Скитальцы океана

– Лорд Джеферсон, джентльмены.

– Джеферсон?! – напряг память барон фон Рольф. – Тот самый, который еще недавно был послом Великобритании в Португалии?!

– Вы поразили меня своими познаниями, мистер Рольф.

– Барон фон Рольф, – коль уж тут принялись щеголять аристократическими титулами.

– Причем вполне законнорожденный и наследственный, – заметил Грей.

– Снимаю шляпу вежливости, джентльмены, – ничуть не смутился Лорд-Висельник. – Извините, что вынужден называть это всем известное имя. Но думаю, что, назвав его, не согрешу против истины, и уж ни в коей мере не унижу достойного имени отца моего, равно как и достоинства его – а значит, и моего тоже – древнего рода.

– Тебе бы пастором быть, висельник, – проворчал Грей.

– Только не пастором. Ненавижу пасторов, равно как и лейтенантов. Кстати, фамилия моя тоже – Джеферсон. Том Джеферсон. Когда-нибудь это имя будет греметь на всю Вест-Индию. Его будут знать во всех владениях Великобритании. Тем более что мать моя тоже, заметьте, джентльмены, не из прачек. Она – дочь известного в Ливерпуле адвоката, викария.

– А я теряюсь в догадках: откуда такой гейзер красноречия? – ухмыльнулся Рольф. – Оказывается, это у вас наследственное.

– В любом случае, учитывая все вышесказанное, вам, господа, следовало бы немедленно извиниться, освободить меня от веревок и впредь вести себя со мной как подобает вести себя с человеком моего сословия и достоинства.

Рольф и Грей вопросительно переглянулись, однако улыбки на лицах их все еще были преисполнены добродушной иронии.

– Так что будем делать, штурман Грей? Все-таки не так уж часто на борту корабля оказывается сам… лорд Джеферсон.

– И, вполне возможно, будущий вице-король Вест-Индии. В крайнем случае, вице-адмирал флота его королевского величества, – не упустил возможности повысить свой статус в глазах моряков Лорд-Висельник.

– Одного «адмирала трех морей» на борту мы уже имеем, – шутливо проворчал Рольф.

– Не говоря уже о том, что на борту замечен барон, – съязвил штурман.

– Не слишком ли много адмиралов и аристократов для одного судна? – подытожил Рольф. – И вообще, кто способен командовать такой командой?!

– Примите мои сочувствия, господа, – подал основательно осевший голос Лорд-Висельник, которому и в самом деле не помешал бы сейчас глоток рома или хорошего вина.

– Команду поручено формировать вам, Грей, – лукаво улыбнулся капитан Рольф, прекрасно помнивший, что никакого такого поручения штурману он не давал. Но коль уж тот присвоил себе такое право… – Так что решайте: то ли в команду, то ли за борт.

– Разве что потребовать, чтобы он дал слово лорда и поклялся честью своего отца и всего рода Джеферсонов, что не предаст нас, а, став членом вашей команды, будет выполнять все ваши приказы, – смилостивился над поверженным аристократом Грей, не обращая при этом внимания на колкости Рольфа.

– Почему бы вам не выразиться проще, штурман, – все еще не отказывался от своих амбиций Лорд-Висельник, – то есть не сказать: «Мы рады видеть вас членом нашей команды, уважаемый Том Джеферсон».

– Все, что я хотел сказать, я уже сказал, – ужесточил тон штурман Грей.

И тогда Джеферсон сразу же сменил тактику.

– Нет, вы заметили, капитан?.. – вдруг благодарственно оживился он. – Обратите внимание на этого парня. Несмотря на некоторые сугубо садистские наклонности, он все же не лишен налета цивилизованности, и из него еще вполне можно будет воспитать неплохого моряка.

– Вы слышали наши условия, Джеферсон, – прервал его Рольф. – И прошу учесть: сейчас решается ваша судьба, а не судьба штурмана Грея.

– Но, джентльмены, я ведь тоже обязан высказать свое мнение по этому поводу. Даже стоя под виселицей, аристократ имеет право высказать свое особое мнение.

