#тихийпикет

Я со многими до сих пор общаюсь, с кем я встретилась в метро. Тогда же я начала набирать всякие знания про то, куда обращаться женщинам после изнасилования, куда обращаться женщинам в случае домашнего насилия, начала более практические знания приобретать. И я часто в метро сталкивалась с тяжело травмированными женщинами, для которых я была первым человеком, которому они рассказали, что их, например, изнасиловали или что их избивает муж.

И это, конечно, тяжелый опыт, когда ты оказываешься таким слушателем. Помню один случай, я ехала с плакатом. «Неважно, в чем одета жертва, в насилии виноват всегда только насильник». И напротив меня сидел мужчина с «дипломатом», лет 55, наверное. И я видела, как его прямо бесит мой плакат. Потом он, видимо, решился и через вагон сказал мне: «Девушка, как вы вообще смеете ехать с таким плакатом? Вот у меня дочь вашего возраста». Я думаю: «Класс, дочь, есть о чем поговорить». – «И вы, вы внушаете девушкам, например, моей дочери, что они могут выглядеть как им угодно. А изнасилуют их потом из-за вас, потому что одобряете то, как девушки сегодня выглядят». Я начала говорить факты. Что одежда не влияет на вероятность быть изнасилованной. Он отвечал, что девушки часто сами нарываются, сами виноваты и провоцируют.

Тогда я решила впервые за весь тихий пикет обратиться к вагону, к тем, кто нас слушал: «Девушки, вы с кем согласны – с ним или со мной?» Они говорят: «С вами». Так я была уже не одна. А он продолжает: «Вы знаете, у меня в 90-е умерла жена. И знаете, как она умерла? Ее убили. Я ей говорил, зачем ты выходишь в России в 90-е в шубе и в бриллиантовых сережках? И вот она не послушала меня и все равно вышла. И вот ее ограбили и убили». И тут я понимаю, что он говорит с горьким чувством, для него это до сих пор личная трагедия. И при этом все равно винит ее, а не тех, кто это с ней сделал. И меня это поразило.

И тогда уже в разговор включились все, кто был вокруг меня, они начали говорить: «Нет, ну ты че, мужик». В общем, вся моя часть вагона стала разговаривать про насилие над женщинами. Девушка, сидевшая слева от меня, сказала мне спасибо и что она тоже сталкивалась с изнасилованием. Такой был гвалт вокруг.

– Раз люди так реагируют, получается, что есть огромный запрос на горизонтальную коммуникацию.

– Да, вообще многие люди устали от площадок, присвоенных какими-то вертикальными структурами. Я в разных проектах это замечаю, потому что мы часто делаем проекты про коммуникацию. И есть запрос на разговор, в котором еще не выстроена система властных отношений. И все еще устали от того, что мало ведется настоящих дебатов с идеологическими противниками.

– Удивительно, что, несмотря на все страхи, реальной-то опасности не так много оказалось.

– Да, меня много раз спрашивали, с какой жестью мы столкнулись. Но, к моему удивлению, жести было очень мало. И очень-очень много – это отмечали многие – открытых, реально крутых разговоров между активистами и людьми, которые к ним подходили. При этом это были люди, часто не согласные с нашими плакатами. И все равно все расходились удовлетворенные. Многие тихопикетирующие писали в конце отчета, что мы пожали друг другу руки. Так это было.

– Я поняла эту позицию про принципиальную не оценку эффективности. Но если все-таки говорить про цель и смысл, радость того, что происходило, это было что? Как бы ты сформулировала?

– Во-первых, мне кажется, что, несмотря на то, что сейчас я выступаю в амплуа депрессивной активистки, в неведомых мирах все сдвигается и продолжает сдвигаться благодаря этой акции. Я уже не имею к ней отношения, но вижу, что люди продолжают объединяться, некоторые люди, которые вышли из тихого пикета, начали писать какие-то невероятные тексты, вести блоги на те темы, о которых они впервые в жизни высказывались в рамках акции. Многие стали системными активистами. Даже один разговор может изменить жизнь человека или стать последней каплей в его готовности к переменам.

