Читать книгу: «Волчья Вера», страница 3

Глава 5

Утро, разумеется, началось с двух стаканчиков кофе на капоте черного монстра.

– Доброе утро, Вера! Чудесно выглядишь.

– Доброе. А я уже пила дома кофе.

– Выбросить? – он иронично изогнул бровь.

– Дай сюда! Никакого уважения к чужому труду.

– Тогда садись в машину.

– Это еще почему?

– Уважай труд тех, кто ее создавал. Да и жара сегодня уже с утра.

Нехотя, но она все же согласилась.

Как бы Вера не хорохорилась, но напряжение потихоньку отпускало. Она чуть-чуть приоткрывала броню холодной враждебности, позволяя изредка увидеть себя настоящую.

Когда Роман подъехал к банку и помог выйти из машины, она повернулась и посмотрела прямо на него.

– Слушай, я могу попросить тебя об одолжении?

– Все, что угодно, – ответил, не задумываясь.

–– Не присылай больше цветов, а? На всем этаже вазы кончились. Да и коллеги косятся.

– Да пусть хоть окосеют. Но я учту, – он нагло подмигнул и крикнул ей вслед, – до вечера!

Что бы мажор – и не сделал по-своему? В обед курьер принес целую корзину тюльпанов. Охапка нежных, закрытых бутонов лежала так, что дна не было видно. Вера, усмехаясь, достала карточку:

«Сказали, что ваза не нужна. Проверим? Расскажешь вечером».

Видимо слишком довольная у Вера была улыбка, потому что «змеиный уголок» зашипел как стая рассерженных кошек. Когда их недовольство достигло апогея, болонка-Лизочка, прихватив со стола какие-то бумаги, устремилась к начальнице. Ну, и пусть хоть слюной подавятся. У меня вчера был Питер!

Вера старалась не прислушиваться к происходящему, но увы, не получалось. Раздражающий бубнеж шел фоном. Через некоторое время змейка-Лизочка подошла к ее столу и встала «над душой».

– Вера, а тебя Инна Витальевна к себе вызывает, – гаденько пропела она с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Молча кивнув, Вера направилась в кабинет начальницы. Несмотря на то, что это был стеклянный уголок, сквозь жалюзи которого она любила подглядывать за подчиненными, дверь в кабинет была закрыта всегда. Госпоже начальнице нравилось, когда в дверь стучат, даже если посетитель видел, что она внутри одна. Подержать его на пороге было для Инны Витальевны одной из немногих радостей в жизни. Наравне с пирожными и сплетнями.

Постучав и услышав недовольное «Войдите», прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Прекрасно понимая, что шакалята рванут подслушивать. Инна Витальевна, полная женщина предпесионного возраста и небольшого ума, неведомо как пробившаяся в начальницы, зорко следила за тем, чтобы в ее отделе была серая безропотная масса, которая не сможет подвинуть ее с насиженного места. Даме оставалось два года до пенсии и с каждым днем она лютовала все больше, требуя беспрекословного подчинения, даже если в итоге это вредило отделу в целом. После чего искала виноватого, на которого с упоением вешала всех собак.

– Мальцева? Заходи.

– Вызывали? – Вера внимательно посмотрела на одутловатое лицо начальницы. Ох, и не нравились ей злорадные огоньки в глазах, почти скрытых хомячьими щеками. Что еще удумала? Неужели опять работать в выходные потому «что ты, Мальцева – бессемейная, тебе дома делать нечего»?

– Да, Мальцева. У меня для тебя новости. Печальные, – в противовес словам, широко улыбнулась Инна Витальевна, от чего глаза почти скрылись из виду, – слышала, небось, про реорганизацию у нас в банке? В общем, наш отдел оптимизируют, число штатных единиц сокращено. А ты – уволена, – улыбаясь, начальница жадно уставилась на лицо уже бывшей подчиненной. Дама обожала выводить на эмоции и доводить до слез.

В глазах потемнело, но Вера изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица, не желая доставлять старой жабе хоть какое-то удовольствие.

– С какого числа? – твердо спросила она, глядя прямо в хитрые поросячьи глазки.

– А с сегодняшнего.

– С двухнедельной отработкой?

