Не верь зеркалам

3

Телецентр слепил стеклами, как квадратный айсберг.

Ассистент в мятой футболке встретил Варвару в бюро пропусков, лениво кивнул и позволил следовать за ним. Он прошел по коридору, выкрашенному голубой краской, как в бассейне, и распахнул пластиковую дверь. Комнату заполняли два парикмахерских кресла. Вокруг зеркал горели лампочки, слепя белым светом. Хозяйка гримерной, стройная девица с ярким макияжем и в коротком платье, оценила Варвару. И дежурно улыбнулась.

– Кася, эфир через пятнадцать минут, отведу сразу в студию, – сказал ассистент и сообщил в рацию: – Третий гость на гриме.

– Толик, дверь не закрывай, умираю от жары, – проворковала гримерша Кася. Будто заигрывала.

Толик буркнул в рацию и вышел, оставив дверь нараспашку.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала Кася так, как просят выйти вон.

Телевидение встретило неласково. Варваре захотелось сказать ему «прощай навсегда». Она залезла на кресло и прислонилась к спинке, горячей как печка.

– Первый раз на телевидении? – спросила Кася, накидывая на Варвару черный фартук и затягивая на шее так, что перехватило дыхание.

– Надеюсь, последний, – ответила Варвара, ослабляя удавку.

– Волнуетесь?

– Нет.

– У нас многие волнуются первый раз, прямо дрожат.

– Пусть ведущая дрожит, – ответила Варвара и увидела в зеркале, как подведенные бровки Каси полезли вверх.

– А вы кто? – спросила она без жеманства.

Ответить Варвара могла разнообразно. Но предпочла самое простое:

– Блогер.

– О, как интересно. О чем блог?

– История косметики и парфюмерии.

– Здорово! Я на вас подпишусь.

– Спасибо. Может, начнем?

– Конечно! Отдыхайте! – проворковала Кася. – Немного тонального крема, и все будет чудесно.

Варвара закрыла глаза. Под синтетическим покрывалом стояло лето в Средней Азии. Только чай не предлагали. Кася шуршала над лицом. Варваре было все равно. Лишь бы скорее.

– Ну вот и готово!

Варвара глянула в зеркало. В отражении на нее смотрела красота необыкновенная.

– Нравится? – спросила Кася, нарываясь на комплимент.

– Так надо для съемки? – спросила Варвара, чтобы не сказать, что думает о размалеванной кукле.

– Стильный мейк-ап, вас молодит…

Гримерше повезло, что явился ассистент Толик и повел гостью в студию.

Декорация дневного ток-шоу изображала интерьер дачи обычного россиянина с окнами во всю стену, тропическим садом и бассейном. Ника Терентьева сидела в плетеном кресле и листала сценарий. Вокруг нее хлопотали гримерша с кисточкой и парикмахерша с расческой. Напротив стояли три софы без спинки. Две занимали участницы передачи. Толик указал на свободный пуфик у края декорации. Варвара послушно села. Подошел техник, попросил выключить смартфон на время эфира, стал прилаживать на блузку микрофон-петличку. Варвара глянула, с кем предстоит лететь в прямом эфире.

Ближе к ней сидела девушка не старше тридцати, с волевым лицом, одетая в деловой костюм дорогого бренда. Третья участница была покрыта кристаллами, как бутерброд икрой. Варвара сразу поверила, что на руках, на шее и в ушах у нее настоящие брильянты. Девушка несла на лице груз косметики, расширенные скальпелем хирурга глаза и пышные губы в форме утиного клюва. Удобно ловить мальков в пруду.

Невольно Варвара сравнила себя с блестящим обществом. На их фоне она казалась Золушкой, которую обманула фея-крестная. Как минимум с платьем. Второпях Варвара схватила из шкафа первое попавшееся, чтобы не было жарко. Все равно выбирать не из чего.

– Это кто такая?

– Блогер, – ответил голос с небес.

«Режиссер прямого эфира» – поняла Варвара, и подумала: вот отличный повод встать и уйти.

– Что она тут делает?

– Оперативная замена. Наша звезда извинилась, что не может быть. Вчера вечером.

– Добронина ковид подцепила?