Однажды мы говорили с незнакомой девушкой в метро о том, зачем нужен феминизм в XXI веке, она тогда мне доказывала, что феминизм не нужен, что тупые фемки все придумали. Прошел год. Она нашла меня в соцсетях. И написала, что очень часто возвращалась мысленно к нашему разговору. Стала читать феминистскую литературу. Потом у нее подруга столкнулась с сексуальным насилием. В общем, теперь она феминистка, у нее есть младшая сестра, и она ей рассказывает про феминизм. Наш разговор, по ее словам, стал для нее переломным.

Наша акция была направлена на создание альтернативной модели разговора, нам очень не хватает безопасных пространств, и мы их пытались создавать прямо здесь и сейчас, внутри одного диалога, и это могло получаться или не получаться. Но даже попытка – это очень важно. Тихийпикет – это про уважение к личным границам, про чуткость к состоянию собеседника, про возможность оставить для него какие-то пути к отступлению – не требовать ответа, не требовать говорить.

– Кстати, хотела спросить про эти разговоры, которые были, у тебя были такие разговоры, которые тебя переубедили? Или, условно говоря, на входе и на выходе у тебя были, условно, одни и те же самые взгляды на вещи и они сохранились?

– На входе у меня были какие-то взгляды, но они не были детализированы. Но из-за того, что тихий пикет обязал меня очень много читать, то на выходе у меня многие взгляды перестали быть абстрактными. Каждый разговор влиял на меня. Не то чтобы я меняла взгляды, но многие вопросы от незнакомых людей ставили меня в тупик и заставляли больше думать и работать. Я потом приходила, задавала вопросы исследовательницам, писала другим активисткам.

А еще для меня особенно ценно, что люди часто рассказывали про свой опыт. Я много общалась с мигрантами, которые подходили ко мне в метро. Я мало знала про них и про их опыт. И эти разговоры полностью изменили мой взгляд на то, что вообще происходит с миграционной политикой. Этот мужчина, который потерял свою жену в 90-е, мигранты, которые рассказывали про свою жизнь, полицейский, который рассказывал свою историю о том, как ему не хочется сдавать мигрантов. Все это не укладывалось в какую-то простую картину мира, все это требует постоянной включенности и желания узнавать, как работает общество. Тихийпикет помог мне признаваться другим, что я многого не знаю, что я не эксперт.

– Когда ты поняла, что у тебя уже заканчиваются силы в этом деле?

– Я как-то все сразу поняла. Во-первых, у тихого пикета был костяк, несколько активисток, которые все постоянно модерировали, все делали, и т. д., вместе статьи писали, обсуждали все, что происходит. Потом несколько человек отвалились. Кто-то уехал из страны, кто-то просто закончил для себя акцию.

Без этого стало, естественно, тяжелее, без сомодераторок. Я действительно была очень сильно истощена физически и ментально. Я просто начала сидеть дома и потихонечку писать статьи на темы, которые меня волнуют.

– А вот эта книжка, смотри, ее сейчас выпустят, опубликуют, купят, откроют, и что?

– Вообще даже помыслить себе не могу. Может, будет новая волна людей, которые захотят присоединиться к акции, ведь это очень обаятельный проект. Он взывает ко всему лучшему, что есть в людях, он про надежду и удивительные истории. Это уже будет другая жизнь акции, и я надеюсь, что она будет без меня, потому что для меня важно, чтобы тихийпикет не был завязан на одном человека. И я надеюсь, что там образуется новое активистское ядро и что появятся новые повестки, которые еще не были проговорены.

Тихийпикет: отче́тная книга

*Отчеты идут в хронологической последовательности, сохраняя структуру новостной ленты. Здесь представлена часть отчетов за период с 29 марта 2016 года по 15 мая 2017-го и практически не представлены ветки комментариев, которые очень важны для понимания коммуникативного процесса акции.

29 марта

Еду прямо сейчас в метро с плакатом про Ильдара Дадина, вижу, как мужчина гуглит его имя.

