Тождественность любви и ненависти

– Хорошо, – она взяла деньги, спрятав их куда-то под куртку, затем подняла его руку, и еще десять или пятнадцать секунд рассматривала его ладонь. Затем медленно опустила его руку и мрачно изрекла:

– Сегодня не садись в машину на свое обычное место. Сядь впереди, так будет лучше. И ты проживешь еще два лишних дня.

– И все ради двух дней? – улыбнулся Давид Георгиевич. – Скажи лучше, когда я приеду снова в Москву?

– Никогда, – ответила она, глядя ему в глаза, – ты отсюда не уедешь. Тебя похоронят в этом городе.

– Хватит говорить глупости, – попытался вмешаться Самойлов, но Чхеидзе перехватил его руку.

– Говори дальше, – потребовал он.

– Тебя убьют через два дня, – сообщила цыганка, – и уже никто не в силах этому помешать. Даже если ты уедешь отсюда. Никто не сможет помешать.

– Заканчивай, – разозлился Самойлов, – что за чушь ты несешь. Получила свои деньги и убирайся. Зачем говоришь такие глупости?

– Проверишь сегодня, – упрямо сказала цыганка, не обращая внимание на остальных, – спасибо тебе за деньги. И ты тоже не дергайся, – посоветовала она Самойлову, – я твою руку не смотрела. Но у тебя все на лице написано. Сначала все хорошо будет, в гору пойдешь, большим начальником станешь. А потом разоришься. Не по тебе это место. Не для тебя.

– Пошла ты... – уже не сдерживаясь, выругался Самойлов.

– Помни, что я сказала, – цыганка повернулась, чтобы уйти. Но Чхеидзе остановил ее.

– А изменить твое предсказание можно? – глухо спросил он.

– Если сядешь не на свое место, то изменишь. На два дня, – уверенно сказала она, – и больше ничего изменить нельзя. А теперь прощай.

Она повернулась и Давид Георгиевич не успел больше ничего добавить. Он ошеломленно смотрел, как она исчезает где-то в проходе. Через несколько секунд он обернулся к Самойлову и, чуть запинаясь, спросил:

– Вы слышали, что именно она сказала?

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РЕАЛЬНОСТЬ

Вечером Дронго сидел в глубоком кресле, просматривая газеты. Он получал довольно много газет, в том числе на английском и итальянском языках. Некоторые сообщения он читал прямо в Интернете, обращая внимание на интересные статьи и заметки. В вечерней тишине раздался неожиданный телефонный звонок. Дронго поморщился. Это был городской телефон, по которому мог позвонить и незнакомый человек. Именно поэтому он обычно не отвечал на подобные звонки, а прослушивал автоответчик. Близкие знакомые и Джил обычно звонили на другой номер или на его мобильный телефон.

Раздались еще два телефонных звонка и затем включился автоответчик. Он прислушался. Кажется, незнакомый женский голос.

– Добрый вечер, – сказала позвонившая женщина, – очень жаль, что вас нет дома. Или тебя. Я даже не знаю, как в вам обращаться. Или к тебе. Прошло столько лет. Может, ты меня вспомнишь. Мы были с тобой знакомы двадцать лет назад, вместе отдыхали в Мангалии. Возможно даже, ты меня помнишь. Я Ирина, работала тогда журналистом. Прилетела тогда из Москвы. Ты можешь мне не поверить, но я иногда слышу о твоих успехах. Я с таким трудом нашла твой номер телефона. Говорят, что теперь тебя зовут совсем иначе. Какой-то смешной кличкой. Кажется, Драго или Дронго. Не знаю, почему тебя так называют. Но если тебе так нравится, значит, нужно тебя называть именно так. Я звоню тебе по очень важному делу. Мне очень нужна твоя помощь. Очень... Мне сказали, что ты часто не бываешь в Москве. Но я решила тебя позвонить. Дело срочное и важное, поэтому я и позвонила вечером. У меня совсем нет времени. Если ты получишь мое сообщение, то, пожалуйста, срочно перезвони мне. Извини, что все получилось так внезапно. Запиши мой номер, – она продиктовала номер своего телефона и попрощалась.

