимая ладони к влажному лбу.

– Я тут… цела вроде. – Пошатываясь, к нам бредёт Элис. Её платье и ноги вымазаны пеплом. – Что за чёрт… Что случилось?

Не отвечая, я ищу взглядом Кейти, потом падаю на четвереньки и ощупываю пол. Она стояла совсем рядом и не могла уйти далеко.

– Кейти! Где ты?

Справа слышится стон. Резко повернув голову на звук – как же болят глаза! – я вижу разноцветные чулки, нестерпимо яркие на чёрном фоне. Нейт добирается до Кейти первым и помогает ей встать на колени.

– Я здесь, здесь… Всё нормально… – еле слышно бормочет Кейти.

Незнакомый запах наполняет всю комнату, снова слышен треск, на этот раз ещё громче.

– Запасной выход… – паническим шёпотом напоминает Элис.

Сбившись вместе, мы вчетвером ковыляем к двери, к сияющей во тьме табличке «Выход», то и дело спотыкаясь о мусор и балки. Протискиваемся в дверь, кашляя, чихая и отплёвываясь, всё так же крепко держась друг за друга. Яркий дневной свет режет глаза, я щурюсь и прячу лицо, как восставший из гроба вампир. Очень холодно, руки покрываются мурашками. Мы идём по мощённой серыми плитами дороге, прижимаясь к холодной каменной стене.

– Куда это мы попали? – спрашиваю я. То есть пытаюсь спросить, осторожно выговаривая знакомые звуки.

Но слышу только оглушительный вой, будто бы стою в туннеле, а мимо несётся поезд, от которого веером разлетаются пыль и камешки. Неужели это шумит у меня в ушах, а мозг отказывается воспринимать реальность? Но постепенно глаза привыкают к свету, и я различаю цвета и формы. Здесь люди. Тысячи людей. Высокие, стройные, в прекрасных облегающих одеждах. Собравшиеся размахивают сжатыми в кулаки руками, кричат, топот ног эхом отдаётся от камней.

– Надо вызвать спасателей! – кричит Нейт, вытаскивая из кармана телефон. Чёрную повязку он, видимо, потерял, потому что мне прекрасно видны слёзы в обоих его глазах. – Связи нет.

Я неосмотрительно киваю в ответ, отчего боль перекатывается у меня в голове, как огромный вязкий шар.

– Там Рассел и Джулия… А ещё охранники и девушка с планшетом… – Последние слова я выговорить даже не пытаюсь: всё тонет в оглушительных звуках фанфар.

– Что здесь такое? Какое-то представление? – кричит Элис.

Вытираю со лба кровь и быстро-быстро моргаю, пытаясь рассмотреть происходящее. Теперь я знаю, где мы. Это Колизей из «Танца повешенных», нижний уровень. Мы стоим позади толпы, у самой стены. Дно чаши огромного зала заполнено людьми. У всех прекрасные, идеально симметричные лица. На вершине каменной стены, окружающей Колизей, выстроились вооружённые охранники-гемы. Перед нами чего-то требует взбешённая толпа – идеальные стройные тела, густые блестящие волосы. За толчеёй не видно, но я знаю, что где-то вдалеке стоит эшафот и виселица.

– Это лучшая ролёвка на свете! – Элис скидывает туфли со сломанными каблуками и вертит головой, рассматривая происходящее.

Она права. Здесь даже пахнет правильно. Колизей построен на границе города и Полей, и в воздухе сладкие ароматы цветов и трав переплетаются с вонью трущоб, а запахи пыльцы и свежескошенной травы – с запахами тухлого мяса и уксуса.

– К чёрту твою ролёвку! – хрипит Кейти. – Надо найти охрану. – Отлепившись от стены, она бросается к толпе.

– К чёрту охрану, – отвечает Элис. – Рассел непременно должен опубликовать то фото.

Нейт поддерживает меня, не давая упасть. Голова раскалывается, но Рассел и Джулия всё ещё под завалами, им надо помочь. Я хватаю за плечо высокого мужчину, едва успевая заметить кровь на своих пальцах, и замираю при виде его идеально симметричного лица.