29 марта

Не буду ничего комментировать. Еду в метро с плакатом о насилии (у меня двусторонний – с одной о Дадине, с другой – про домашнее насилие, сухие факты, статистика). Разговор меня, компании парней в трениках с баночками чуть ли не ягуара, женщины лет сорока и еще нескольких человек. Почти дословно:

– девушка, у вас цветы на голове, можно понюхать?

– нет.

– а что это у вас в руке? можно прочитать?

– можно.

читают. смеются. передают друг другу. вагон оживляется, кто-то снял наушники.

– ты лесбиянка?

– нет.

улыбаются.

– вам кажется, что это смешно?

– ну просто многие придумывают же, никто их не насилует. у меня вот друг есть, так его жена бьет. почему ты не пишешь об этом? о насилии над мужчинами?

– потому что оно статистически несопоставимо и практически не существует.

Женщина лет сорока позади начинает почти кричать:

– парни, что вы несете? что вы вообще знаете о насилии? вас кто-нибудь насиловал? вы были в кризисных центрах? как вы вообще такой абсурд говорите!

Парни переглядываются:

– блин, простите, девушка, наверно, это правда не смешно. Мы сами против насилия, как же ж руку на девушку поднимать. Скажите, а что делать с другом, если он бьет жену? на него надо заявлять?

– надо, но толку обычно мало. вы раньше говорили с ним об этом?

– нет, никогда. а надо?

– да.

– до свидания, спасибо

– спасибо, до свидания

Занавес.

30 марта

Еду со стихами Всеволода Некрасова. Читают. Решила, что можно плакаты создавать прямо в метро, это тоже вызывает любопытство. Маршрут от Гольяново до Бибирево (мой ежедневный маршрут) занимает часа полтора. За это время я стараюсь трижды менять информацию на бумаге. Нашла простой и интересный способ слежения за реакциями читающих – в отражающих поверхностях. Обычно после прочтения человек начинает разглядывать меня (что естественно), и мы часто встречаемся глазами в отражении. Уже после этого я оборачиваюсь, показывая, что не против ответить на вопросы. Выработано правило: рука всегда должна быть опущена. Потому что я человек, у которого опускаются руки, если еду сидя, то кладу плакат на колени.

Многие украдкой фотографируют.

31 мар 2016

Сегодня езжу с Мандельштамом/информацией об отсутствии закона о домашнем насилии. Двусторонняя бумага. Мужчина пойман в момент чтения. Сейчас он улыбается как-то странно и смотрит мне в лицо

1 апр 2016

Еду я такая на Щелковскую, и случается со мной нечаянный перформанс:

я забыла новый плакат на работе, пришлось извлекать из мешка старый (Мандельштам/домашнее насилие), чтобы не прерывать акцию. Решила пересоздать его прямо в метро: достала скотч, черный маркер, два чистых розовых листа А4. Решила клеить прямо поверх. Пока клеила два розовых листа поверх Мандельштама (стоя, на весу), нужно было делать пересадку. В новый вагон я вошла с полупустым плакатом и маркером в руках. Маркер забыла убрать. Так вот: когда в одной руке и плакат, и маркер – это привлекает невероятное внимание (еще больше подчеркивается момент сиюминутности происходящего, что я сама это написала, а не являюсь транспортировщицей). Это выжидающее внимание вынудило меня на интерактив: поверх двух розовых листов я стала создавать схему-таблицу по различию пола и гендера с точки зрения разных интерпретаций. За мной очень пристально наблюдали несколько мужчин и женщин, вникая в мой процесс письма. Писала я специально медленно, как будто вела конспект лекции, звучащей в моей голове. Почувствовала взгляд прямо в лицо. Подняла глаза. Секунд тридцать играли с неким человеком в гляделки. Потом я решила, что пора с ним говорить письменно. Я нашла свободное место на плакате и написала: «а вы знаете, что в России до сих пор нет закона о домашнем насилии? что ежегодно от рук мужей погибает около 14 000 жен?» он кивает отрицательно. вагон наблюдает. он молча достает телефон, молча что-то гуглит и, видимо, убеждаясь, что да, закона нет, кивает мне. Исписав бумагу еще некоторыми данными о домашнем насилии (в стрессовой для себя ситуации склонна к повтору – вчера уже делала такой плакат), оглядываюсь по сторонам – многие смотрят на результат моей работы. Тогда меня охватывает жажда блэкаута, и я начинаю зачеркивать то, что понаписала. это довольно трудоемкий процесс, так как текста много. Мужчина, с которым я письменно общалась, вдруг подходит ко мне и говорит: «девушка, мне так интересно, чем все это закончится – я должен был выйти две станции назад!» А я как раз закончила блэкаут. Получилось: «А знаете ли вы насилие о насилии?» Он кивнул, помахал мне и вышел на Первомайской.

