Читать книгу: «Пока не запоёт Сирин», страница 3

Глава 3

Размеренный стук лошадиных копыт раздавался по увлажнённой туманом земле. Повязанная по ногам, я лежала на лошади, ощущая, как неспешный шаг лошади отдает набатом в тяжелую голову. Ноги и руки нещадно ныли, а пятая точка от монотонных скачков болела и просила помощи у собственной хозяйки. Увы, пока что помочь я ничем не могла. Я чувствовала каждую тряску, каждый ритмичный шаг животного, будто он отдавался в моих собственных костях.

Зловещий туман обвивал деревья. Мне казалось, что перед нами плавают призраки, молчаливо поглядывая на нас в ожидании.

Проведя языком по сухим губам, я отметила, что, судя по обезвоживанию и ноющим костям, едем мы долго. Украдкой, так, чтобы мой похититель не заметил, что я очнулась, я огляделась. Местность не была мне знакома – кругом высились крупные, высокие деревья и конца и края их вершинам не было. Вокруг нас клубился тяжелый густой туман, безмятежность которого разрезала шествием наша дружная четверка. Мрачные перекрикивания птиц в вышине и темнота, подкрадывающаяся из самых глубин незнакомого мне леса как бы подсказывали логичный исход моего маленького путешествия. Более того, всё это было мне неведомо. Я знала добрую деревню Навь, я знала тёплую деревню Навь. Знала всё, от кочки до лужиц у самого крайнего дома нашего села, во сколько восходит солнце и во сколько бабушка Тара начинает гнать своих гусей к другому дому. То, что окружало меня сейчас – было мне чуждо, и я ощущала досаду. Привычная, истертая временем почва под моими ногами была нагло выбита, и теперь я не понимала, что мне делать.

Шли мы долго. Смекнув, что снова темнеет, меня окатила волна ужаса, а неприятные догадки полезли в голову: возможно, мы шли день, возможно, два, и с учетом этого я понимала, что я была уже очень далеко от дома. Я вздрогнула, но, на удивление, не от нарастающего страха. Мне было холодно, и я чувствовала, как продрогла до самой последней косточки. На мои плечи был накинут тот самый алый плащ, щедро застегнутый на животе и груди. Хозяйка же плаща ехала чуть впереди, сосредоточенно высматривая путь.

Первой заговаривать я не решалась. Позади нас, в лесу, что-то зловеще прорычало.

– Успокойся, – холодно бросила незнакомка, похлопывая по шее своей кобылы. – Это просто ветер.

Я была не так в этом уверена, как моя похитительница.

– Ну ты и поспать, – недовольно цокнула незнакомка, и, сбавив темп, приблизилась ко мне. Теперь наши лошади сровнялись.

Я поднялась, помогая себе связанными руками. Удрученно переведя взгляд с чащи на невольную собеседницу, я кивнула головой в знак согласия, на что с боевой готовностью отреагировала пульсирующая боль в шее. Шикнув, я поводила головой в разные стороны, разминая затекшие кости, и только тогда удостоила ответом ту, кто, собственно, и был зачинателем этой невероятной поездки.

– Зачем? – прошептала я.

– Зачем? – переспросила незнакомка, – А ты бы со мной тогда пошла?

– Куда пошла? – непонимающе ответила вопросом на вопрос я, ощущая раздражение.

Незнакомка глянула на туман, сгущающийся за нами.

– Куда? – настойчиво повторила я.

Незнакомка, рассержено откинув свою длинную косу назад, прошептала:

– Тише! Я посчитала это лучшим решением, иначе бы ты отказалась! Что, скажешь, неправда? Да ты в своей скучной жизни повязла, как тростник на болоте, травки свои муравки собираешь, огород растишь, да у тебя даже друзей нет!

– Тебе какая разница, есть у меня друзья или нет? Чего пристала? – возмутилась я, дергая руками.

– Помощь твоя нужна!

– Какая к черту лесному помощь?! – бешено шептала я, не заметив, как узлы, сдерживающие мои руки и ноги, начали развязываться.

– Твоя, дура! Маленькое дело сделаем – и вернешься в Навь! Тьфу, ну и названьице для деревни! Живая же вроде! – раздраженно шептала незнакомка и, взмахнув рукой, окончательно скинула с меня путы.

Я со стоном начала растирать дрожащие руки и места, где была слишком тугая вязь.

