Читать книгу: «Предложено выжить», страница 2

Шрифт:

– Уйдем скорее, – взмолилась Маша.

И девушки вновь побежали. Они отошли на достаточное расстояние от берега, чтобы не видеть и не слышать вой охотников, после чего в изнеможении повалились на траву.

Над ними голубело чужое небо с двумя размытыми лунами, и чужое солнце ласково сушило пот на их лицах. Хоть оно не было враждебным.

Дина вдруг стала смеяться. Нервно, чуть не плача, но смеяться!

– Ты чего?

– Ой, не могу!

– Да с чего ты? Нашла время для веселья.

– Ох, если бы видели зад Маши. Она ползла так медленно, что мне порой хотелось укусить его, чтоб он ускорился…

Сначала засмеялась Майя, затем, по мере того, как картина вставала перед другими, начали смеяться остальные.

– Так я бы с испугу могла и это самое… газонуть, – заявила Маша.

Теперь катались со смеху все.

– Жоржи, прости наш грешных, – сказала Дина.

Они долго лежали молча, осознав, что не только были на краю гибели, но в таком положении, в сущности, и остаются.

– Что тебе еще сказал тот парень? – наконец задала Руфь вопрос, который мучил всех.

– Сказал, что дальше надо будет идти к Голубым горам.

Руфь приподнялась на локте.

– Где это?

– Не знаю. Я ведь считала все сказанное трепом.

Руфь встала и осмотрелась.

– А ну-ка, подсадите меня на плечи.

Девчонки подняли ее, как можно выше.

– Вон в той стороне темнеет похожее на горы, – сообщили с высоты Руфь.

Все тоже поднялись. Да, на горизонте что-то такое возвышалось. Но они были так далеко!

– А там что?

– Сказал, что будет нас ждать. И мы улетим домой на звездолете.

– Тогда пошли.

– Когда увижу звездолет, я его расцелую! – объявила Майя. – Так что ты, Кать, не ревнуй.

– Целуй, пока он мне не муж, – великодушно сообщила Катя, но по лицу нельзя было сказать, что она останется равнодушной к пылким проявлениям женских чувств.

– Но горы так далеко, что мы будем есть? – спросила Маша.

– Пока то, что есть у нас в сумках, – ответила Руфь. – Кстати, давайте посмотрим, кто что взял с собой.

Девушки выложили припасы. Консервы, крекеры, шоколад, несколько видов колбасы, чай, сушеные фрукты…

Маша выложила больше всех. У нее был полный ресторанный набор: и мясное, и рыбное, и десерт…

– Какая ты молодца, – похвалила Майя. – Что значит в походе человек, знающий толк в гастрономии.

– Среди нас Маша самая умная оказалась, – согласилась Руфь. – Да еще Катя – вовремя и перспективно замуж выскочила.

– На три дня вполне можно растянуть, – подытожила Дина.

– А потом можете съесть меня, – объявила Маша.

Но никто не поддержал шутку. Наоборот, Дина обняла ее.

– Ничего, выберемся. Катя, лучше расскажи о своем… муже. Какой он из себя?

– И почему бросил нас? – добавила Руфь.

– Он не бросал, – заступилась за него Катя. – Он сказал, что мы познакомились в этом походе. И то, наверное, на привале. Будушем… А раз так, то все должно быть так, как оно и случилось. Ну, за исключением привала, которого уже не будет. Но он же подошел ко мне… предупредил. Может, даже рисковал, подсказывая, что надо делать.

– Да, я читала про причинно-следственную связь, – подхватила Майя.

– Знаем-знаем, про стрелу времени, – отмахнулась Руфь.

– Что это – «стрела времени»? – спросила Дина.

– Это означает, что нельзя менять прошлое в угоду будущему, иначе будущее может стать другим. И тогда мы может застать на заявленном месте не мужа Кати, а кого-нибудь другого. Или вообще не найти никого, – пояснила Руфь.

– Но тогда.., – подала голос Майя, – тогда жизнь гарантирована только Кате.

