Темный коридор, преследовавший его в ночных кошмарах на протяжении долгих лет, исчез. Древние, заросшие мхом и паутиной стены растворились, уступая место величественным колоннам, внезапно проклюнувшимся из землистого пола. Вслед за ними Эдварда окружили высокие книжные стеллажи в два, а то и три человеческих роста. Бесконечные ряды свитков, фолиантов, географических и астрономических карт. Кладезь знаний, позабытый в пожаре Междоусобицы.

Эдвард потряс головой.

– Ты так ничему и не научился, мой мальчик, – с легким укором прозвучал в ушах голос леди Фламм.

– Война, – прошептал Эдвард в оправдание. – Не до наук было.

Стеллажи расступились. На стенах как по волшебству раскинулись пестрые гобелены. Ровные стежки лучших в Королевстве мастериц оживляли героические сцены вансландского эпоса. Отважные рыцари, могущественные короли и прекрасные принцессы словно позабытые друзья смотрели на принца, молча вопрошая: помнишь?

– Свои любимые сказания ты тоже позабыл? Эдвард, помнишь, о чем ты мечтал прежде? – на этот раз он услышал отца.

Сердце кольнули воспоминания детства: грустные, но в то же время светлые и чистые, словно горный воздух, пронизанный лучами восходящего солнца. Как и любой мальчишка он мечтал о подвигах, походах, спасении прекрасных дев.

Многие легенды Эдвард действительно не помнил. Они стерлись, вытесненные более яркими событиями последних лет. Новое страшное время породило своих героев и злодеев, которые легче находили отклик в сердце оттого, что были близки.

– А меня узнаешь? – с ближнего гобелена к Эдварду шагнул молодой черноволосый мужчина, с таким же как у принца пронзительным синим взглядом. – Помнишь, как мечтал скакать по правую руку в бою?

Эдуард Справедливый, основатель династии Эрдрайхов. Легендарный правитель и воин, талантливый полководец, отразивший десятки атак на Королевство. На его век тоже выпало неспокойное время. В ту пору эльфы начали оставлять Вансланд, и всякого рода отребье стаей шакалов ходило вокруг, выжидая малейшего признака слабины.

– Тогда я слабо представлял, что такое бой, – невесело усмехнулся Эдвард. – Сейчас я больше мечтаю о мире.

Эдуард понимающе улыбнулся.

– Мир – на острие твоего меча. Следи, чтобы оно было заточенным и не ржавело! – посоветовал он, растворяясь в призрачной дымке.

– И в мирное время найдется место подвигам! – раздалось из-за спины.

Принц вздрогнул и поспешно обернулся. Сложив руки на груди, на него выжидающе смотрел другой предок. Прадед Эдварда Франц славился мирным и веселым нравом. При нем в Вансланде не велось войн, а народ жил в достатке. Как правитель страны Франц терялся на фоне более выдающихся королей, но с его именем была связана самая романтичная легенда Королевства – легенда о Спящей Красавице.

– Мужчина лишь отчасти мужчина, пока его сердце не тронула любовь, – проникновенно произнес Франц.

– Не всем везет ее повстречать, – вздохнул Эдвард. Перед отъездом Зака он смотрел на брата и завидовал. Любовь преобразила его, наполнив взгляд непривычной мудростью. Они словно местами поменялись. Последние наставления Зак слушал со снисходительной полуулыбкой и вместо привычного спора пообещал, что все будет хорошо. Драконы не рискуют своими сокровищами.

– Везение тут ни при чем, – пожал плечами Франц. – Едва я услышал о прекрасной Розе, как сразу двинулся в путь. Твое время просто еще не пришло.

Он развернулся и шагнул обратно на гобелен, с которого лучезарно улыбалась Роза Шоненборн – та самая Спящая Красавица. Их дальнейшая жизнь не была безоблачной. Франц рано овдовел. Но одна улыбка этой девушки, ласкающей супруга влюбленным взглядом, стоила долгих лет одиночества.

Если бы и Эдварду встретилась такая красавица, он бы сразу влюбился и женился!

– Только головы не теряй, друг мой, – отвлек от мыслей знакомый смешок. – Любить тоже надо с умом.