– Всегда пожалуйста, – буркнула моя незваная собеседница и я, не успев ответить, услышала короткий рокот позади нас.

Нам это не понравилось. Переглянувшись, мы пришпорили коней и, переходя на бег, успели еще раз обменяться дружелюбными фразами, которые, если не явно, то хотя бы малую крупицу смогли сплотить нас как компаньонов. Крепко держась за поводья, кони несли нас по неровной тропинке, и мы старались вовремя уклоняться от раскидистых ветвей. Я слышала, как нечто массивное и тяжелое несётся за нами, явно не уступая в скорости, но оглянуться назад так и не посмела – довольно для меня потрясений на сегодня, да и будущую смерть встречать лицом к лицу не хотелось. Правда, лошади нас не подводили. Они неслись, ощущая всю опасность даже больше нас, не собираясь ни на секунду давать слабину. Моя же незнакомка, невольной узницей которой я стала, ранее крепко держась в седле, резко обернулась и зарядила искрящимся, небесно-голубым шариком в нашего преследователя. Судя по громкому воплю, она попала точно в цель, а значит, у нас был шанс оторваться, а то и вовсе сбежать.

– Уводи коня налево, сквозь чащу. Увидишь дом, там и оставайся. Я вернусь! – прокричала незнакомка и, развернув свою лошадь, помчалась на нашего преследователя.

Я, пискнув, сильнее сжала в руках поводья и пришпорила, уводя нас туда, куда и скомандовали. Пробираясь галопом через хлесткие ветви, я совсем потеряла счет времени и искренне жалела нашу двойку – неизвестно, сколько прилетело по лицу согнутой по пояс мне и сколько моему коню.

Вокруг нас стремительно темнело. Не знаю, сколько мы так неслись. Я потеряла счет времени, а пережитый стресс и разрастающийся кошмар не давали мне опомниться. Вслушиваясь в дыхание коня, его торопливый бег и звуки позади нас, я не заметила, как вдали завиднелся дом. Конечно, жилым его назвать было нельзя. Дерево потемнело, как понимаю, отсырело, покосившиеся балки и сломанные ступени намекали об отсутствии заботы своего хозяина. Наспех привязав коня к некогда бывшему опорой столбу, я птицей взлетела на крыльцо и вбежала в дом, захлопнув за собой дверь.

Сердце отплясывало танец. Я судорожно обернулась, стараясь обхватить своим взглядом все, что попадалось мне под руку. Перво-наперво я волновалась, что в доме всё же кто-то есть, ведь даже никому ненужное местечко может стать пристанищем для вечного покоя. Убедившись, что хотя бы здесь мне никто не угрожает, с неприятным удивлением отметила, что я совершенно не знаю, что мне делать дальше. Вполне возможно, что я уже слишком далеко от дома. В лесу, очевидно, бродит что-то свирепое и угрожающее всему живому. И я, научившаяся только определять целебные травы от очевидного яда, имеющая нескончаемый запас терпения ко всему, что меня раздражает и отсутствие планов на будущее, растерянно покосилась на закрытую наспех дверь, не зная, как поступить.

Интересно, что другая Я сделала бы на моём месте? Более смелая, более бойкая? Я нервно потерла замерзшие ноги. Из всевозможных вариантов на ум приходил самый очевидный – бежать! Бежать куда угодно, но подальше от воровки, которая явно была не в себе; бежать от лесных монстров, бежать! Домой, в тепло, в уют, туда, где нет никаких бед. И, к слову, подобной беготни тоже нет. Из неочевидного – дождаться незнакомку и припереть её к стенке, узнав, что происходит и зачем всё это было нужно. Конечно, больше всего хотелось рвануть обратно в Навь, но сомнения в собственном успехе одолевали больше, чем азарт от возможной удачи. Смогу ли я пройти обратно сквозь чащу совершенно одна? Я тяжело вздохнула. Ответ вырисовывался сам собой.

Хмыкнув собственным мыслям, я попыталась расчесать свои волосы, пропуская пряди среди пальцев. Когда то, что было у меня на голове, уже более-менее начало представлять из себя не просто гнездо для ворон, а уже хотя бы просто сомнительного качества волосы, я заплела, как могла, косичку, подвязав ленточкой, тоскливо поникшей на рукаве моего платья. Я вздохнула. После пережитого, сил волноваться и беспокоиться не осталось. К тому же незнакомка не вела себя так, будто желала мне смерти (конечно, кроме знаменательного удара по голове), а значит, опять же, возможно, наш диалог состоится, и я узнаю по какой причине мы все здесь сегодня собрались.