1 апр 2016

Еду в воображаемую школу. Школу жизни. После создания плаката вышла в Бибирево и увидела, как человек несет огромную панду. Он долго смотрел на мой текст, а потом молча понес свою ношу.

«Классная работа

Тема урока: гомофобия, трансфобия, ксенофобия, шовинизм, расизм, сексизм и др формы угнетения в современной России»

1 апр 2016

едем на библиотеку 1+1. новый формат плаката. телесные практики.

3 апр 2016

Утро.

после вчерашнего насыщенного вечера (6 часов в «БИБЛИОТЕКА 1+1» + дружеская печальная вечеринка) ни нести плакат, ни коммуницировать желания и сил не было. Написала плакат, которым была не очень довольна («Кто-то говорит, что в России идет холодная гражданская война – телевизор лишает здравого смысла, новости маскируют реальность»). Этот плакат плохой именно потому, что он ПЛАКАТ: он замкнут на себе, монологичен, не оставляет места для выработки совместного языка, в нем нет дискурсивного сопротивления, и он не сильно отличается от пропагандистских наклеек в метро об истории России. К счастью, мой неудачный похмельный плакат увидели только двадцать молодых полицейских в вагоне, с которыми я ехала сегодня до Театральной. Поскольку я держала плакат вверх ногами, они по ходу чтения склоняли свои одинаковые головы в шапках в одну сторону, как птенцы.

Вечер.

а тут уже был плакатный праздник. Я впервые попросила другого человека (Эллу Россман) стать соучастницей акции. Мы совместно разработали новый плакат («Из-за сфабрикованной истории, цензуры, ханжества здесь нет места для мыслей о том, что такое культура») и пошли с ним в метро. Я дала Элле чистый лист, мы сидели рядом, и она переписывала этот текст с плаката, который был в руках у меня, так, чтобы было видно, что она пишет. Сидящие напротив наблюдали и переговаривались, глядя на эти действия. Дальше мы разъехались, и отрезки Таганская – Курская, Курская – Щелковская я ехала одна. на Таганской мы зашли одновременно в вагон с тремя музыкантами (электрогитара, барабаны, танцующая под них девушка), и мой плакат был странным текстом к их выступлению. люди смотрели то на текст, то на музыкантов, то на музыкантов, то на текст. Выходя, музыканты помахали мне и крикнули спасибо.

А вот на отрезке Курская – Щелковская было интереснее всего: внутри одного сдвоенного вагона ко мне подошли человек восемь за 20 минут, просили поднять повыше, кто-то рядом читал другу вслух, какая-то женщина слева сказала «наконец-то это хоть кто-то сказал, а то министры наши совсем уже», мужчина в пестрой олимпиадосочинской куртке фотографировал, три потрепанных дяденьки в черном сначала громко обсуждали текст плаката, потом крикнули «все правильно!» и вышли. Вот уж не ожидала, что места для общих мыслей будет так много.

Себе на заметку: когда я сама читаю свой плакат (или делаю вид), держа его в руках и обращая к себе, а не от себя, – реакция сильнее, некоторые отходят даже от противоположных стенок, чтобы посмотреть, что у меня такое крупное в руках, что можно так долго читать.

4 апр 2016

мужчине, похожему на Пастернака, в вагоне стало плохо, не хватало воздуха, стала обмахивать его плакатом. Он поднял свои глаза с поволокой на плакат, сказал что-то вроде «у, патриотизм» и потерял сознание.

