Читать книгу: «В этой истории не будет злодея, и не станет героя», страница 30

Глава 39

Софи стала замечать, что с приближением столицы Деми начинал всё больше чувствовать свою власть над жизнью. Иногда ему казалось, что все, кроме них троих, должны находиться в подчинённом положении, потому что они побывали в самом сердце Армагеддона, вот только Софи из раза в раз его осаживала. Её мысли были о том же, но в глубине души ей становилось стыдно за то, что она и не думала помогать тем, кто остался позади. Софи не хотелось, чтобы привычный мир, оставшийся в одном лишь Центре, менялся до тех пор, пока болезнь не заставит её уйти.

– Я тут понял, что мне было легко отказаться от прошлого, потому что я был не прав, – сказал Деми, усадивший к себе на колени Оливера. Совсем скоро их должны были отправить в Волоуман. – С падением мира ничего не изменилось, за пределами первого Кольца я был всё таким же особенным. Вот только здесь я никто. В Норлэнде и Вествуде каждый Разумный хотел со мной познакомиться, но в Волоумане люди не знают даже моего возраста. Это неправильно. После всего, что с нами случилось, они обязаны носить нас на руках.

– Чем ближе мы к людям, тем дальше от Бога, – произнесла Софи, засмотревшись на Оливера, пытавшегося читать старую книгу, найденную Генри. Они часто пересекались, но при Деми тот лишь интересовался её здоровьем, и не пытался поднять их прошлый разговор.

– По-твоему, в человечестве нет ничего святого? А мне казалось, что ты терпеть не можешь одиночество.

– Мне хватало и узкого круга знакомых. Иногда одного тебя, иногда Оливера. – Мальчик оторвался от книги и широко улыбнулся. – Но я не хочу, чтобы людей было так много. Большинство из них просто звери. Жизни они не достойны.

«Как и я», – подумала Софи, но так и не произнесла в слух.

– Тот, кто всё это устроил, считал так же. – При мысли об отце Деми помрачнел. – Я рассказывал тебе, как в столице относятся к жителям девятнадцатого Кольца. Не думаю, что председатель думает иначе.

Оказавшись в лагере генерала Олхарда, он хотел вновь ощутить привилегии Деймоса Медчера. Несколько дней Деми ворочался по утрам до тех пор, пока не понял, что никто не станет задёргивать для него занавески. Всё приходилось делать самому, как и в прежние времена в Кольцах. Никто больше ему не потворствовал. После того, как Софи пришла с ним, он оказался присвоен одному единственному победителю и потерял свою ценность для других. Новая роль давалась ему тяжело, но он ещё мог к ней привыкнуть.

– Как оно вообще получилось? – спросила Софи. – Деми. Твоё новое имя.

– Так меня называли Беннеты. – Парень пожал плечами, словно бы это было что-то само собой разумеющееся. Как если бы он назвал Софи Соней, и она начала бы всем так представляться.

В дверь постучали, и Софи невольно дёрнулась. Они пробыли в лагере почти пять дней, а ей всё ещё хотелось потакать старым привычкам и разбивать посуду на пороге для того, чтобы услышать, если кто-то зайдёт. Стук повторился, и Деми вспомнил о последней ночи в доме Милеров. Оливер лишь недоумённо хлопал глазами, пытаясь разобраться в том, почему Софи сжала кулаки, а Деми покрепче за него ухватился. Он и сам стал бояться многого, но пугали его совершенно иные вещи. В последнее время Оливер никак не мог без опаски смотреть на лестницы.

– Соф, это я, – отозвался Майк. – Транспорт скоро прибудет, я хотел поговорить перед твоим отъездом.

У неё не было желания видеться с ним, но она понимала, скольким была ему обязана. «Лили бы не понравилось, оставь я её отца наедине с его горем». Каждый вечер Софи переживала очередные извинения дяди Майка, но ими было не загладить той вины, которую она на него возложила. Софи жалела, что встретила его; очередной камень, тянущий её на дно Кали, закатился ей в карман.