– Ну зачем же? – осклабилась начальница, – можешь уйти прямой сейчас. За букетики благодарить поедешь. Или отрабатывать?

– Моя личная жизнь вас не касается, – отчеканила Вера, с трудом удерживая рвущуюся наружу ярость, – кому передать дела?

– Мы сами разберемся. – царственно махнула ей рыхлой рукой хозяйка кабинета. – А ты иди – вижу, с голоду тебе твои хахали помереть точно не дадут. При особом-то старании.

– Инна Витальевна, – Вера решила не уходить без приятного щелчка по носу. Прошла вперед и демонстративно уселась на кресло для посетителей, – вы мне напоследок скажите: чем я не угодила? Просто интересно.

– Бесишь, ты, Мальцева! – рявкнула начальница, теряя благодушный вид. – Строишь из себя королеву, на всех свысока. А кто ты есть? Выскочка без семьи и будущего.

– За меня не беспокойтесь. Вам бы о себе подумать.

– А что я? Я честным трудом себе на пенсию заработаю. Это ты ноги перед первым встречным раздвигаешь!

– Оскорбления оставьте при себе. Почему вы считаете свои сплетни правдой? – Вера откинулась на спинку стула и с энтомологическим интересом рассматривала бывшую начальницу.

– Это все знают!

– Все – это вы и ваши шакалята? Кстати, поосторожнее: слышала вас вот-вот подвинут, – Вера встала и направилась к двери, – и еще: в замочную скважину подглядывать за чужой постелью, интересно, но быть участником процесса – намного приятнее. Попробуйте, – широко улыбнулась и закрыла дверь, не прислушиваясь к разгневанному хрюканью.

В крови бушевала веселая злость, поэтому с гордо поднятой головой Вера поднялась в кадры, подписала и забрала все необходимые документы. Вернулась в отдел, навела идеальный порядок на столе, положила в сумку любимую кружку, потому что больше ничего лишнего на работе не держала, и легко попрощавшись с коллегами, вышла из кабинета и чуть позже – из здания банка. Цветы, как лучший раздражитель для гадюшника, были оставлены целенаправленно. Хотя было жаль бросать такую красоту.

С легкой улыбкой Вера села в полупустой автобус и поехала домой. Праздновать, что скинула тяжелое ярмо с шеи. Села на место у окна, улыбаясь внутреннему ощущению радости от внезапной свободы. Да, стать безработной это плохо и даже очень. Но она подумает об этом завтра. А сегодня у нее релакс, ванная и бутылочка белого. И пусть весь мир подождет. От ненавистной работы – избавилась, от злой начальницы – тоже. Жизнь – прекрасна, как ни крути! Вера отвернулась, улыбаясь в окно, и не подозревала, что следующая за автобусом машина – это по ее душу. Как и незаметная глазу охрана у дома.

Глава 6

По пути домой, Вера забежала в магазин за сладеньким. Гулять так гулять! Накупив всякого душеприятного, неловко втиснулась с сумками в квартиру. Было непривычно рано, как оказывается много свободного времени у безработных! Офисная одежда скинута в бельевую корзину, набрана ванная с пеной, плей-лист телефона запущен в папке «Релакс». Что ж, да здравствую перемены! Даже если они внезапные. Грусть она оставит на потом, когда выздоровеет подруга. Алинка с готовностью приедет утешать и костерить стерву-Инну.

После расслабляющей ванны легкий обед с салатом не дали захандрить. Перекусив и вымыв посуду, Вера присела с ноутбуком за стол, прикидывая план работ: нужно обновить резюме, раскидать по сайтам, прошерстить их же в поисках возможных вакансий. Можно даже переезд рассмотреть, ее в городе ничего не держит. Хм, как там говорилось – долгая дорога начинается с первого шага? Главное – не хандрить и не упиваться жалостью. Ничего смертельного не произошло, сама она с нелюбимой работы бы вряд ли решилась уйти, а тут – все вышло как вышло. Имеющиеся в заначке финансы и полученная компенсация позволят спокойно продержаться на плаву несколько месяцев.

Пальцы порхали и по клавишам, мозг упорно выдумывал эпитеты себе любимой. От описания ударного труда на благо банка, отвлек звонок.