– Разве что о прочности веревки, на которой его в следующее мгновение вздернут, – еще более резко прервал его Рольф. – И прошу не отвлекаться по пустякам. Сейчас вы не на заседании палаты лордов.

– К сожалению, нет. Хотя охотно сменил бы влажную скамью этой шлюпки на скамью в палате лордов. Так что от меня требуется, джентльмены?

– Слово лорда и моряка, что не предадите нас и будете выполнять все наши – мои и штурмана – приказы и команды.

– Боже мой, а кто мог усомниться в том, что Том Джеферсон не предаст? Джентльмены, вы не правы…

– Прекратите эту болтовню, Джеферсон, – выхватил Грей пистолет. – Иначе я лишу вас слова раз и на целую вечность. Не думаю, что в аду вам позволят оставаться столь же многословным, как здесь.

Внебрачный Лорд все еще опасался Грея куда больше, нежели капитана. Увидев направленный на него пистолет, он тотчас же понял, что время на песочных часах его истекло.

– Слово лорда и моряка, джентльмены. В моем лице вы получите самого дисциплинированного матроса. А, возможно, и капитана вспомогательного корабля. Учитывая мое происхождение и мой опыт, а также знание многих портов и обычаев. Так что подумайте, джентльмены, над моим предложением.

– Судя по наглости, он действительно происходит из лордов, – вынужден был признать Грей.

– У меня закралось то же подозрение, штурман.

– Давайте освободим его, капитан.

– Придется. Займитесь этим, Грей. Кстати, лорд, вы подсказали неплохую идею: назначить вас шкипером^[6] как человека надежного и опытного.

И тут аристократический апломб предал Лорда-Висельника.

– Вы назначаете меня шкипером, капитан? – искренне обрадовался он, мигом забыв о былой вальяжности. – Это по-настоящему благородно, господа. Весьма тронут.

– С условием, что при необходимости будете помогать мистеру Грею справляться с обязанностями штурмана.

– Именно это я и имел в виду, говоря о своей роли в вашем благородном мероприятии, джентльмены. Меня приятно поражает ваша способность, сэр, тонко улавливать ход моих мыслей.

– Ох и болтун же ты, – ворчал Грей, морочась с его веревками.

– Это единственный мой порок, милорд.

Когда Внебрачный Лорд взобрался на накрененную палубу «Нормандца», Рольф вновь, теперь уже более пристально, присмотрелся к нему. Среднего роста, плечистый, крутой волевой подбородок, прямой, и впрямь аристократический, нос англосакса, тонкие, аристократически поджатые губы.

«То ли неплохой артист, то ли в нем действительно бурлит и вулканизирует аристократическая кровь наследственных лордов Джеферсонов», – подумалось Рольфу. На всякий случай он подал Лорду-Висельнику руку и, стараясь не выказывать иронии, представился:

– Лейтенант военного флота его величества, барон фон Рольф. Из древнего нормандского рода Рольфов. В настоящее время являюсь капитаном фрегата «Адмирал Дрейк».

– Мне известно это судно, сэр, – величаво склонил голову Лорд-Висельник. – Вам повезло.

– Вам, полагаю, тоже.

– Именно так и следовало начинать наше знакомство, барон. Как люди благородные будем считать это рукопожатие истинным началом нашего сотрудничества, забыв обо всем, что ему предшествовало. Так велят честь, долг и кровь аристократа, джентльмены. А теперь пожалуйте за мной. Имею честь показать вам все, что осталось от некогда воинственного фрегата «Нормандец».

19

Обойдя все надстройки и оставшуюся над водой трюмную часть, моряки обнаружили, что здесь сохранилось немало свежего провианта: мешки с горохом и бобами, мука, рундуки с ячменными хлопьями и крупами, несколько бочек красного вина и рома.

Мысленно соединив эти запасы с теми, что имелись на «Адмирале Дрейке», Рольф прикинул, что их небольшой команде этого провианта вполне хватило бы как минимум на четыре месяца – особенно если учесть, что на острове великое множество дичи. Радовало и то, что на «Нормандце» имелось много пороха и свинца, около пяти десятков ружей и пистолетов, а также сабли, ножи и даже пики – незаменимое оружие при отражении абордажной атаки.