Тяжело вздохнув, она вышла из низкорослого деревянного здания и закрыла за собой дверь. Софи знала, что сейчас начнётся. Деми не стоило вникать в подобные разговоры, а Оливеру уж тем более.

– Ну как ты? – спросил Майк, и в ответ Софи лишь слабо мотнула головой. – Мне тяжело вновь тебя отпускать. Ты можешь жить с нами. Точнее, с Лили, я дома бываю редко.

– Тебе ведь уже известно, что я отвечу. – Она подняла на него уставший взгляд. Он повторял одно и то же изо дня в день. – Нет. Теперь я сама по себе.

– И Лили тоже. – Генерал переминался с ноги на ногу, смотря на неё с такой тоской, что его уговорам было легко поддаться. – Она там очень скучает. Мне повысили жалованье, и я не беру увольнительных. Клянусь, я смогу поднять на ноги вас обоих.

– Поздно. – Софи попыталась улыбнуться, но у неё ничего не вышло. Уныние дяди Майка передалось и ей. И всё-таки к семейству Олхардов она давно привязалась. – Не переживай, со мной всё в порядке. – Похлопав его по плечу, девушка тут же оказалась в тугих объятьях. – Я перестану злиться на тебя, если ты меня отпустишь.

– Да, конечно, – промычал он ей в шею. – Соф, а ведь раньше ты часто жаловалась на то, что я обнимаю тебя слишком сильно. Ты говорила, что это больно.

– Видимо, ты исправился. Все мы изменились. – Она провела рукой по широкой спине и, заметив в отдалении Генри, тут же позвала его, чтобы избежать лишних вопросов Майка.

Парень не понял, как вести себя в присутствии расчувствовавшегося генерала, но принял строевую стойку. Майк долго не придавал значения его присутствию, но сдался тут же, как на горизонте стала маячить посланный за сыном председателя автомобиль. Софи попрощалась с ним так сердечно, как только могла, но больше не могла вынести его полных скорби глаз. Он потерял её давным-давно, и она никак не желала находиться.

– Вы уже отбываете, – контрастировал Генри сразу же, как генерал Олхард покинул их, даже не взглянув на него. – Нам будет не хватать Вашего присутствия. Весь взвод оживился с Вашим появлением. У нас появилась надежда, что скоро грядут перемены.

– Как жаль вас расстраивать.

– Я не стану предугадывать всех Ваших решений, но то, что Вы сделали с солдатами, просто чудо. Кажется, они поверили в то, что для нас не всё потеряно несмотря на то, что инструмент председателя назвал Вас Инфицированной.

Генри держался ровно, но что-то в нём подсказывало Софи, что он многого не договаривает. Она почти не вставала с кровати, избегала разговоров с чужими, да и кормили их троих отдельно. Из-за того, что солдаты столько времени ждали сына председателя, прибытие любых новых лиц наполняло их сердца уколами мечтаний. Генри не хотел, чтобы от того факта, что его товарищи были не разборчивы в людях, Софи чувствовала себя посредственностью. Они обрадовались бы любому человеку, и каждого Мария Медчер захотела бы прибрать к рукам.

Прежде, чем выйти из дома, Деми немного постоял у двери, чтобы у Софи было время закончить разговор. Она пообещала Генри писать ему. В благодарность за то, что он помог ей, и просто потому, что сама этого хотела. Софи не думала о том, чтобы на закате жизни искать новых знакомств и заводить друзей, но Генри изменил планы. Их связывало нечто общее, и дело было не только в том, что он её спас. После того, как Деми стал скучать по Деймосу, ей было приятно пообщаться с обычным человеком.

– Не слушай Марию Медчер. Мы давно дружим, и я знаю, она умеет убежать, но не иди у неё на поводу, – предупредил Майк уже тогда, когда Софи открыла дверцу машины. Его тяжёлая ладонь сдавила её руку в немой мольбе. Он говорил о том же, о чём и Генри когда-то. – Этого уже не излечить. Мэри может обещать всё, что угодно, но подобное не подвластно ни одному из Медчеров. И даже Деймос тебе не помощник.

