Однажды, нежданно-негаданно, к нам на Зуб Дракона из скал вышел человек. Ну, как человек, военный какой-то. В панаме, в зелёном обмундировании, вылез из скал, подошёл к склону, поросшему душистой травой, похожей на ботву морковки, сложил возле лица руки рупором, громко закричал в сторону хребта:

– Э-ге-гей! Мужики! Не стреляйте!

Ясно было, что чел шарит – по полю, поросшему морковной ботвой, лучше не ходить без предварительного сговора. Если начнут стрелять, то в ботве от пуль не укроешься.

Хайретдинов тогда почему-то не спал. То ли его отдыхающая смена ещё не началась, то ли уже закончилась. Как бы там ни было, но ему тут же доложили о появлении неопознанного военного. Комендант прибыл в интересующий нас сектор в трусах, полусапожках, при бороде и автомате. Навёл резкость на «явление Христа», знакомым всем окрестностям комендантским голосом заревел с хребта в морковку:

– Кто такой? Зачем пожаловал?

– Сержант Тимофеев, Седьмая Рота, Третий взвод. Направлен в Ваше распоряжение старшим лейтенантом Кузочкиным.

– Давай, поднимайся, раз направлен. – Заорал вниз Хайретдинов. И немного повеселел. Дополнительный воин на Зубе Дракона никогда не был помехой.

Тимофеев забрался к нам в скалы. Почему-то он был без автомата, без вещмешка, и вообще, без ничего и без никого.

Мы почесали репы от охренения, надо же, какой дерзкий! Из полка пришагал к нам на пост, по незнакомой местности, по минам, через душманов и без оружия. Бессмертный, что ли? Или бесстрашный? А, может у него толстый ангел-хранитель летает за плечами по жизни?

Хайретдинов, тоже удивился зрелищу, пошёл к рации, чтобы переспросить у Кузочкина – а не мираж ли, случайно, прибыл к нему на пост в гордом одиночестве? Или так теперь модно шляться через Мариштан по минным полям?

Буквально за пару фраз Хайретдинов перетёр вопрос по рации, получил подтверждение словам Тимофеева и приступил к выполнению своих комендантских обязанностей. Саню он опре