Но время шло. В лесу окончательно стемнело. Еще при сумерках, худо-бедно, но я смогла отыскать парочку огарков от свечей и тирки – более упрощенный вариант огнива, чудо придворных магов во дворе Императора. Маленькие деревяшки со специальным веществом, зажигающееся, если провести об сухое дерево или камень. То, что было даровано и передано во все крупные города, что значительно упростило жизнь селянам. Да и во многом нам стало легче, когда ко двору пришла магия. Нельзя сказать, что и чудовищ, неожиданно повылезавших из тёмных и дремучих мест наших земель мы ждали к столу, но что имеем, то имеем. Я задумалась. Мир, безусловно, изменился. И сейчас, зажигая тиркой то, что осталось от свечей, я бродила по комнатам небольшого дома, надеясь отыскать хоть что-то. От пережитого стресса есть не хотелось, но вполне вероятно, что совсем скоро голод хлынет, как снежная лавина. А может, я могла бы что-то найти и для самообороны. Правда, сомневаюсь, что забытый всеми десертный ножик смог бы помочь мне в борьбе за собственную жизнь.

Входная дверь неприятно скрипнула.

– Ждёшь? – послышалось мне и я, сжав в своей руке наспех схваченную ложку, напряженно пошла на зов.

Что я могла сделать этой ложкой – было непонятно, но нахождение хоть какого-то предмета в руке успокаивало.

Не двигаясь, всё также на входе стояла та, кто стала виновницей происходящего. Её руки были истерзаны, на лице кривой линией алел шрам. Я судорожно выдохнула. Весь её вид говорил о том, что передо мной стоит настоящая воительница, и с чем именно она воевала – знать всё еще не хотелось. Быть причиной её войны так же желания не возникало. В принципе хотелось убраться с её пути и больше никогда не встречаться.

– А куда мне еще деваться? – мрачно ответила я, крепче сжимая ложку. Руки мои были скрыты плащом.

Незнакомка чему-то ухмыльнулась, скинула с себя мешок, и, захлопнув дверь, прошла к старому пыльному столу, присаживаясь подле него на такой же стул. В танцующем пламени свечей выражение её лица казалось ещё более зловещим, чем при свете.

– Зачем? Я не понимаю. Мы явно не знакомы, – сипло начала я, даже не надеясь на вразумительный ответ.

Усталость, накопившаяся за день, накатывала волна за волной, и я начинала ощущать слабость в ногах.

Чужачка, вяло пожав плечами, словно переняв моё утомление, ответила:

– Ты бы не пошла. Уперлась бы, но не пошла, – незнакомка развела руками, – Я же наблюдала за тобой. Всего пару дней, но этого хватило, чтобы понять, какая ты. Ты бы не пошла, а ты, не поверишь, мне сейчас очень нужна!

Я нахмурилась. Вскрывшийся факт слежки был неприятен. Но, с другой стороны, это доказывало, что я хотя бы не стала подозрительной. Незнакомка достала флягу с водой и промыла раны.

– И чем же? Что случилось такого, что лучшим решением из всего было утащить меня Правь знает куда?

Собеседница, вскочив со стула, намеревалась было ответить, но её рот словно стянуло судорогой и, как бы она ни пыталась, но сказать ничего не смогла. Она прижала ладони к губам, пытаясь их разжать. Я испуганно отступила назад.

Спустя пару минут незнакомка, расслабленно поведя плечами, произнесла:

– Просто помоги мне в одном маленьком дельце. И всё.

На минуту я подумала, что всё, что со мной происходит – нереально. Что я и вовсе сплю, а может, потеряла сознание от полуденного пекла и всё это – мои собственные предсмертные фантазии, а сама я бьюсь в предсмертной агонии. Я сморщила нос. Да, интересная у меня агония. Не все мечтают, уходя за Калинов мост, о подобном путешествии. А значит, произошедшее было вполне реально, и я действительно стою в заброшенном доме в летнем платьице, готовая, если что, защищаться какой-то ложкой. Точно не сон. Подняв глаза на собеседницу, я со смущением отметила, что меня, со всей своей непристойностью, осматривают с головы до пят. Чтобы отвлечь её внимание, я неловко кашлянула и уточнила:

– И потом ты меня отпустишь?