– Догадалась, – усмехнулась Руфь. – Вот почему она бросилась наперерез зверю…

– Ну, конечно, было у нее время все раскладывать по полочкам, – заступилась Маша.

– Перестаньте, – тихо, но четко сказала Дина. – Руфь, уймись…

Руфь всегда была отличницей. Только никто не знал, чего это ей стоило.

Когда в автокатастрофе погибли мать и старшая сестра, маленькая Руфь, обнимая отца, думала о том, что она может сделать для него и семьи. И дала себе клятву отныне учиться на отлично и прибирать в квартире. Ее семилетняя Руфь нерушимо держала все последующие годы. И заставила подчиниться распорядку даже папу…

Отец стал выпивать и задерживаться у «друзей». Когда он пришел с очередного «собрания», Руфь поставила перед ним тарелку супа.

– О, такой как делала мама! – удивился отец. – Как тебе удалось?

– Рецепт в «Кулинарной книге», – сухо ответила маленькая Руфь.

– Вкусно! – восхитился отец.

– Тогда у меня к тебе просьба.

– Какая?

– Приходи домой вовремя. Как при маме…

Повзрослев, она задумалась над характером своего решения взять на себя роль хранительницы очага. И поняла, что решила показать отцу и себе, что значит быть сильной перед лицом обстоятельств и не сломаться. Тем более что это было в традициях ее народа. И не пожалела о тогдашнем своем решении. Правда, любое действие имеет свои последствия. Железная натура девочки сказалась на ее отношениях с мальчиками. Она могла дружить лишь с сильными по характеру и очень умными, а таких было немного. Или, наоборот, она отталкивала парней своим уровнем требований. Но это ее нисколько не заботило. Она знала, что встретит мужчину сильного духом, а другие ее интересовали лишь с сугубо утилитарной точки зрения.

Была ли она права?

В выпускном классе с предложением дружить к ней подошел Павка. Она объяснила ему, что это не имеет смысла, потому что по окончании школы она уедет учиться дальше, а он останется здесь, потому ленивый и неамбициозный («Что такое амбициозный?» – спросил он). Спустя несколько лет она с отцом зашла в закусочную. Еду подавал Павел. Увидев ее, захлопал глазами, а она сделала вид, что не узнала его. В конце концов, она пришла не для того, чтобы обмениваться приветствиями с обслуживающим персоналом. Хотя могла сказать: «Ничего личного, Павка. В школе можно сидеть за одной партой, но потом людей разделяет стойка. Одни подают блага жизни, другие их получают. Такова реальность. И она определяется трудом, способностью и целеустремленностью».

(Позже ей рассказали, что это было их семейное предприятие, – кооператив, которые плодились в то время наперегонки с чертополохом…Что ж, если Павка выбьется, то будет – молодец).

Но по любому, если ты оказалась по нужную сторону стойки, то изволь придерживаться условий социального контракта. Потому она критически восприняла «мужа» Кати. Он бросил ее навстречу смертельным опасностям, ограничившись суесловным инструктажем. Ладно, Катя была достаточно умной, чтобы вовремя использовать полученную информацию. И плевать на «стрелу времени». Она бы своего мужа не оставила ни при каких обстоятельствах, и пусть было бы плохо будущему, но не им!

Решено было идти туда, где по всей видимости, виднелись искомые Голубые горы. Во всяком случае на других сторонах света возвышенности не просматривались.

– А ты уверена, что видела именно Голубые горы? – спросила у Руфь Майя.

– Когда придем – скажу точнее, – уверила Руфь.

По пути обсуждали планету с двумя лунами, причем так похожую на Землю по составу атмосферы и растительности.

– Странно это, – заявила Лара. – Какая-то копия с добавками…

– Может, это и вправду резервная копия, сотворенная Богом? Ну, или того, кого мы величаем Богом, – предположила Майя.

– И судя по каннибалам, копия была заморожена в развитии на несколько тысяч лет, – продолжила развивать свою мысль Лара.

У остальных девушек своего мнения насчет планеты не было. Зато хватало страха перед будущим.

– А если на нас снова нападут звери или каннибалы? – вопросила Маша. – Тогда что будем делать?