Тедерик. Прежде Эдвард не замечал, как друг походит на самого Пламенного. По крайней мере на этом историческом гобелене.

По легенде, покровитель влюбленных явился жителям рыбацкой деревни и вырвал из рук богини смерти Благой душу несчастной девушки, что, получив весть о гибели суженого, решила утопиться.

Эдвард улыбнулся. Ему вспомнилась просьба – или скорее мольба – Тедерика сжечь это безобразие и не забивать головы грядущих поколений придуманной менестрелями ересью.

– Да был я там, был! – Тедерик закатил глаза, когда заметил, что взгляд принца замер на фигуре несостоявшейся утопленницы. – Этой дурехе сон приснился, что нареченный сгинул в море. А она с чего-то решила, будто сон – пророческий. Ну и пошла на брег морской образцово-показательно топиться, перед этим обвинив богов в жестокости. Да так эмоционально, что сама Благая чуть ли не пинками ее с берега прогнала. И заявила, что жить девица будет до глубокой старости, потому как такие дуры на том свете не нужны, – Тедерик страдальчески заломил брови. – А уже потом, впечатленные сиим чудом жители деревни Пламенного приплели. И любовь, которая даже смерть побеждает. И все из-за дурацкого сна… Не верь снам, Эдвард, они обманчивы, – шепнул друг, исчезая.

Сон… Сны порой играют дурные шутки даже с самыми светлыми умами. Эдвард осмотрелся. Так королевская библиотека выглядела во времена их с Заком детства. Сейчас же, после Междоусобицы, мало что напоминало о былой роскоши. Большинство гобеленов погибло еще во время первого штурма, а тот, последний, он лично подарил Тедерику на день рождения. Одни боги ведают, что с ним сталось. Старые книжные стеллажи рассохлись и покосились: только тронь, разлетятся на щепки. Эдварду даже казалось, что держатся они исключительно на магии. Перед тем, как оставить замок, чародеи из Ковена запечатали вход в обитель знаний, наведя там накануне немыслимый беспорядок. Многие ценные книги до сих пор валялись на полу, а большинство просто растащили.

Сначала Амелина даже хотела отыскать труды леди Гевиттер самостоятельно, ведь, по ее мнению, при должном порядке и иголку в стоге сена легко найти, не то что книгу в библиотеке. Наивная! Едва переступив порог, девушка окинула печальным взглядом царившую там разруху и согласились, что вернуть архивариуса будет быстрее.

– Эдвард? – как по заказу между стеллажей возникла Амелина: худенькая, бледная, с неровно остриженными волосами.

– Леди Гисбах… – медленно проговорил Эдвард, не понимая, куда подевалась роскошная коса и почему голос возлюбленной брата дрожит. Страха перед наследником Амелина никогда не выказывала.

– Эдвард, не подходи! – взмолилась девушка, боязливо оглядываясь. – Спасайся! Монстр тут!

– Где?! – рука машинально потянулась к эфесу, но меча при себе не оказалось. – Амелина, дай мне руку! Быстро!

Эдвард потянулся вперед. Он надеялся, что Монстр в первую очередь заинтересуется им, и у Амелины будет шанс сбежать. Она не должна погибнуть! Зак не должен погибнуть!

Девушка неуверенно дернулась к принцу, но тут же вскрикнула и медленно осела на пол, пытаясь ладонью зажать колотую рану на груди. Амелина непонимающе смотрела на свои окровавленные ладони и всхлипывала. Над ней возвышалась громадная фигура незнакомого рыцаря в черном доспехе. И хотя верхнюю часть лица пришельца скрывала полумаска-платок, с прорезями для глаз, было в его движениях что-то пугающе знакомое. Рыцарь зычно и зло хохотал, наслаждаясь агонией девушки.

– Мы отомщены, мой принц.

Опомнившись, Эдвард бросился к Амелине. Ее тело все еще дрожало, но жизни в нем практически не осталось. Эдвард это чувствовал.

– Отомщены? Это ты беззащитной девушке отомстил, напав со спины? Да на такое способен разве что… – он с ненавистью посмотрел на рыцаря.

– Ну же, мой принц. Продолжай. – ухмыльнулся тот.