Это какое-то сумасшествие. Незнакомка кивнула, но свое дело не оставила, рассматривая уже мои босые ноги. Цокнув собственным размышлениям, она покосилась на мешок и наши взгляды пересеклись.

– Отпущу тебя, когда всё это закончится. Тем более, – продолжила она, – От чего я тебя отвлекаю? От интересной, насыщенной всеми благами жизнью? От любимого мужа, детишек, невероятно интересной работы?

Издевательский тон собеседницы мне не понравился, и, намереваясь ей об этом сообщить, я открыла рот и сразу же его закрыла. В груди что-то неприятно кольнуло. Возможно, собеседница была права, но признаваться ей в этом не хотелось. И себе тоже.

– То есть, это было своеобразное «приглашение» в невероятное путешествие, путём вероломного насилия и грубиянства?

Незнакомка скрестила руки на груди.

– Хоть что-то в твоей жизни интересное произойдет, а ты и бесишься. Хоть бы спасибо сказала.

– Спасибо! – буркнула я и, неожиданно для себя, склонилась в язвительном поклоне.

Та же, не ожидавшая резкого ответа, изменилась в лице и опустила руки. С минуту спустя, она широко улыбнулась и произнесла:

– В тихом омуте черти водятся. Сработаемся. Я – Ядвига.

– Ядвига? – с интересом переспросила я, и, ощутив, как ноют изрядно продрогшие ноги, осела на стул, стоящий напротив моей собеседницы.

Та, кивнув, подтянула к себе мешок и принялась что-то искать, не вытаскивая из него вещей. В полумраке избушки отблеск медных пуговичек жилета новой знакомой завораживал, и я почувствовала, как окружающая нас тишина и танцующее пламя свечей меня убаюкивают. Изнурительный и терзающий день больше не давил, а в компании еще одного живого существа, пусть и явно не представляющего даже намек на безопасность, было удивительно комфортно. Ядвига, откинув свою светлую косу за спину, что-то напевала. Её спокойный и безмятежный вид напоминал мне котенка, который перебирал наворованные у хозяйки клубки пряжи, и я, подобрав под себя ноги, сложила руки на стол. Упершись подбородком в скрещенные руки, я положила голову, и, переводя взгляд на стену, туда, где между собой перешептывались тени, мыши и, быть может, старые деревянные обереги, заснула.

Спала я, по ощущениям, недолго. Распахнув глаза, я выпрямилась, ощущая, как меня потряхивает. Оглядевшись, я увидела Ядвигу, мирно посапывающую в углу комнаты на каких-то старых, темных покрывалах; закрытые ставнями окна, дверь, которую заранее подперли комодом и лампадку с большой горящей в ней свечой. Судя по тягучей темноте, нас всё еще укрывала ночь, и я действительно уснула под тихое пение Ядвиги. Или она меня усыпила? В последнее верить не хотелось. Аккуратно потянувшись, я скинула с себя заботливо накинутый плащ и встала, ощущая, что мне, на удивление, тепло. В доме действительно было тепло, но малейший намек на разожженный костер пал под натиском темноты. Наверное, это происки Ядвиги и, решив разузнать всё по утру, я прокралась к двери. Хотелось свежего воздуха. Приподняв комод за край, я слегка сдвинула его в сторону, так, чтобы его ножки не протащились по полу и не разбудили Ядвигу. Приоткрыв дверь и протиснувшись на крыльцо, я потянула за собой ручку двери, закрывая её обратно. Вздохнув, я остановилась и попыталась всмотреться в темноту леса, туда, откуда, как мне казалось, мы пришли.

Меня окружала поглощающая тишина. Пару раз я шаркнула ногой, чтобы убедиться, что я не растворилась во мраке и всё еще существую. Темнота молчала, но на мой звук что-то откликнулось, и на траву перед домом опустилось что-то тяжелое, подминая под собой цветы. Дрогнув то ли от холода, то ли от интереса, я шагнула вперед, и, убедившись, что ничего впереди себя не вижу –замерла. Наверное, мне просто показалось.