– Верочка, ты? – старческий голос звонил с неизвестного номера.

– Я. Кто это? – резче, чем нужно, ответила она.

– Верочка, это баба Маня. Соседка ваша. Сестры твоей.

– Ой, простите, не узнала. Как у вас дела?

– Да я-то что? Пыхчу потихоньку. А вот Надя…

– Что с ней? Опять деньги нужны? Почему сама не позвонила? – выкидоны младшей сестры раздражали уже давно. Вера жестко ограничила высылку денег, когда аппетиты родственницы начали расти, а причины предстоящих расходов – ушли в область фантастики.

– Так она же… – неожиданно всхлипнула старушка, – померла она, Надя-то. Три дня как, мы, вот, скинулись с соседями, схоронили. А Никитку в детдом забрали.

– Как? Подождите, – Вера первый раз в жизни почувствовала, как струйки холодного пота побежали по спине, – а мне почему не позвонили?

– Ты прости меня, старую! Никак твой номер сыскать не могла. Телефон мой сгорел, а визитку твою я засунула куда-то. Вот только сейчас… Поэтому мы тут сами, и похороны, и поминки… За это не переживай, все справили. Племяш только твой, жалко мальца. Может ты…?

– Я приеду, баб Маня. Обязательно!

Она откинулась на спинку стула, ощущая, оглушительную тишину в голове. Казалось, даже звуки с улицы померкли, словно кто-то прикрутил звук. Потерянно озираясь по сторонам, вышла в коридор и рухнула на пуфик, ноги подкосились. Как так-то? Надя на пять лет младше, молодая красивая девка. Без царя в голове, потому как считала, что красотой можно добиться больше, чем мозгами. Да, любила застолья, красивую жизнь, была окружена толпой поклонников, но умереть? В тридцать три? А Никита – ему же четыре уже, как так-то? Вера помнила его еще едва ходящим, когда последний раз приезжала в родной городок.

Тогда же она первый раз крупно поругалась с сестрой. Нагрянув внезапно, застала в родительской квартире откровенный бардак, Надька шлялась не пойми где, оставив малыша на жалостливую бабу Маню. Сестре, которая была хорошенькой еще в детстве, прощали многое, вот и выросла с ощущением полной безнаказанности. И уверенности, что ей все должны за улыбку и просто пребывание рядом с ее персоной. После той ссоры Вера скидывала деньги уже не сестре, а соседке, надеясь, что та купит ребенку больше эгоистичной стрекозы-матери. Надя сама звонила редко, и тоже в основном клянчила деньги. Вера выслушивала, потом перезванивала бабе Мане – и со вздохом узнавала об очередном вранье единственного родного человека.

Однако все эти горькие воспоминания отступили, потому что на первый план вышел вопрос с племянником. Что делать с ребенком? Уверенность, что ему не место в детдоме – это хорошо и правильно. Но тут вылазят частности: как его оттуда забрать? Ей, безработной и одинокой ребенка никто не отдаст. А потом? Она вообще не умеет обращаться с детьми – это же инопланетяне! Неизвестно чем кормить, как одевать. У них же даже размеры одежды какие-то непонятные! И жить им тоже будет негде: хозяйка квартиры категорически и однозначно высказалась против животных и детей. А ребенок – это не кошка, это – навсегда. Господи, она и близко не потянет всего этого!

От наваливающейся паники к горлу подступили предательские всхлипы. Пытаясь их подавить, Вера полезла в висящую на вешалку сумку, там точно были салфетки. Как же это все выдержать? Рука слепо шарила внутри, как назло, не находя маленькую пачку. Вместо нее в руку настойчиво ткнулось что-то острое. Вера сжала пальцы и выдернула содержимое. Визитка мажора! Теперь его приписка выглядела издевательством. «Звони»? Для чего? Когда приспичит «почесать под хвостом»? Чем может помочь этот избалованный мальчик? Кофе и цветочки?