– Говорит, неотложные дела. У новой гостьи блог по истории косметики.

– Искать надо лучше! – недовольно заявила Терентьева. – Все, пошли с чем есть.

С площадки исчезли гримерша и парикмахерша, наступила тишина. Загорелась красная табличка «Эфир». Ника Терентьева превратилась в очаровательное создание. Ту самую ведущую, которую так обожают домохозяйки, что забывают про кипящий суп. Она улыбалась столь искренно, что хотелось ответить тем же. Иные желания одолевали Варвару.

Ника Терентьева объявила тему передачи: красота. И начала знакомить с гостями студии. Катя Бобчик, или Утка-губастик, как Варвара назвала королеву брильянтов, была представлена страстной поклонницей эстетической хирургии и других пыток красоты. Вторая гостья, Светлана Микова, оказалась представителем косметической фирмы. Черед дошел до Варвары. Ведущая замялась и сообщила, что у них в гостях известный блогер. Такой известный, что не знала имени. А режиссер не успел подсказать.

Варвара решила не веселить скучающих телезрительниц уходом из студии. А ведь можно было взбодрить прямой эфир. Ролик разошелся бы по интернету.

Не зная, что опасность миновала, передача потекла по сценарию. Мадам Бобчик рассказывала, какие муки и радости вытерпела в клиниках, включая втыкание золотых нитей в щеки. Мало ей было драгоценностей снаружи, хотелось внутрь. Варвара слушала и молчала.

Настал черед госпожи Миковой. Ведущая проявила большой интерес к продукции фирмы. Призналась, что давно пользуется их кремами, лосьонами и прочей гадостью в красивой упаковке. Микова расхваливала товар, Терентьева убеждала, что эта косметика сохраняет ее красоту.

Варвара опять молчала. Во-первых, ее никто не спрашивал. Хуже было другое: передача оказалась скрытой рекламой косметического бренда. Обман доверчивых телезрителей.

– Ну и, наконец, наша юная гостья, – Терентьева услышала подсказку в скрытом наушнике. – Варвара, у вас блог по истории парфюмерии и косметики.

– Да, – ответила блогер, не узнавая собственного голоса.

– Наверное, популярный?

– Маленький блог, о котором никто не знает.

Терентьева растянула улыбку. Чуть грим не потрескался.

– Какая скромность. Скажите, Варвара, были в истории средства, которые можно назвать чудодейственными помощниками красоты?

Что тут скажешь?

Варвара готовилась повеселить телезрителей историческими байками. Например, как Помпея, жена императора Нерона, принимала ванны из ослиного молока и земляничного сока. Как графиня Батори купалась в крови крестьянок, чтобы сохранить красоту. Как парфюмер Удард ввел в обращение «Венгерскую воду», рецепт которой якобы подарил королеве Елизавете Венгерской ангел. Как Изабелла Баварская отмокала в отваре из трав и мокрицы. Как Катерина Медичи стала использовать ночные перчатки с кремом. Как Маргарита Наваррская спала в целебной маске, чем наводила ужас на короля Генриха IV, ее мужа. Как итальянки в XVI веке красили волосы и лица желтой краской, чтобы быть солнечными, а проповедник Бертольд проклинал их за это и грозил, что они будут ввергнуты в геенну огненную. Как испанский идеал красоты был сформулирован в десяти «тройных» правилах в трактате «Vies des dames galantes»^[3]. Как был изобретен кольдкрем. Как женщины втирали в кожу свинцовые белила и ртуть, чтобы сохранить красоту.

Рассказать Варвара могла. Только кому нужна скучная история? Тут телевидение, давайте нам шоу. Будет вам шоу.

– Такие средства были, – ответила Варвара.

– Очень интересно, – сказала Терентьева. – Знаете эти рецепты?

– Один знаю.

– Что же это за рецепт?

– Называется «эссенция Венеры». Помогает сохранять красоту неограниченное количество лет, – сказала Варвара, как настоящий эксперт по магии и колдовству. – Я им пользуюсь.

– Вы пользуетесь этим средством? – искренно спросила ведущая. – Вы же молодая девушка, вам не больше двадцати пяти.