– Помогите… – Мой голос хрипит, как старая заезженная пластинка.

Мгновение он растерянно смотрит на меня.

– Отвали, деф, не то позову стражу!

– Послушайте, мы всё понимаем, вы вошли в роль, – встревает Нейт, – но произошёл несчастный случай. Кровь у неё на лице настоящая.

Без видимых усилий мужчина отшвыривает Нейта прочь.

– Я сказал – отвали, грязный деф!

– Господи, Нейт! Ты ушибся? – Я падаю на колени рядом с братом и оттираю грязь с его ладоней.

– И я ещё воображал себя фанатом «Танца повешенных»! – хмыкает Нейт. – Этот фандом не для слабаков.

Подскочив, я хватаю за рукав кого-то поблизости. Это женщина лет сорока, может старше, трудно сказать. Она всё ещё красива, кожа на лице гладкая, как тонкая натянутая вуаль, каштановые кудри заколоты на сторону. При виде меня женщина щурит прекрасные светло-карие глаза и с отвращением шипит:

– Ты, грязный деф… не смей меня трогать… макака. Стража! – выкрикивает она, но её голос тонет в воплях толпы, грохоте фанфар и топоте.

– Хватит, – говорит Нейт, хватая меня за руку.

Мы оглядываем толпу, повёрнутые к нам спины, ищем хоть кого-нибудь… в какой-нибудь униформе. Кейти, видимо, повезло не больше нашего. На неё возмущённо кричит тощая блондинка. А вот Элис окружили взволнованные косплееры, разодетые гемами, приглаживают ей волосы, охают над крошечным порезом на руке. Элис впервые в жизни нашла «своих». Похоже, на эту ролёвку собирали фотомоделей и манекенщиц по всем агентствам Лондона или даже по всей Англии.

Взобравшись по ступенькам, мы с Нейтом усаживаемся на чисто выметенные места для зрителей. Отсюда видно гораздо лучше. Вдалеке действительно стоит эшафот – шаткая деревянная конструкция с длинной балкой, с которой спускаются девять верёвочных петель. Петли наброшены на шеи девяти приговорённых дефов. Их лица поочерёдно транслируют на огромный телеэкран, возвышающийся позади. На экране можно рассмотреть все недостатки лиц дефов: неправильность черт, седые виски, кривые жёлтые зубы. Но недостатки строения их тел видны и невооружённым глазом. Дефы слишком худые, сутулые, непропорционально широкие в кости. Оглядывая их, я невольно с облегчением вздыхаю: это самые обыкновенные люди.

– Это первые сцены, самое начало! – возбуждённо болтает Нейт. – Господи, ну они постарались! Приговорённые здорово похожи на актёров из фильма.

Он прав. Эти лица знакомы мне до последней морщинки и веснушки. Вот женщина с красными воспалёнными глазами, она постоянно дёргает себя за мочку уха – видимо, этот жест её успокаивает. Вот мужчина с синяками у локтей, он почти не открывает сомкнутых глаз. А вон там – девушка не старше шестнадцати лет, она так упрямо сжимает зубы, что разжать их будет непросто. Я могу подробно описать каждого из приговорённых дефов – я смотрела фильм сорок шесть раз.

Сглотнув комок в горле, я командую:

– Нейт, сосредоточься! Нам нужна помощь!

На огромном экране за помостом появляется лицо президента гемов. Президент Стоунбек. Как ненатурально он выглядит! Кожа туго обтягивает правильные черты лица, словно прикреплённая невидимыми булавками. Глаза похожи на огромные стеклянные шары, пустые, без капли доброты и тепла. Пронзительным голосом, совсем как в фильме, президент обращается к толпе:

– Дорогие друзья гемы! Мы собрались здесь, чтобы присутствовать при казни дефов, виновных в грабежах, насилиях и убийствах. – Толпа отвечает ликующим криком. – Чтобы наш мир оставался идеальным, каков он есть, мы вынуждены избавляться от дефектных, несовершенных особей… от этих паразитов.