Это отрезвило. Она достала салфетки и решительно высморкалась. Хватит ныть! Нужно действовать. Ехать и выяснять все на месте. Проблемы решаются, если их решать, а не наматывать сопли на кулак. Прошла в спальню и быстро собрала сумку с вещами. Пригодится – бюрократы вряд ли позволят решить дела легко и быстро, а значит она в городке задержится. Так, одежда нужна удобная, автобус туда идет четыре часа. Поэтому джинсы, футболка, кроссовки. В коридоре глянула на себя в зеркало – глаза еще припухли от слез, но уже горели решительным огнем. Она справится. Должна. Больше некому. Проверила паспорт в сумке и вышла, решительно захлопнув дверь.

Вышла из подъезда, прикидывая как быстрее добраться до автовокзала и… наткнулась на черную громадину джипа, которая по-хозяйски заняла место напротив входных дверей. Вера на секунду остолбенела, чем и воспользовался ее хозяин. Мгновенно выскочив из машины, Роман в несколько шагов подошел к ней:

– Вера? Что случилось?

Не говорить же ей, что он гнал через весь город, невзирая на светофоры, когда охрана доложила, что пара неожиданно вышла из банка и направилась домой. Тысячи мыслей кусали, как рассерженные пчелы. Одна бредовее другой: вплоть до того, что испугалась вчерашнего и собралась бежать.

– Ничего, – Вера попыталась его обойти, но он решительно преградил ей путь, – дай пройти. Я тороплюсь.

– А ну, стоять, – он поднял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза, – ты что – плакала?

Показалось, или в голубых глазах блеснули яростные всполохи?

– Не твое дело! – она мотнула головой, избавляясь от прикосновения его пальцев.

– Мое. Все что касается тебя – теперь мое дело.

– Слушай, у меня нет ни сил, ни времени с тобой спорить. Отпусти, мне нужно на автовокзал.

– В машину, – он безапелляционно усадил ее на сиденье и быстро уселся на водительское место, – я слушаю.

– Мне нужно на автовокзал, – упрямо повторила она.

– Зачем?

– Нужно поехать в родной город. Решить кое-какие проблемы.

– Хорошо. Расскажешь по дороге, – Роман повернул ключ и потянулся к навигатору, – как называется город?

– Ты с ума сошел? – вскинулась она, но было поздно: машина мягко тронулась с места.

– Вера, мы теряем время. А ты, вроде, торопишься.

– Великосольск!

– Хорошо, – Роман вбил название и вырулил на дорогу, – а теперь рассказывай. Нам часа два ехать.

Она прищурила глаза, пытаясь понять, что мажор задумал. Но блондин был собран, губы сжаты, глаза смотрят внимательно и цепко. Ничем не напоминает легкомысленного балагура, от которого так легко отмахнуться.

– Зачем это тебе?

– Я должен знать, какого рода проблемы, чтобы максимально эффективно решить.

– И зачем тебе решать мои проблемы?

– Потому что я хочу их решить. Чтобы никто и ничто не доводило тебя до слез.

– Звучит маловероятно. Но раз тебе реально заняться нечем: мне нужно в Великосольск забрать племянника. Десять минут назад я узнала, – Вера запнулась, но сглотнув, продолжила, – узнала, что он в детдоме. А его мать похоронили посторонние люди. Кроме меня у ребенка никого нет. И в детдоме я его не оставлю, – голос дрогнул, но она не позволила себе сорваться в слезы. Сейчас главное – дело.

– Прости. Мои соболезнования. Какие еще вопросы нужно решить кроме ребенка в детдоме?

– Видимо узнаю на месте, – горько усмехнулась пара.

– Сумка тогда зачем?

– А ты думаешь, бюрократы за один день отдадут ребенка? Там же справок вагон собирать. Еще и на работу какую-то придется устроиться, чтобы «соответствовать нормативам»!

– Я понял, – примирительно улыбнулся Роман, – не злись. Возьми воду в бардачке и успокойся. Я все решу.

Вот так просто? Вера, недоверчиво посмотрев на него, хмыкнула и медленно отпила из бутылочки. Кольский, не обращая внимания на ее скептицизм, набрал безопасника.

– Макс, мне нужны люди в Великосольске. И адвокат по усыновлению. Организуй. Я там буду через два часа. Нет, больше ничего. Будут вопросы – отзвонюсь, – он сбросил звонок.