– Спасибо за комплимент. Мне восемьдесят пять лет…

Утка-Губастик издала возглас, будто рыбкой подавилась. Представитель фирмы уставилась на Варвару, словно только что заметила. Терентьева выпучила глаза. Пора было довершать победу.

– Выгляжу так потому, что много лет пользуюсь «эссенцией Венеры», – сообщила Варвара. – Фамильный рецепт, очень древний, семнадцатого века, состав сказать не могу.

– Как интересно, – выжала Терентьева и опомнилась: – Жаль, что наш эфир подошел к концу…

Варвара сдернула петличку и ушла из студии. На ходу стерла влажной салфеткой грим. Сердиться не на кого. Сама виновата. На телевидение больше ни ногой.

На улице она включила смартфон.

Налетел шквал. Позвонил брат Борис и спросил: когда сестра-старушка собирается в Пенсионный фонд? Позвонила Марта и обиделась, что лучшая подруга скрывала от нее чудесное средство. Позвонила Ингрид и потребовала срочно налить пол-литровую банку эссенции. Друзья и знакомые слали сообщения всех видов: от глупых до идиотских. Варвара не подозревала, что столько народу смотрит дневной эфир. А ведь клянутся, что телик давно выключили и замок повесили. И вот правда вылезла наружу. Шутка в прямом эфире имела ошеломительный успех.

Отвечать Варвара не стала. Пусть веселятся.

Раздался звонок, который нельзя было игнорировать.

– Слушаю вас, – сухо сказала она.

– Здравствуйте, Варвара Георгиевна. Уже выкинули мой номер из списка контактов?

– Что вы, капитан. Не ожидала снова вас услышать.

– Ничего, я привык. Вы сейчас не заняты?

– Не занята. И даже не под подпиской о невыезде.

– Это не ваша заслуга, а наша недоработка… Не волнуйтесь, Варвара Георгиевна, у меня к вам исключительно дружеская просьба.

Варвара не помнила, чтобы с капитаном Следственного комитета Половцом у нее была дружба. Скорее наоборот. Неужели Половец смотрел эфир и хочет получить рецепт волшебного средства?

– Чем могу помочь?

– Как приятно с вами иметь дело, – сказал Половец. Варвара не могла ответить тем же. – Нужна ваша помощь как эксперта. Можете подъехать на Невский?

– Прямо сейчас?

– Чем скорее, тем лучше. Так я могу на вас рассчитывать?

Просьба капитана Половца была не из тех, которые можно игнорировать. Варвара обещала приехать.

4

Отель выходил на Невский проспект классическим фасадом. Заведение открыли при императоре Александре III, да так и не смогли закрыть. Отель выжил в революцию, уцелел при советской власти, а теперь обрел международный шик и пять звезд. Под широким кованым козырьком стояли двое мужчин в неприметных костюмах. Опытный глаз опознал в них сотрудников правоохранительных органов. Глядя в окно такси, Варвара подумала, что служба накладывает отпечаток. И как они в банды внедряются?

Капитан Половец был ей слишком хорошо знаком. А вот его напарник вызвал интерес. Молодой человек, Варвара дала ему меньше тридцати, отличался простой красотой, которая для мужчины в самый раз. Не больше и не меньше. Варваре показалось, что смущение он прячет за маской строгости. Как бывает у лейтенантов, начавших службу. Этим он схож с аспиранткой Ванзаровой, известной своей строгостью. И упрямством.

– А вот и она! – сообщил капитан Половец, протягивая руку.

Варвара легонько ее пожала.

– Лейтенант, знакомься, – продолжил Половец, обернувшись к напарнику. – Та самая Варвара Георгиевна, о которой я тебе говорил.

– Лейтенант Игнатьев, – ответил молодой человек и кивнул по-старинному, как офицер императорской гвардии. Строго и сдержанно. И откуда что берется? Это было так мило, что Варваре захотелось улыбнуться. Только ему. Но рядом торчал Половец. Она сдержалась.

– Очень приятно. Можно просто Варвара…

Половец многозначительно крякнул.

– Лейтенант, знаешь, из какой она семьи?

– Так точно, товарищ капитан.