– У нас всего три ножа, – подала голос Дина.

– Нужно какое-нибудь оружие, – высказала пожелание Майя. – Копье сделать или хотя бы камнями запастись.

Стали высматривать нужного размера камни и дерево, от которого можно было отломать ветку для копья. Вскоре каждая девушка обзавелась несколькими булыжниками, но нужного дерева пока не попадалось. До самого горизонта тянулась равнина с травой почти до колен и редкими низкорослыми деревьями. Эту местность стали называть «саванна».

– Хорошо хоть не видно стад антилоп и прочей подобной живности, иначе водились бы хищники, – сказала Дина.

Девушки разом завертели головой в поисках животных. Пусто. Даже птиц не наблюдалось. Это радовало – чем меньше животных, тем меньше шансов стать пищей для них.

Девушки решили идти как можно быстрее и как можно дольше. Собственно спорить было не о чем, страх смерти не располагал к отдыху. Беспокоили запасы воды и еды. Воды меньше. Река змеилась вдоль их маршрута, а вот как быть с едой… Девушки высматривали в траве ягоды, но их не было. Вдали темнел лес, но он пока страшил – там могли прятаться звери и аборигены. Каждая пыталась припомнить читанное или виденное, что помогло бы их выживанию. Ставить ловушки на животных? Нет, они это не умели. Найти гнезда птиц с яйцами? Птиц не было видно. Ловить рыбу? Но нужна леска с крючком. Да еще неизвестно, есть ли в реке рыба, и кто кого быстрее поймает – они местную живность или она их? Нет, туман не рассеивался, и тупик обозначался все явственней. Оставалась одна непреложная истина – скорей добраться до этих Голубых гор и найти мужа Кати, он-то наверняка знает, как выжить на этой планете.

А Солнце уже клонилось к горизонту. Подступал вечер, а с ним и вопрос о ночевке. Лучше было бы залезть на дерево или взобраться на крутой холм. Но чтобы найти подходящее дерево требовалось свернуть в лес, а холмов, даже пологих, в плоской как сковорода саванне не было.

И вот неизбежное наступило. На планету спустилась ночь. Намного более светлая, чем на Земле. Две луны делали свое дело. И девушкам на душе стало легче – все-таки опасность можно было заметить намного раньше, чем на их планете.

Они сели кругом. Приготовили в целях обороны свои ножи и решили спать по очереди. Но перед сном переговорили. Из всего вороха сказанных слов можно выделить три темы: кто такой муж Кати?; что им делать дальше?; и как им хорошо было дома.

О «муже».

– А ты что-нибудь почувствовала… ну…особенное, близкое?

– Как сказать… Когда взял за руку – было приятно.

– А внешне он тебе понравился? Вышла бы за него?

– В общем, да, понравился. А чтобы выйти… В тот момент он был для меня чужим человеком. Привыкают же друг к другу постепенно…

– Вот бы мне показали будущего супруга… Интересно было бы понаблюдать за совершенно посторонним парнем и при этом знать, что года через три мы поженимся и все такое.

– А мне мама рассказывала, что сначала ей папа не понравился. Но он стал за ней ухаживать, и через год она сдалась.

– А моя мама говорила, что заприметила моего отца еще в школе.

«Что делать дальше?»

– Скорей бы дойти до мужа Кати и покончить с неизвестностью. Ну и вопросов я ему задам… И трепку заодно.

– А трепку за что?

– А нефиг нас было бросать!

– Да все мужчины такие. Всегда готовы на нас ответственность переложить. Моя мама из-за этого с отцом развелась. Надоело самой проблемы решать.

«О доме».

– А мама сейчас стол накрыла. Наверное, запеканку сделала. А я, дура, почти всегда отказывалась. Мама зовет-зовет, зовет-зовет, а я – с-ща-а-а-с! Еле выползала из своей комнаты. Фу, противно вспоминать.

– А у меня с аппетитом проблем нет.

– По тебе и видно.

– Опять ты о моей фигуре…

– Не бери в голову, многим мужчинам аппетитные формы нравятся, не то что я – тощая.

– Сейчас это модно.