– Но и это еще не все, господа, – заявил Внебрачный Лорд, когда, завершив осмотр, они вновь вышли на залитую солнцем палубу. – Главное состояние все еще находится там, – и указал на затопленную часть корабля. – Потому что именно там пребывают три бочонка с золотыми монетами и несколько бочонков со слитками серебра и золота.

– Очень часто продовольствие и запасы питьевой воды на корабле действительно ценятся дороже золота, – сказал Рольф. – Но в данном случае вы явно испытывали наше любопытство, шкипер.

– Все равно обладателями этих сокровищ являемся мы с вами, джентльмены.

– Теперь уже несомненно.

– Следует подумать, как ими благоразумно распорядиться. И если распорядиться мы сумеем, как подобает джентльменам…

– А как собиралась распорядиться своим состоянием команда «Нормандца»?

– Рассчитывали, что, придя в более или менее спокойный порт, сможем разделить все это, и те, кто пожелает – а среди них и ваш покорный слуга, – вернутся к более достойной жизни, нежели та, что дарит им современное пиратство. Которое, должен вам доложить, джентльмены, хотя все еще овеяно романтикой, однако слишком уж неприбыльное, непрестижное и, я бы даже осмелился утверждать, опасное дело.

– Считайте, что остальная часть команды согласна с вашими глубокомысленными выводами, шкипер, – промолвил капитан.

– Каперские свидетельства монархи выдают теперь все неохотнее, в то время как все охотнее объединяют свои усилия в борьбе против вольных стрелков моря. Что скажете на это, джентльмены?

– Ваше сообщение о бочонках весьма заинтриговало нас, шкипер, вот что я скажу, – сразу же пресек возможную полемику относительно пиратской романтики капитан Рольф.

– В таком случае готов указать вам, где именно нужно нырять. Бочонки следует захватывать сетями и вытаскивать на палубу. Или, в крайнем случае, можно прорубить правый, более высокий, борт, чтобы попытаться выкатывать их на отмель. Есть еще одна возможность: доставать монеты и слитки из бочек и выносить их из-под воды в мешочках. Занятие довольно муторное, но в принципе способно окупить себя. Как вам ход моих рассуждений, джентльмены?

– Вполне достоин лорда Джеферсона, – признал капитан.

– Однако я еще не назвал своего особого условия.

– Кроме «особого мнения» у вас еще, оказывается, есть и «особые условия»?

– Вот оно: половина одного из бочонков – моя.

– Что вполне справедливо, – признал Рольф. Но, по традиции, дележом добычи, насколько я знаю, занимается штурман. Так что выясняйте свое отношение к золоту с ним.

Внебрачный Лорд недовольно пожевал нижнюю губу и проворчал нечто нечленораздельное.

– Да не пугайтесь вы, лорд, – похлопал его по плечу Грей. – Теперь, когда вы стали членом команды, мы очень быстро подружимся. Вы даже получите лишнюю горсть монет, о которой не узнает никто, в том числе и капитан.

– Что было бы весьма предусмотрительным, – невозмутимо признал Рольф. И эта его рассудительная долготерпимость все больше нравилась Грею. Как все больше нравился и сам этот человек, с которым столь неожиданно, но столь удачно свела его судьба моряка.

– И мне будет позволено спрятать часть своей доли на острове? В том месте, где я пожелаю?

– Могу даже указать самые надежные места, – пошутил Рольф. – Как-никак знаю весь остров.

– Нет уж, спасибо. Хотя о недоверии к вам не может быть и речи. Но золото, как и всякие прочие деньги, – вещь сама по себе подлая. Оно способно поссорить даже весьма уважаемых джентльменов. За работу примемся прямо сейчас?

– Для начала выпьем хорошего вина и поедим, – предложил Рольф. – В конце концов пришло время обеда. К тому же нигде так не скрепляется дружба, как за кружкой хорошего вина. Джентльмены, займитесь столом, который стоит накрыть в каюте капитана. Я же пока осмотрю остатки корабля и пройдусь той частью, что чуть было не оказалась под водой.