Телефон отключился. Дронго подошел к аппарату. Отдых в Мангалии. Так называлось это место на самом юге Румынии, где он действительно был в восемьдесят шестом году. Сколько лет с тех пор прошло? Больше двадцати? Он помнил эту поездку, помнил ее хорошо. Именно тогда в Констанце он нашел Алана Дершовица, который считался последним из «великих» киллеров, действовавших в период холодной войны. И тогда в Мангалии у него были несколько романтических встреч. В том числе и с молодой женщиной, которую звали Ирина. Да, он ее помнил. Она прилетела из Москвы, работала журналистом в каком-то журнале. Кажется, в «Дружбе народов». Он сейчас точно не вспомнит. Но ее он помнил хорошо. Как помнил и остальных. Помнил всех, с кем тогда познакомился. Из Румынии он переехал в Болгарию. Это была удивительная поездка, и ему было тогда только двадцать семь лет.

Спустя столько лет она его нашла. Сколько раз они тогда встретились? Два или три раза. Три. Точно три раза. Сначала они поднялись к нему в номер днем, сразу после обеда. Потом вечером она пришла сама и осталась на всю ночь. А на вторую ночь? Там произошел какой-то инцидент. Нет, не с ней. С другой женщиной. Что-то смешное или обидное одновременно. А потом снова пришла Ирина. И утром она уехала в Бухарест. Это было больше двадцати лет назад. Как быстро пролетели годы. Он вздохнул. Нужно будет ее увидеть. А с другой стороны, немного страшно. Она могла измениться не в лучшую сторону. Впрочем, как и он сам. Тогда ему было двадцать семь. Сколько он тогда весил при его высоком росте? Восемьдесят два или восемьдесят три килограмма? Почти идеальный вес для его роста. Он был молодым и сильным. Через несколько лет он попытался противостоять даже самому Миуре, понимая, что у него нет ни единого шанса. Тогда все казалось таким понятным. А сколько он весит сейчас? Хотя он по-прежнему пытается сохранить свою форму. Но возраст так или иначе сказывается. И волос на голове стало меньше. Наверное он ее разочарует. А она его? Почему она позвонила? Что могло случиться?

Он протянул руку. Задумался. Возможно, потом он еще пожалеет об этом. Но сейчас нужно позвонить. Дронго поднял трубку телефона и набрал ее номер. Послышались телефонные гудки и ее голос.

– Добрый вечер, – сказал он.

– Здравствуйте, – она была явно удивлена телефонным звонком и только через секунду поняла, кто именно ей сразу перезвонил. – Это ты? Ты в Москве?

– Я услышал твой голос и решил сразу перезвонить, – сообщил он, – как у тебя дела? Как ты меня нашла? Спустя столько лет.

– Случайно, – призналась Ирина, – дело в том, что я примерно десять лет назад была в Лондоне, в то время нашла статью с описанием твоих приключений. Что-то насчет расследования в Дартфорде. И там была твоя фотография. Я еще тогда удивилась. А потом узнала, что это действительно ты. Только не поняла, почему тебя называют этой непонятной кличкой. В Москве тебя тоже некоторые знают.

– Спасибо. Теперь буду знать, насколько я популярен.

– Не скромничай. Ты очень популярен. Я поэтому тебе и позвонила. Один мой давний приятель прилетел из Швейцарии. Он гражданин Германии, но живет под Цюрихом. Очень известный бизнесмен. Раньше он жил в Москве, а потом переехал в Швейцарию. Мы с ним познакомились много лет назад, когда он оканчивал МВТУ. А потом он уехал в Новосибирск. Он очень хочет с тобой увидеться. Говорит, что исключительно важное дело.

– Как его зовут?

– Чхеидзе. Давид Георгиевич Чхеидзе. Он руководитель крупной инвестиционной компании в Швейцарии. Очень известный бизнесмен. Спонсировал несколько кинофильмов, построил большой жилой комплекс в Инсбруке. Сейчас собирается работать в Москве.