– … только последний трус!

– Трус? Ты точно это хотел сказать?

–… или Монстр.

– К вашим услугам.

– Кто ты? Покажись! Сбрось свою маску, трусливая тварь! – потребовал Эдвард, осторожно опуская тело Амелины на пол. Он выпрямился и медленно шагнул вперед. Руки дрожали, Зак ведь тоже…

– Как прикажет мой принц.

Рыцарь медленно стянул маску, открывая лицо наследника Вансланда.

Эдвард проснулся в холодном поту. Он не заметил как, пригретый ласковым весенним солнцем, задремал прямо в кабинете, пока разбирал гору отчетов и донесений.

– Сон, – облегченно выдохнул принц, растирая виски, – просто сон.

Эдвард встал и на ватных ногах подошел к окну. Солнце уже начало путь к горизонту. Его лучи отражались в водной глади, окрашивая залив в невероятный золотисто-алый цвет, напоминающий чешую огромного огненного дракона. Эдвард распахнул окно, с жадностью вдыхая морскую прохладу. Крики чаек, то и дело ныряющих за добычей, успокаивали и возвращали в реальность.

Сон. Просто сон.

Однако что-то заставляло тревожиться. Море выглядело тихим и ласковым, а небо – безоблачным.

Так всегда бывает перед бурей.

ГЛАВА 1. Перед бурей

– Эдвард, у тебя найдется минутка?

Эдвард вздрогнул, уставившись в дверной проем рабочего кабинета, в котором, словно по волшебству, возник Тедерик. Да сколько ж можно?! Ни единого шороха. Ни скрипа двери. Мог бы постучаться ради приличия, мало ли, чем Эдвард занимается.

– Я знал, что ничем таким ты не занимаешься, – с улыбкой заявил Тедерик, складывая руки на груди.

Манера угадывать мысли тоже бесила. Если бы Эдвард абсолютно точно не знал, что телепатия – миф, и в принципе невозможна, то заподозрил бы Тедерика именно в ней.

– А если бы знал, то постучался бы? – с интересом спросил он, стараясь скрыть раздражение.

– Если бы знал, подождал бы пока ты… кхм… освободишься, – хмыкнул в кулак нарушитель спокойствия. – Так можно войти?

– Заходи, – Эдвард поспешно сгреб в ящик стола гору отчетов, в которых вот уже полчаса пытался безуспешно разобраться. – Что ты хотел?

– Хотел узнать, как прошла встреча с герцогом Вандом. Слышал, он сильно возмущался, – Тедерик медленно вошел в кабинет. Дверь сама с грохотом захлопнулась за его спиной.

– Возмущался, – кивнул Эдвард. – Но и налоги, и пожертвования «Истинной вере» заплатил до последнего медяка. Он предположил, что следы заговора против госпожи Беаты надо искать в «Праведном пути».

Тедерик опустился на стул и, закинув ногу на ногу, подпер щеку кулаком.

– Герцог называл какие-то имена?

– Да. Он указал на графа Роана. Папка с доказательствами у Кевина, ознакомься потом.

Эдвард искренне надеялся, что расспросов не последует. Сам он так и не удосужился прочитать этот сборник доносов, с чистой совестью спихнув на ближнего. Сейчас его куда как больше волновала собственная сила, чем дворцовые интриги.

– Роана не было на балу, – Тедерик сощурился, глядя куда-то в окно. – Но была его дочь. Елена. Верно? Как думаешь, девчонка могла обезглавить гонца в парке?

Эдвард усмехнулся, вспоминая с какой брезгливостью Елена выдернула у него из пальцев свою ладонь после положенного приветствия. Хрупкую, холеную ладонь. Руки Амелины были крепче и более натружены. Вряд ли эти ручки держали в руках что-то тяжелее расчески.

– Не знаю, как насчет обезглавить гонца, но свести с ума одного бестолкового некроманта ей точно удалось. Зак сказал, что Джед весь бал не сводил с чертовки глаз. Даже лично познакомился.