– На это и уповаю.

– Пришло время сбрасывать лишний вес. Маша, радуйся, а то испереживалась. Вернешься домой моделью…

– А мне что сбрасывать..?

– Давайте не говорить о том, что связано с едой…

– Боже мой, что будет, когда дома станет известно, о нашем исчезновении!

– Начнут искать

– Журналисты наедут: сенсация – испарилось полсотни туристов!

– Может, поисковики найдут?

– Что именно?

– Ну… провал в пространстве.

– И каким прибором? С таким же успехом можно искать место вхождения камня в воду через минуту после всплеска.

– Ты всегда, Руфь, своим рационализмом аппетит портишь.

– Еще не хватало, чтобы у тебя аппетит тут был.

– Я фигурально выразилась…

– Вот и они фигурально будут нас искать там, где нас нет в принципе.

– Что в «принципе»?

– Будут искать на Земле, а мы на другой планете.

– Может, и они в ту же щель провалятся?

– Была бы она постоянная, давно б обнаружили.

– Тогда как во второй раз на землю попал муж Кати… или кто он там на самом деле?

Руфь на этот раз смолчала. Замечание Майи было дельным.

– Тогда зачем ему звездолет? Почему нельзя воспользоваться тем же путем, чтобы вернуться назад?

И тут девчонки загалдели:

– А может, он на звездолете и прилетел?

– Ну, конечно! Сел на своей тарелке неподалеку и пошел Катю искать…

– Как же тогда он вторично к нам попал?

– И как он вообще отважился испытывать все эти страсти во второй раз?

– Ох, и темнила твой муж, Кать.

– Да что ты к нему привязалась? Можно подумать, если бы тебе кто стал рассказывать про другую планету, ты бы поверила. Подошел некто и сказал: «Не ходи в поход, там тебя волки задерут и каннибалы скушают. Пойдем лучше поженимся и двух детей сделаем». И ты бы радостно полезла назад в автобус.

– Чего смеешься, Маш?

– Хорошо рассказала Катя. Даже на два голоса беседу разложила. И я представила, если б это с Руфью случилось. Как она поправила очки на носу и сказала ему в ответ: «Видела я дураков, а это почти все парни, но чтоб так по-дурацки ко мне подкатывали – впервые. Двойка тебе по квантовой физике. А теперь проваливай».

– Ой, точно!

– Много вы обо мне понимаете. Если бы он сказал, что в данную минуту идет процесс нарушения транспарентности пространства-времени и четвертое измерение пересечется с нашим трехмерным, я бы его выслушала.

– И не пошла бы в поход?

– Пошла бы, – вздохнула Руфь. – Чтобы посмотреть, будет ли такое или нет.

Ночь, к счастью, прошла без происшествий.

Утром, с первыми лучами местного солнца они позавтракали, посетовали, что нет возможности умыться, после чего решили найти время подойти к реке и набрать воды для хозяйственных нужд. И двинулись дальше к горизонту с плохо видимыми зубцами на ее границе.

Если ноги были заняты, то головы – нет, потому требовалось заполнить «машину» работой, иное для Руфь означало бесцельную трату драгоценного ресурса – времени. И она методично продолжала думать о ситуации, а потом, для проверки гипотезы, поделилась своими мыслями с окружающими.

– Если мы попали в так называемое «четвертое измерение», где мир параллелен с нашим, тогда их соединение должно было случаться не раз и не два. Отсюда пропажи людей, которых списывали на маньяков или стихийные бедствия. Вдруг нам даже суждено встретить кого-нибудь из таких заблудших во времени и пространстве.

Такое предположение обрадовало девушек.

– Вот было бы здорово! – воскликнула Дина. – Они бы растолковали нам, как тут обстоят дела…

– Как будто мы не знаем. Вероятнее всего, этих несчастных съели по прибытии, ведь их некому было предупредить…

Лара была четка в суждениях и безжалостна не из-за душевной черствости. Она уже прикинула шансы на выживание для незнакомых с обстановкой. Блуждания наугад приводили их к гибели. Ну, разве если то были солдаты с оружием и должной подготовкой.