– Чхеидзе, – повторил Дронго, вспоминая свою встречу в Швейцарии. – Он давно прилетел в Москву?

– Только два дня назад. У него произошло столько событий, что он хочет срочно встретиться с тобой. Именно с тобой.

– Почему со мной?

– Он слышал про твои невероятные способности. И ему нужна твоя помощь.

– Ясно. Кто ему про меня рассказал?

– Точно не знаю. Но когда он спросил у меня, я тоже подтвердила, что знаю тебя. И начала срочно искать твой номер телефона. Ты даже не представляешь, как трудно было его найти...

– Это ты уже мне сказала. Когда он хочет со мной увидеться?

– Прямо сейчас, – ответила Ирина, – у него нет времени.

– Хорошо, – согласился Дронго, – пусть он мне сейчас перезвонит.

– Договорились. Спасибо тебе за помощь. Я думаю, что мы еще сможем с тобой увидеться. Завтра или послезавтра. Если ты захочешь.

– Обязательно, – несколько лицемерно согласился Дронго. Он подумал, во что она могла превратиться. Ведь прошло больше двадцати лет. Тогда она была худой, красивой, подтянутой и молодой женщиной. Какой она стала теперь, даже страшно подумать. Ей должно быть сорок четыре. Или сорок пять. Некоторые женщины в таком возрасте сохраняют удивительную красоту. Некоторые стареют так, что становится страшно. И за себя в том числе...

Он положил трубку и стал ждать, когда ему позвонят. И почти сразу ему перезвонили. Словно Чхеидзе сидел у телефона и ждал звонка Ирины.

– Добрый вечер, – раздался неизвестный мужской голос.

Дронго улыбнулся. Неистребимый грузинский акцент. Незаметный, но присутствующий. Он знал эту характерную особенность грузин, говоривших по-русски. Как бы идеально грузин не знал русский язык, если он начинал говорить на русском, то его акцент обязательно чувствовался, даже в случае его многолетнего проживания в России.

– Здравствуйте, с кем я говорю?

– Чхеидзе, – представился позвонивший, – Давид Георгиевич Чхеидзе. Вам звонила Ирина насчет меня...

– Правильно. Какое у вас ко мне дело?

– Я бы хотел срочно с вами увидеться.

– Никаких проблем. Мы можем увидеться завтра после двух.

– Нет, сегодня. У меня очень важное и срочное дело.

– Такое срочное, что его нельзя отложить на завтра?

– Нет, нельзя.

– Тогда приезжайте ко мне, – предложил Дронго.

– Так тоже не получится.

– Я не совсем вас понимаю.

– Мне нужно срочно с вами увидеться. Это очень важный вопрос. Поэтому я прошу вас приехать ко мне в отель. Я живу в «Национале», в центре города.

– Я знаю, где находится «Националь», – усмехнулся Дронго, – но вам не кажется, что это не совсем правильно, когда вы вызываете меня к себе. Если у вас ко мне важное дело, то будет правильно, если вы приедете ко мне. Поймите меня правильно, это не моя блажь и не мое тщеславие. В отеле, где вы живете, могут быть установлены различные подслушивающие устройства. Или наш разговор могут услышать другие люди. Я уже не говорю о том, что мой визит может быть зафиксирован в самом отеле.

– Это все уже не так важно, – перебил его Чхеидзе, – все, что вы говорите, уже совсем не важно. Мне нужно, чтобы вы срочно приехали ко мне. Прямо сейчас. Я готов оплатить ваши расходы на дорогу и время, которое вы потратите на меня. Назовите любую сумму, сейчас для меня она не так важна, как вы думаете.

– Договорились, – холодно согласился Дронго, – вы оплатите бензин моему водителю. Сейчас я вызову его и он отвезет меня на моей машине к вам. Туда и обратно мы потратим литров десять или пятнадцать. Умножите на стоимость бензина в рублях и заплатите водителю. Согласны?