– Значит, она отпадает. Джед бы заметил «след смерти», – Тедерик нахмурился. – Мне сообщили, что Роан спешно покинул столицу, захватив с собой дочку. Хотя та все время жила с дедом. Само по себе подозрительно. Но, может, как раз из-за Джеда? Испугался, что вручишь девицу своему приятелю, раз он ей прохода не давал?

– Может, – почесал затылок Эдвард. – Или он действительно замешан в заговоре, а дочку прихватил, чтобы обрубить концы. Надо бы за ним понаблюдать. Сумеешь?

Тедерик вздохнул. Взяв из подставки чистое перо, он ловко покрутил его между пальцев, а потом резким движением руки метнул в сторону двери наподобие дротика. Заточенное острие легко вошло в дерево на треть длины.

– У меня мало людей, Эд. Ничтожно мало. Ты же знаешь, в нашем деле нужны определенные врожденные навыки, которых в каждом поколении все меньше. Тратить ресурсы на проверку каждого подозрения – оголять тылы.

– Ну так стоит поискать людей. Думаю, не так все грустно, как кажется, – пожал плечами Эдвард. – Если нужна какая-то помощь… содействие, то я готов.

– Хм… – расплылся в улыбке Тедерик. – Вот, к примеру, малютка Рози мне бы подошла для оперативной работы. Уникальное сочетание генов. Природное чутье. Возможность обучения азам магии эльфов. Ну что? Посодействуешь?

– Тед, имей совесть! – от одной мысли, что Рози присоединится к Тайному надзору, стало не по себе. – Она ребенок! Ей всего шестнадцать!

– А тебе всего двадцать семь! – развеселился Тедерик. – Для меня вы все дети. Раскрой глаза: Рози – девушка. Смышленая, симпатичная, образованная. Я ее всему научу.

– Тед!

– Пламенный, – Тедерик тяжело вздохнул, возведя глаза к потолку, – какие же вы, люди, озабоченные. Я о деле говорю. О деле! Мне есть, кем украсить постель. Не переживай. Могу и с тобой поделиться. Ты требуешь действия, Эд, но беда в том, что среди низших сословий людей с нужными мне качествами практически нет. А благородных девиц и юношей заманить в наши ряды трудно! Особенно девиц…

– Забудь про Розмари! – Эдвард стукнул кулаком по столу. – Тема закрыта.

– Я тебя услышал, – кивнул Тедерик, но что-то подсказывало, что так легко он не отступится. – Теперь давай о насущном. Как давно ты тренировался?

Эдвард украдкой посмотрел на руку, на которой красовался перстень в форме цветка алой розы. Сколько он себя помнил, фамильное украшение всегда было при нем, но вовсе не из эстетических соображений. Перстень являлся мощнейшим артефактом, сдерживающим магическую мощь.

Вообще, магический мир знал несколько материалов, позволяющих блокировать магическую силу, но применяли их не часто. Всегда проще научить человека пользоваться даром, нежели всю жизнь подавлять его. Подавление использовалось в тюрьмах, домах для душевнобольных и адептами некоторых орденов, настроенных к магам особенно враждебно. Ведь их никто не мог застраховать от рождения магически одаренных детей.

Силу Эдварда известные материалы сдержать не могли. Почему так происходит, ему в свое время объяснил Тедерик.

Магии людей и эльфов отличались друг от друга. Человеческие маги использовали внутренний резерв, размер которого зависит от врожденных способностей и опыта. А эльфы во время ворожбы черпали силу из окружающего мира напрямую и в нужном количестве. Так получилось, что Эдвард унаследовал способность к обоим видам магии, которые вступали с друг другом в противодействие. В юном возрасте, когда эльфийская магия еще спала, амулеты спасали, но со временем помогать стал лишь перстень. Произведение искусства, созданное древними мастерами, и величайшая реликвия рода Эдрайхов.

Тедерик считал, что постоянно носить кольцо – большая ошибка. Нужно учиться управлять человеческой частью силы, тогда эльфийская или сойдет на нет, или подстроится. Эдвард не очень понимал, как это возможно, но пообещал использовать кольцо только в крайнем случае. Беда в том, что крайним становился любой случай, когда он пытался снять фамильное украшение хотя бы на полчаса. Он тренировался, но постоянные неудачи вызывали одно желание: бросить кольцо и терпеливо ждать обращения в Монстра.