5 апр 2016

утро:

в районе Измайловской (там метро вылетает на поверхность из тьмы) ко мне подошел парень, попросил прочитать другую сторону плаката («я замечаю, что у нас чувство патриотизма часто проявляется не в любви к согражданам и своей стране, а в ненависти к другим странам, народам, взглядам»). Завязался разговор:

– я полностью с тобой согласен. Я был в экологическом движении, так нас никто не слышал. Надо сразу президенту писать. А то можно и с ума сойти. Я вот с женой развелся на этой почве.

– а с чего вы взяли, что президент тут что-то решит и что именно к нему надо обращаться?

(тут я смутно помню его ответ, но суть вроде была в том, что кто-то же должен это решать)

– и телевидение надо всем вместе нормальное делать.

Дальше следовал мой рассказ об акции, об Ильдаре Дадине (парень записал, ура), о художниках Не-мира.

А потом вдруг в вагон заходит женщина, смотрит на мой плакат несколько секунд и говорит: «Я вас поддерживаю!» Приглядываюсь – а это Таня Нешумова, которая ехала в музей Цветаевой. Таня попросила молодого человека (она думала, что мы знакомы), с которым я говорила, сфотографировать меня с плакатом и прислать ей. И подарила мне браслет. Люди вокруг слушали и смотрели, я рада этому. Спасибо, Татьяна, спасибо, человек-эколог (я запомнила, что он сказал фразу «разделяй и собирай»).

7 апр 2016

Сегодня у меня впервые попытались «отобрать» плакат. Два акционистских одиночества встретились: девушки в вагоне делали тренинг-акцию «обменяй что угодно на что угодно» и заставили весь вагон меняться ерундовыми вещами. У меня пытались выменять плакат на коробку балабановских спичек), в итоге я дала им монету в 20 центов. Девушки обрадовались. Потом пригляделись к плакату и расстроились: да, мы постоянно чувствуем страх за свою жизнь. Только вчера говорили об этом на нашем психологическом семинаре.

Текст плаката:

«С детства женщины приучены к страху за свою жизнь: страх идти поздно по улице без сопровождения, страх не-способности постоять за себя, страх перед насилием вообще, перед отсутствием «сильного плеча» и т. д. Что не так?»

7 апр 2016

утро

плакат тот же, не было пока желания его менять. сижу в вагоне. напротив мужчина лет 60 и два молодых полицейских. Полицейские ржут и показывают пальцами. Выходят в Отрадном. Между Отрадным и Бибирево разговор с мужчиной:

– девушка, мужчины тоже боятся за свою жизнь.

– не спорю, но тут речь идет об определенном страхе – страхе сексуального насилия.

– ой, сейчас такое больное время, что маньяки и мужчиной не побрезгуют.

Занавес.

8 апр 2016

Скорее, нетрезвый пикет: еду домой после школьной дискотеки в «НИИ», задумалась по собственным соображениям. Совершенно забыла про плакат в руках. плакат вдохновлен случаем в примерочной, там о стереотипах поведения мужчин и женщин и их мужских и женских чаяниях. соображения уводят меня далеко, и я чувствую, что начинаю плакать. Напротив меня сидит парень. Сначала он улыбался, глядя на мой плакат, потом увидел мое лицо и совместить все это он явно не мог (да и я бы не смогла). Тогда я, пользуясь случаем, взяла маркер и на чистой стороне плаката написала «Вы думаете, это смешно – считать, что мужчинам от природы больше дано и что женщины – «второй пол»?». На Партизанской объявили конечную. мы вышли. Парень подошел ко мне и сказал: «девушка, не плачьте, не все такие. Я тоже долгое время думал, что женщины глупее мужчин, но теперь я так не думаю. Все должно быть по-честному и по-доброму. А насчет насилия – так это обычно нерусские насилуют». Ну тут я ему рассказала, как оно на самом деле, мы вместе вышли на щелковской. Парень оказался из Донецка, у него разбомбило дом, после этого его бросила девушка, и он уехал в Москву. Мы разговаривали минут тридцать, пока ждали мой автобус, потом парень посадил меня в автобус, мы пожали друг другу руки на прощание, и он (его зовут Миша) сказал, что попытается не забыть все, что я ему рассказала. И сказал, что борьбу надо продолжать. Спасибо тебе, Миша. Я не уверена, что это борьба, я не думаю, что от этого есть какая-то прямая польза, но я почти физически чувствую, как с каждым разговором что-то где-то в неведомых мирах сдвигается.