– Зачем вы меня оскорбляете? – обиделся Давид Георгиевич. – Неужели вы возьмете у меня эти двести или триста рублей?

– А вы считаете, что не оскорбляете меня, предлагая оплатить мне бензин? Я такой же кавказский мужчина, как и вы, Чхеидзе. Хотя вы сейчас стали гражданином Германии. Но корни у нас общие.

– Наверное, – согласился Чхеидзе, – извините, если я вас невольно обидел. Так вы приедете ко мне?

– У вас действительно такое важное дело?

– Вы даже не представляете, в какую глупую ситуацию я попал. И как я понял, только вы можете мне помочь.

– Хорошо, – согласился Дронго, – я приеду к вам через час. В каком номере вы остановились?

Услышав номер апартаментов, в которых остановился приехавший гость, он положил трубку и, достав мобильный телефон, вызвал своего водителя, чтобы поехать к знакомому отелю. Водить машину он не любил. В салоне автомобиля почти никогда не включали музыку или радио, чтобы не отвлекать его от размышлений. В машине он либо спал, либо думал, что требовало возможной тишины.

Направляясь к отелю по Тверской, он все время думал, в чем причина столь неожиданного вызова. В некоторых московских газетах указывали, что Чхеидзе прилетел для подписания договора с известной московской строительной компанией. Неужели ему нужна какая-то консультация? Нет, для таких целей у него есть целый штат опытных юристов. Тогда зачем? Возможно, возникли какие-то неприятности, о которых он не может говорить по телефону? Но почему он не может приехать сам и все рассказать? Или ему угрожают и опасность так велика, что он не хочет выходить даже из номера своего отеля? Неужели у него нет обычной охраны? Ведь он не просто бизнесмен, а, судя по всему, человек, который имеет не одну сотню миллионов долларов. Обычно у таких бизнесменов есть и личная охрана, надежно отсекающая всех посторонних от тела своего шефа.

Нужно предполагать, что произошло нечто непредвиденное и срочное, если приехавший из Германии бизнесмен решил прибегнуть к помощи эксперта-аналитика. Самое поразительное в том, что, если опасность столь велика, то он может просто уехать. С германским паспортом и своими миллионами он может уехать в любую точку земли. Но он предпочитает оставаться в Москве и искать себе в помощь частного детектива. Почему? В чем загадка?

До отеля они доехали минут за тридцать. Им отчасти повезло, автомобильные пробки были не такими ужасными, какими они обычно бывали в этой части города по вечерам. Дронго вышел из салона автомобиля и вошел в отель. К нему сразу шагнула молодая женщина, одетая в строгий фиолетовый костюм. Он мгновенно оценил и безупречность покроя ее костюма, и легкий запах парфюма, исходивший от нее, уложенные волосы, легкий макияж, красивые голубые глаза, ее фигуру. Ей было не более тридцати лет.

– Вы мистер Дронго? – спросила она почти утвердительно, возможно, Ирина описала ей гостя.

– Да, с кем имею честь?

– Лиана Каравайджева, – сообщила она, – я личный секретарь мистера Чхеидзе. Он просил меня вас встретить.

Дронго заметил, как на них внимательно смотрели еще двое мужчин с запоминающейся внешностью. Очевидно, это были телохранители приехавшего гостя. Вместе с Лианой он прошел к кабине лифта. Двое мужчин проводили их взглядами.

– Это наши люди, – пояснила Лиана уже в кабинет лифта, – мы наняли их для охраны.

– Разве ему что-то угрожает? – уточнил Дронго.

– Не знаю, – отвела глаза Лиана, – он сам вам все расскажет. Идемте за мной, пожалуйста.

Они вышли в коридор. Это был так называемый VIP-этаж, где находились апаратаменты, в которых остановился Чхеидзе. Рядом в двух номерах жили Лиана и его личный телохранитель, прилетевший с ним из Швейцарии. У его дверей на стульях сидели еще двое охранников. Увидев незнакомца, они поднялись со стульев.

– Это со мной, – пояснила Лиана.

