Как он и думал, бараны задержались. Всё же, медлительность у этих копытных в крови. Бар даже слышал, что именно поэтому их старались не брать в полицейские академии. Был случай, когда один баран целый год задерживал дело лишь потому, что медленно оформлял бумаги.

Наконец, они вышли. В безмолвной темноте три тени, комично топтавшиеся на месте, даже несколько пугали, словно это были не обычные звери, а странные инопланетяне, прилетевшие с Марса. Подобной походкой ещё могли похвастаться пингвины – крайне пренеприятные существа. По статистике, среди пингвинов самое большое количество маньяков-рецидивистов.

И, тем не менее, чем же, интересно, Вурдок так был обязан Барни? Вряд ли это просто дружба. Да и эта повязка у Барни… Очень сильно было похоже на огнестрельное ранение, наспех забинтованное. Но откуда? И вряд ли это бараны Вурдока, иначе Барни был бы связан. А если в Барни стрелял кто-то ещё, то, стало быть, укрывать его у себя Вурдок мог лишь по очень серьёзному желанию помочь, которое никак не вяжется с его хитрой бараньей мордой ростовщика.

Бар, не удержавшись, прошелся по крыше и перепрыгнул на противоположную. Затем спрыгнул на землю и по-кошачьи тихо подкрался к чёрному ходу. Барни хоть и был мелкой кошкой, но вести себя с ним надо было очень аккуратно, как-никак, он загнанный в угол кот.

Внутри было тихо. Только небольшой огонек виднелся возле диспетчерской, где и промелькнула тень худого кота. Бар двинулся вперед, обходя световые участки. Надо было застать убийцу врасплох, чтобы не пришлось применять оружие. У них должен был получиться откровенный разговор, а не безжалостная пальба.

– Да, мне срочно нужно свалить из города, ты мне должен, дружище, – расслышал он слова Барни, ходившего по диспетчерской. – Мне плевать, как ты это сделаешь, ты даже не представляешь, как всё накалилось, эти мудаки меня чуть не убили. Плюс этот чертов детектив со своей дурацкой вендеттой. Послушай, если ты не поможешь, я сдам всех. Ты это понимаешь? Я сдам всех.

Затем Барни замолчал, слушая оппонента. Бар подошёл вплотную к двери.

– Да, мне нужно завтра уже быть в Чайтауне, там меня встретят. Вурдок подкинул мне деньжат, так что расплатиться со всеми хватит. Этот баран здорово перепугался, когда я ему все вывалил – обожрался на своем ломбарде, так теперь трясётся по любому поводу.

Наконец, Барни попрощался и убрал телефон, встав возле большого окна, всматриваясь в пустоту ангара. Понимая, что дальше укрываться глупо, Бар распахнул двери и резким ударом сбил Барни с ног. Барни, кряхтя, поднялся на колени, но Бар снова приложился по его морде сапогом, на этот раз отправив кота в легкое забытье.

– Вот и не надо ехать в Чайнатаун, дружище-котище, – замурлыкал Бар и, обшарив Барни, вытащил из-под его ремня старый кольт, который положил на стол. Затем был нож и небольшой стилет – запасливый кот, по-видимому, готовился к самой настоящей войне.

Тем временем, сознание начало медленно возвращаться к Барни. Перевернувшись на бок, он сплюнул кровь и несколько зубов, с трудом раздвигая разбитые губы. Боль ещё не пришла к нему, так как он даже не стонал.

– Ах, ты ж, сука, – выдавил Барни. – Ты кто такой вообще?

– Я думал, ты меня узнал, Барни.

– Нет.

– Эх, видимо, ты у нас популярный злодей и все тебя поймать хотят. Видно, уже запутался в пришедших тебя избить. Давай, открой мне тайну, кому ты ещё дорогу перешёл.

– Да пошёл ты.

– Какой ты отчаянный, – Бар посмотрел по сторонам и увидел большие металлические щипцы. Этот завод идеально подходил для выбивания информации из подобных уголовников.

Бар поднялся и, толкнув подымающегося Барни, взял инструмент. Медленно он зажал Барни палец, после чего сдавил его так, что тот зашёлся в крике.

– Ты думаешь, я тебя арестовывать буду? Ты меня не знаешь, котято-убийца, таких ублюдков, как ты, я кончаю на месте.

– Каких котят, придурок? Я не убивал никаких котят, – заорал Барни, пытаясь разжать свободной рукой клещи.

– Как каких? Вспоминай! Сары – твоей подруги, ты же сам топил их, мразь.

– Я этого не делал, они вообще не мои, это котята Мучи Альфонски, этого поганого пса, главы Парацефтикал!