Свежий, немного морозный воздух холодными, но ласковыми прикосновениями пробирался под одежду. Вдохнув полной грудью, я ощутила, какой странной и удивительно приятной может быть ночь в незнакомом для меня месте. Высокие ели спали, а острый полумесяц, развалившись как хозяин, заливал своим светом их верхушки и крышу нашего временного пристанища. Островок света падал и на траву у дома, создавая лунную дорожку. Не чувствуя страха, я спустилась с крыльца, неуверенно прошла дальше и задрала голову, рассматривая холодные, мерцающие звёзды. Сердце сжалось от переполняемого меня восторга. Это место, причина, по которой я здесь оказалась, были ничем перед молчаливым лесом, еженочной луной и её красавиц-подруг. Всё здесь было так, как и всегда, как было вчера, как будет завтра. И это немного успокаивало. В душе разливалось непонятное ощущение. Я присела на траву, проваливаясь в воспоминания.

Я всегда любила тихие вечера на крыльце нашего маленького дома. Тёплый свет лампы пробивался через старую занавеску, а тётушка Астрид сидела в своём любимом кресле, плетённом из лозы. В руках у неё был клубок шерсти, и ловкие пальцы быстро двигались, словно не замечая времени.

– Знаешь, Верена, – сказала Астрид однажды, когда закат только начинал окрашивать небо в багряные тона, – в жизни всё, как этот узор. Сначала кажется, что в нём хаос, но потом видишь, как каждая петля ложится на своё место. Главное – не торопиться.

Я сидела на ступеньках, обхватив колени руками, и наблюдала, как последние лучи солнца освещают алые пряди волос тётушки. В её голосе всегда было нечто особенное – мягкое, но твёрдое, как корни деревьев, которые цепляются за землю, несмотря ни на что.

– А если вдруг петля рвётся? – спросила я, разглядывая неровности на старой вязаной скатерти, лежащей у её ног.

Астрид усмехнулась и подняла на меня спокойный взгляд.

– Тогда её нужно починить, девочка. Иногда узор становится даже красивее после этого. Главное – не бросать начатое.

В тот момент я поняла, что тётушка говорила не только о вязании. Позже, в тишине, она часто вспоминала этот разговор, особенно когда жизнь начинала походить на клубок спутанных нитей, где начало и конец казались потерянными.

Я вздохнула. Наверное, Ива уже заметила мою пропажу и доложила Астрид. Надеюсь, она не переживает за меня. А может, подглядывает за мной в блюдечко, пока крутится по нему наливное яблочко.

Вскинув голову к небу, я заметила, как ветер, путешествуя между верхушек елей, перешептывается о чём-то своём. Луна заигрывающее подмигивала, а темнота обволакивала. Поежившись от холода, я повернулась к дому, намереваясь так же тихо прокрасться внутрь. Ветерок, мягким порывом, толкнул меня в спину, слегка растрепав выбившиеся из косы пряди и я улыбнулась.

В доме было тихо. Ядвига всё так же мирно посапывала в углу. Я вернулась на прежнее место, укуталась в плащ и откинулась на спинку стула, засыпая под пляшущий огонёк в лампадке. Мне стало немного спокойнее, пусть всего на пару часов.

Соскальзывая в сон, я даже не догадывалась о том, что этой ночью я так и не заметила два зажжённых золотистых огонька глаз, столь увлечённо наблюдающих за мной из глубины чащи.

Глава 4

Туманное утро преподнесло нам спокойствие и подозрительно тихую округу. Ядвига проснулась первой, и, толкнув меня в плечо, разбудила меня, оповещая о готовности завтрака. Конечно, если так его можно было назвать. Неторопливо жуя хлеб с медом, я вновь разглядывала убранство дома, невольно ставшего для нас пристанищем на одну ночь. Думается мне, хозяева покинули его недавно, ведь пыль осела не толстым слоем и нет-нет, да и проглядывалась аккуратность и любовь к дому ранее живущих тут людей: вся домашняя утварь стояла на своих местах, разрисованные блюдца с ромашками бережно восседали на небольшом кухонном столике, недалеко от раковины. Чашки, пара котелков, столовые приборы – всё находилось на своих местах, так, словно хозяева совсем скоро должны были возвратиться в свою избушку, но увы, покосившееся от времени крыльцо намекало об обратном. С потолка же свисали обереги от злых духов – небольшие куколки, связанные из темного льна, маленькие подковы и один гвоздь, повязанный красной нитью в дополнение. Проход во вторую комнату был перекрыт покосившейся дверью и заглядывать туда интереса не было. Да и казалось мне, Ядвига уж точно перед сном перепроверила каждый уголок, ведь то, что может оказаться сюрпризом днем, ночью могло предстать неблагоприятной вестью.