– Извините, – возразил один из охранников, – у нас приказ. Мы обязаны обыскивать всех, кто заходит в этот номер. Всех, без исключения.

Лиана взглянула на Дронго, словно спрашивая его разрешения. Тот с веселым видом пожал плечами. Пусть обыскивают, если хотят. Оружия с собой он обычно не носит, и ничего запрещенного они не найдут. За спиной появились еще двое охранников. Очевидно, они ходили по коридору. Один из охранников подошел к Дронго и профессионально ловко и быстро его обыскал. Затем сделал шаг назад.

– Можете проходить, – кивнул он, разрешая войти в апартаменты, и открыл дверь.

Лиана фыркнула и прошла первой. Дронго вошел следом.

– Извините, – сказала ему секретарь, – но у наших охранников строгий приказ. Никого не пропускать. Никого кроме меня и Вебера.

– А это кто? – поинтересовался Дронго.

– Сейчас вы его увидите. Он находится в самом номере, дежурит в холле. Вебер прилетел с нами из Цюриха, и Давид Георгиевич доверяет ему как никому другому.

– И еще вам, – весело напомнил Дронго.

– Да. Я тоже прилетела из Швейцарии, – сухо кивнула Лиана.

– Вы болгарка?

– Верно. Но мать у меня наполовину украинка. Поэтому я знаю не только болгарский, а еще русский и украинский. Я имею в виду из славянских языков. Но у меня гражданство Швейцарии.

– Не сомневаюсь, – кивнул Дронго, он огляделся, – и где ваш босс?

– Я здесь, – сказал Чхеидзе, входя в комнату вместе с мужчиной, который был такого же высокого роста, как и сам босс. По сломанным ушам Вебера было ясно, каким видом спорта он раньше занимался. Давид Георгиевич шагнул к ним и протянул руку гостю.

– Спасибо, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение. Я хочу рассказать вам свою невероятную историю. Садитесь, пожалуйста, – он показал на стулья, стоявшие у большого стола.

С любопытством разглядывая Чхеидзе, Дронго уселся на стул. Тот уселся напротив. Лиана взглянула на них и невольно улыбнулась. Они были похожи друг на друга. Но в этот момент они сидели мрачные, словно готовясь к поединку. И первым начал говорить Чхеидзе.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ВОСПОМИНАНИЯ

Они поднялись из перехода в сюит, который был заказан для Чхеидзе. Все вместе. Охранники прикрывали Чхеидзе так, словно в отеле их уже ждал наемный убийца. Они слышали слова цыганки и были встревожены не меньше самого гостя. Хотя и не очень поверили этой странной женщине. В кабину лифта они вошли впятером. Двое охранников, Самойлов, Вебер и сам Давид Георгиевич. В апартаментах их уже ждала Лиана. Она заметила выражение лица своего шефа.

– Что случилось? – спросила она.

Вместо ответа Чхеидзе уселся на стул и молча уставился в одну точку. Самойлов нервно пересек комнату и сел рядом с ним. Вебер остался в коридоре. Он все равно не понимал русского языка и не мог принять участие в их разговоре. Остальные четверо телохранителей остались за дверями номера. Двое в коридоре, двое спустились к автомобилям.

– Что у вас случилось? – снова спросила Лиана. – Какие-то неприятности? Вы не хотите подписывать контракт? Наши юристы его просмотрели несколько раз. И Лев Лазаревич уже предупрежден о вашем приезде. Вы не хотите с ними работать? Или что-то другое?

Чхеидзе по-прежнему молчал.

– Встретили одну полоумную цыганку, – пояснил Самойлов, – не нужно было туда спускаться. Она наговорила разных глупостей.

– Что она сказала? – Лиана видела, что ее босс явно не в себе. Таким он никогда не был.

– Сумасшедшая дура, – в сердцах пояснил Альберт Аркадьевич, – увидела, что подошел богатый мужчина с телохранителями, и начала лицедействовать, дала уговорить себя погадать за тысячу двести евро. Можете себе представить? За такие деньги можно было нанять целый цыганский хор на весь вечер. Такое ощущение, что она загипнотизировала Давида Георгиевича. Я пытался ему помешать, но он не разрешил мне вмешиваться...