И она обнародовала такую возможность.

– А я читала книжку про то, как в средневековье попал целый взвод солдат, – почти радостно объявила Дина. – Наделали же они шума!

– И чем кончилось?

– Почти все погибли…, – потухшим голосом сообщила Дина.

– Значит, автор правильно рассчитал шансы, – констатировала Руфь.

– Умеешь ты поддержать морально, – съязвила Майя. – Мол, не беспокойтесь, все люди смертны, умрем и мы.

– Я не хочу умирать, – вдруг тихо, но отчетливо сказал Маша. – Я хочу детей и мужа.

Катя обняла подругу.

– Так и будет. И ты еще будешь рассказывать внукам у камина свои приключения, как Элли о путешествии к волшебнику Изумрудного города.

– Вот это другой разговор, – буркнула Майя.

Майя родилась в семье священнослужителя. Наверное, поэтому она с детства не верила в Бога. Ритуал заменил веру, а проповеди отца слишком контрастировали с его поведением дома, чтобы она всерьез относилась к словам с амвона. Слова они и есть слова. Что высокопарно говоренные учительницей литературы о любовной лирике поэтов, менявших любовниц в поисках новых источников вдохновения, что ее отца, призывавшего других не грешить, но сам грешивший (да простит его Господь).

Странно для девочки, но она читала не только книги Ахматовой и сестер Бронте, но и философа Ницше в сочетании с романом «Мартин Иден» Джека Лондона. А также «Любовника леди Чаттерлей», «Анну Каренину» и приключения Фенимора Купера. Чудно, но все откладывалось в ее уме вполне упорядоченно, подобно замысловатому, но красивому узору на восточных коврах. Педант, ознакомившись со списком книг и осудив бы ее за бессистемность, вряд ли понял бы, что все они отражают многогранность бытия. Дело не в разнообразии книг, а в способности стимулировать рациональное мышление. Одни не умеют упорядочивать поступающую информацию, а другие способны ее каталогизировать…

Майя не просто читала некий текст, а анализировала его по определенным, понятными ей критериям. В этом ей помог «Мартин Иден», читанный в восемь лет. Правда, при этом ей долго пришлось искать ответ на загадку самоубийства Идена. Зачем он сделал это после того, как разобрался с реалиями жизни и преуспел? И когда Майя поняла, что молодой человек слишком серьезно отнесся к факту предательства в любви и чересчур завис на мнении других, то дальше стало легче. Она поняла, что нужно создать свой мир и поместить там самое сокровенное, а во внешней среде использовать тот набор реакций и стереотипов, что используют люди. Ведь даже Творец не смог совладать со своими творениями – людьми. И чтобы не выглядеть плохо в своих глазах и перед человечеством, свалил вину на Женщину. А Мартин Иден взял грехи на себя… И зачем? К чему? Раз его книги покупали, значит, где-то были единомышленники, или, по крайней мере, единочувствующие. Ну так и надо было на них ориентироваться, пусть даже это оказалось иллюзией. Для того и существуют писатели, чтобы создавать иллюзорные миры, которые, однако, увлекают людей, порой до умопомрачения. Нет реальных друзей? Так создай их в своих книгах! Нет требуемой любви, так сотвори ее! Джейн Остин так и поступила. Она влюблялась столько раз, сколько было потребно ее душе, и в тех мужчин, которые ей нравились. И описала свои волнения в романах. И вот уже два столетия миллионы девушек следуют за ее любовными перипетиями. А земная любовь – она скоротечна и зыбка. Надо уметь создавать свой мир. И тогда он может стать реальнее существующего…

Может и этот мир создан, чтобы заменить земной с вполне определенной целью..?

За день они прошли довольно много. Не меньше тридцати километров. Вечером буквально валились с ног. Что и сделали, упав на расстеленные куртки и покрывала. Маше пришлось особенно тяжело. Она даже на физкультуру не ходила, отделываясь липовыми справками. Катя потребовала даже перегрузить ее сумку: «Ты набрала слишком много продуктов. Есть всем нам, а нести тебе одной?» И, несмотря на возражения Маши, исполнила задуманное. Помогло вмешательство Руфь.