У Бара моментально всплыл Джорски, с его чертовым пропуском, надо же, как всё интересно закручивается. Выходит, что Мучи – глава Парацефтикал, а Джорски исчез именно в их дверях. Стало быть, вот к кому он бегал в тот раз.

– Мучи Альфонски – пёс! Ты что несешь, как вообще от пса могут быть котята? – буркнул Бар.

– Не знаю. Он изнасиловал её, я сам в это не верил, пока у неё не появился живот. Я думал, она врет, чтобы не работать у него.

– Дальше.

– Дальше я случайно сболтнул об этом на работе. Сильвестр это узнал, вызвал меня к себе, стал расспрашивать, что и как. Их очень заинтересовало это. Сказали, чтобы я расспросил её побольше.

– И?

– Она не знает, как это случилось. Просто забеременела и все. А дальше он сказал, чтобы я выкрал их и отдал. А потом мне уже вернули мёртвых. Я не убивал их. Я просто отнёс их к дому Мучи. Он должен был сам открыть двери после звонка, но появилась эта дура – его жена. Никто не думал, что она там появится, понимаешь? Это послание было именно Мучи.

– Кто убил котят? Кто именно?

– Я не знаю, мне отдали уже мёртвых.

Бар вздохнул и раздвинул щипцы. Барни испуганно попятился к стене, защищаясь свободной рукой. Окровавленный, испуганный, он вовсе не был похож на убийцу. Скорее – на тупого кота, непонятно как очутившегося в сложной ситуации. Но другого выхода у Чеширски не было, а информация была нужна именно сейчас, и он сделал шаг вперед.

– Я не знаю, правда, не знаю. Я этого не делал.

– Ты даже не стал спрашивать, кто убил котят твоей девушки? – сдерживая злость, прошипел Бар, в бешенстве поджав уши и отбивая хвостом пол.

– Да нахрена мне эта сука?! – не осознав причины злости Бара, закричал Барни. – Какое мне дело до того, кто её трахает, и от кого она залетела? Мне просто надо было у кого-то перекантоваться, вот и всё, а у неё – и хата, и деньги.

– И теперь, когда ты запорол всё, ты решил свалить?

– Да я же говорю, это собака не должна была ничего знать. Когда Толстопуз узнал это, он был в бешенстве! Он любит, чтобы всё было аккуратно. А тут всё пошло наперекосяк.

– А кто убрал Шаха?

– Кого? – испуганно шаря глазами в разные стороны, спросил Барни.

– Детектива, взявшего дело. Не зли меня, Барни, я не хочу повторять все вопросы, – процедил Бар, еле сдерживаясь. – Кто заказал Шаха?

– Я… я не знаю, я… ааа! – заорал Барни, когда Чеширски снова прищемил ему палец – Я не знаю, чёрт тебя возьми, я не знаю! Может, Толстопуз, может он, а?!

Бар на время ослабил хватку, дав Барни облизать окровавленный палец. Жалкий, забившийся в угол, кот вызывал у него чувство омерзения – из-за таких вот котов порода и портилась.

– Кто убил Шаха Пятницкого? – как можно спокойнее спросил Бар, но хвост всё равно выдавал его злость.

– Я не знаю, слышал лишь, что Толстопуз бесился из-за него. Парень слишком рьяно взялся за дело, это никого не устраивало. Ни Арчи, ни Мучи не хотели огласки, им обоим было выгодно убрать его.

– Почему тебе помогает Вурдок?

– У меня на него есть небольшой компромат. Поэтому жадный баран и помогает. Да и ему просто выгодно, чтобы я исчез, тут всё слишком сильно завертелось. Я не знаю, но Толстопуз тоже очень нервничает из-за всего этого, мне кажется, он влез не туда, куда надо. Если он меня решил убрать, то явно кот чует, что паленый хвост.

– К нему кто-то приходил? Говори.

– Да. Обезьяны. Эти, как их, с ними был ещё такой худой шимпанзе, разговаривает тихо, вежливо, но в глазах дьявол поселился – жуткий тип. И вот тут уж я хвостом почувствовал, что надо драть когти. Вырубил провожатого, словил под ребро разрез, но всё же удрал.

– Стало быть, обезьяны. Что ещё? Говори. Чем больше я знаю, тем больше внимания переключат на меня. А значит, тебе будет легче сбежать, – мягче заговорил Бар, убирая в сторону щипцы.

– Я всё сказал, правда, я не убивал котят. Их убили ребята Толстопуза. Вроде, по приказу Сильвестра.

– Сделай мне одолжение, скажи, кто конкретно лапы замарал.