– Не будет ли справедливее, чтобы этим занялся самый молодой член нашей команды? – коварно посоветовал Внебрачный Лорд. – Но уже после обеда.

– Э, нет. Во-первых, я плохо плаваю, во-вторых, еще хуже ныряю, – заупрямился Грей. – К тому же здесь множество акул.

Том выслушал штурмана, высоко вздернув подбородок, затем, не опуская его, повернулся лицом к Рольфу.

– Вот они, нынешние молодые моряки, сэр. Если бы мне когда-нибудь взбрело в голову признаться капитану, что я плохо плаваю и боюсь снующих у борта акул, то мне тут же пришлось бы покончить жизнь самоубийством, как велят честь, долг и кровь аристократа.

– Займитесь обедом, шкипер, – назидательно повторил свой приказ капитан, не желая поощрять соперничество подчиненных. – И как можно скорее.

20

– Может, попробуем вместе? – предложил Рольф, раздеваясь у мачты. – Давайте, Грей, оголяйтесь. Заодно поучитесь нырять.

– Нет-нет, – помотал головой штурман, успевший переодеться. – Вы приказали накрывать стол. Сейчас он будет накрыт.

– Внебрачный Лорд и сам справится с этим.

– Но не лучше меня. В конце концов я начинал помощником кока. А уж затем был возведен в ранг ученика штурмана.

– Сногсшибательная карьера. Если у нас не окажется достойного кока, придется остановить свой выбор на вас.

– Никогда. Не спорю, мне нравится готовить. Особенно приятно будет делать это для вас. Но я остаюсь штурманом.

– Вам, Констанций, следовало родиться женщиной. Не обижайтесь, вины вашей в этом нет. Просто суровая мужская жизнь слишком опасна для вас. Да, судя по всему, вы и не приемлете ее.

Совершенно забыв о присутствии Грея, капитан разделся донага, сложил одежду на канатный сундук, стоявший под мачтой, и медленно побрел на затопленную часть «Нормандца».

Прежде чем войти в каюту капитана, Грей бесстыдно осмотрел Рольфа; отметив про себя, как прекрасно сложен этот мужчина, каким могучим предстает его на удивление загорелое тело (не исключено, что значительную часть своего отшельничества он пребывал в обнаженном состоянии, уподобляясь аборигенам, а точнее, сохраняя свое единственное одеяние), Констанций загадочно ухмыльнулся и, пожелав барону приятного купания, исчез.

Обнаружив вход в трюм, Рольф открыл люк и, придерживаясь за поручень, нырнул в него. На один из бочонков он наткнулся сразу же, прямо на ступенях. Скатившись, тот застрял посреди лестницы. Ощупав его и убедившись, что бочонок не заклинило и поднять его будет не так уж сложно, он вынырнул и, раздобыв два куска каната, приготовил петли, которые затем без особого труда затянул на бочонке.

Капитану даже не понадобилось звать на помощь. Ухватившись за оба каната, он медленно вытащил бочонок на палубу, вода над которой едва достигала колен, а затем перекатил его к мачте.

– Просто странно, с какой легкостью ты становишься одним из самых богатых людей Нового Света, – пробормотал он, отправляясь на поиски следующей добычи. Изучить содержимое бочонка он решил потом, времени было предостаточно. – Кто бы мог подумать, что с тобой одним к обитаемому острову может прибить такие сокровища! Если только все то, что происходит сейчас, не сон, а дележ добычи не закончится кровавой драмой, можешь считать сегодняшний день – днем своего ангела-спасителя.

Едва не задохнувшись под водой, он сумел подкатить к лестнице еще один бочонок и тоже вытащил его. Только извлекая третий, вынужден был позвать на помощь Грея. Каковым же было его удивление, когда вместо него на палубе появился Внебрачный Лорд.

– Этот ваш парень, капитан, боится воды, как ведьма – освященной инквизицией проруби. Не знаете, как и почему такие оказываются на кораблях?

– Возможно, стесняется раздеваться при нас, – пожал плечами барон.

