Читать книгу: «Эффект Бабочки», страница 5

Нигилистке

Это даже не назойливая муха,

Не простуда, не обморок и не наказание,

Не нокдаун, а вязкая оплеуха,

Вот только не пойму, за что в назидание.

Ощущения, как надул в штаны:

Одновременно тепло, но ужасно неловко,

Осточертели с тобою сны,

Но просыпаться, как ломка.

Я не Дрезден, что враз выгорел заживо,

Но, если без приукраса:

Медленно и тягуче день ото дня режут наживо,

Как под Верденом мололи людей мясо.

Может, всё это газовая гангрена,

Под кисло-сладким соусом ила,

Но приятно, что со дна рутины и тлена

Мутной тобой меня возмутили.

Лучше побыстрее провести ампутацию

Серебристым крылом самолёта,

Обрубок оставив в знак агитации -

Кандалами рабского гнета.

Срочно! –  Аэроэвакуация.

Пришлю селфи тебе по прилету.

23/06/2017

ВИЧ.

HIV

. Лето

Покрытый мхом, зелёным ковром, спальный район.

Хрущевки.

Морозит, слабость, заходит в дом врач, сует мне в лицо.

Издёвку.

ХИВ плюс, теперь все, как морозным днём. Солнце.

Чудесно.

Пишу тебе – "Бай-бай, ты – молодец. С тобой было так.

Интересно."

Спустился в сумрак ночной тиши, деревья, мох, свечу.

Телефоном.

Хоть строчку нелепо, но все же черкни. Себя сырым волочу.

Районом.

И вот ты нежданно пришла, боюсь тянуть к тебе.

Плети.

Мимо барака идём, чуть дыша. Оттуда гитара, Цой.

"Я жду ответа".

Ты ушла невзначай, истуканом стою, возле ржавой коробки.

Помойки.

Заметил кипу школьных тетрадок в пожухлой рябой.

Клеёнке.

Достал, развернул, читаю слегка – "Как я провёл это.

Лето":

Жара, вечером в сельский клуб. Танцы. "Руки вверх".

Дискотека.

Лес, велосипед, собаки, огород, речка.

Рыбалка.

Приятно читать, когда в душе мусор, горящая.

Свалка.

Впереди не сельским путём: Ярко, Весело.

Дети.

Жизнь нелепа, будто всё лето просидел.

В интернете.

Растекусь, как в жару пломбир, ярко: магмой.

Базальтом.

И бездомный кот, меня шершаво слижи.

С асфальта.

25.04.2017

После Поцелуя

Раздавило на дне Марианской впадины,

Рассыпало солью по высохшему озеру,

Возвысило до Джомолунгмы громадины,

Сбросило в карстову червоточину,

Пустило мыслями побираться по миру,

Мести лепестками роз площади,

И если это вот так всерьёз, Господи,

Неисповедимы пути в твоей проповеди:

Я пена и пот загнанной до смерти лошади,

Пенье смычка и крик утренний иволги.

Я – просящий клея, башмак ношенный,

Содом и Гоморра накануне тьмы и гибели.

Будни  через себя пропуская серые,

Сорняком упал в траву скошенный,

Опутанный проволокой  колючей – нервами.

Мой дом в Сайлент Хилл – самый страшный, заброшенный.

Жизнь – это насмешка над римской Минервою

Закованного на перекрестке Судьбой-стервою.

Замела пурга меня уже  заиндевелого,

Тебе, как и обещал, всегда – верного…

07.04.2017