Вера слушала как блондин отдавал четкие и скупые указания кому-то по телефону и голос разительно отличался от того, каким он говорил с ней. Резкий, привыкший повелевать, пугающий. Вера от такой разительной перемены вздрогнула. С кем связалась? Что она вообще о нем знает? Может поостеречься и постараться от него отвязаться?

– Жаль, что, когда приедем – будет конец рабочего дня. Наверняка сегодня уже никуда не успеем.

– Ну, это мы еще посмотрим, – хищно оскалился Роман, обнажив идеальные зубы с чуть более длинными клыками. Потом шумно втянул воздух, странная дрожь прошла по телу. Мужчина потянулся за бутылочкой с темным содержимым, – это… чай. Витаминный. Можешь попробовать, – пояснил он, увидев ее напряженный взгляд.

– Нет уж. Я не большой любитель чаев.

– Взять тебе по пути кофе? Ты вообще ела?

– Кофе будет кстати, – вздохнула она, – и я успела перекусить дома. Спасибо.

– Пока особо не за что, – мотнул головой Роман, перестраиваясь в крайний левый ряд.

Глава 7

Вере было неловко пялиться на водителя, и неловко от того, что ей нравилось то, что она видела. Красивый, чуть хищный профиль с высокими скулами. Крепкая шея, мускулистые руки, уверенность в каждом движении, словно нет ничего, с чем он не смог бы справиться. Модно подстриженные светлые волосы так и хотелось взъерошить рукой, чтобы он перестал быть таким идеальным. Стоп, Вера! Эти мысли могут завести невесть куда.

Усилием воли она заставила себя отвернуться к окну. Ровная дорога стелилась под колеса авто, короткие перелески, перемежающиеся с деревеньками и придорожными забегаловками смешивались в одну зелено-серую массу. Июль набирал обороты, но в просторной машине с включенным кондиционером, жары не чувствовалось. В голове судорожно скреблась мысль: «Зачем? Зачем ему это надо?» Но озвучить ее было бы по меньшей мере свинством. Напрячь малознакомого человека ехать к черту на рога и потом еще и допытываться про его мотивы. «Разберусь потом», – подумала она и смежила веки, убаюканная плавным ходом машины.

Вера задремала и не чувствовала, как голодный мужской взгляд, блуждает по лицу, словно ощупывая скулы, губы. Спускался по обнаженной шее и ключицам, еще ниже – лаская полную грудь и длинные ноги. Рома нервно сглотнул, понимая, что предстоящий день будет пыткой. Даже под успокоительным, что он одолжил в доме брата, ему напрочь сносило голову от аромата пары. А уж то, что она с ним в замкнутом пространстве с трудом удерживало руки на руле, тогда как они хотели пробраться под футболку и ласкать желанное тело. Кажется, он начинал понимать, что чувствовал старший, когда его пара жила в доме, а он не смел к ней прикоснуться.

Поддаться зверю и его желаниям было соблазнительно – но что потом? Вера категорически не доверяла ему, только под давлением обстоятельств согласилась на помощь. Даже не попросила, он сам навязался. Разрушить едва установившееся перемирие одной глупостью было проще простого. А потом? Девочка закроется наглухо, а он будет скрестись в ее двери, поскуливая, как брошенный щенок. Чертова парность выкручивала жилы, требуя во что бы то ни стало завоевать расположение самочки. А может все же ошибка? Ведь Вера – человек, чистокровный, вдруг тут что-то другое? Но волк внутри мгновенно зарычал и ощерился – ему нужна была именно эта самка! «Серый, вот чего тебе не хватало? Почему – она?», – с раздражением подумал Роман, ощущая, что на этот раз него набросили поводок, с которого он больше не сорвется.

Великосольск – несмотря на громкое название, был маленький городишко, застрявший где-то между 19 веком и вкраплениями советского ампира. Унылая центральная площадь с обязательным памятником вождю мирового пролетариата, здание администрации и дом культуры – эдакий треугольник жизни для города и его жителей. Все остальное расползалось от ядра по сторонам, пытаясь скрыть прорехи в штукатурке нелепыми и вычурными вывесками магазинов.

– Вера, – негромко позвал он ее, – мы прибыли.