– Стесняется? Кого?! Здесь что, женщины?! Впрочем, все зависит от воспитания и впечатлительности. Да, барон, и от впечатлительности – тоже.

Обнажив непропорционально большую, выпуклую грудь, пират помассировал ее короткими крупными пальцами и прямо в штанах нырнул в люк, отстранив при этом капитана. Рольф потом поражался, как долго умудряется этот человек быть под водой. Тем не менее дальше четвертого бочонка дело не пошло.

– Как я уже говорил, сэр, нужно будет пробиваться к трюму со стороны кормы или же рубить правый борт. Еще лучше – попробовать и то, и другое: сокровища стоят любых наших усилий.

Подкатив четвертый бочонок к остальным трем, они уселись между ними и несколько минут сидели молча, приходя в себя и стараясь отдышаться. При этом каждый из них демонстрировал, что жадностью не заражен и что содержимое бочонков не очень-то интересует его.

– Мы как-то совершенно упустили из вида тех двоих, что ушли в глубь острова, – нарушил молчание капитан.

– Что верно, то верно. Упускать их из вида не стоит. Не те они люди, чтобы позволить не принимать их в расчет. Особенно это касается первого штурмана, Джесса Марра – человека злого и до неописуемости мстительного. Не говоря уже об алчности. Ходят слухи, что он умудрился поднять бунты уже на трех кораблях. Поэтому обычно капитан Рейтель остерегался его.

– Почему же тогда назначил первым штурманом?

– Чтобы держать поближе к себе. К тому же вынужден был постоянно ублажать его, ведь среди команды было немало сторонников Марра.

– С ним ясно. Кто второй? Мне показалось, что следы принадлежат юнге. Если только не женщине, – на всякий случай Рольф хохотнул, заранее предупреждая, что шутит.

Но Лорд-Висельник загадочно осклабился и столь же загадочно покачал головой.

– Значит, вам тоже так показалось?

– То есть это женщина?

– Не стану утверждать. Скорее всего, не женщина. Но и не мужчина. Он появился у нас совершенно недавно, на острове Нью-Провиденс, куда мы заходили, чтобы получить амнистию.

– И вы ее получили?

– Теперь, сэр, ее получают все, кто покаянно попросит об этом губернатора острова Нью-Провиденс, досточтимого мистера Роджерса, – виновато объяснил Лорд-Висельник. – Мы не стали исключением. В Нью-Провиденс мы вошли пиратами, а вышли из него каперами, посылая приветы судьям и палачам Англии. Так что сейчас Лорд-Висельник чист перед королем и законом, а потому сокровища, таящиеся в этих посудинах, – похлопал он рукой по бочонку, – пришлись бы ему очень кстати. Но смею предположить, что мы несколько отвлеклись, сэр.

– Нет, то, что вы сообщили, тоже важно.

– Так вот, Стив Норвуд, как зовут этого парня, появился у нас уже после объявления амнистии, за два часа до отплытия, в роли юнги. Как вы уже поняли, пробыл он на корабле всего месяц, даже чуть поменьше. Но мы почти не видели его. Если Стив и появлялся на палубе, то лишь на баке и в сопровождении капитана Рейтеля. Когда капитан прогуливался по баку, все остальные пытались не соваться туда, чтобы не мельтешить у него перед глазами: Рейтель терпеть этого не мог. А если уж он не мог чего-либо терпеть, то нетерпение его обычно завершалось ударами плети, которой он любил прогуливаться по спинам матросов, как по спинам черных рабов.

– И вы, Лорд-Висельник, терпели это? – как бы мимолетно поинтересовался Рольф.

– В отношении меня плантаторские замашки Рейтеля – кстати, сына плантатора – проявлялись не столь ярко, как в отношении других моряков. Тем не менее, поведение его было вызывающим.

– Обычно на пиратских кораблях капитанов принуждают вести себя более сдержанно.