Она не стала оборачиваться к нему и незаметно для других кивнула. Весь взвод, включая Генри, смотрел ей в след. Софи до последнего избегала смотреть в сторону солдат, и потому с облегчением выдохнула, заметив тонировку на окнах машины. Мария не желала показывать их миру раньше времени.

Между пассажирскими сиденьями и водителем была перегородка, и потому Оливер, не стесняясь положил голову на колени Софи, задрав ноги к Деми. Он уже не опасался того, что они его оставят, но тот красный огонёк, который заставил солдат направить на Софи винтовки, вызывал у него тревогу. Оливер понимал, что совсем скоро может потерять её, как и всех тех, кто оказался отличен от большинства.

Лагерь остался позади, мальчик вжался лицом в футболку Софи, а Деми положил голову ей на плечо. Волоуман-а-Кали без лишней спешки подходил к ним, давал привыкнуть к множеству звуков и света. Через час Деми с Оливером уснули, а Софи осталась держать караул. Майк настоял на том, чтобы перед тем, как отправиться в столицу, они заехали к Лили. Софи не отказывалась, потому что напоследок сама хотела увидеться с ней. Попрощаться так, как положено. В своё время Маркус слишком долго тянул перед отъездом в Вествуд и разбил Лили сердце. Она не станет повторять его ошибок, как и он её. В отличии от Софи, Маркус нашёл в себе смелость остаться там, где было его новое место. Ей пришлось поступить иначе, и она собиралась до последнего делать вид, что не жалеет об этом.

Даже сквозь тонированные стёкла автомобиля множество огней резало глаза. Софи привыкла ко всему прислушиваться, но в живом городе первого Кольца это было невозможно. В последнее время вокруг Софи было слишком много людей, и их присутствие утомляло. Они выехали на центральную улицу Волоумана, и от нахлынувшего моря голосов Деми тут же проснулся. Инстинкты подводили и его; им не было места среди людей. Вместе с Софи он недоверчиво поглядывал на прохожих, что не придавали их присутствию совершенно никакого значения.

Все люди были одеты, сыты и довольны. Лишь на редких лицах проглядывали тени печали, что тут же скрывали дым сигарет и сбивчивое бормотание. Плакаты на улицах объявляли о концертах и новых выставках, но ни один из них не просил людей держаться друг от друга подальше и опасаться тех, чья кожа краснее обычного. Разумные могли бы легко затеряться здесь, если бы председатель не выстроил такую оборону на подходе к Волоуману, что не позволяла новым душам появляться на улицах города.

Когда Софи услышала музыку, Деми крепко сжал её руку. Всё, что житель первого Кольца считал нормальным, вызывало у них опасения. Они никогда этого не обсуждали, но Софи была уверена в том, что он знал о песнях культистов. Теперь все мелодии предвещали беду, а особенно те, что были признаком присутствия человека.

Машина остановилась возле одного из многоэтажных зданий чуть дальше центра города. Никто не открывал им дверей, поэтому они вышли сами. Люди брели мимо, заходили в магазины через невредимые стеклянные двери и останавливались у прилавков, переполненных свежей выпечкой. От её запаха у Оливера с Деми свело желудки, а Софи неотрывно смотрела на мороженное, которое один из детей по случайности обронил прямо на асфальт. Она всё ждала, когда его поднимут, но этого так и не случилось. Вот то, что их различало – Софи без стеснения сгребла бы упавшее мороженное в ладони и стала бы есть его голыми руками. Потому что ей выбирать не приходилось; потому что еды было не достать; потому что всё, что было в холодильниках всех прошлых Колец, уже давно сгнило, а она ужасно сильно хотела вновь почувствовать и сладость, и холод.

– Софи… – обращался к ней давно забытый голос.

Лили изменилась не меньше, чем Маркус, выросший из шутливого парня во взрослого мужчину. Лицо осунулось, на костлявых плечах повисла старая футболка, чёрные круги выступили вокруг глаз, а губы стянулись в тонкую нить. Лили Олхард была ужасно нервной и, то и дело загибая тощие пальцы, чесала кожу в местах, где она и без того отходила от тела сухими чешуйками. От неё прежней не осталось ничего, кроме чувства вины и больших карих глаз. Только вот и они теперь покраснели, опухли от слёз и ввалились в обтянутый бледной кожей череп.