Она вздрогнула и резко повернула к нему настороженный взгляд.

– Что?

– Мы прибыли. Идеи есть, куда для начала?

– Я…, – она потерла лицо, прогоняя остатки сна, – не знаю, если честно. Давай может к соседке? Которая мне позвонила.

– Тогда руководи.

Старый двухэтажный дом каркасного типа, казался нахохлившимся. Он стыдливо прятал в бурьяне осыпавшуюся штукатурку, которая своим отсутствием обнажила деревянные ромбики остова, невесть как державшие этот карточный домик. Вера с грустью посмотрела на песочницу своего детства, лавочку у подъезда, пустовавшую из-за жары. Даже старое и покосившееся, оно не переставало быть родным, тем живым кусочком души, которое она спрятала за глухой броней холодности и отчуждения. Большой город научил как.

Неприятно резанула белая нашлепка с печатями на двери родной квартиры. Словно ножом, казенная бумажка отрезала ее от прошлого, всего что было ей дорого. Нахмурившись, чтобы сдержать горькие эмоции, Вера развернулась и направилась к другой двери. Коричневая, каждым сантиметром знакомая дерматиновая дверь, из которой они с сестрой таскали кнопки с широкими шляпками, открылась не сразу. Шаркающие стариковские шаги, потом изучение в глазок, сдержанное оханье – и вот она падает в объятья сухонькой старушки.

– Верочка! Приехала! – всхлипнула и радостно заохала баба Маня.

– Приехала, конечно. Как вы?

– Да что я? А это кто? – с любопытством опытного скамеечного физиогномиста, старушка оглядела попутчика, который отказался ждать в машине.

– Это Роман. Мой… друг.

– Здравствуйте. Я – группа поддержки. Будем вместе бороться с бюрократами, – обезоруживающе улыбнулся блондин.

– Ишь какой здоровый. С таким и впрямь можно в бой идти. Ой, да что ж вы на пороге? Пойдемте!

Соседка завела их в маленькую гостиную, с неизменным ковром на стене и хрусталем в серванте.

– Вы голодные с дороги? Али чайку?

– Баба Маня, у нас времени мало. Расскажите, что случилось?

– Да что? Почитай каждый день гулянки у Надьки были. Баба красивая, желающих много. Она Никитку ко мне закинет – и в разгул. А ежели тишина в квартире, так это она уехать могла на несколько дней.

– А как же вы?

– А что? Нам двоим много не надо. Да и ты денежку подкидывала – справлялись. Он на этом диване спал, вон и игрушка его. Помнишь – ты привозила с гостинцами, он только с ним засыпает.

Вера перевела взгляд на диван и грустно улыбнулась. Тогда, два года назад она долго готовилась, выбирала гостинцы. Этот бежевый медвежонок был куплен за необыкновенно мягкую шерстку и добрые глаза-пуговки. Надо же, как угадала с подарком.

– А как это случилось? С Надей?

– Она тогда мальчонку домой забрала. Говорила, что исправится, работу ищет. А потом слышу – крики, да такие страшенные. Не как с гулянки. Мы милицию вызвали. А когда открыли – там кровища всюду. Надька на кухне лежит, а Никитка под кроватью спрятался, – старушка не удержалась и тихонько заплакала. Вера подвинулась ближе и порывисто обняла одинокую женщину. Изо всех сил стискивая зубы, чтобы не зареветь самой. Она – сильная, она справится. Должна.

– Убийцу нашли? – глухо спросил Роман.

Старушка утерла нос платочком и торопливо закивала.

– Участковый наш, Степаныч, сказал, что задержали. Какой-то из бывших хахалей. Вроде она ему отворот-поворот дала, вот он и…

– А Никитка?

– Трясся он тогда весь, как осиновый лист. Не кричал даже, когда его опека забирала. А я ж ведь ходила туда! Думала гостинцев передам, а там как собаки злые. Не положено – и все! А мальчонка же один совсем остался, – старушка поднесла ко рту сухонький кулачок.

– Где эта опека? – Роман продолжил расспросы, видя, что Вера с силой сжала побелевшие губы, чтобы не скатиться в истерику.