– Понятно… А я-то надеялся, что ты просто скрываешь от меня успехи.

Эдвард нахмурился. Он несколько раз прокрутил кольцо на пальце и, медленно сняв, положил перед собой на стол. Тедерик улыбнулся, потянувшись за кольцом, но Эдвард тут же накрыл его пером, которое держал в руках. Улыбка Тедерика стала шире.

– Опять забросил тренировки, да?

– Тед, – принц вздохнул. – Я только что подписал ворох брачных свидетельств. Надо заметить, балы прошли весьма успешно. Я даже не настаивал – семейства сами максимально ускорили процесс…

– Еще бы они не ускорили, – хмыкнул Тедерик. – Половина из этих парочек в первый же вечер в рощу Пламенного сбежала и такое там устроила! Даже мне неловко. Вредно молодежь оставлять без развлечений так долго.

– Потом, – продолжил Эдвард, – выпроваживал высоких гостей, натянуто улыбаясь им вслед тридцать положенных по этикету минут. Чтоб он сквозь землю провалился! Этикет этот. Потом отбивался от дамочек во главе с Клэр, засыпающих меня вопросами относительно критериев отбора в придворные дамы, всячески выставляя напоказ свои пышные кхм… критерии. Они почему-то решили, что, раз мы вернулись в замок, то теперь вернется и прежняя придворная жизнь. С пьянством, интригами и блядством…

– Неужели ты разочаровал милых леди? – Тедерик едва сдерживал смех. – Все устали от войны, Эд. Так что немного доброго вина и романтических историй пойдут нам всем только на пользу.

– Ну, раз ты так считаешь, – Эдвард состроил недовольное лицо. – Как только Нейт вернется, попросим его обеспечить все это. Думаю, он справится. А меня, наконец, оставят в покое.

Шутка показалось Эдварду удачной, но лицо собеседника говорило об обратном. Тедерик сморщился, словно почувствовал очень неприятный запах, а после взглядом полным боли посмотрел на него.

– Не шути этим, – серьезно произнес Тедерик. – Натаниэль и так ходит по краю. Последние несколько месяцев, что мы находимся в столице, подорвали его сильнее, чем годы скитаний по лесам. Он не подходит для того образа жизни, которым пытается заглушить свою боль. Он разрушает себя. Я, признаться, рад, что случилось это маленькое путешествие. Натаниэлю давно нужна семья. А не толпы побрякушек, что выстроились в очередь в его постель.

– Вы с Заком сговорились, да? – Эдвард уже пожалел, что затронул эту тему.

Возможно, друзья правы, но не заставлять же Натаниэля жениться насильно? Тем более не ясно, как в этом случае сработает магическая связь с его погибшей невестой.

– Зак очень тонко чувствует подобные вещи, не замечал? – Тедерик вновь позволил себе улыбку. – В этом он походит на мать. У Аделины была невероятная интуиция… Что касается Натаниэля, то его просто надо немного придержать. Чтобы не изменил свою судьбу в худшую сторону. Гидеон знал, на что шел. Ему я доверяю.

Когда Тедерик начинал говорить о людях, которых давно нет в живых, он делал это так, словно смерти не существует. Будто сейчас Гидеон Райт и Драйк Фламм откроют дверь королевского кабинета, и, не спросив разрешения хозяина, войдут, с шутками и перебранками занимая свои места за столом. В такие моменты сердце Эдварда рвалось на части. Он ощущал себя несмышленым мальчишкой, затаившимся под отцовским столом, чтобы не быть изгнанным и бесконечно слушать о делах, в которых пока ничего не смыслил. Отец скорее всего знал, где скрывается наследник, но никогда не прогонял. Лишь сейчас Эдвард начал понимать это и по-настоящему ценить те крупицы детских воспоминаний и чувство защищенности.

– Тед, я… – Эдвард хотел было в очередной раз попытаться перевести тему, но в этот момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и в нее влетел Кевин.

Лицо капитана Королевских Этеров, обычно не выражающее никаких эмоций, было перекошено от… Если бы Эдвард не знал Кевина больше пятнадцати лет, то с уверенностью бы сказал, что от ужаса. Но это просто невозможно! Или…

– Хорошо, что вы оба здесь, – с трудом выдавил из себя Кевин. – Не придется пересказывать дважды.