– Я не могла перестать думать о тебе. Я бросила тебя. Мы с отцом бросили. Это ужасно. Не знаю, что мне делать. – Лили говорила тихо и урывками, без конца оглядывалась и кусала внутреннюю сторону щеки.

У неё не хватало смелости ни подойти ближе, ни ещё раз обратиться к Софи по имени. Их разделяли машина и часть тротуара. Нередко зубы Лили стучали, словно бы она промёрзла до самых костей, и из её пересохшего от волнения рта вылетали лишь короткие фразы.

– Это из-за меня. Всё из-за меня. Я тебя оставила. Одну со всем этим. Одну. – Она упала на колени и разрыдалась. Деми уже было хотел броситься её успокаивать, но Софи его опередила. Всё-таки Лили была её личной проблемой.

Лёгкие поглаживания по спине больше не могли помочь. Бедное сердце Лили оплакивало всех, кого полгода назад лишились жители Нью. Она тосковала по всем своим друзьям и знакомым. Софи с Маркусом некого было терять, кроме собственных семей, Лили и друг друга. К Лили же тянулись люди; для неё держали места во всех кружках школы, её приглашали на мероприятия других классов и всякий раз звали за чужие столы во время обеда. Слёзы Лили были посвящены сотням оставленных и брошенных. В Волоумане она стала такой же незнакомкой, как и Софи во всём мире. «И циклится она на мне, потому что больше не на ком».

– Ты ходила ко врачу? – Софи вдруг поняла, что за Лили совершенно некому приглядывать. Кроме отца у неё никого не осталось, и навряд ли был ещё кто-то согласный её навещать.

– Да, он выписал таблетки, только мне от них хуже. – Схватив Софи за руку, она неровно задышала. На губах проступила улыбка, и от того тонкая кожа натянулась на острых скулах, норовя наткнуться на них и лопнуть. – Только вот теперь всё будет хорошо, Софи. Ты рядом, я помогу тебе привыкнуть. Мы будем вместе, совсем как раньше.

Деми смотрел на них с досадой и жалостью. Лили рыдала, и из её надорванного горла вырывались хрипы. Она скулила в ногах у Софи, надеясь, что появление подруги снимет с неё непосильный груз. Это была бедная, оставленная всеми девушка, чьи руки больше ни на что не годились. Прежде храбрая и верная Лили Олхард, что пришла за Софи в день гибели её родителей и не отвернулась от неё после того, как поняла, что она с ними сделала, превратилась в обречённую на гибель пташку. На Ньюэре птицам не выжить, такие редкости всегда оказываются сначала в сетях браконьеров, а затем и в их животах.

– Я должна была быть с тобой. Быть там. Папа бы справился. И мы бы справились. Но не ты одна. Сейчас никак нельзя быть одной. – Лили схватилась за голову и её пальцы запутались в нечёсаных волосах. – Нельзя быть одной. Нельзя быть одной. Нельзя быть одной.

– Лили, – Софи попыталась обнять её, но девушка дёрнулась в сторону.

– Врач сказал, что только я вижу тебя. Это мираж. – Лили похлопала себя по карманам и осмотрела свои голые руки. – Значит, мне нужно пить воду. Значит. – Она подняла глаза на Софи и улыбнулась. – Значит. Ты всегда так говоришь. Твоё любимое слово. – Ударив себя по виску, Лили потеряла улыбку и вновь стала плакать. – Ты говорила. Ты всегда так говорила.

Когда-то и Софи видела её призрака, но избавилась от него сразу же, как появился Деми. В переполненном людьми городе Лили страдала от одиночества больше, чем она в пустых Кольцах Ньюэры. Их встреча должна была стать счастьем для обоих, но Софи не испытывала ничего, кроме терзаний совести.

У неё не хватило бы духу её оставить. Кривя душой, она согласилась побыть с Лили до тех пор, пока та не смирится с тем, что ничто уже не будет прежним. Они никогда не познакомятся и не станут ценить друг друга так, как раньше. Софи никогда не увидит Лили в лучшем состоянии, и им не оказаться друзьями вновь. Времени им просто не хватит. «Лили больна, я – её личный бред. Всё, как писал Джеймс».