– Маша, не перечь старшим.

– Что-о? Кто здесь младший? Да я родилась в…

– Дело не в паспортном возрасте. У тебя с мужчинами все впереди, а я уже разочаровалась в них.

Маша примолкла, сраженная аргументом.

Трудно сказать, насколько разгрузка помогла обливавшейся потом Маше. Другие тоже с непривычки пыхтели не хуже паровоза. И все же день прошел удачно. На них никто не напал, и возвышенности на горизонте теперь явственно обозначили себя горами. Они держали верный курс, и это окрыляло. Правда, идти предстояло еще долго и ноги с непривычки гудели, а продукты подходили к концу и взять их было не откуда. И фляжки почти опустели. Это рождало в умах смешанные чувства, но… но… им ничего не оставалось делать, как надеяться на лучшее.

– Все же почему муж Кати ничего не сказал насчет еды? – не сдержавшись, высказала давно засевшую в голове мысль Маша. – В саванне ничего нет. Даже кузнечиков.

– Наверное, он знал, что мы проявим смекалку и не умрем с голоду, – предположила Майя.

– Особенно это касается Кати, – хмыкнула Руфь.

– Ну-ка, Кать, соображай, как мы должны достать еду, – откликнулась Майя.

– Первое – это съесть меня, – вторично подала мысль Маша.

– Не смешно, – сказала Дина. – Я читала, как после кораблекрушения, люди на плоту ели умерших… И спаслись. Кажется, даже картина на эту тему есть.

– Художник Жерико?

– Возможно… Не помню.

– А, может, я без юмора предложила, – заявила Маша. – Еще день такой ходьбы и меня можно бросать, чтобы не тормозить экспедицию. Я тоже читала, как путешественники в Арктике так делали.

– Ну и разговорчики пошли на второй день пребывания, – возмутилась Катя. – Это же планета! Она не может быть пустой. Мы видели только хищников, но они же чем-то питаются. Не одними же прибывшими из третьего измерения.

– А чем мы убьем, если встретим оленя или зайца? – поинтересовалась Лара. – Пока что дичь – мы. И в таковом качестве и останемся.

– Значит, я остаюсь как запасной вариант, – мрачно умозаключила Маша.

– Подруга, будешь тоску наводить – я в тебя кроссовками запущу, – пообещала Руфь. – А учитывая, сколько в них пота, ты и впрямь умрешь от удушья.

Девушки рассмеялись. Облегченно…

– Давайте лучше смотреть на звезды, – предложила Майя. – Кто разбирается в созвездиях?

А смотреть и впрямь было на что. Солнце зашло за горизонт и небосвод украсился россыпью голубых светлячков. Две луны мягко подсвечивали сцену небесного умиротворенного мироздания. Вдруг небо прочертил метеорит.

– Ой, кто-нибудь успел загадать желание? – вскричала Дина.

– Я лично думала о еде, может, подействует? – раздался мрачный голос Маши.

Девушки посмеялись. А потом затихли. В той стороне, где зашло Солнце, часть неба окрасилась багрянцем, а на противоположной части небосвода звезды высветились яркими бриллиантами.

– Большой Медведицы здесь нет, – констатировала Лара.

– И созвездия Ориона нет.

– И Полярной звезды…

– Красивое небо, но совершенно чужое, – вздохнула Майя.– Но надо привыкать…

А под утро их разбудил вой какого-то существа.

Животное похожее на гиену оповещало саванну, что в ней появились чужаки.

– Что б тебе сдохнуть в скором времени, – от души пожелала Руфь.

– В животном мире старожилов не бывает, – откликнулась Дина.

– Наверное, мы вторглись на территорию этого вот… шакала, – предположила Лара. – И хорошо если одного, а не стаи.

Пришлось выйти пораньше, почти в сумерках. Надо было уйти подальше от угодий неприветливых хозяев.