Звучит барабанная дробь. Палач, человек в чёрном, берётся за рычаг. Я знаю: здесь всё понарошку, но внутренности у меня будто бы скручиваются в тугой узел от беспокойства. Что-то не так. Я протягиваю руку, чтобы увести Нейта вниз, и вижу Кейти. Она бежит к нам, отчаянно размахивая руками и беззвучно выговаривая: «Джулия!»

Повинуясь знакам Кейти, мы с Нейтом поднимаем головы и видим Джулию Старлинг. Она стоит на вершине стены, уперев руки в бёдра, её тёмные волосы развеваются на ветру. На фоне серого неба Джулия смотрится потрясающе. И устрашающе. Меня постепенно охватывает самая настоящая паника, сердце бьётся в груди, как дикий зверёк в капкане. Что-то совсем не так. Джулия выбралась из-под обломков без единой царапины и успела переодеться в костюм Розы: надела тунику, натянула легинсы, обула тяжёлые армейские ботинки. Джулия прижимает к губам кулак, тихо произносит какие-то слова, а потом резко, но грациозно замахивается и бросает что-то в воздух.

Я знаю, что она бросает, – гранату. Но эта граната разлетится не смертоносными осколками. О нет, это бомба-чертополох, готовая выпустить символ надежды восставших дефов. Конечно, это ещё и прекрасный отвлекающий манёвр. Немного помедлив над толпой, как чёрная хищная птица, бомба с громким щелчком взрывается. Сотни белых семян-парашютиков разлетаются по Колизею белыми пушинками. Зрители-гемы удивлённо ахают, показывая вверх, следя за полётом незваных гостей.

– Вот это да! – восклицает Нейт, перекрикивая барабаны. – Бомба-чертополох! Как в книге!

– Слишком уж всё «как в книге», – хмуро отвечаю я. Всё слишком правильно: и запахи, и актёры, и вся сцена выстроена идеально. Слишком всё похоже. Меня тошнит, голова кружится, барабанная дробь отдаётся в каждой клеточке мозга.

Внезапно обрушивается тишина. Ни звука. Толпа безмолвно застывает, идеальные лица подняты вверх, к небу. В фильме именно в это мгновение появляется отряд дефов, которые, бросив под ноги гемам дымовые шашки, взлетают на помост и освобождают приговорённых. А Роза, воспользовавшись суматохой, исчезает, скользнув серой тенью во мрак города дефов. Она доказала свою верность делу повстанцев.

Затаив дыхание, я жду. Сейчас раздастся боевой клич дефов.

Но вместо предводителей восставших кричит Кейти, вопит изо всех сил:

– Джулия! Джулия! Осторожнее!

Нам не стоит привлекать к себе внимания, но Кейти этого не объяснишь.

– Кейти, не надо! – не сдержавшись, кричу я.

Кейти бежит к рядам сидений, размахивая руками.

– Джулия! Не упади!

– Кейти, замолчи! – снова кричу я.

Слишком поздно. Стражники уже заметили Джулию и клацают затворами автоматов, готовясь открыть огонь. Джулия поворачивается в нашу сторону. На её лице странное выражение: она готова бороться и принять свою судьбу. Рокот выстрелов будто взрывает мне голову изнутри. Поперёк туники Джулии расцветают красные пятна, быстро сливаясь в одну широкую кляксу, похожую на мой алый пояс. Она переводит взгляд себе на живот, озадаченно улыбается розовыми губами и падает на арену. Её тонкие руки летят, будто отыскивая в полёте невидимого спасителя, но она всё же падает наземь, как кукла, окутанная длинным плащом чёрных волос. Мёртвое тело валится на землю, как мешок с песком. Жизнь вытекает из неё быстрыми струйками, вырисовывая на бетоне полукруглые лужицы-крылья.

Не может быть!

Я готова спрыгнуть со ступенек, бежать к ней, но тут раздаётся страшный грохот. Это открываются девять люков в полу эшафота. Нейт изо всех сил, до боли, сжимает мне руку. Я знаю, что происходит, знаю, что лучше бы отвернуться. Но я не могу. Не могу! Девять тел падают, верёвки вокруг шей затягиваются всё туже, девять пар ног дёргаются в воздухе. Мужчина с синяками на руках, женщина с воспалёнными глазами и девушка с упрямо стиснутыми зубами – все они танцуют свой последний танец.