– Так оно и происходит, сэр, когда команда дружна и когда у нее появляется вожак, способный, если это понадобится, говорить с капитаном на равных. Но, видит Бог, ни единства, ни вожака на «Нормандце» не было. Капитан словно бы умышленно подбирал весь портовый сброд, готовый идти в море за пайку сухарей, только бы не бездомничать под кабаками, где их пинал ногами любой стражник и откуда вела прямая дорога на виселицу, ибо жить они могли только воровством.

– Однако Стив Норвуд к отбросам такого сорта не принадлежал? Каким он предстал перед вами?

– Благовоспитанным, сэр. Насколько это возможно для человека, случайно оказавшегося в роли юнги на пиратском корабле. Неплохо одет, новые башмаки, короткая аккуратная стрижка. Нет, на бродягу он явно не был похож. Впрочем, поговорить с ним мне так и не пришлось: капитан опекал его куда более жестко, нежели блюл бы собственную невесту.

– Кажется, только что вы произнесли то, что боялись произносить при жизни самого капитана и в присутствии Стива Норвуда.

– Да, сэр, странное сложилось у меня впечатление по поводу этого юноши. Было несколько эпизодов. Особенно один из них – я бы сказал, подозрительно невнятный.

Так и завершив свой рассказ на этом «невнятном» эпизоде, Внебрачный Лорд, как всегда, горделиво вскинул подбородок и, поджав губы, замолчал, словно и в самом деле только что закончил речь в палате лордов, в присутствии королевы.

– Но оружием-то он хоть владеет?

– Несомненно, сэр. Пусть это не покажется вам столь же странным, как показалось нам, команде, но мы наблюдали, как он фехтовал с Марром, первым штурманом. Такие выпады, сэр, такая защита от ударов… А ведь, замечу, что Джесс Марр, при всем моем неуважении к нему, – не из худших фехтовальщиков и один из лучших абордажных бойцов команды. Он не раз доказывал это в бою.

– Нам следует учесть его умение, – задумчиво произнес Рольф.

– К этой мысли я и хотел подвести вас, милорд. Извините, «милорд» – это у меня что-то в виде такого себе «словца».

– Я это уже уловил. Вернемся к Марру.

– Так вот, когда Марр давал Норвуду уроки фехтования – а происходило это чуть ли не каждый день, – то было не совсем ясно, кто выступает в роли ученика. Единственное, что сразу же бросалось в глаза, – удар у юнги послабее. Да и сдерживать удар первого штурмана ему было неловко. Но ежедневные тренировки, сэр… И потом, знание приемов фехтования… Нет, Стив Норвуд, как подсказывают мне честь и кровь аристократа, не из припортовых бродяг. В чем вы сами очень скоро сумеете убедиться.

21

Пока они беседовали, из камбуза повеяло дымком. Потянув носами, Рольф и Внебрачный Лорд переглянулись и уважительно покачали головами.

– На кухне этот парень чувствует себя куда увереннее, нежели в окруженной акулами шлюпке, – заметил Лорд-Висельник.

– Только не пытайтесь доставать его своими замечаниями, Джеферсон. Кстати, он тоже прекрасный фехтовальщик, а главное, при любой возможности хватается за оружие. Ничего не поделаешь, есть такой тип кровожадных моряков. Поэтому в следующий раз он, не задумываясь, ударит вас не рукоятью сабли, а ножом.

– Спасибо, за предупреждение, капитан, – безропотно поблагодарил Внебрачный Лорд.

– Но дело даже не в этом. Мне бы хотелось, чтобы мы трое да еще боцман Гунн, который вскоре должен появиться здесь, составили костяк новой команды. И чтобы всякий вновь появлявшийся в ней сразу же чувствовал: костяк этот существует, а потому с заговорами и бунтами на судне не разгуляешься.

– Очень правильная мысль, сэр. Честь и кровь аристократа подсказывает мне то же самое. Если в моем поведении и обнаруживаются черты простолюдина, капитан, то это не от крови, а от постоянного общения с такими людьми, как Марр и прочий сброд. Но когда капитаном становится столь достойный аристократ, как вы, барон…

– Самое время осмотреть наш золотой «улов», – прервал его Рольф. Несмотря на уважительность, с которой он беседовал со Внебрачным Лордом, никакой уверенности в аристократическом происхождении его у капитана не прибавилось.