Он упал на стул и, подперев голову руками, уставился на полированную столешницу. Тедерик и Эдвард тревожно переглянулись. Злость и бессилие Кевина пугали и наводили на самые страшные мысли. Поколебавшись мгновение, Тедерик встал и, подойдя к капитану, положил ладонь ему на шею.

– Убери руку, – со злобой процедил Кевин. – Ты же знаешь. Я этого не люблю!

– Держу пари, что удар, на грани которого ты находишься, понравится тебе еще меньше, – непривычно жестко ответил Тедерик, напрягшись. – Так что, будь добр, потерпи.

Кевин замолчал. Тедерик ему никогда не нравился. Дело даже не в манере общения. И не в операциях, которые люди Теда частенько проворачивали у него за спиной. В доброжелательном и всегда открытом адепте «Пламенного сердца» капитан Этеров видел прожженого циника со своими, не всегда понятными целями. За маской добродушного юноши, за последние годы, вопреки здравому смыслу, нисколько не изменившегося, прятался жесткий и расчетливый игрок. Все инстинкты и опыт кричали об этом. Кевин много раз заводил разговоры о том, можно ли доверять Тедерику, но Эдвард всегда отмахивался. В конце концов, это не его тайна. Пусть Тед сам решает, когда открываться друзьям. Кевина же безмерно раздражало чувство, что им играют втемную.

– Вот так, – закончив свои манипуляции и не дожидаясь благодарностей, Тедерик вернулся на свое место.

– Что случилось? – тут же спросил Эдвард.

– Пятнадцать минут назад прилетел весник от одного из парней, которых взял с собой Нейт… – глухо ответил Кевин.

– Они живы?! – Эдвард вскочил с места, вцепившись руками в край столешницы.

Ярко светившее за окошком солнце в мгновение ока заволокло тучами. Небо почернело, озаряясь вспышками молний и грохотом грома, вовсе не напоминающими о первых весенних грозах.

– Перстень надень, – скомандовал Тедерик. – А ты давай без театральных пауз! А то к твоим не очень веселым новостям добавится разрушение замка и половины столицы. Что с ребятами?

Суетливыми движениями Эдвард вернул перстень на руку и немного ошалевшим взглядом уставился на Кемпфера.

– Я не знаю… Они почти доехали до места. Оставалась пара часов, не больше. И тут Натаниэлю в голову – в его дурную, затуманенную вином голову, пришла мысль разделиться…

– Нейт не пьет в походах, на наговаривай, – перебил Эдвард. – Просто изложи факты.

– Факты… они разделились. Шесть человек поскакали вперед, после двинулись Нейт, Зак, Джед и дамы, а потом еще шестеро Этеров. Поначалу все было хорошо, никаких тревожных сигналов. Но потом навстречу замыкающему отряду выскочил торговый обоз с перепуганными людьми. Человек тридцать. Они заявили, что в Фельдорфе на них напали… мертвяки.

– Кто? – воскликнул Тедерик. – Мертвяки? Именно так, во множественном числе?!

– Да, – мрачно ответил Кевин. – По словам купца, вся деревня обратилась в толпу беспокойников. На выезде из Фельдорфа им попалась первая часть отряда. Ребята ринулись спасать жителей, а купцам велели ехать дальше и предупредить следующих за ними господ, но вот больше никого на пути они не встретили. Сразу на Этеров вышли. Наша компания как сквозь землю провалилась.

Эдвард выдохнул. Теперь состояние Кевина стало понятно: бой против беспокойников был единственным боем, который капитан проиграл. А поднял мертвецов давний друг Кевина, рыцарь «Праведного пути». Тогда их спасло только вмешательство Джерарда. Сейчас, хвала богам, некромант напросился с ребятами, так что паниковать рано.

– Дальше?

– Дальше, – Кевин снова напрягся. – В обозе были раненые… много раненых…

– Они начали обращаться? – непривычно серьезным тоном уточнил Тедерик.