Я бессознательно отыскиваю взглядом Кейти. Она застыла на месте, сжимая щёки побелевшими пальцами. Потом я смотрю на Элис – её накрашенный рот широко раскрыт, в глазах слёзы. Нейт по-прежнему стискивает мне ладонь, едва не ломая пальцы, а другой рукой держится за полу моей туники, точно ему снова пять лет.

И в наших головах вертится одна и та же мысль: мы не на костюмированном представлении. Это не игра.

Глава 5

Из толпы вырывается человек и бежит к изломанному телу Джулии. На нём серый комбинезон дефов-рабов, которые трудятся в поместьях гемов. Вблизи заметно, что это очень неудобная, плохо сшитая одежда из грубой ткани. Мужчина падает на колени в лужу крови и, подхватив Джулию на руки, прижимает её к широкой груди. Правая рука Джулии качнулась, словно девушка балансирует на грани сна и реальности. Вот рука снова шевелится. Неужели Джулия жива?! Но нет, её худенькое тело лишь двигается вместе с телом мужчины, который едва сдерживает рыдания. Надо отвернуться, нельзя на них смотреть – это очень личное прощание.

Стражники снова открывают огонь, взрывая землю вокруг горюющего дефа фонтанчиками пыли. Хочу крикнуть ему: «Беги! Скорее беги!» – но застывшие губы не слушаются. Мужчина поднимает голову и почему-то находит меня глазами. Мы пристально смотрим друг на друга. У него смуглая кожа, в каждую морщинку которой въелась грязь, а сплющенный нос не раз встречался с чужими кулаками. Это Мэтью, один из доверенных помощников Торна. Он-то и привёл Розу к повстанцам, убедил её участвовать в этой операции. На шее Мэтью вздулись жилы, похоже, он тоже считает, что мне лучше бы не смотреть.

Несколько гемов оборачиваются на выстрелы. Ликование на их лицах сменяется ужасом. В задних рядах начинается паника. Гемы бегут к огромным чугунным воротам в стене Колизея, которые ведут в Поля.

Автоматный огонь стихает: стрелки опасаются продырявить не тех. Воспользовавшись короткой паузой, рядом с Мэтью появляется какая-то женщина, тоже в сером комбинезоне. Она тянет его за лямки, чего-то требует, отбрасывая со лба чёрные с проседью волосы. Это Саскья, тоже из отряда повстанцев. Саскья похожа на актрису, исполнявшую её роль в фильме, но есть в ней и неожиданные черты.

Прижимая Джулию к груди, будто спящего ребёнка, Мэтью встаёт на ноги и снова смотрит на меня. Потом его взгляд перебегает на Нейта, и в тёмных глазах мелькает странная искорка. Прошептав что-то на прощание, он кладёт Джулию на землю и спешит к нам, вытянув вперёд руки. Я настолько не могу поверить в происходящее, что стою столбом, лишь успеваю заметить кровь на больших руках, когда Мэтью хватает меня за тунику.

– Быстро! – ревёт он. – За мной!

Оглядываюсь на брата, ожидая увидеть, как он беспечно пожмёт плечами, но лицо Нейта застыло от страха. «Мы с тобой угодили в „Танец повешенных“, – говорят его глаза. – Ничего себе – хоть стой, хоть падай! Мы угодили в „Танец повешенных“».

Мэтью крепко хватает меня за плечи.

– Да вы минуты не протянете в этой толпе гемов! – Он увлекает меня вперёд и вверх, и мы сталкиваемся почти нос к носу.

Как странно, мы с Мэтью почти одного роста. На экране он казался гораздо выше и массивнее. Наконец до меня доходит, что я стою на второй ступеньке амфитеатра, а Мэтью – на земле. Я не двигаюсь, готовая истерически рассмеяться от ужаса. Мэтью не очень похож на актёра, снявшегося в его роли. Передо мной более резкие и грубые черты, более глубокие тёмно-карие глаза.