9 апр 2016

утро

состоялся первый долгий разговор с женщиной. Ехала со вчерашним вечерним плакатом (теперь получается, что я меняю плакат к вечеру): «многие мужчины стыдятся быть уличенными в «женственности», потому что автоматически считают женщин слабыми, истеричными, не-логичными, «вторым полом». Все условно: мужчина может плакать, а женщина – любить пиво и машины)». Ко мне подошла женщина в вагоне, и мы с ней вместе вышли в Бибирево. Разговор длился долго и произвел на меня очень тяжелое впечатление. Некоторые выдержки:

– да, знаете, говорят, лет до шести люди вообще бесполы. У меня малая никогда не любила бантики и юбочки, а я ей и не навязывала. А тут приходит из сада и говорит «мама, мне сказали, что я девочка. Давай сделаем мне бант». Я удивилась, она вообще никогда об этом не просила. Я против этих стереотипов. Вы часто так с плакатом ездите?

– вторую неделю. каждый день новый плакат стараюсь делать.

– а у меня со старшей вообще проблемы. я ей мачеха, у нее мама умерла год назад. муж свалил ее на меня, сам все время работает. а она меня ненавидит, моих детей обижает, даже камеру пришлось поставить в комнате. в ней прямо столько ненависти. и она так любит быть жертвой. я не знаю, что делать. ходим к психологу, ничего делать она не хочет, все время приходится стоять над душой и пинать, читать не хочет, развиваться не хочет. Говорит «я тебя ненавижу, потому что из-за тебя я боюсь забыть маму». Я так больше не могу. После смерти мамы у нее начались проблемы с речью – глотает звуки, слоги. Ее ничего не интересует. Муж меня упрекает в том, что я не работаю, а как я могу работать, если я с ней мотаюсь то к одному врачу, то к другому постоянно.

Мы долго стояли у метро и говорили. О никому не нужных детях, о кино, о матерях-одиночках, о том, что должна женщина и что не должна, о том, как заинтересовать ребенка и как с ней заниматься. Позвала ее с девочкой к нам в «Библиотеку 1+1». придут через неделю. В процессе разговора поняли, что им надо сменить психолога. И что маме самой надо походить, потому что она на грани срыва и ненавидит этого ребенка. Пообещала найти психолога. Ребята, Москва, подскажите хорошего психолога (нейропсихолога), я вышлю ей контакты.

10 апр 2016

так устала от коммуникаций (почти до истерики), что взяла на сегодняшний день перерыв от пикета. Однако за две недели так привыкла к сосредоточенной репрезентации и отклику, что автоматически пристальна к людям в вагоне и чувствую фантомные взгляды на фантомный плакат. Передышка была не зря: ощутила деформацию, наводящую на мысли.

12 апр 2016

напротив едет мужчина, читает мой сегодняшний плакат и истерично/пронзительно хохочет. Я его боюсь и сама смеюсь, почти так же громко. Так и живем.

14 апр 2016

опытным путем выяснила, что стоять вместе с тихим пикетом на одном месте – это активный отдых. Ждала человека в цз Цветного бульвара около получаса – наобщалась вдоволь. Плакат про риторические приемы пропаганды с примерами. Один примечательный диалог с замершим напротив мужчиной:

– что это у вас? Ага. Что-то не пойму, покажите ближе.

читает вслух. Я объясняю.

– да, конструкция, конечно, странная.

Встает рядом.

– мужчина, вы решили поддержать со мной мой пикет? За это можно попасться, лучше не надо.

– да я просто думаю, куда мне идти. Некуда.

– что у вас?

– поссорился с женой, напился. а ты счас куда едешь?

– да я не еду, я с пикетом вот стою, парня жду.

– стоишь, ждешь, когда ночевать кто-то к себе позовет?

– думаю, в пикете я не для этого стою.