– А если знаешь, то держи ее в строгости. Начнет шалить, а она начнет, сажай под подписку о невыезде. Или просто – сажай.

Возникла пауза. Игнатьев не знал, что сказать. Половец хмыкнул и шлепнул его по плечу.

– Молодец, лейтенант, держишь удар. А теперь серьезно: у этой барышни в крови сыскная жилка. Не давай ей воли. Понял?

– Так точно, товарищ капитан.

– Ну и хорошо, – Половец вздохнул с облегчением, будто упал тяжкий груз. – Оставляю Варвару на тебя. Береги ее. А мне еще надо успеть дела кое-какие доделать: сегодня наши с финнами играют, матч последней надежды…

Половец шепнул что-то Игнатьеву и растворился в толпе на Невском проспекте.

Молчание затягивалось. Никто не хотел начинать. Варваре лейтенант нравился все больше. В чем она искренно призналась самой себе. И никому больше.

– Простите, лейтенант, как вас…

– Павел Петрович… Можно просто Павел.

Варвара подбодрила оробевшего улыбкой. Просто улыбкой. Улыбкой без намека. Наверное, получилась.

– Капитан сказал, что я могу помочь, как эксперт.

Игнатьев прочистил горло.

– Да, так точно.

– Павел, я разбираюсь в очень абстрактных вопросах: театр и все такое…

Варвара поймала себя на том, что старается казаться лучше. Она кокетничает? Не может быть… Надо взять себя в руки.

– Консультация требуется из вашей сферы.

Игнатьев что-то недоговаривал. Варвара заметила, но не придала значения. Она выразительно огляделась.

– Консультацию проведем здесь?

– Варвара Георгиевна…

– Варвара.

– Просите, Варвара… Обязан спросить: как относитесь к трупам?

На миг она растерялась.

– Стараюсь встречать как можно реже.

– Я не о том, – Игнатьев запнулся. – Скажите, вы боитесь трупов?

Половец наверняка рассказал, как однажды Варвара нашла труп и чем это закончилось. Значит вопрос – проявление личной заботы об эксперте Ванзаровой. Как приятно. Нельзя об этом думать.

– Бояться надо живых, – ответила она чужой цитатой. – У вас труп в отеле?

Игнатьев вздохнул, будто изготовился к затяжному прыжку.

– Пройдемте, – сказал он официальным тоном, указывая на парадные двери и швейцара.

Варвара невольно подумала: хорошо, что не «пройдемте, гражданка».

5

Как-то раз, в детстве, Варвара полезла в библиотеку деда и нашла старинный том. На корешке золотыми буквами было написано «Гофман». Сказки Гофмана она читала. Том казался солидным, значит, сказок много.

Она вытащила тяжелую книгу, пахнущую пылью и коленкором. Открыв обложку, Варвара прочла название: «Судебная медицина, перевод с немецкого». Под типографскими буквами была чернильная надпись: «Моему другу Ванзарову, чтобы вымести ненаучную пыль из головы, от Аполлона Лебедева, 1886 год, июнь». И красивый росчерк. Варвара удивилась: раньше взрослые дарили друг другу сказки, ее прапрадед получил подарок. Она стала листать страницы.

И наткнулась на картинки… Такие… Такие… Такие, что… Не дойдя до середины, выронила книжку из рук. Варваре потом неделю снились кошмары.

Прошло много лет. Интернет и телевидение укрепляют нервы. Закалки оказалось недостаточно. Разглядывая Невский с высоты четвертого этажа, Варвара глубоко дышала, изображая, что приходит в себя. Куда больше она переживала, что опозорилась. Глупо и беспомощно…

…Солнце слепило в окна номера. В просторной гостиной горел весь свет. Ковром и мягкой мебелью занимались криминалисты. Игнатьев провел Варвару через спальню, занятую кроватью кингсайз, и остановился у двери, за которой могла оказаться ванная.

– Варвара, прошу приготовиться, – сказал он, как говорит инструктор парашютного спорта. – Если станет плохо, не стесняйтесь.

– Я не боюсь, – заявила она.

Игнатьев кивнул. И распахнул дверь. Ванная была ярко освещена. Стоял тяжелый сладковатый запах.

