Волк с серебряными зубами

… тихо капала кровь – кровь мертвеца. Болью истекали глаза волка. А глупый, глупый Хентланг Каурр стоял и смотрел, и ничем не мог помочь. Это была не его война.

Он не выдержал, думал Каурр. Несчастный. Эфир нежити вошел в него, как осколок серебряного зеркала – быстро, неотвратимо, прямо в сердце. Если бы Сорос промедлил еще немного, жадюга трактирщик (икнется тебе эта ножка!) восстал бы чудовищем, по сравнению с которым костяной дракон показался бы новорожденным щенком. Консервация, инкубаторный период, фазы Луны… Бедный, бедный Сорос!

– Эх ты, – тихо сказал псеудмант – Не уберег ребят.

Волк дернулся, как от удара грома. Прижал уши. Кровь закапала сильнее.

– Пей уж.

Каурр подошел к окну. Рама-четырешка облупилась, стекла почернели. Наверху было тихо. Волк позади заканчивал страшную трапезу. Теперь Каурр знал все, что нужно. Мог знать и больше, но… не надо. Не стоит будить спящих призраков, особенно если они обосновались в твоей кровати.

За лесом занималась заря. Каурр знал: сейчас Утрант стоит на ушах. Всплеск такой силы… И внезапно псеудмант улыбнулся, представив себе ведро, в которое смогли бы войти все слюноистечения старого Фуза, окажись тот на его, Каурра, месте.

Тихо было в городе в тот странный день, когда в главные ворота вошел псеудмант Каурр, весь в смерти и славе, пригибаясь под тяжестью туши огромного волка с серебряными зубами. Редко кто рисковал встретиться с «беляком» взглядом, а кто отваживался… Холод был в этих глазах – черный лед Сунагви, голубые торосы Морлии, лед беззвездного неба, стужа океанских глубин. В толпе шептались: «Шестьдесят! Ври мне… Чесслово, не меньше!.. Какое там – полсотни! Больше ста!» Каурр шагал молча. Он знал точную цифру. Двести восемнадцать жертв «мертвого эфира». Двести восемнадцать потенциальных всадников Смерти. Сорос принял и понял их всех, все зло он собрал в одном своем теле и одной своей душе – такой крохотный, жалкий волк-одиночка. Давно мертв старый Фуз – вечная память тебе, старый пройдоха, помяни нас добрым словом там, куда забросит тебя судьба… То-то бы порадовался!

– Господин псеудмант… Горошку?

Каурр остановился. Приспустил с плеча тушу, вынул кошель. Вытряхнул его в ладони белобрысой девчушки – у той округлились глаза. Вокруг зашептались…