– Самое время, сэр. Вдвоем нам легче будет оценить и обсудить создавшееся положение.

В первом же вскрытом ими бочонке оказалось соленое свиное мясо. Бочонок был настолько старательно законопачен и покрыт воском, что морская вода еще не успела проникнуть в него. Во всяком случае, серединная часть мяса была вполне пригодна к употреблению. Убедившись в этом, Лорд-Висельник воинственно прокричал: «Теперь мы непобедимы!» и даже принялся отплясывать возле него, радуясь этой находке больше, чем если бы бочонок действительно оказался набит золотом.

– Прошу прощения, сэр, – понял он свою оплошность. – Но по природе своей, по чести и крови аристократа, я гурман. Да, сэр, изысканный гурман. И этим, как вы со временем поймете, объясняется многое. Эй, штурман Грей! Получите мясо и выложите на стол лучшие куски его.

– Но, может быть, и в остальных бочонках – то же самое? – высказал довольно безрадостное сомнение Рольф.

– Даже если ваше предположение подтвердится, это не должно повергать нас в уныние. Ибо очень скоро… Впрочем, кажется, вы говорили о том, что на острове полно всякой дичи. Зато потом, когда мы выйдем в море…

– Послушайте вы, Лорд-Висельник, – неожиданно вскипел Рольф. – Только что вы морочили мне голову рассказами о целом сокровище, которое якобы таится в трюме. Если вы лгали, первая часть вашего прозвище исчезнет, останется только вторая. Вы улавливаете ход моих мыслей, господин Лорд-Висельник? – придал он особое ударение слову «висельник».

Второй бочонок и в самом деле оказался наполненным золотыми монетами: английскими, испанскими, португальскими… Здесь было целое состояние. Еще более богатыми они ощутили себя, когда вскрыли бочонок со слитками и довольно большими самородками золота, наподобие тех, какие испанцы обычно поставляли из Вест-Индии в казну своего короля.

– Ну, теперь вы поняли, что слово Тома Джеферсона – это слово истинного лорда?

– Понемногу убеждаюсь, – сдержанно признал Рольф, не решаясь признаться, что слишком рано погорячился.

– Тем более странно, что я не вижу радости на вашем лице, капитан. Отныне все это – наше. Все, представляете?! А ведь там, в трюме, есть еще несколько бочонков.

– Вы тоже не пляшете от радости, Джеферсон. И вообще, сокровища, как утверждают знающие люди, редко когда приносят их владельцам длительную радость. Куда чаще они стоят крови и страха…

– Все это потому, что, как правило, они попадают к людям, не обладающим никакой фантазией. Те не способны ни надлежащим образом вложить свои сокровища в какое-либо доходное предприятие, ни достойно растранжирить их. Одни мгновенно впадают в беспробудный кутеж, другие, наоборот, замыкаются в себе и своей норе, и до последних дней жизни алчно дрожат над каждым шиллингом, боясь ощутить себя хоть на монетку беднее, нежели были вчера.

– Для начала нам пока еще предстоит мудро разделить эти сокровища, по справедливости.

– Еще никому в мире не удавалось разделить их «по справедливости». Какими бы огромными эти сокровища ни были. Поэтому мой вам совет, сэр: давайте немедленно переправим бочонки на остров и припрячем их, пока не вернулись Марр и Нордвуд. Если Грей сумеет придержать язык за зубами, они и знать не будут, что бочонки уже извлечены.

– Полагаете, что «справедливый» дележ следует начинать со вполне справедливого обмана?

– Сам по себе дележ, сэр, возможен только тогда, когда мы выясним, как эти люди настроены по отношению к нам, а следовательно, чего они стоят.

Согласившись, что Лорд-Висельник прав, капитан настороженно осмотрел берег. Бочонки действительно следовало как можно быстрее переправить туда. И суть этой операции заключалась не только в выяснении, кто чего стоит.