– возьми меня к себе ночевать.

– нет.

– ты что окончила?

– литературный институт.

– а я филолог. Славист, мгу. Так не возьмешь ночевать?

– не возьму.

– ну, удачи тебе с пикетами

– и вам удачи

15 апр 2016

а тихий пикет продолжает удивлять мою душеньку своими сюжетами – и визуальными, и вербальными: нарисовала в вагоне плакат-автокомментарий (впервые отрефлексировала сам формат плаката на плакате): «#тихийпикет – это когда опускаются руки». И поверх текста – легкие обводки ладоней – моих, Ваниных, Машиных. Так вышло, что с этим плакатом я села на Арбатской в выставочный поезд. Там был опять Миклухо-Маклай и зарисовки экзотических полуголых женщин в тяжеленных рамах (руки бы поотрывала их специалисту по выставочной работе). Я встала между этими женщинами (оттуда убраны сиденья) и чувствовала себя частью выставки из-за четкого зонирования (есть сидящие зрители, есть выставка напротив). Люди фотографировали (уже научилась этого почти не стесняться).

а потом на выходе из Щелковской меня ждал уже совсем веселый карнавал: два парня, торгующие ручками, подошли ко мне и попытались втюхать «универсальный пишущий предмет». Я сказала, что я нищая активистка и трачу деньги на маркеры для плаката (хотя это неправда, маркеры я на работе взяла). Они прочитали плакат и спросили, почему, например, у меня опускаются руки, и попытались по-своему ободрить. Я сказала про насилие, про социальные фобии, про что-то там еще, про уничтожение любых форм протеста. После этого эти парни сделали то, что я запомню на всю жизнь: они попросили разрешения расписаться на моем плакате в том, что они солидарны со мной. И расписались теми же ручками, которые пытались мне продать, а потом один из них подарил мне ручку. Правда, пафос происходящего был потом чуть скорректирован забавной попыткой взять мой номер («проверьте, пишет ли ручка – 8…», я весело отказалась, мы пожали друг другу руки и разбежались. Эта ручка теперь будет моей любимой)

а еще забыла сказать, что у тихогопикета появилась соратница: вк мне написала девушка, спрашивала, можно ли подхватить акцию и использовать этот хэштег. Ура. Конечно, можно.

16 апр 2016

Круги ада и конверсия. Пойдемте 23 апреля поддержим библиотеку, почитаем Божественную комедию от начала до конца, как предлагают коллеги.

17 апр 2016

добавила на плакат про библиотеку Данте ссылку на петицию (очень странно писать ссылку от руки). В метро подошли пять человек и попросили помочь с ними загуглить. Так мы с плакатом собрали пять подписей. Вряд ли я верю в петиции, но важен факт отклика. На Щелковской разговорилась с бабулей – преподавательницей информатики. Она просила передать всем сотрудникам библиотеки и несчастным работникам культуры, чтобы мы держались, и через раз говорила фразу «безнадегаточкару». Прям так и говорила – «это, деточка, я называю безнадегаточкару». А еще я сегодня одну девушку из метро дважды встретила – утром и вечером и на совершенно разных маршрутах. Покивали друг другу, как знакомые.

17 апр 2016

сегодня тихийпикет будет впервые на борту самолета, а потом в Самаре. Еще не знаю, что ждет меня и пассажиров, буду делать плакат на месте.

17 апр 2016

Саша Алексеева сегодня первый день с тихим пикетом. Вот нас теперь и двое. Вот так и познакомились в пространстве плаката. Саша, удачи тебе, это не всегда легко.

Присоединяйтесь!

20 апр 2016

мы с неразвернутым плакатом побывали в доме, где родился Ленин, и на могиле Айги (не развернула, потому что вокруг были только товарищи деревья могилы белки)

21 апр 2016

Чебоксары

«Люди не виноваты в собственной гомофобии: мы часто ненавидим и боимся того, о чем ничего не знаем: невежество провоцируется определенной политикой»

22 апр 2016

под впечатлением от поездки на родину Айги решила сделать плакат с его текстом. На обороте – текст про неприспособленность города для мам с маленькими детьми.