Про Маркуса она так и не рассказала. Как и ему о его отце. За собой Софи оставляла секреты, что должны были принадлежать кому угодно, кроме неё. Только не после того, как вокруг появилось столько людей, желающих разделить её ношу. «Но кроме нас с Деми, с этим никто не справится». Он стойко выносил всех, кто омрачал жизнь Софи, и оставался с ней до конца. Так и теперь парень помог Лили встать и отвёл их с Оливером дом. Софи была благодарна и как никто понимала, что совсем скоро ему будет нужна её поддержка.

Водитель передал послание от Марии. Она прибудет на днях и принесёт с собой хорошие вести.

– У неё к Вам предложение, мисс, – произнёс тот с улыбкой, передавая два рюкзака в руки Софи. Как бы водитель ни пытался вести себя вежливо, оставалось заметно, что её он боится как огня. – По нашим сведеньям, Вы не сможете отказаться. У вас не будет выбора.

Глава 40

Лили плакалась Софи, Софи в тоске вжималась в грудь Деми, а он отводил душу в подсчёте минут до того, как всё это закончится. В полупустой квартире со всегда запертыми дверьми и окнами они чувствовали себя на своём месте, но лишь до тех пор, пока вечерами улицы не наполнялись светом и людьми. Деми долго привыкал к работающему телевизору, а Софи стояла перед раскрытым холодильником, положив руку в маленький отсек морозильной камеры. И ничего. Только теперь она поняла, как тяжело привыкнуть к отсутствию чувств.

У Оливера появилось море возможностей для игр, и Лили охотно ему в этом потакала. За несколько дней она едва успела прийти в себя прежде, чем поняла, что Софи действительно к ней вернулась. Деми не сильно её волновал, и за всё время она так ни разу и не обратилась к нему по имени. С Оливером же всё обстояло иначе; он сразу понравился Лили и стал её любимым гостем. Она надеялась, что они не закончат свой путь в Центре и останутся с ней в Волоумане. Деми сказал, что возьмёт этот разговор на себя. С ним он пройдёт в разы легче, ведь до него Лили не было совершенно никакого дела.

Софи стояла перед зеркалом в ванной достаточно долго для того, чтобы заметить, во что она превратилась. Даже после того, как Маркус, подрезав ей волосы, спас Софи от Дьявола, их длинна вызывала в ней страх, как и то, что её плечи были открыты. Ещё хуже становилось от другой мысли – ожог на лбу и шрам на брови было уже не скрыть. Все будут таращиться на неё, совсем как тот водитель, подосланный Марией. Всем им нужно, чтобы Софи понимала, что она исключительна. Её пропустили в первое Кольцо потому, что это должно было случиться. Каждое действие людей должно служить какой-то цели. И Майк, и Мария хотят чего-то от неё добиться, будь то противостояние власти или помощь с Лили; на самом деле Софи не нужна никому из них. Джеймс просил, чтобы она спасла Оливера, а Томас – его отца. Все хотели заполучить её, ведь она ещё могла им пригодиться.

Для того, чтобы больше не думать о своём детском шнурке, что всё время болтался на его руке, она взяла в руки ножницы. Этот шнурок был с ней всю дорогу от Вествуда до Волуомана, в одном месте успев слегка растянуться. Второй такой же всё ещё был у Лили. Она не показывала его и не говорила, что помнит о детском подарке Софи, потому что давно перестала его замечать. Он стал частью её жизни и превратился в невзрачную нить.

Всего это больше нет. Ни родителей, ни Маркуса с Милерами, ни Томаса с Джеральдом, ни одного из Колец, что наконец остались позади. Со всеми ними пора было распрощаться. Поблагодарить за прошедшее, пожать невидимые руки и согласиться с их решением уйти. Глубоко вдохнув, Софи щёлкнула ножницами на затылке, сжала в кулак отрезанные волосы и стянула с них резинку Маркуса. Срезала длинную чёлку, чтобы скрыть то, что творилось на лице и скрыла шрамы на руках рукавами кофты. Теперь, когда лицо перестало казаться таким изнурённым, её и правда можно было принять за человека.