– Что она ему сказала? – поинтересовалась Лиана.

– Что сегодня он попадет в атомобильную катастрофу, но с ним ничего не случится, если он сядет впереди. Представляете, какая аферистка. Любой водитель вам скажет, что впереди сидеть гораздо более опасно, чем на заднем сиденье. Тем более в бронированном «джипе». Такая глупость. И еще она сказала, что он проживет после этого только два дня. И никогда больше не вернется в Москву, так как через два дня его убьют. Вот и верь после этого гадалкам. Может спороть любую глупость, лишь бы ей заплатили деньги. И как натурально играла...

– Она не играла, – задумчиво перебил его Давид Георгиевич.

– И вы верите этой полуграмотной гадалке? – изумилась Лиана. – Послушайте, Давид Георгиевич, вы же такой разумный человек. Я работаю у вас четыре года и не знала, что вы верите разным гадалкам, шаманам или астрологам. Вы действительно верите в ее предсказания? Она вас увидела и за несколько секунд сумела угадать ваше будущее? Но вы же сами всегда смеялись надо мной, когда я читала гороскопы. А теперь решили поверить в эту невежественную цыганку?

– Она однажды уже предсказала мне двенадцать лет невозвращения, – наконец выдавил из себя Чхеидзе, – и оказалась права. Я не помнил об этом, но именно столько лет я не приезжал обратно в Москву...

– Обычное совпадение, – попыталась возразить Лиана.

– Возможно, – согласился Давид Георгиевич, – но очень неприятное совпадение. А вдруг и на этот раз она оказалась права? Или снова произойдет совпадение? Ты не считаешь, что я должен как-то предостеречься?

– Вы можете поехать впереди, раз вам так посоветовали, – улыбнулась Лиана, – но я бы на вашем месте принципиально поехала бы на своем обычном месте, наперекор судьбе.

– Правильно, – обрадовался Самойлов. Он видел, как подействовали слова предсказания цыганки на их гостя и всеми силами старался отвлечь его от мрачных мыслей.

– По-моему, более логично не садиться на свое место, а просто проверить слова этой женщины, – предложил Чхеидзе.

– Сделайте как вы хотите, – согласилась Лиана, – только не нужно об этом столько думать. Обычный бред цыганки, которая хотела получить больше денег.

– Может, это была не та цыганка? – вмешался Самойлов. – Вспомните, что вы сами назвали ее имя. Она только подтвердила, что ее зовут Виолеттой. Та старуха давно умерла, а это была совсем другая женщина, которая использовала ваше чувство ностальгии. И сыграла на этом. Мне она тоже нагадала карьерный рост. Сказала, что сначала у меня все будет хорошо, а потом плохо. Это все равно, что сказать: сначала ты будешь молодым и здоровым, а потом состаришься и умрешь. Не нужно им верить.

– Давайте закончим этот разговор, – предложил сам Чхеидзе, – ничего уже изменить нельзя. Я переоденусь, и мы поедем в ваш офис, посмотреть подготовленные договоры. Сколько у нас осталось времени?

– Еще полтора часа, – ответил Альберт Аркадьевич.

– В таком случае я пойду переодеваться. Вы можете подождать меня здесь. Лиана, когда ты будешь готова?

– Через полчаса, – ответила она, поднимаясь со стула.

– А я подожду внизу, в баре, – поднялся следом Самойлов.

Они вышли из номера. Вебер взглянул на хозяина.

– Через полчаса мы поедем, – сказал по-немецки Чхеидзе, – можешь немного отдохнуть у себя в номере.

– Что-нибудь случилось? – осведомился Вебер. – Я ничего не понял. Вы разговаривали с этой цыганкой, потом дали ей денег. Она что-то вам сказала?

– Ничего. Все нормально. Можешь отдохнуть. Не беспокойся. Через полчаса мы поедем. Будь готов к поездке.