– Я не знаю, я всего лишь доставщик. Отпусти меня, а? – умоляюще обратился к нему Барни с заискивающей кровавой улыбкой. Бар поморщился и отошёл. Он и так собирался это сделать – мараться об этого изношенного кота не доставляло никакого удовольствия. К тому же, теперь ему следовало меньше рисковать, когда на горизонте замаячили такие серьёзные игроки, как обезьяны. Другое дело, если Барни поймают, он всё расскажет об их откровенной беседе. Но это уже неважно – так даже лучше. Не пристало детективу бояться уголовников.

– Иди, – тихо сказал Бар, – и в твоих же интересах как можно быстрее исчезнуть. Особенно теперь.

Барни медленно поднялся и, развернувшись, стал открывать двери. Бар поднял кольт. Барни вздрогнул и остановился. Бар лишь аккуратно вытащил обойму и пулю из ствола, наблюдая, как дрожит спина безусого Барни.

– Ты кое-что забыл. Держи, – бросил он ему пистолет под лапы, – может, пригодится. Теперь ты такая же мишень, как и я, кот.

Барни присел и подобрал оружие, после чего вышел вон. Взглядом Бар провожал его до самой двери. Он почему-то был уверен, что видит Барни в последний раз.

Глава двенадцатая. Леопард. Енот. Утопец

Когда в доках нашли труп Барни и телефон голосом Милтона потребовал срочно приехать на место преступления, Бар достал сигарету и прикурил. Конечно, доки – это территория его участка, но всё же как он ненавидел, когда в его утренние дела вмешивалась Мафия. Почему она не могла выбрать более удобное для него время?

Бар пошёл на кухню и достал сухой корм. Задумчиво посмотрев на него, засунул в микроволновку. Пять минут и вот уже готовый питательный завтрак, разве что немного отдавало мылом, которое он сбил свежезаваренным кофе. Одевшись, Бар критично осмотрел свой пиджак. День – два ещё протянет, если без приключений.

Приехав в доки, Бар сразу почувствовал, что там неспокойно. Этому благоприятствовала сама атмосфера района, куда редкий репортёр совал свой нос. Толстопуз прессу очень не любил, и если журналисты всё же просачивалась в доки, то тут же с ними случалось какое-нибудь досадное недоразумение. То в морду дадут, то камеру отнимут, а то и сломают что-нибудь.

Бар подошёл к Майеру Ласки – черному леопарду, крайне редкому виду среди полицейских кошек. Большие кошки, как правило, предпочитали более серьёзное положение в обществе и редко отсиживались на малых должностях.

– Что тут у нас? – спросил Бар, вглядываясь в набухший труп Барни.

– Утопленник. Захлебнулся, судя по всему, – ответил Майер, со скучным видом поглядывая на море.

– Ран нет?

– Изувеченные пальцы на лапах и всё. Больше вроде ничего. Сейчас Джек осмотрит, расскажет более детально.

– Ты не в настроении?

– Да. Марджи опять с утра все мозги проела, ненавидит она эту работу, просто шерсть дыбом встает. То воняю трупами, то выгляжу усталым, то денег мало – просто вынос мозга.

– Да уж, с самками сложно. Это факт.

– Думаю, надо разводиться. Достало всё это.

– Ну, как вариант.

– Слышал, ты котятами занялся. Ну как, нашел этого мудака?

– Да вроде это вот он.

– Да ладно, надо же, – Майер повернулся в сторону Барни, – водой убивал, в ней же и помер. Или помогли?

– Помогли, Майер, помогли. Джек, что с трупом? Есть что-нибудь особенное? – спросил Бар, подходя к судмедэксперту Джеку Портко – старому сварливому еноту.

– Не ори мне на ухо, я и так все прекрасно слышу. Ты ещё от теней прыгал, я уже тут работал. Орёт он… – забурчал старый енот.

– Джек, не сердись, ты ж мне как отец родной. Смотри, вот я тебе чашечку с кофе захватил, всё, как ты любишь, специально в Арчкс заехал. Думаю, надо дедушке кофе достать, с молочком, как он любит.

– Ай, проходимец, – миролюбиво заметил енот, принюхиваясь к запаху кофе. Ну ладно, что ты хотел?

– Хотел узнать, когда умер наш герой.

– Ну, если мой глаз меня не подводит, то дышать он перестал примерно около часу ночи. Видимо, его пытали, потом кинули в воду, где он и отдал концы, – сказал Джек, бережно беря стаканчик с кофе.

– Точно? – Бар наигранно нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что я тупой и не понимаю в медицине? – глаза Джека зло заблестели.