Деми лишь улыбнулся, заметив, что она сделала с волосами, а Лили горько заплакала. В детстве Софи носила такую же короткую стрижку, и от того у Лили защемило сердце. Резинка Маркуса и их школьная фотография оказались у Деми, и он совсем не возражал против того, чтобы хранить их у себя до момента, пока Лили не станет готова примириться с их отъездом. Уже через два дня должна была приехать Мария.

Им ещё нужно было решить несколько вопросов перед тем, как они вновь вольются в поток общей жизни. В новом мире у людей сохранились старые правила – у каждого должно быть удостоверение личности, и никто не станет оставлять Оливера с людьми, что не были его родителями.

– Нам сделают новые документы, – начал Деми, когда Оливер наконец оставил их наедине. – И я хочу попросить себя об одной услуге. – Софи согласно кивнула, и потому он продолжил. – Сделай одолжение, позволь мне воспользоваться твоей фамилией. – В ответ она лишь молча вскинула брови, почти не удивившись такой его просьбе. – Не могу ведь я называться Джоном Доу²⁰. – От неловкости он пытался шутить, но Софи была совершенно серьёзной.

– И кем же хочешь? Деймосом Муром? – Её не привлекала идея того, что Деми придётся отговаривать. Софи думала только о том, как он будет представляться после того, как останется последним Муром. – Ты же понимаешь, что так свяжешь себя со мной до тех пор, пока не решишься снова сменить фамилию.

– В этом и суть. Есть ещё что-то из прошлого, от чего я не хочу отрекаться. – Его было не переубедить. – Деми Милер-Мур. Имя от Беннетов, а фамилия от вас с Оли. Звучит ведь отлично, разве нет?

Он хотел помнить её и после того, как пройдёт следующий День вакцинации. Софи чувствовала, что это была ошибка, но не могла ему отказать:

– Хорошо, бери, – легко ответила она, и парень тут же подбежал к ней, чтобы крепко обнять. – Но ещё один вопрос остался нерешённым, – проговорила Софи, пару раз проведя ладонями по его спине. – Кто-то должен стать опекуном Оливера.

– Тётя Мэри всё сделает. Никто не станет его от нас забирать. – Он уткнулся ей в шею, понимая, что со дня на день их жизни изменятся. Они покинут дом Лили и больше ничто не будет их тяготить. Почти ничто, если не считать состояния Софи. – Друг без друга мы не справимся.

– Только втроём, – вырвалось у Софи, и она тут же прикусила себе язык. «Раньше я думала так о нас с Марком и Лили».

***

В тот вечер, когда Мария Медчер должна была забрать Софи, Лили постаралась привести в порядок и себя, и свой дом. Она хотела показать, что у неё есть всё для того, чтобы Софи могла остаться. Это и правда было так, в просторной квартире с опущенными жалюзи и шумоизоляцией на стенах ей недоставало лишь согласия той, кого она хотела приберечь у себя. Деми разговаривал с ней, но Лили не понимала ни слова. Она никак не могла принять того, что Софи выбрала кого-то, кроме неё. В её мире такого не должно было случиться, но ни Маркус, ни Софи не хотели возвращаться к прошлой жизни.

Воссоединение семейства Медчеров прошло в неосвещённом углу коридора прямо перед входной дверью. Деми даже не пытался притворяться, что рад видеть Марию. Но дело было не в ней; скорее, он до дрожи в коленях боялся вновь повести себя по-старому и каждый раз, как она произносила его имя, начинал нервно улыбаться. Совсем как раньше.

Деми пытался храбриться, но всё равно попросил Софи быть рядом с ним и не оставлять его наедине с Марией. Его родительская семья была жива, но он ещё надеялся придать её забытию. Деми не хотелось возвращаться к Медчерам ещё тогда, когда он был с Беннетами, и его мнение на этот счёт совсем не изменилось.