– Туточки, через две улицы. На Виноградарской. Не доезжая поворот на рынок. Но там такие собаки…

– Ничего, на каждую свору волк найдется. Вер, хочешь я один съезжу? А ты тут побудешь? – он поднялся на ноги, торопясь действовать. Это гораздо лучше, чем смотреть на женские слезы.

– Что? Нет-нет, я с тобой. Я же родственница, со мной они должны поговорить, – она взяла себя в руки, отодвигая эмоции на второй план.

– Ой, Верочка, давай я соберу тебе с собой, чем Бог послал. У меня яблочки были, и блинчиков я с утра наделала, – старушка прытко подскочила и собралась рвануть на кухню.

– Баб Мань, нас сегодня наверняка никуда и не пустят. Зачем еде пропадать? Давайте я медвежонка возьму, может получится передать через воспитателей. Надеюсь, не откажут.

– Да как так-то? С пустыми руками, к ребенку… – старушка тяжко вздохнула, но покорно поплелась за гостями в коридор.

Обувшись, Вера потянулась к сумке, чтобы достать денег. Даже самые скромные похороны наверняка пробили дыру в бюджете сердобольной соседки. Но как ни удивительно, Роман ее опередил. Каким-то неуловимым движением он оказался впереди, почти закрыв широкой спиной обзор. Одной рукой закинул в карман старой кофты солидную пачку денег, одновременно что-то шепнув старушке на ухо. Та совсем по-девчоночьи прыснула и махнула на него сухонькой ладошкой.

– Ох, и волчара хитрый! Ну да ступай с Богом! Благодарствую.

Попрощавшись с соседкой, они снова сели в машину.

– Не стоило… – начала было Вера.

– Вер, я сделал то, что посчитал нужным. И захотел сделать. Деньги – это последнее, что я хотел бы с тобой обсуждать. Лучше подсказывай направление на Виноградарскую.

Прибыв по адресу, припарковались у старинного здания. Пока она возилась с ремнем безопасности, Роман успел обойти машину и галантно открыл дверь. После чего Вера была вынуждена ухватиться за протянутую ладонь. Брать его за руку не хотелось, Вера вообще не любила прикосновений посторонних людей. И была смущена его поступком с соседкой. Но демонстрировать неблагодарность в такой ситуации было бы апофеозом свинства. Кто из ее коллег или, не дай бог, бывших, молниеносно подорвался в тьмутаракань решать проблемы? Она исподволь ожидала, что его терпение вот-вот кончится и Роман высадит ее на ближайшей улице, устав играть в благородство. Но мажор, как ни удивительно, держался. Заставляя Веру приглядываться внимательнее.

Выскочив с его помощью из машины, она торопливо выдернула пальцы из мужской ладони. Роман чуть дернул уголком губ, но ничего не сказал. «Моя дикая!», – осклабился внутри волк, облизнувшись, – «Тем интереснее будет охота».

Опека действительно располагалась неподалеку, в когда-то красивом, двухэтажном здании дореволюционной постройки. Лепнина на потолках, ажурные кованные перила и облезлые двери с разнокалиберными ручками казались столкновением двух взаимоисключающих миров. Рома заметил адвоката неподалеку, но сделал незаметный знак рукой, чтоб пока не отсвечивал. Решил позволить Вере самой столкнуться с бюрократической машиной, чтобы потом аккуратно подтолкнуть к нужному для себя решению. Эх, давненько он не спускался на уровень простых клерков, будет забавно.

Внутри пришлось заглянуть в несколько кабинетов, чтобы выяснить нужный. Тот оказался в конце коридора на втором этаже. Вера изо всех сил стискивала сумку, чувствуя, что ее начинает потряхивать. Как пить дать их сейчас погонят за справками! В такие места заходить без папки с документами – смертный грех, за который распнут канцелярскими кнопками. Местные паучихи наверняка в подсобках вьют себе гнезда из справок, копий и подтверждений.

Когда вошли в нужную дверь, Вера едва не прыснула со смеху: сидевшая за столом крошечная женщина действительно была похожа на паучиху – мелкий барашек «химии», большие очки с толстыми линзами и ворох бумаг повсюду. Не хватало еще несколько пар лапок для перебирания бумажных сокровищ. Однако, несмотря на всю убогость обстановки, высокомерию в голосе могла бы позавидовать английская королева.