– Да. Этерам повезло, что за командира остался Алекс. Ему удалось спасти часть людей и отправить с ними сопровождающего, а оставшиеся Этеры приняли удар на себя. Сопровождающий довел людей до ближайшего большого поселения с постоялым двором и отправил мне весника.

– Алекс… Алекс… – Эдвард почесал затылок.

– Александр Ротфельд, полагаю, – подсказал Тедерик. – Тот парнишка, что несколько лет назад заваливал тебя письмами с жалобами, требуя вновь открыть факультет некромантии. Значит, в Этеры подался?

– Он отличный боец, – с вызовом произнес Кевин.

– В этом случае его боевые навыки мало чего стоят. Насколько я помню, средств для борьбы с толпами беспокойников у Этеров нет, – парировал Тедерик.

– Но что могло случиться с Заком и другими… – Эдвард посмотрел на Тедерика.

Тот нахмурился. Было видно, что беспокоит его вовсе не пропажа младшего принца.

– Что угодно. Зак мог учуять приближение беспокойников, у Натаниэля могло быть видение, мог сработать один из амулетов Джеда или же Амелине потребовалось уединенное место для молитвы. Ясно одно – они сошли с тропы и избежали встречи с большой опасностью. Где бы ни были наши друзья, в компании некроманта и двух просвещенных «Истинной веры» они в большей безопасности, чем тот же Алекс и Этеры. Друзья мои, – Тедерик сосредоточенно посмотрел на принца, а после перевел взгляд на Кевина, – сейчас нас должна беспокоить другая вещь. Весников Натаниэлю посылать пробовали?

– Пробовали. Там какая-то аномальная зона. Они словно растворяются по дороге. Я еду туда немедленно: если скакать без остановок и привалов, завтра к обеду доберусь, – Кевин вскочил со стула и размашисто зашагал к двери, однако, несколько раз дернув за ручку, он так и не смог ее открыть. – Какого демона!

– Сядь!

Эдвард притих. В таком состоянии он видел Тедерика впервые. Обернувшись, Кевин тоже окаменел. Глаза Теда почернели, черты лица заострились, в них появилось что-то нечеловеческое и пугающее. В то же мгновение наружные ставни кабинета сами собой захлопнулись, портьеры затянулись, и единственным источником света в комнате стала вспыхнувшая на столе принца свеча.

– Сядь, Кевин, – более спокойно и дружелюбно повторил Тедерик. – Я знаю, ты не любишь мои сказки, но боюсь, что эту тебе придется выслушать. Тем более, что традиционным счастливым концом тут пока даже не пахнет. Впрочем, я надеюсь ошибиться.

***

Павших Этеров похоронили на въезде в деревню, рядом с кузней. Место выбрал Берт, заявив, что собственницей этой земли является Руби, и она возражать точно не станет. Оборотни вырыли могилу и притащили огромный валун, послуживший надгробием, на котором Зак выгравировал имена, даты и описание трагических событий. Уцелевшие селяне недовольно перешептывались в стороне. Мол, Этеров этих тоже сжечь надобно. Для верности. Соплеменников-то их покусанных всех пережгли, не пожалели, а тут такая честь пришлым. А коли ночью из могилки вылезут, да оставшихся доедят? Непорядок. Но один жесткий взгляд Натаниэля заставил болтунов замолчать на полуслове.

Почуяв состояние соратников, волки поспешили собрать нехитрый скарб селян и, используя оставшихся без хозяев лошадей, двинулись в сторону заимки, предоставляя принцу и его товарищам возможность проститься с друзьями без лишних глаз и неуместных комментариев.

– Мы неподалеку, если что, – уходя, Берт похлопал Натаниэля по плечу. – Я присмотрю за деревенскими. Держись!

Минут пятнадцать друзья стояли молча. Времени практически не осталось, но никто не решался нарушить тишину, проявив неуважение к памяти павших.

– Наверное, я должен что-то сказать, – неуверенно произнес Зак, когда печальная пауза слишком затянулась. – Так ведь тоже не годится.

Мужчины переглянулись. У Этеров не было принято произносить на могилах высоких слов. Каждый, прошедший отбор в элитную королевскую гвардию, знал, что отдать свою жизнь за ближнего – это их долг, а хвалить и превозносить за выполнение долга как-то неловко.