– Так, так, так, всё нормально. Я просто задал тупой вопрос. Это у меня бывает: тупая кошка – тупой вопрос. Спасибо, дядя Джек.

Бар поднялся и пошёл в сторону машины. Как он и предполагал, Барни не смог прожить даже один день. Но мёртвый Барни лучше живого. Странно, правда, что его просто утопили, а не помучили перед смертью. Неужели он настолько был им не интересен? Видимо, да.

Стало быть, Толстопуз решил подчистить концы, а значит, затевалась очень крупная игра. Бар завел мотор – пора было заехать к хозяевам Сары, а то что-то он слишком долго игнорировал их.

Глава тринадцатая. Богатые звери

Бар посмотрел вверх. Дом и вправду был шикарен. Высокий, с колоннами – все как в кино. Бар поднялся по невысоким белым мраморным ступенькам и постучал в дубовые двери. Гул прошёлся внутри дома такой, как будто там была целая подземная пещера.

– Добрый день. Вам назначено? – раздался голос из небольшой колонки возле двери.

– Это детектив Чеширски. Мне необходимо задать несколько вопросов Эльзе Альфонски, – ответил Бар.

– Подождите минуту.

Бар закурил, но докурить не успел, так как двери открылись, и показался слуга в чёрном костюме, широко округливший глаза при виде сигареты.

– Эльза ждет вас в гостиной, прошу, следуйте за мной, – с достоинством проронил он.

– Да, да, уже иду, – ответил Бар и, оглядевшись, затушил окурок в одной из клумб с цветами.

Высокие мраморные стены, цветная мозаика на полу, листья папоротника, стеклянный потолок, через который падали прямые лучи солнца – всё было настолько шикарно, что Бар невольно залюбовался интерьером, едва не сбив резко остановившегося слугу.

Бар посмотрел вперед. Перед ним стоял толстый низкорослый пёс, тоже вроде колли, только сильно откормленный. Скрививши старую морду и выставив вперед жирные лапы, на которых красовались золотые с изумрудами кольца, он недовольно посмотрел на слугу, затем на Бара.

– Это ещё кто? – пробубнил толстяк, потуже завязывая широкий шелковый пояс на коротком халате.

– Детектив Чеширски, мистер Мучи, – вышколено ответил слуга.

– И что он тут делает?

– Миссис Эльза изволила поговорить с ним.

– А, это по поводу тех дохлых кошек под дверью, всё никак не уймётся глупая самка, – задумчиво заметил Мучи, рассматривая перстень на пальце.

– Вы о своей жене? – мягко спросил Бар.

– О служанке, которая убирала здесь.

Мучи поднял на него глаза. Взгляд был не злой, скорее любопытный. Затем он посмотрел на слугу и устало зевнул, раскрыв пасть шире, чем следовало. Бар улыбнулся, всё же эти нувориши никак не могли скрыть свою подлинную натуру. Пусть даже и обзаводились дворцами.

– С вами тоже надо будет поговорить, только несколько позже, – заметил Бар.

– Я-то здесь причем? – удивился Мучи. – Меня даже дома не было в тот день.

– А где вы были?

– Всё через юриста, детектив. Если Эльза хочет с тобой общаться – её право, моего желания тут нет.

– Я чаще общаюсь без желания моих подозреваемых.

– А я уже стал подозреваемым?

– Да. С этой секунды.

– Слышится, как угроза.

– У собак слух хороший.

– Вы хоть понимаете, с кем разговариваете, детектив?

– С подозреваемым.

– Нет, детектив. Вы разговариваете со зверем, который один может содержать десять таких участков, как ваш, и чьи налоги составляют большую часть вашей зарплаты.

– Понимаю. И всё же. Даже с такими деньгами вы не смогли сделать хороший дом. Ведь, по сути, тут лепнина, не сравнить с настоящими старинными домами, которые простояли больше столетия. Тонкий вкус не купить, он воспитывается в поколениях аристократов, – заметил Бар.

Мучи ничего на это не сказал, просто пошёл прочь. Заметив, что господину разговор не интересен, слуга облегченно вздохнул и повел Бара в благоухающую зеленную оранжерею.

Эльза была в серых рабочий штанах, сером фартуке и перчатках. Сидя возле одной из клумб, она окапывала саженец дерева, одновременно разрыхляя почву для хорошего полива. Услышав приближение гостей, она повернулась, вытерла лапой пот и, мило улыбнувшись, указала лапой на небольшую скамейку.

– Здравствуйте, детектив. Как видите, застали вы меня несколько занятой. Скажите, вы всегда приходите без приглашения?

– Нет, так совпало. Проезжал мимо вас, решил, что можно зайти.