Мэтью раздражённо хватает меня скользкими тёплыми пальцами за щёки и поворачивает лицом к эшафоту.

– Смотри!

Девять тел покачиваются на верёвках, по-лебединому изогнув шеи. Ноги тянутся к земле, танец окончен.

Саскья подбегает к Мэтью и шипит ему в спину:

– Брось их!.. Брось их к чертям…

Но отговорить этого упрямца не так-то просто.

– Хочешь на их место? – Он с такой силой сжимает мне щёки, что мои губы выпячиваются вперёд. – Так и будет, если останешься здесь!

Слова Мэтью явно разбудили Нейта. Дёрнув меня за тунику, он кричит:

– Давай, Виола, двигаем!

От этих слов я наконец прихожу в себя. Если мы действительно попали в «Танец повешенных», то сейчас мы в самом опасном месте. Здесь казнят немодифицированных людей. Таких, как я. Как Нейт. Вырвав лицо из цепких пальцев Мэтью, я беру повстанца за руку, другой рукой обнимаю за плечи Нейта. Пригнувшись, мы бежим, огибая толпу у самой стены, ожидая в любую секунду услышать выстрелы.

– Куда мы? – спрашивает вдруг оказавшаяся рядом Кейти.

При виде подруги меня захлёстывает запоздалая вина: мы попали в этот мир вчетвером!

– Элис! – кричу я. – Элис!

Но её нигде не видно. Я в ужасе оглядываюсь, пока Мэтью тащит нас сквозь толпу гемов. Мы натыкаемся на прекрасные тренированные тела, гемы провожают нас обескураженными взглядами, полными отвращения. Некоторые даже отступают, словно боясь заразиться неизлечимой болезнью, но это нам только на руку. Кто-то кричит вслед: «Макаки! Грязные макаки!» Элис нигде нет. Замедлив бег, я ищу в толпе высокую девушку с золотистыми волосами. Но среди этих прекрасных высоких мужчин и женщин отыскать Элис совершенно невозможно.

– Стража! – кричит какой-то гем. – Стража! Дефы в Колизее!

– Скорее! – шипит Мэтью, ещё сильнее впиваясь мне в руку.

– Э-элис! – Ветер уносит мой крик ввысь.

Нас догоняет Саскья.

– Заткнись, идиотка! Из-за тебя нас перебьют! – шипит она мне в спину.

И тут я слышу голос. Хотела бы сказать, что узнаю звук, тембр, интонации, но я слышу только своё имя.

– Виола! Виола! – Элис пробивается к нам сквозь толпу, отличаясь от прекраснолицых гемов только перепачканным платьем и маской ужаса, застывшей на её лице. – Где вы были? Что тут творится?

– Надо бежать, – коротко отвечаю я.

Вряд ли она слышит мои слова в людском гомоне, но по взволнованному выражению на моём лице понимает, что нужно делать. Пригнувшись, Элис молча следует за нами сквозь толпу.

Вскоре мы добираемся до небольшой деревянной двери в стене Колизея, которая ведёт в город дефов. Всё сильнее пахнет гнилым мясом, на меня накатывает тошнота. Рядом с нами загон для дефов – деревянная клетка, из которой родственникам приговорённых разрешается смотреть на казнь. Сквозь прутья решётки мы видим застывшие грязные лица с дорожками от слёз.

Мэтью тащит нас к дверце, вытаскивая из-за пояса пистолет.

– Скорее! – Он готов дать отпор стражникам гемов, если нас всё же настигнут.

Нащупывая дрожащими пальцами ручку двери, я слышу голос:

– Не дайте им уйти!

Кажется, я чувствую на затылке красные пятнышки лазерных прицелов, горячих, как разозлённые светлячки, и меня снова охватывает паника.

И всё же я не оглядываюсь. Нахожу металлическую ручку и дёргаю изо всех сил, рискуя вывихнуть плечо, однако дверь не поддаётся.

Саскья отталкивает меня и поворачивает ручку умелыми спокойными пальцами. Наконец дверь распахивается, и мы протискиваемся в проход.