Вебер кивнул и вышел, мягко закрыв за собой дверь. Давид Георгиевич повернулся и пошел в спальную комнату, где уже были приготовлены его костюмы. Он разделся, подошел к зеркалу, задумчиво посмотрел на себя. Неужели он ошибся? Или это действительно была совсем другая цыганка. Как могло так произойти, что она была на том же самом месте спустя двенадцать лет. Или подобных совпадений вообще не бывает. Самойлов прав. Ведь свое имя женщина ему так и не сказала. А только подтвердила, что ее действительно зовут Виолеттой. Какая глупость. Он – современный человек с высшим образованием, верит в такую чушь? Двенадцать лет – это просто совпадение. Он мог прилететь в Москву и пять лет назад, и три года назад, когда оформлял свою сделку с недвижимостью. Но тогда не прилетел. Почему он тогда не прилетел? Чхеидзе вспомнил события трехлетней давности. Тогда он заболел. Да, тогда он заболел. Простудился в Норвегии, куда они ездили кататься на лыжах. Он свалился, ударился, простудился. Врачи сказали, что у него были осложнения на почках и его вернули в Цюрих, где он и провел несколько месяцев в своем доме. Лиана тогда все время ухаживала за ним, лучше любой сиделки. Он в полной мере оценил тогда ее личные качества. В Москву он не приезжал, но в Тбилиси он несколько раз летал. Четыре или пять раз. Тогда еще в Грузии правил Шеварднадзе. Потом пришел Саакашвили. Да, в Грузию он летал почти через каждый год. Выходит, цыганка была не совсем права. Он ведь возвращался, хотя и не в Москву. Формально Россия и Грузия уже два самостоятельных государства, но для него они по-прежнему были частями одного пространства, в котором прошли его детство и молодость.

Значит, такая судьба. Цыганка не могла знать про Норвегию, возможное падение, его осложнение. Но она точно сказала про двенадцать лет. А может, он путает. Может она тогда сказала двадцать? Нет, он не путает. Именно двенадцать лет. Она так ему и сказала. Это было в предпоследний день, когда он собирался уезжать. Он улетал в Германию, и все вещи были давно отправлены в Мюнхен, где он должен был оставаться на первых порах. Его тогда все время сопровождали трое сотрудников частной охраны. Они как раз проезжали мимо гостиницы «Москва», когда он неожиданно попросил остановить машину и спустился вниз. Никто не знал, что именно он замышляет, и он сам не предполагал, что будет внизу, в этом переходе. Поэтому никто не смог бы искусственно подстроить подобную ситуацию. Они спустились вниз, и он увидел цыганку. Когда-то старая цыганка в Тбилиси нагадала ему, что он поступит в московский институт, где готовят летунов. Она тогда и сказала «летунов». Позже он поступил в МВТУ имени Баумана, в котором действительно учились многие космонавты. Но это могло быть совпадением. Однако цыганка в Тбилиси ему справедливо предсказала, что он поступит в институт. Хотя то предсказание можно было легко объяснить. Тбилисская цыганка обычно «дежурила» неподалеку от школы с математическим уклоном и могла знать, кто именно учится в этой школе. Поэтому предсказать успех одному из лучших выпускников школы было несложно.

Но двенадцать лет назад он сам спустился в переход и нашел уже Виолетту, которая предсказала ему долгое отсутствие. Он тогда еще улыбнулся, решив, что это очередной розыгрыш цыганки. И дал ей десять долларов. На следующий день он улетел в Германию.

Давид Георгиевич прошел в ванную комнату, чтобы умыться. Зачем он думает об этих глупых предсказаниях? Нужно успокоиться и забыть обо всем. Нужно просто успокоиться и не придавать значения словам цыганки. Он взял полотенце и вытер лицо. Пошел переодеваться, стараясь отогнать мрачные мысли. Через десять минут он был уже готов к выходу. Присев на стул, он поправил галстук. Сегодня ему совсем не нужны эти глупые сомнения. Он должен подписать очень крупный договор на инвестиции в московский строительный бизнес. Сумма очень большая даже для него. Чхеидзе вспомнил про свой договор. Юристы работали над ним более года. Нельзя было сегодня спускаться в этот переход. Нужно было отложить свидание с этой цыганкой на завтра. Но кто мог подумать, что она скажет ему подобную новость.