Холодная лапа сжала горло. Варвара вздрогнула, но виду не показала.

В розовато-белой жидкости лежала женщина. Лицо ее скрывал кусок черной пленки. Шея упиралась в бортик ванны, кисти рук скрывала жидкость. Тело женщины говорило, что ей далеко за пятьдесят. Грудь, плечи и кожа в пигментных пятнах, морщинках и складках. Пожилое тело кажется особенно стыдным. Будто подсматриваешь за тем, чего знать не полагается. Варвара отвернулась. Но успела заметить плавающие ягоды малины.

– Чем я могу помочь, Павел? – спросила она бодро, как могла.

– Давайте отойдем, – Игнатьев прикрыл дверь. – Капитан сказал, что с вами можно общаться не как с рядовым свидетелем. Ваша семья, ваш дед и брат…

– Мне не надо ничего объяснять, – перебила Варвара. Уж слишком нерешительный лейтенант. Такой милый.

– Очень хорошо. Этот номер оплачен банковской карточкой на имя Доброниной Таисии Федоровны.

– Той самой Доброниной? – вырвалось у Варвары.

Игнатьев кивнул.

– Знаменитая актриса. 1962 года рождения, не замужем, детей нет. Из родственников – старшая сестра Октябрина Федоровна, живет с ней. К сожалению, сестре восемьдесят пять лет. Других родственников нет. На рецепции Добронина предъявила паспорт.

Сомнения Варвары обрели очертания.

– Вам нужно опознать тело?

– Рад, что так хорошо понимаете.

– Вы хотите, чтобы опознала я?

– Не только, – уклончиво ответил Игнатьев.

Варваре стало неприятно.

– Простите, лейтенант, помочь не смогу: лично с Доброниной не знакома. Даже не помню, когда видела ее на сцене. Лучше проверьте отпечатки пальцев.

– К сожалению, госпожа Добронина не попадала в полицию и не получала биометрический паспорт. А генетическая экспертиза требует времени.

Скромный лейтенант оказался не таким уж простачком: проверил базы и ничего не нашел. И что-то недоговаривает.

– Других вариантов множество, – сказала Варвара, немного обидевшись: грустно, когда придуманный образ рассыпается дымом. – Во-первых, с Доброниной много лет живет помощница.

Игнатьев не слишком заинтересовался.

– Фамилия?

Варвара когда-то слышала это имя, но, как назло, не могла вспомнить. В чем призналась.

– Кто она такая?

– У Доброниной в юности появилась горячая поклонница, обожательница, фанатка, которая стала ее помощницей, слугой, секретарем на всю жизнь. До сих пор с ней. Всему театральному Петербургу это известно.

– Раньше назывались компаньонки при барыне, – сказал лейтенант, чем порадовал.

– Эта женщина знает Добронину как никто. Если она испугается – обратитесь в театр. Найдутся десятки актеров, которые с радостью опознают труп.

– На что намекаете, Варвара?

Приятно иметь дело с мужчиной не только красивым, но и умным. Варвара решила поощрить редкое сочетание качеств. Она раскрыла тайны, о которых кричали на каждом театральном сайте.

Недавно в театр Доброниной пришел новый директор. Пришел и заявил, что возвращает великую актрису в театр. Возвращение примадонны ожидалось на днях. Зная мстительный характер звезды, актеры трепетали. Те, кто предал ее три года назад, готовились писать заявления об увольнении. Так что сегодня многие поднимут бокал. Ее искренно ненавидела большая часть людей театра. При этом считая гениальной актрисой, которой позволено все. Вот так бывает…

– Важные сведения, – сказал Игнатьев равнодушней, чем Варвара рассчитывала.

Ей хотелось, чтобы лейтенант сказал что-то вроде: «неужели?» или «надо же!». Эксперт старалась, и никакой благодарности.

– Вынужден просить опознать вас.

Настойчивость Варваре совсем не понравилась.

– Но почему я?

Игнатьев сходил в гостиную и вернулся с пластиковым пакетом, в котором виднелся черный прямоугольник.