– Лучше я, – Амелина подошла к Заку и крепко сжала его ладонь, переплетая их пальцы.

Близость смерти отбила всякое желание копаться в себе и анализировать свои чувства и, тем более, чувства Зака. Ей просто захотелось дотронуться до принца, и она это сделала. А уж насколько поступок был разумным, можно подумать после того, как они окажутся в безопасности. Если, конечно, такое случится.

– Можно? – Амелина посмотрела на Натаниэля и, дождавшись кивка, опустилась перед могилой на колени.

Она знала слова погребальной песни и очень хотела произнести их с должным уважением и торжеством. Но стоило только открыть рот, как вместо печальной торжественности друзья услышали судорожные всхлипы и невнятное бормотание тонкого, срывающегося на плач голоска. Эрик и Густав стояли перед глазами как живые, ни на секунду не позволяя Амелине даже мысли, что для них время вдруг остановилось. Что там, где еще несколько часов назад были планы, надежды, мечты, не осталось ничего, кроме пронизывающего могильного холода и бездонной пустоты.

Натаниэль тяжело вздохнул. Амелине хоть не зазорно вот так вот в голос разреветься. Наверное, именно поэтому никто из них и не решался открыть рот, опасаясь именно такого исхода. Слишком все нелепо получилось. Как-то они неосмотрительно быстро привыкли к мысли, что война позади. Расслабились.

Под конец Амелина откровенно рыдала, уже не стараясь сдержаться. Зак, наплевав на свидетелей, опустился рядом с ней на колени и прижал к себе.

– Все будет хорошо, родная. Я с тобой, – он провел ладонью по влажной щеке Амелины, коротко, без вожделения, чмокнул в губы, потом поцеловал лоб. – Пойдем.

– Не печальтесь, миледи, – вздохнул тронутый реакцией Aмелины Ларс. – Все там будем.

– Простите, я… я… – она хотела извиниться за слезы, но попытка привела лишь к возобновлению затихших рыданий.

– Что вы, – Ларс тепло улыбнулся. – Любому воину только приятно, когда над его могилой убивается симпатичная девушка. Значит жизнь прожита не зря!

– Служите достойно, – с трудом выдавил из себя Натаниэль, чем вызвал удивленный взгляд поднявшейся с земли Амелины. – Этеры не умирают, Лина. Они становятся хранителями. По крайней мере, мы… – голос все же дрогнул. – Мы в это верим.

Амелина понимающе кивнула. Красивая легенда. Почему бы Густаву и Эрику не стать хранителями Фельдорфа? Рано или поздно люди вернутся сюда. Или же волки займут свободное место. Возможно, так было бы даже лучше – тогда важный торговый путь будет под надежной защитой.

Дальнейшие события выпали из памяти Амелины, оставив после себя лишь обрывки. Она помнила, как рассеянно искала свою лошадь. Как к ней подходили Этеры и что-то говорили, а она лишь молча кивала, абсолютно не улавливая смысла. Как крепкие мужские руки оторвали ее от земли, и Амелина оказалась в объятьях Зака, заявившего, что в таком состоянии она не сможет скакать одна. Как теплые губы коснулись ее щеки, а она, увидев в этом спасение, с остервенением поцеловала его так, словно это последний поцелуй в жизни.

– Тихо, любимая, – успокаивал Зак. – А то я поддамся эмоциям, и мы свалимся с лошади… Лучше поспи. Я обо всем позабочусь.

Рядом с ним в седле было спокойно и тепло. Последнее, что увидела Амелина перед тем, как провалиться в глубокий сон – две крепкие мужские фигуры, возникшие у удаляющегося валуна. Одна из них неподвижно стояла у надгробья, а вторая махала отряду рукой, словно на прощание.

***

Заимка встретила друзей траурным молчанием. Жители высыпали из домов, понуро поглядывая на принца и искренне скорбя вместе с ним. Первой к процессии подбежала Мария. Она тревожно посмотрела на, казалось, бесчувственную Амелину и спросила:

– Что с ней?

– Устала, – Зак улыбнулся, погладив девушку по щеке, тревожить ее сон не хотелось. – Она большая молодец!