– Ну что, – сухо проговорила моя новая знакомая, и я перевела свое внимание на неё, – Готова отправиться в дорогу?

Я отрицательно помотала головой. Ядвига, неодобрительно сжав губы, кивнула головой и продолжила:

– Придётся. Пойми, Верена, ты и только ты…

– Я ведь не представлялась! – возмущенно перебила я её.

– Издержки преследования, – уныло развела руками Ядвига, – Верена, теперь к делу: мне очень надо найти твоего отца.

Моргнув, я удивленно помотала головой.

– Но я понятия не имею, где мне его искать!

Я была крайне удивлена. Я ожидала, что меня попросят сделать что угодно, возможно, помочь с травами, но никак не найти собственного родителя. Да и зачем это ей? Неужто она моя дальняя родственница и именно поэтому ей было так важно с ним встретиться? Вопросы роились один за другим, и я уже их мало отличала. Хотелось кричать.

– Я знаю. Но у тебя есть то, что поможет мне его отыскать.

Удивление сменилось отчаянием, и я скептически окинула себя взглядом.

– У меня? – я всплеснула руками, – Может, тебе стоило сообщить мне об этом немного ранее, дабы обыскать весь дом? Или у тебя хобби такое, говорить о нужных вещах тогда, когда за ними надо возвращаться сквозь три леса и три поля? Наверное, ты не знаешь, но, чтобы двигаться вперёд, надо о чем-то думать заранее!

Ядвига закатила глаза и, не намереваясь что-либо объяснять, резко подскочила из-за стола. Я попыталась было отпрянуть, но Ядвига цепкой хваткой подтянула меня к себе за запястье и царапнула длинным ногтем по внутренней стороне ладони. Ойкнув, я ожидала увидеть кровь, сочащуюся из ладони, но вместо этого тонкой алой нитью заструилось легкое искрящееся кружево, ленточкой устремляясь за пределы комнаты и дома. Ахнув, я отстранилась от стола, с изумлением подмечая, как тонка и изящна нить. Пару раз проведя второй рукой сквозь неё, мне подумалось, что было бы здорово пройтись по себе вехоткой.

– Если очень постараться, родовая нить проявится и приведет тебя к нужному человеку. Конечно, если связь не была разорвана навечно или родственник не канул в лету, – спокойно разъяснила Ядвига.

От пояснений невольной спутницы легче не становилось. И понятнее тоже. Если всё так просто, почему же тогда все желающие не ищут своих родных подобным способом? Ладошку коготком чиркнул и пожалуйста, ищи свищи себе столько, сколько влезет. Я с сомнением перевела взгляд со струящейся из избы нити на руки Ядвиги, подмечая, какими изящными были её пальцы, вытатуированные в неизвестные мне символы. Пазл понемногу складывался. Интересно, кто она? Ведьма? А раз ведьма, неужто наколдовать себе всякого не может? Вон, некоторые и на ступах летают и ничего… Я оглядела лицо Ядвиги. Жуткий шрам, полученный вчера, уже практически зажил.

– И что, получается, эта ниточка приведет нас к… моему родному отцу? Ну, настоящему?

Ядвига хищно улыбнулась.

– Ну причинно-следственная связь присутствует, уже есть с чем работать.

От переизбытка полученного сарказма я фыркнула и, тряхнув ладонью, словно это помогло избавиться от нити, потянулась за недоеденным хлебом. Собеседница, медленно моргнув, вновь закатила глаза и, дотронувшись до моей руки, скрыла свечение.

– Тебе что, совсем не интересно?

Пожав плечами, я пробурчала:

– Мне интересен не отец, а причина поиска.

Невольная воровка моего бренного тела и, собственно, меня, откинулась на спинку стула и, не спеша с ответом, внимательно меня осмотрела. Неловкости не ощущалось, но каверзные вопросы роились, и, чтобы удержаться от допроса, я поерзала на стуле, переключая свое внимание на убранство дома. Еще один час здесь – и я запомню каждую деталь. Хоть картину по памяти пиши.

– Он может помочь мне в одном дельце.