– Планшет лежал на краю ванны. Пожилые люди пароль не ставят. На планшете был открыт ваш блог, Варвара. Вероятно, Добронина перед смертью смотрела ваши рецепты красоты. Ничего не хотите мне сказать?

Интонация была знакома. Вот так, ласковым удавом, говорил с ней капитан Половец, когда пытался изловить. У него не вышло. А юный лейтенант еще пожалеет.

– Рецепты не мои, а исторические, – сказала она так громко, будто Игнатьев мог записывать разговор. – И совершенно безобидные. При этом я предупреждаю, что публикую их только для сведения. А не для использования. Они не могут принести никакого вреда. При чем тут я?

– Обратили внимание на цвет воды в ванне?

– Молочный. С добавлением чего-то розового.

– У вас в блоге есть рецепт…

Не дожидаясь окончания, Варвара вынула смартфон, нажала иконку, покрутила посты и показала нужный.

– Вот этот? Его состав: клубника, малина и молоко. Больше рецепт летнего коктейля. Называется «Благовонное умывание». Умывание, а не ванна. В таком коктейле можно только утонуть. Добронина сидит в ванне. Значит, она не покончила с собой.

– Считаете, что ее убили? – добрым следователем спросил Игнатьев.

Вот теперь Варвара рассердилась по-настоящему.

– Не передергивайте мои слова, лейтенант. Разве я сказала, что Добронину убили?

– Как думаете, что с ней случилось?

– Вам это скажут эксперты.

– А ваше мнение? Вы же наблюдательны. Заметили ягоды малины, сразу определили рецепт из своего блога.

Чтобы не брякнуть лишнего, Варвара придержала язык.

– Мое мнение обывателя: пожилая женщина сняла номер люкс, чтобы побаловать себя и приготовить к триумфальному возращению в театр. Наткнулась на мой блог, захотела испробовать простой рецепт. В ванну налила молоко, бросила малину, включила горячую воду, залезла. Сердце не выдержало. И она умерла. Дверь в номер была закрыта?

– Горничная в этом уверена.

– Тогда какие вопросы ко мне, лейтенант? – спросила Варвара, притопнув ногой. Давя осколки прекрасного образа мужчины.

– Только один: помогите опознать Добронину.

Варвара не обязана была помогать. Могла показать характер и уйти после мерзких подозрений. Но Ванзаровы не отступают. И она согласилась. Игнатьев не сказал «спасибо», вошел в ванную и взялся за край пленки.

– Госпожа Ванзарова, прошу сообщить, знакомо ли вам это лицо, – сказал он и не спеша снял пленку.

Варвара услышала свой визг. И поняла, что прячет лицо в кулачках, прижимаясь к плечу лейтенанта. Она испугалась по-настоящему. Испугалась, потеряв контроль и твердость. Было от чего растеряться. Под пленкой открылась маска багровых мышц. С лица сняли кожу с середины лба до скул. Как рисунок в учебнике судебной медицины. От маски исходила тяжелая вонь.

– Все, все, простите, – совсем другим тоном сказал Игнатьев. И прикрыл ужасное лицо.

Варвара подумала: обманываться в человеке слишком дорого. В чем убедилась опять. Она дала себе слово больше не верить фантазиям.

…В окно номера светило солнце, по Невскому мчались машины, гуляли люди и болельщики.

Подошел Игнатьев.

– Вы в порядке? – заботливо спросил он.

– В полном, – ответила Варвара, не поворачиваясь. – А вы, лейтенант?

– Что я? – не понял Игнатьев.

– Решили с капитаном Половцом проверить мою реакцию: могла ли я убить великую актрису и снять с нее скальп. Потому что перед смертью она смотрела мой блог. Дескать, вы нам нужны как эксперт, Варвара. Ах, опознайте Добронину, ну что вам стоит. Отличная отработка версии, лейтенант. Эксперимент удался. Поздравляю. Я могу быть свободна?

– Простите, Варвара Георгиевна… Искренно прошу простить, я не хотел.

Лейтенант будто сознался: это была идея капитана Половца, «доброго знакомого» Варвары. С прошлого раза затаил обиду. И вот нашел повод. Игнатьев всего лишь выполнял приказ. Ничего не мог сделать. Он был расстроен искренно.