Перед появлением Марии Софи лишь сменила футболку и пригладила волосы. Она не хотела создавать впечатления человека, заинтересованного в выступлениях и участии в заговоре против председателя, но всё сработало совершенно иначе. Мария Медчер смотрела на неё хищно, словно бы понимала, что именно Софи и была ей нужна. Будто она приглядывала за ней и ждала, когда Софи наконец попадёт к ней в руки. И вот это наконец свершилось. Все карты были в руках Марии Медчер.

Налив гостье чаю, Лили взяла Оливера за руку и отвела в соседнюю комнату. Сначала она хотела вывести мальчика на прогулку, но тот сопротивлялся любым попыткам отвести его подальше от Софи и Деми.

В прежде тёмной комнате зажгли лампу, и в её свете чёрные глаза Марии сверкали двумя глубокими озерцами, на поверхности которых растянулась непроглядная плёнка; было невозможно отгадать, что у неё на уме. Софи почти не нервничала, а всем её телом завладела истома. Ей не терпелось подвести итоги и сказать главе Министерства обороны катиться к чертям.

– Рада встрече с вами обоими. – Мария улыбнулась, и Софи тут же узнала показательную улыбку Деми. Она принадлежала Медчерам. – Все мы несказанно рады вашему появлению, как и тому, что вы сумели уберечь ребёнка. В наше время, когда Ньюэра пережила немыслимые потери, каждая жизнь стала на счету. Не сомневайтесь, ранее такого не случалось.

Она сидела в кресле напротив совсем крошечного дивана, где Деми украдкой поймал Софи за руку, пытаясь совладать с собой. В ответ та пальцами сжала его ладонь, совсем как тогда, когда они держались за решётки окон, боясь сорваться вниз прямиком к культистам. Мария посмотрела на них и уголки её губ дёрнулись в искренней улыбке.

– Софи, Вы можете себе представить, каков будет масштаб изменений, если Вы с Деймосом позволите нам рассказать о Вашем прибытии? Только посмотрите, как вы смотритесь вместе. Девочка из последнего Кольца с самим сыном председателя. Это можно продать, и волютой станет человеческое доверие.

– Нам это не подходит, – отрезала Софи, зная, что Деми с ней согласен. Они оба хотели лишь мирной жизни.

– Мне известно, что случилось сразу после вашего возвращения, – заявила Мария, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок. Её тон стал холоднее. – Аппаратура председателя никогда не ошибается. Вы больны, но тем не менее прямо сейчас сидите передо мной. Мы ждали, что к нам вернётся герой. Тот, кто сможет всё изменить. – Взгляд Марии посуровел, и она говорила так убедительно, что у Софи не возникало сомнений, что она не лжёт. – Думаете, мы не следили за Вами с самого девятнадцатого Кольца? Хотя и не все из моих людей были согласны делиться информацией о девушке, что из раза в раз сбегала от них, мне всё о Вас известно. Мы представим Вас всему миру. Вы не будете ни в чём нуждаться, Вам обеспечена безбедная жизнь, и Ньюэра перевернётся с ног на голову. Разве не этого Вы хотели тогда, когда на Ваших глазах горел вествудский храм? Разве вы не мечтали что-то изменить?

– Мне всё равно. – Софи поняла, что Мария никак не сможет забраться к ней под кожу, и от того на душе стало легче. «Промахнулась. В Вествуде я хотела оставить всё прежним». – Я не герой. Просто сделала всё, чтобы выжить. У меня нет никаких взглядов и лозунгов, мне нечего предложить людям. Оставь меня в покое.

– У меня было множество кандидатов, но только Вы смогли дойти до конца, – произнесла Мария с лёгким смешком. – После Вашей смерти я допрошу всех, кто обследовал Вас, и обнародую результаты. Я сделаю из Вас мученицу, и народ всё равно пойдёт за Вами. Не важно, хотите Вы этого или нет.

– Раз уж ты готова подождать, не вижу смысла обсуждать это прямо сейчас.

Между ними повисла долгая пауза, и напряжение, застывшее в воздухе, заставило волосы Деми встать дыбом. Он никогда не видел, чтобы Марии отказывали. Слово Медчеров всегда было законом, и никто не смел его оспаривать.