Что ему делать? Прислушаться к словам цыганки и пересесть на другое место? О ее предсказании уже знают все. И Самойлов, и Лиана, и остальные телохранители. Как он будет выглядеть в их глазах, если вдруг решит поменять свое место? Как настоящий трус, который к тому же поверил в предсказание необразованной цыганки. В общем он будет выглядеть как трус и дурак. А если не поменяет? Если он решиться сесть на свое прежнее место? Что тогда? Тогда он может погибнуть. Но это в том случае, если он поверит в мистическое предсказание цыганки. Только в этом случае. У них «джип» с бронированными стеклами, которые выдерживают даже выстрелы из автомата. И рядом будет Вебер. И вторая машина. Нет, он просто обязан сесть на свое место. Хотя бы из принципа, чтобы доказать свое пренебрежение к предсказаниям цыганки. Он всегда был материалистом и агностиком, никогда не верил в потусторонние силы, в разные аномальные явления, в НЛО и прочую чепуху. А теперь выходит, что он поверил. И не нужно демонстрировать свое истинное отношение к словам цыганки перед Лианой и перед Самойловым, который наверняка расскажет всем остальным о его поведении.

Чхеидзе решительно поднялся. В конце концов он кавказский мужчина и не может позволить себе «потерять лицо». И не может выглядеть растерянным трусом или паникером перед всеми остальными. Какие деловые отношения у него будут с московскими партнерами, если они узнают о его глупом поведении?

Они решат, что он либо дурак, либо трус. В обоих случаях это грозит большими финансовыми потерями. Нужно просто не обращать внимания на эти предсказания. Нужно показать всем, что он не верит в подобные глупые разговоры. Так будет правильно.

Он поправил галстук и пошел к выходу. Уже через несколько минут он спускался вниз в кабине лифта вместе с Лианой и Вебером. Охранник был молчалив и сосредоточен. Лиана испытывающе взглянула на своего босса.

– Как вы себя чувствуете?

– Неплохо. Во всяком случае немного успокоился. Не нужно было мне спускаться вниз.

– Это было ваше решение, – напомнила Лиана.

– Я не об этом. Нужно было спуститься туда одному. Или с Вебером. Чтобы остальные ничего не знали. Но теперь уже глупо сожалеть.

– Что вы решили?

– А как ты думаешь?

– Сядете на свое место, – уверенно сказала Лиана, – чтобы все видели, насколько вы безразличны к словам цыганки. И продемонстрируете всем свое отношение к мистике, чтобы Самойлов рассказал об этом сотрудникам своей компании.

– Молодец, – похвалил ее Чхеидзе, – мне иногда кажется, что ты знаешь меня даже немного лучше, чем я сам.

Внизу, в холле, их ждал Самойлов в сопровождении двух охранников.

– Нам уже звонили, – нетерпеливо сообщил Альберт Аркадьевич, – мы должны срочно ехать. Пойдемте.

Они подошли к автомобилям. Самойлов замер. Все остальные ждали, куда именно сядет гость. Только ничего не подозревающий Вебер, подошел к переднему сиденью и открыл дверцы заднего, ожидая, когда туда сядет его шеф. Лиана остановилась у другого автомобиля, ожидая, что сделает Чхеидзе. Тот улыбнулся ей и спокойно сел на свое прежнее место, на заднее сиденье, за Вебером. Тот захлопнул дверцу и уселся на переднее сиденье. Все охранники заулыбались. Им понравился поступок приехавшего гостя, не поверившего цыганке и демонстрирующего свое мужество. Самойлов уселся рядом.

– Быстрее, – приказал он, – по машинам, ребята.

Оба «джипа» повернули в сторону Тверской. Давид Георгиевич улыбался. Он подумал, что принял верное решение. Откуда ему было знать, что случится с ними уже сегодня вечером.