На выходе из Щелковской догоняет женщина, тянет за плечо:

– девушка, что у вас случилось?

– у меня?

– я еще в вагоне за вами слежу. Вы деньги собираете?

– нет, я просто рассказываю людям о некоторых фактах и ситуациях.

– а, спасибо вам, а то я совсем не поняла – то ли вы деньги на книжку для поэта собираете, то ли для женщин.

попрощалась. Иду к остановке. Там ко мне подбегают два чувака, которые пытались продать мне ручку, а в итоге расписались этой ручкой на плакате о насилии:

– девушка! Привет! Опять вы! Опять с плакатом!

– здрасьте. Я так почти месяц хожу.

– покажите, что у вас на этот раз.

показываю. Рассказываю про проект БИБЛИОТЕКА 1+1.

– и долго вы так будете? Это сила нужна

– до августа

– девушка, давайте договоримся, что если мы в третий раз встретимся, то погуляем! Мы только пообщаться, поспрашивать побольше, не бойтесь

– ну посмотрим

хотя вид у них был реально добрый, может, я бы и погуляла для коммуникативных целей

23 апр 2016

после БИБЛИОТЕКИ 1+1 нет сил писать про то, как прошел пикет: едем после проекта с многодетной мамой и волонтерами в метро. Спасибо всем

25 апр 2016

Сегодня позволила плакату развернуться в коллективном поле – придумывали после танцев все вместе. После множества вариантов в итоге еду смешная и злая с плакатом «Я ЦАРЬ Я РАБ Я ЧЕРВЬ Я БОГ». Люди в вагоне смеются.

26 апр 2016

забыла рассказать, что метро-ветер трижды вырывал у меня плакат из рук в неизвестность: два раза это был плакат «МНЕ КАЖЕТСЯ, В.В. ПУТИНА НЕ СУЩЕСТВУЕТ» (и где же они теперь?), а сегодня у меня вырвало из рук первый плакат из цикла «тихийпикет/азбука»: А – АКЦИОНИЗМ (и определение). Пришлось дублировать по ходу дела. Завтра буду с ним кататься. А любишь кататься, как говорится, люби и саночки возить. а ветер, наверно, на госслужбе

1 июня 2016

Даша пишет

После нашествия маскулистов так плохо мне и грустно, что не могу уснуть. В начале тихогопикета мне писала девушка 14 лет с просьбой о плакате за права подростков «нетрадиционной» ориентации. Так вот. Сегодня день защиты детей. От родителей, от неадекватных взрослых, от некомпетентных врачей и учителей, от насилия с их стороны, от ненависти, от ксенофобии. Вокруг нас есть лгбт-подростки, есть дети мигрантов, есть дети с особенностями. Помните об этом! Берегите личное пространство и выбор каждого человека. В плакате использованы цитаты из писем в проект Дети_404. Спасибо Лене Климовой и каждому высказавшемуся там ребенку. Вы не невидимы и не ошибка.

1 июня 2016

Кира пишет

Первый день был на удивление тих. И провозить на сумке плакатик удалось только в одну сторону, так как он в итоге очень сильно измялся на ветру и во время передвижения в часы пик.

Зато второй день был куда плодотворнее. Когда я зашла в автобус, через несколько минут ко мне обратился сидящий рядом мужчина лет 30–35. Спросил, что это прикреплено к рюкзаку. Я рассказала об акции, позволила рассмотреть. Он спросил, относится ли данная тематика конкретно ко мне (плакат о расстройствах пищевого поведения, анорексии). Я сказала, что, возможно, когда-то раньше гналась за какими-то стандартами, но уже нет. Он улыбнулся, сделал комплимент, сказал, что я прекрасно выгляжу. Заметил, что моя одежда (джинсы и майка с рукавами) способствует похудению, но я опровергла его догадки, ответив, что просто мерзну. Потом уже возле метро он меня догнал, чтобы познакомиться и пригласить в кино, но я отказала (честно сказать, это меня немного напугало, так как в жизни я больше похожу на подростка лет 16–17, и пахнут такие приглашения педофилией, но не суть).