– О, еще одно дельце? – усмехнулась я.

– Еще одно дельце, – недовольно подтвердила Ядвига, – не могу рассказать нюансы, но без него и тебя пропадет всё пропадом, а потому, твоя помощь бесценна. Да и послушай: неужели о такой жизни ты мечтала? Окраина Империи, да о тебе тут и муха не узнает, никто добрым словом не помянет! А здесь такой шанс: и мир повидать, и с отцом встретиться. О родне своей узнаешь, в конце-то концов…

Передернув плечами, я повернулась к раковине, рассматривая ножки кухонной тумбы.

– Послушай, никто не заставляет тебя после нашего дела тащиться со мной на край света, я верну тебя в твою Навь и потом делай со своей жизнью всё, что захочешь. Даю Слово!

Я помассировала виски.

– И долго это всё… займет времени?

– Куда-то опаздываем? На базаре огурцы свежие завезли, а ты ни сном, ни духом?

Я хихикнула и осеклась. Ядвига удовлетворенно расплылась в улыбке, сотрясая кулаком воздух.

– Ну вот видишь, ты и сама всё понимаешь! – с энтузиазмом воскликнула та, и я скрестила руки.

– Это всё просто ужасно и нереально. Неужели нельзя было поговорить со мной по-человечески?

Ядвига мотнула головой.

– По-человечески не получилось бы.

И действительно, на секунду я подметила, как в глазах собеседницы промелькнули бесноватые огоньки. Я приосанилась и посмотрела на неё по-новому. Мне казалось, что Ядвига выглядит совсем как обычный человек, но сейчас, именно сейчас, после всех волшебных пасов руками, я увидела в ней что-то хищное и по-настоящему опасное. Скулы блондинистой зазнобы были заострены, глаза – сосредоточены и не по-человечески ярки. На шее, за ушами виднелись те же символы, что и на руках. А сами движения были словно… Наши взгляды встретились, и я заметила, как её глаза потемнели. Мне думалось, что Ядвиге не составит и труда одним движением руки перерезать мне горло собственными когтями. Я судорожно вздохнула. Занятно, меня либо в лесу сожрут, либо напарница закопает под многовековой елью. Ни то, ни другое меня конечно же не прельщало.

– Послушай, тут до деревушки ближайшей рукой подать. Новый комплект одежды возьмем, всё необходимое в дорогу. А дальше по курсу, – она кивнула головой в сторону моей левой ладони, намекая на нить.

Я колебалась. Ощущение неизведанного рвало и метало, и я не понимала, что именно сейчас чувствую и чего хочу. Всю свою недолгую жизнь я провела в Нави, в глубоком, тёплом сне, где всё знакомо до боли, а сейчас что? Хочу ли я узнать что-то новое, увидеть, будет ли мне это близко? А если я разочаруюсь?

В своей груди я ощущала тяжелый камень, который не давал мне сделать выбор. Я не могла его поднять, перетащить, сдвинуть. Стены избы давили, а от ожидающего взгляда Ядвиги становилось душно – и я все больше и больше падала в вихрь перекрывающих меня эмоций, чувство страха перекрывалось любопытством, и принять решение становилось всё труднее – я не могла понять, что во мне истинно, а что нет. И как-то глупо, да и по-детски ощущалось желание вскочить, да броситься на встречу новому, и уже неважно, что ждет впереди – пойти наперекор собственным убеждениям и идеям.

Я слабо улыбнулась. Возможно, конечно, если я только одним глазком…

Ядвига радостно хлопнула в ладоши.

– Я вижу блеск азарта в твоих глазах!

– Это не азарт, а ощущение безысходности, – с тяжелым вздохом протянула я, принимая из рук невольной попутчицы старый потрепанный плащ, но гораздо теплее, чем прошлый, а значит, выполняющим свою главную функцию. Моей же главной функцией на ближайшее время было не умереть раньше срока.

– Всё будет в порядке, – приветливо улыбнулась собеседница, и, закинув уже собранный мешок на плечо, продолжила, – И, зови меня Ядой. Так тебе, думаю, будет проще.