– Гай, вы свободны, спасибо большое, – мягко сказала она, отпуская слугу.

– Я смотрю, у вас тут целый сад, – заинтересованно сказал Бар, разглядывая высокие листья папоротников.

– О да, это моя гордость. Мучи потратил целое состояние, чтобы привезти их сюда. Ох, он у меня такой душка.

– Да, мы познакомились по дороге сюда, – сказал Бар, не отвлекаясь от широкого листа. Казалось, он просто дышит свежестью.

– Это у него просто плохое настроение, так бывает, когда что-то не так с его работой.

– Да-да, так бывает. Эльза, скажите, а вы знаете Брэда Джорски?

– Кажется, да. Это такой неприятный полицейский. Он должен был вести дело про котят, но он мне не понравился и, как мне показалось, он совсем не заинтересован в этой истории, – грустно сказала она.

Бар улыбнулся – эта собака ему начинала нравиться, что было крайней редкостью в его работе. Он снова посмотрел на папоротник. Почему его так влекло к нему? Вроде он не дикий, а вполне воспитанный кот, но всё же ему так хотелось раствориться в этих зарослях.

– Вы тоже это чувствуете? – заинтересованно спросила Эльза.

– Да, есть немного, – ответил Бар, проведя лапой по листьям.

– Я тоже чувствую. Только здесь я по-настоящему отдыхаю. Город – это не для нас. Я уверена, в нас больше дикости, чем мы на самом деле думаем.

– Знаю, я каждый день с этой дикостью встречаюсь, – грустно заметил Бар, убирая лапу с листка.

– Извините, я забылась, я тут слишком расслаблена, – виновато сказала Эльза. – Пойдемте, я угощу вас чашечкой кофе на веранде, заодно переоденусь.

Бар кивнул и примерно через полчаса они уже сидели за небольшим плетеным столиком на большом балконе, откуда открывался прекрасный вид на город. Эльза сама разливала кофе, так что кроме них там никого не было. Делала она это крайне изящно, каждое движение было отточено до совершенства.

– А чем вы занимались до брака? – поинтересовался Бар.

– Училась, а потом сразу свадьба. Я и поработать толком не успела. Получила степень доктора наук по лингвистике и всё.

– Что ж так?

– У моего отца был небольшой пивной завод, располагавшийся на месте одной из фабрик Мучи. Объёмы были небольшие, и мы были на грани разорения. Тогда-то Мучи и приехал к нам с предложением выкупить землю под строительство своей фабрики. Предложение было щедрое, отец сразу согласился. Я помню, я тогда вынесла им кофе, вот он и заметил меня.

– И поступило ещё одно предложение?

– Да. Мучи долго не раздумывал, сразу сделал две сделки: одна – покупка фабрики, другая – покупка дочери, – грустно сказала Эльза.

– И вы не сопротивлялись? – спросил Бар, откинувшись на стуле и посмотрев по сторонам.

– Меня всю жизнь учили слушаться, так что – нет. Свыклась понемногу, да и Мучи не такой уж плохой муж, он обеспечивает меня всем, а это сейчас редкость. Сами знаете, как живут многие, у некоторых и еды-то нормальной нет.

– Всё равно это очень печально. Клетка обычная или золотая, разве это изменяет её сущность?

– Я привыкла.

– Скажите, а он изменял вам?

– На этот вопрос я обязана отвечать?

– Нет, конечно, нет. Но это желательно, у меня есть определённые подозрения, которые я в интересах дела не могу вам раскрыть.

– Ох, и как же измена моего мужа может помочь делу?

– Эльза, если не хотите отвечать, не отвечайте.

– Нет, если для дела, – она лукаво улыбнулась. – Ничего, я взрослая девочка, детектив. Выдержу и такие вопросы. Да, он изменял, у него много поклонниц. Богат, успешен, как тут мимо пройти?

– Видимо, поэтому вы нанимали в свой дом кошек?

– Частично. Впрочем, вы и без меня, детектив, знаете, что это порой никого не останавливает, – грустно сказала она.

Бар внимательно посмотрел на нее. Красивая, умная, грустная. Что-то в ней было такое, что напоминало ему его жену Жанни. Он инстинктивно потрогал свой черный медальон. Странно, может, переселение душ и вправду возможно?

– То есть, вы знали об их связи с Сарой?

– И?

– Скажите, как именно относился ваш муж к тому, что кошка забеременела? Да и как вообще это возможно?

– Не знаю, детектив. Я плохо разбираюсь в анатомии зверей, но уверена, она забеременела не от него, это просто невозможно, – резко ответила Эльза и, мягко улыбнувшись, добавила:

– Мне кажется, вам уже пора.