– Извинения приняты, – сказала Варвара, глянув на него.

– Варвара Георгиевна…

– Просто Варвара.

– Спасибо… Варвара, а вот теперь нужен ваш совет…

– Еще один эксперимент?

– Только совет: есть предположения, кто мог сделать такое с Доброниной?

Варвара ощутила, как стрелки весов качнулись в ее сторону. Пора отыграться. Она будет безжалостна.

– Павел, отвечу при одном условии: если сначала вы ответите на мои вопросы.

Игнатьев вздохнул. Как вздыхают мужчины, которым деваться некуда.

– Эх, предупреждал меня Половец. Спрашивайте, у вас же сыскная жилка проснулась.

– Жилка не проснулась, – отрезала Варвара. – Проверили камеры видеонаблюдения в коридоре?

– Эта информация не подлежит разглашению.

– Кто заходил в номер, кроме Доброниной?

– Для чего вам знать?

Варвара ощутила себя хозяйкой положения.

– Новости шоу-бизнеса читаете?

– Не интересуюсь, – ответил Игнатьев.

– Госпожа Добронина в четвертый раз выходит замуж. За известного некоторым людям певца Шляпича.

– И что такого?

– Шляпич был дважды женат. На богатых женщинах преклонного возраста. Которые переписывали на него состояние и умирали собственной смертью. Вам не кажется, что совпадение слишком очевидное?

Игнатьев обдумывал недолго, как умный человек.

– Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену^[4], – задумчиво проговорил он. – Но певец и актриса не оформили отношения.

В ушах Варвары зазвенели колокольчики. Кто бы мог подумать: у лейтенанта СК такой редкий литературный вкус. Совсем не мужской и несовременный. Какой он необычный человек… Интересно, кто по характеру: мистер Бингли или мистер Дарси? Скорее мистер Дарси…

Отогнав посторонние мысли, Варвара сделал строгое лицо:

– Добронина могла переписать на Шляпича завещание. Знаете, какое у нее состояние?

– Нет, – сказал Игнатьев.

– И я не знаю, – ответила Варвара. – Ходят слухи, что актриса скопила огромные суммы. Есть на что охотиться. Номер люкс – отличное место для романтического свидания.

– Шляпич со всех жен снимал кожу?

Варвара поняла, что красивый сюжет, который она придумала в спешке, зашел в тупик.

– Мне это неизвестно, – призналась она.

– Кто мог совершить убийство, кроме него?

– От чего умерла Добронина? – не сдавалась Варвара.

– Эксперты установят, – в задумчивости ответил Игнатьев и опомнился: – Эта информация не подлежит разглашению. Для чего вам знать?

– Допустим, половина театра ее ненавидела, а другая желала смерти. Это нормально, актеры живут эмоциями, не скрывают их. Могут дать пощечину или публично оскорбить. Но чтобы спланировать такое убийство…

– Почему решили, что убийство спланировано?

– А вы не так же думаете, Павел? – спросила Варвара, глядя ему в глаза.

Игнатьев промолчал.

– Трудно представить, кто из актерского мира мог на такое решиться, – продолжила она. – Не могу вообразить такой характер.

– Разве театральный критик не посвящен во все интриги?

– Я занимаюсь наукой, а не интригами, – ответила Варвара и невольно подумала: Инка бы тут пригодилась.

– Значит, подозреваемых у вас нет.

– Ничем не могу помочь, – сказала Варвара и подумала, что пора заканчивать. – Постороннему лицу на месте проведения следственных действий находиться нельзя. Я свободна?

Будто в печали Игнатьев вздохнул.

– Конечно. Прошу о происшествии не сообщать никому.

– Не сомневайтесь.

– Можно позвонить вам в случае необходимости?

Вопрос прозвучал так неожиданно и искренно, что у Варвары не нашлось твердости отказать. Как лейтенант заслуживал. Ну, не нашлось, и все.

– Звоните, – сказала она. – Звоните в любое время.

Варвара сама не поняла, зачем это добавила. Вечно язык бежит впереди, когда не надо. Если честно: ей захотелось, чтобы Игнатьев позвонил. Маленькое тайное желание.

Несмотря ни на что.