Если они втроем переправят бочонки на остров, то эти сокровища станут тем общим, что способно будет объединять их. Они сразу же превратятся в их общую тайну, общий интерес. К тому же исчезновение из трюмов золота и серебра поможет избежать ссоры с теми двумя пиратами, которые вот-вот вернутся и которые, конечно же, решат, будто имеют больше прав на золото, нежели он, Рольф, и штурман Грей.

22

Приняв решение, капитан тотчас же оторвал Констанция от плиты, и приказав позабыть на время об обеде, приняться за настоящее, достойное моряка, дело.

Завернув бочонок с золотом в парусину, они погрузили его на шлюпку и отвезли за мыс, за которым Джеферсон уже успел побывать и который давно был известен Рольфу. Там, на довольно крутом склоне, на высоте четырех метров, они отыскали небольшую седловину, образовавшуюся между стволами двух могучих кленов и густым кустарником и, быстро орудуя лопатами, погребли сокровища под песком и щебнем. Точно так же они поступили с двумя остальными бочонками, условившись при этом, что каждому из троих принадлежит равная доля содержащегося в них богатства.

Замаскировав свои тайники дерном и тщательно заметая за собой следы, они спустились к шлюпке и, по инициативе капитана, крепко пожали друг другу руки.

– Если кто-либо из нас погибнет, двое других передадут его долю тому, кому будет указано в завещании погибшего, – молвил Рольф. – Пусть каждый подумает, кому именно, и сообщит. Но лично я, в случае гибели, завещаю свою долю вам двоим. Надеясь, что вы поделите их и в самом деле по справедливости.

Грей и Джеферсон переглянулись, и штурман тотчас же заявил, что принимает точно такое же решение.

– Весьма благородно, джентльмены, весьма благородно, – не спешил поддержать их собственным бескорыстием Лорд-Висельник. – Однако у меня особые взгляды на ценность оказавшихся у нас сокровищ. В принципе, я тоже мог бы завещать свою часть вам, тем более что мать моя умерла, а внебрачный отец в моих пожертвованиях не нуждается. Особенно, если узнает, каким образом они мне достались. Церковь же – если только священник ее не отпетый проходимец, вроде нас с вами, – попросту откажется от моего пожертвования, небогоугодными трудами добытого.

– Так что вы предлагаете, лорд? – кончилось терпение Грея, первым усевшегося на весла. – Чтобы на оставшуюся после вас долю мы соорудили на этом мысе конную статую Лорда-Висельника в доспехах из чистого золота? Тогда так прямо и говорите, не стесняйтесь.

– Конную статую? – вполне спокойно воспринял эту идею Том и, остановившись у шлюпки, внимательно осмотрел взмывающий ввысь каменистый выступ мыса. – А что, место вполне подходящее, джентльмены. И сокровищ, которые все еще ждут нас в трюме «Нормандца», вполне хватит на золотые доспехи. Но, если позволите, образ моих мыслей заключается в совершенно иных соображениях…

– Пироги! – вдруг закричал Грей, не дослушав многословное рассуждение Внебрачного Лорда. – Сразу три пироги туземцев!

– Так вот, джентльмены, относительно моего завещания, – решил было невозмутимо продолжить Том, однако метнувшийся к шлюпке Рольф чуть не сбил его с ног и, под руку затащив в шлюпку, приказал браться за весла.

– Быстро – к кораблю! Если мы не успеем к нему первыми, выполнять наши завещания будет некому!

Пироги еще только показались из-за дальней косы. Туземцы уже заметили останки корабля, но медлили, не торопясь устремляться к нему. Веером развернувшись на выходе из небольшой бухты, они, очевидно, совещались, решая, как поступать: немедленно направляться к кораблю или же позвать на помощь соплеменников? Еще больше сбило их с толку то, что со стороны мыса к кораблю направляется шлюпка с матросами. Приближаясь к «Нормандцу», Рольф уже видел, как, приподнявшись, двое туземцев внимательно осматривают ту часть берега, от которой они, моряки, отошли.

– Как бы эти нехристи не набрели по нашим следам на золото, – встревожился Грей.

– Сейчас оно интересует их менее всего, – возразил капитан. – Они пытаются выяснить, есть ли на берегу наш лагерь и где – на корабле или на острове – пребывает основная часть команды.