– Выйдите, у меня не приемные часы! Расписание – на двери! – рявкнула тетка, не поднимая головы.

Вера похолодела – ну вот и все. Если начало такое, то что будет дальше? Ее загоняют по этим этажам, требуя «а еще не хватает…». Она даже инстинктивно сделала шаг назад. Очевидно, что нужно ехать в гостиницу и обосновываться здесь надолго. Так – стоп! Никуда она не уйдет! Пауков перестала бояться еще в детстве.

Роман, словно почувствовав ее состояние, протянул руку и крепко сжал ладонь, поддерживая боевой настрой и вселяя уверенность. Это было так кстати, что она и не подумала, как несколько минут назад, вырывать пальцы и шарахаться. Вдвоем они точно одолеют эту кошелку. Подмигнув ей, Роман сделал пару шагов, привлекая внимание «паучихи», а потом улыбнулся ей такой обольстительной улыбкой, что даже у Веры перехватило дыхание. Подошел вплотную к столу и заговорил мягким, чуть рычащим голосом:

– Я все понимаю. Но очень рассчитываю на великодушие красивой женщины. Нам нужно узнать о ситуации с Никитой Мальцевым, его недавно забрали в детский дом. Очень рассчитываю на вашу помощь, – он склонился ниже, словно гипнотизируя онемевшую от такого напора тетку. Кажется, она даже не заметила крупную купюру, ловко нырнувшую под кипу бумаг. Таращилась сквозь очки на посетителя, а он с улыбкой позволял ей это делать, излучая почти осязаемые флюиды обаяния. Вера даже не смогла сдержать восхищенного вздоха – вот же змей-обольститель, даже старый сучок не остался равнодушен.

– Что? А… Мальцев… Да-да, – она суетливо завозилась в бумагах, периодически поднимая глаза, чтобы удостоверится, что ослепительный визитер не ушел, – вот, нашла. Мальцев. Четыре года. Изъят из квартиры после убийства матери…

Вера, вновь услышав страшные слова, которые не укладывались в голове, судорожно втянула воздух.

– Точно убийства?

– Милочка, у меня тут черным по белому. Сожитель зарезал в пьяной драке. А вы, собственно, кто? – «паучиха» язвительно поджала губы, словно только сейчас заметила присутствие кого-то еще.

– Я…

– Мы – родственники, – мягко вернул себе ее внимание Роман, – и хотим помочь мальчику.

– Да. Вот, собственно, и все. Мальчик помещен в детский дом, где сейчас и находится.

– Мы его заберем. Что для этого нужно?

– Хм… Вот перечень документов. Нужно собрать вот эти справки, они должны быть актуальны, следите за датами. Обязательные условия – семейное положение, постоянный доход и своя жилплощадь, в которой ребенок будет размещен с соблюдением необходимых условий.

Вера почувствовала, что каждое слово чиновницы вбивает в голову раскаленный штырь. Она пошатнулась и прислонилась спиной к двери, чтобы не упасть. У нее нет ничего из того, что требуется. А значит – Никита останется в детском доме. Неудачница! И почему все так сразу навалилось? Злые слезы выступили на глазах.

– Вера! – низкий голос вывел ее из ступора и заставил открыть глаза. Горячие пальцы сжали плечи, захотелось малодушно уткнуться лбом в эту голубую рубашку и разрыдаться от бессилия. Она с трудом удержала порыв, только ее слез не хватало на чужом плече и дорогущей ткани. – Вера, подожди меня за дверью. Прошу.

– Но…

– Иди. Я сейчас все решу.

Не в силах поднять на мужчину глаза, она молча кивнула и вышла в коридор. Из большого окна с деревянными рамами открывался вид на дворик с чахлыми деревцами. Вот от этой чахлости и затхлости она в свое время бежала. Верила, что добьется большего, выбьется в люди. И где итог? Почти сорок лет, а ей не доверят даже племянника, потому что она «не соответствует». Как унизительно! Неужели с ней, родным человеком, пусть и на съемной квартире, ребенку будет хуже, чем в детском доме? Нужно срочно что-то придумать.