Лара не имела старшего брата, но зато – младшую сестру. Разница в возрасте была настолько велика, что она не могла ей быть подругой, зато Лара исполняла роль старшего брата – защищала, развлекала, учила уму-разуму. И когда встретила Руфь, то почувствовала, что может получить то, чего была лишена в детстве – заботы. Тем более что для Руфь это не составляло труда. Она и вела себя как иной парень.

Без сантиментов, грубовато Руфь опекала Лару. Но не возилась, а просто предоставила ей возможность заниматься взрослыми делами вместе с ней. А ими у нее была наука без скидки на студенческий возраст.

– Галуа и Билл Гейтс создавали себе имя в возрасте студентов, – любила напоминать она. – Так что, кто защищается возрастом, тот просто не хочет признаться, что ему не хватает ума и воображения.

– А как же ты?…

– А я не боюсь признаться в том, что мне не хватает ума и воображения, – объявила Руфь. – Но это не значит, что я готова терпеть такое положение и не развивать свой ум и воображение. Просто у меня уйдет больше времени, чем у гениев. Ну и что? У меня впереди длинная жизнь… Догоним.

В университете она уже не стремилась успевать по всем предметам, а концентрировала усилия на определенный круг проблем и, соответственно, на нужных ей для их познания учебных предметах. Лара попала в центр ее внимания в том числе по этой причине. Лару интересовали те же вопросы, кроме того, и это было, наверное, главное, она своими замечаниями стимулировала ее мыслительный процесс.

Сдержанная, несколько меланхоличная, даже угрюмая, Лара могла поднять руку на лекции по философии и своими точными возражениями препарировать преподавателя.

Первое время, когда Руфь еще не была знакома с Ларой, думала, что девушка либо стебается, либо хочет понравиться, но быстро уяснила, что Лару выводит из себя «вода» в речи лектора, расплывчатые формулировки и недоговоренности.

– Вы сказали, что мир наш объективен, но мы его воспринимаем субъективно через имеющийся опыт. Значит, можно познать объективное устройство мира, а можно жить в среде своих субъективных представлений, как живут племена в джунглях Амазонки или Папуа. И жить так тысячелетиями. Получается объективный мир отдельно, а субъективный – отдельно, и они могут не пересекаться? И одно не мешает другому?

Преподаватель начинал говорить о том, что дикари также вынуждены принимать объективный мир в своей жизнедеятельности, используя огонь, строя навесы от дождя и приспосабливаясь к окружающей среде иным способом.

Лара терпеливо слушала ответ, а потом заявляла.

– Тогда и объективный мир вынужден приспосабливаться к субъективным представлениям людей. Они рубят лес, распахивают землю, перегораживают реки, стараясь, чтобы объективный мир старался, как можно больше походить на их субъективные представления «что такое хорошо и что нужно». И тогда субъективное становится объективной реальностью.

– Да, пожалуй.., – соглашался лектор.

– В таком случае, не означает ли это, что субъективные представления со временем могут вытеснить объективный мир? И оба объекта поменяются местами, и прежняя реальность переместится в субъективные воспоминания о том, как было в природе прежде..?

Хм. Субъективное со временем становится объективным и вытесняет старую объективную реальность? Такая формула Руфь понравилась.

После одного из таких выступлений она подошла к Ларе и сказал просто:

– Я – Руфь.

– Лариса… Лара, – сказано было в ответ.

– Пойдем в столовую, – также без затей предложила Руфь.

Настоящее взрослое знакомство, как у пацанов, что она видела у себя дома. Подходил один подросток к другому и говорил:

– Не хочешь поиграть в баскет? – Давай. – Я – Сергей. – Я – Коля.

Причем первым мог подойти с предложением тот, кто старше или сильнее. А дальше на площадке негласно выяснялось, кто будет лидером, то есть старшим по факту.

Лара быстро поняла, что Руфь и есть ее «старший брат», и она поведет ее дальше.

В пути хватало свободного времени, чтобы обдумывать и нынешнее положение, и предшествующее ему. Для Кати вопрос вопросов было: почему она оказалась в центре событий? Случайно или в этом наличествовала некая обусловленность прежней жизнью? Может, она согрешила? Или наоборот, сделала нечто такое, что в итоге на нее указали перстом: «Пусть эта спасает всех».