– Ну хорошо. – Сев ровно, Мария прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить смешок. Теперь она выглядела в точности как Деми, когда ему в голову ударяла очередная шутка. – Тогда мы можем перейти к делу.

– А что было до этого? – вмешался парень, не сумевший удержать язык за зубами. Безмятежность тёти Мэри поражала и сбивала его с толку.

– Желание убедиться, что вы не вышли сухими из воды. Армагеддон оставил на вас свой отпечаток, – произнесла она легко, даже не пытаясь скрыть того, что культ был её затеей. – Софи, в благодарность за то, что Вы помогли моему крестнику, я предлагаю Вам безбедную жизнь в столице за мой счёт. До конца Ваших дней, конечно же, – не забыла добавить Мария. – Но не волнуйтесь, и после Вашей смерти я не оставлю Дейми и Оливера без присмотра. В деньгах они никогда не будут нуждаться.

– Тогда и Лили будет под твоей ответственностью, – сказала Софи и дополнила уже совсем тихо: – Найди ей лучшего врача и сиделку. Я не хочу, чтобы она оставалась такой.

– Вы можете выдвинуть мне какие угодно условия, ведь наверняка именно к этому и готовились. – Мария неслышно засмеялась, хотя этому не было совершенно никакой причины. – Разве что ожидали застать подобную щедрость со стороны моего брата Ариса, но, думаю, сейчас для Вас это не имеет значения. Я позволю Вам пользоваться всеми моими ресурсами, подключу к делу специалистов, достану кого угодно и откуда угодно. Вам нужно лишь назвать имя.

Замерев в ожидании, Мария пристально посмотрела на Софи. «Она знает о Маркусе». С ним Лили в миг стало бы лучше, вот только он сам не хотел возвращаться. Софи никогда не пойдёт против своего лучшего друга, и, каким бы ни было его решение, Лили должна будет с ним смириться. Рано или поздно их дороги всё равно бы разошлись. «На этом или на том свете».

Софи не стала ничего отвечать, и Мария Медчер приняла её молчание за ответ. Что бы та ни делала, Мария оставалась ею довольна. Отхлебнув из чашки остывший чай, женщина пожала им руки и попросила спуститься тогда, когда они будут к этому готовы. Софи согласно кивнула и, стоило Марии захлопнуть за собой входную дверь, как Деми облегчённо выдохнул.

– Теперь мы будем делать всё сами, – прошептал он, смотря на Софи полными слёз глазами. Уже сегодня они будут в столице. Центр их уже заждался. – Знаешь, я ведь никогда раньше не работал. Да и не учился толком. Наверное, я совсем ничего не умею.

– Никогда не поздно научиться. Ты сам показал мне это своим примером. – Софи взяла его за подбородок и неопытно поцеловала, но не из любви, а, скорее для того, чтобы он понял, что она от всего отреклась. От семьи, Милеров, Лили и Маркуса. Теперь они могли начать жить так, как хотят.

– Это было неожиданно, – проговорил Деми, приложив ладони к своим покрасневшим щекам, – но я знал, что ты первой сделаешь следующий шаг, ведь я бы ни за что на это не решился. Хотя и тебе есть чему поучиться.

– Не думала, что ты настолько опытен в поцелуях, – сказала она, уязвившись его замечанию.

– То, что я не любил никого прежде, не значит, что у меня не было девушек. Просто все они не годились для чего большего.

– Ах да, я и забыла, что ты у нас был знаменит. Как хорошо, что ты напомнил об этом сейчас. Дал мне повод передумать.

Недовольно поджав губы, Софи уже хотела было отвернуться, но Деми прильнул к ней и сам продолжил поцелуй. Заправляя короткие волосы ей за уши, он улыбался, пока она держала его запястья. Для Софи это было просто и не более значимо, чем всё то, через что им пришлось пройти, но лицо Деми пылало ярче вместе с тем, как он целовал её лишь с редкими передышками. Она старалась не шевелиться. Пускай Деми сбросит напряжение, после встречи с Марией его было хоть отбавляй.