Кивнув в ответ, я встала из-за стола, встряхнула плащ и надела, поправляя на себе одежду. Пусть на улице и главенствовало лето, но по утрам и ночам всё так же было прохладно. Да и рукой можно было подать до осени – через несколько недель золотая красавица уже вступала в свои законные права. Всё еще ощущая смятение от не до конца принятого решения, я оглянулась, будто ища правды и каких-то подсказок от судьбы в нашем временном пристанище, но никаких намеков от Богов не было, а значит, волей-неволей нужно было двигаться дальше. Я решила, что если что, то я просто развернусь и вернусь в деревню обратно. Возможная мысль о капитуляции успокаивала.

Из покосившейся избушки мы вышли практически сразу, не тратя времени на препинания, обсуждения стратегии и не особо интересной мне темы – кто же мой отец. Я чувствовала, что Яда знает намного больше, чем говорит, а еще знала, что мне, отчего-то, совсем не хочется искать отца. Кто он для меня? Всевозможные причины и мотивы я перебрала в подростковые года, а сейчас… Как будто мне это попусту не интересно. Но чем же он так важен и ценен? У всех ли есть такая нить? Как же много вопросов и как много вопросов к самой себе! И даже не знаю, что хуже – спрашивать у мира или у себя. У кого больше ответов?

Взяв лошадей за поводья, мы побрели к первой намеченной нами цели. Тонкая алая нить вела за собой, пританцовывая и извиваясь в воздухе. Ощущения были странные.

С каждым шагом я ощущала, как голова становится все тяжелее и тяжелее. Обдумывать одни и те же вопросы становилось невыносимо, и я решила хотя бы на минуточку, но выбросить все из головы и попробовать насладиться тем, что меня окружает. Не считая попутчицы, которая меня своровала и повязала по рукам и ногам, а еще, кажется, имевшая дьявольские силы. Так же, конечно, не считая того, кто гнался за нами в вечерних сумерках, а ещё пророческие слова Ивы. И ещё, буквально…

– Я буквально слышу, как ты думаешь, – пробормотала Яда.

Я кинула на неё быстрый взгляд.

– Всего лишь обдумываю нашу дорогу, – ответила я, не замедляя свой шаг.

– У тебя такое лицо, будто ты планируешь захват Империи, не меньше.

Я насупилась. Пройдя в молчании еще немного, я не выдержала и спросила:

– Кто он?

Мне казалось, что Ядвига сразу поняла, о ком я. Она, перешагивая через мелкие валуны, бросила на меня изучающий взгляд, словно принимала решение, стоит ли мне довериться.

– Полководец. Матёрый такой полководец. У него есть то, что может мне помочь, поэтому мы…

– Нет, – я отмахнулась, – Я имею в виду, кто он? Какой он?

– Не тот, кем кажется, – туманно ответила Яда, и я отметила её беглый взгляд.

Сегодня этот вопрос больше не поднимался.

Шли мы долго. Лес менялся: от тяжелых, раскидистых елей, густо соседствующих с друг другом, виднелись березовые чащи. Вытоптанных тропинок не было и поэтому нам приходилось ступать аккуратно, огибать ветви и вести за собой лошадей. Зорька и Лика шли за нами без энтузиазма, но и желание протащить нас по земле у них отсутствовало. Изредка мы останавливались на привал и в такие моменты я наслаждалась кормлением лошадей – Зорька забавно морщила нос, когда с аппетитом хрумкала яблоком, а Лика степенно, избирательно выбирала и жевала морковь, изредка поглядывая на мои руки в поисках чего-то более интересного – например, сахара. С Ядвигой мы не разговаривали, а если и приходилось, то фразы были скупые, ничем не примечательные. Словно и я, и она устали от пережитого дня, и нам обеим стоило обдумать последующие дни. Конечно, я совру, если скажу, что не поглядывала на неё, не следила за жестами и движениями. Ядвига обладала странной притягательностью, а её кожа и вовсе, изредка, но всё же словно светилась изнутри. Глаза то светлели, то тускнели, но оставались самыми яркими из всех, что я встречала на своем пути. Обладала она и какой-то своеобразной грациозностью, всё её движения были плавными, выточенными, стремительными, и я всё больше убеждалась, что Ядвига была существом инфернальным. Спрашивать не хотелось. Не то чтобы я боялась ответа. Мне казалось, что именно эта часть истории должна была остаться при ней, ведь я видела, как вечерами Ядвиге становилось дурно, и отчего-то я понимала, что это никак не связано с нашим путешествием. Надеюсь, если она захочет, то поделится собственными переживаниями.