А муж? Парень сказал, что они познакомились в походе. Но почему из всех девушек он выбрал именно ее? Катя не слыла красавицей. Дина намного ее симпатичней. К тому же стройка как лань. И Майя. Да и Лара, если б не ее сумрачный вид, вполне могла понравиться…

А он чем ей приглянулся? С виду обычный парень. Правда, высокий – это в ее вкусе. Улыбчивый. Ласковый, если судить по тому, как взял ее руку… Да, это ее параметры. Получается, у них обоих «параметры» сошлись. Интересно, а какие еще, ведь это не рядовая свиданка?

И Катя методично оценивала себя в пути, стараясь уяснить, чем же она так хороша, что выиграла смотр невест в их группе. И это были приятные размышления. Разглядывая подруг, она отмечала их недостатки, хотя и достоинств хватало… Но все же, как оказалось, они не могли перевесить ее качества. И она вновь и вновь возвращалась к самой себе… А что? У нее пышные волосы. Ой, за время пути их негде мыть и они утратили объем, превратившись в пакли. Лицо? Веснушки малозаметны и в чем-то даже милы. Глаза? Вполне выразительные глаза. Тем более что туши для ресниц хватит надолго. Фигура? Грудь в норме. Два вполне приличных холмика задорно и в то же время ненавязчиво натягивают свитер. Ну там попа, ноги… Все в норме.

Катя оглядела подруг и вынуждена была отметить, что и у других все фигурные достоинства на месте. Сперва это снизило ее планку, но затем самооценка вновь взвилась верх: но он же выбрал именно ее!

– Катя, смотри под ноги, а то идешь и улыбаешься как блаженная, – вернула ее в реальность Дина.

– Наверное, представляет себе первую брачную ночь с мужем, – съехидничала Руфь.

– Я бы тоже помечтала в такой ситуации, – заступилась Маша.

– Ну помечтайте, – смилостивилась Руфь. – Пока каннибалов не видно…

Ну язва!

– Уж лучше мечтать о приятном, чем думать о реальном, – буркнула Дина.

Дина с детства знала, что она невезучая. Как это установить, она узнала от брата. Тот сказал: чтобы понять меру своей везучести наверняка, надо ночью, без света, одеть футболку. Если два раза из пяти она будет навыворот, то это нормальный показатель, как следствие закона подлости. Если же правильно футболка будет одета четыре раза из пяти, то это везучий человек и ему можно играть в лотерею. Дина пять раз одевала футболку и все пять раз наизнанку. Все стало с ней ясно. А то раньше она удивлялась своей растяпости. С тех пор она старалась быть максимально осторожной, но это мало помогало. Дина продолжала регулярно попадать в неприятные переделки. А однажды даже сломала руку, катаясь с горки. Прочие дети годами съезжали с горок без всякого ущерба и лишь она полетела кубарем.

Когда ее заселили в общежитие, то она предложила соседке по имени Майя проделать опыт с футболкой. Та честно, по сигналу Дины, напяливала ее пять раз подряд. Результат – четыре один в пользу соседки. И Дина поняла – надо держаться Майи во всех жизненных ситуациях. Поэтому когда Катя крикнула бежать, она рванула следом за Майей. И дальше бежала рядом, следуя всем зигзагам, что проделывала подруга. Да и как могло быть иначе, если именно Дина настояла на участие в походе. А Майя не хотела! У нее начались женские дела и мотаться в таких условиях ей не улыбалось. Но Дине так хотелось побыть в компании, что она уговорила ее. И вместо того, чтобы коротать время с Майей в общежитии в полной безопасности, доверившись ее планиде, она теперь понуро брела по враждебной планете, поминутно повторяя про себя: «Дура… ну и дура». И была благодарна Майе, что та не напомнила ей о своем нежелании ехать навстречу смерти.

Чувство вины проявлялось в желании угодить Майе, в том числе подложить ей лишний кусочек убывающей еды. Впрочем, тут было мало альтруизма. Дина понимала, что если погибнет Майя, то ей суждено ненадолго пережить ее…