Читать книгу: «Черный человек», страница 23

Выйдя в очередной раз из комнаты и спустившись ко мне, Анастасия достала из холодильника бутылку с кефиром и медленно выпила его с закрытыми глазами.

– Сколько ещё это будет продолжаться?

В воспалённом сознании слова ударяются друг о друга с небывалой тяжестью. Когда в последний раз спала? Всё путается, стирается, даже просто думать тяжело.

– Столько, сколько потребуется, – расплывчато отвечает она, не глядя в глаза. – Он очень сильный призрак, мы ходим по грани и нужно быть очень осторожными, чтобы не переступить через неё.

– Элли… она выдержит?

– Марго, ты можешь купить в аптеке вот эти лекарства? – она взяла со стола ручку и небольшую бумажку, и составила список. – Попробую ввести их ей. Это может облегчить её состояние, но мы не можем полагаться только на них, ведь наша задача сделать максимально больно, чтобы он ушёл.

– Да, я поняла, – резко поднялась со стула и чуть не упала – от недосыпа закружилась голова.

– Если ты устала – ложись спать, – смягчилась она. – Не доводи себя до обморока, ты должна быть сильной.

– Всё в порядке.

Хотя на самом деле ничего в порядке не было и быть не могло. Всё летело к чертям и мы обе это понимали. Мы понимали, что ввязались в самую тьму, полагаясь на маленький фонарик с едва-едва теплящимся светом.

***

Я отсутствовала не больше получаса. Сгрузив пакеты с продуктами и лекарствами, задумалась о том, стоит ли сейчас немного поспать или приготовить что-нибудь поесть. Что-нибудь сытное, но вкусное. Я не сразу поняла, что на кухне как-то непривычно тихо. Обернувшись, увидела, что звук на ноутбуке выключен, а картинка на экране довольно странная.

Элли без сознания лежала на кровати, её голова опустилась на грудь, обнажая лысую макушку. Неподалёку Анастасия и Андрей о чём-то эмоционально спорили, причём Настя довольно зло размахивала руками и всё время указывала пальцем на спящую девушку.

Включив звук, услышала их разговор.

– Мы должны это сделать! – горячо говорила она. – Это единственный способ, ты и сам уже должен был понять! Если мы сейчас не сделаем это, то потом будет поздно для всех нас!

– Нет! – оборвал её он. – Это не тот выход, который мы ищем. Да о чём ты говоришь? Это форменное убийство!

– Но это решит все наши проблемы! – закричала она. – Господи, я просто не понимаю тебя! Ты же экзорцист, сын Виктора, того самого Виктора, который смог изгнать Ложную Святую из семилетней девочки!

– Вот именно – он изгнал её, а не убил!

– О чём вы говорите?

Я вхожу в комнату и пристально смотрю на них, скрестив руки на груди и стараясь не обращать внимания на отвратительный запах застоявшейся воды, заполняющий комнату.

Анастасия поджала губы и отвела взгляд, а затем, словно перегруппировавшись внутри себя, заговорила:

– Мы не изгоним его из неё. Это невозможно. Я попыталась, но никакого прогресса. Он либо орёт от боли, либо смеётся, наслаждаясь ею. Мне даже не удаётся зафиксировать, когда ему действительно больно и он не притворяется. Ему с лёгкостью удаётся имитировать присутствие Элли, ты сама слышала, как он менял голос и выражение лица. Даже я почти поверила ему!

– К чему ты клонишь?

– Она хочет запереть его на нижних уровнях Изнанки, как это планировалось сделать с Белым человеком, – зло выпалил Андрей. – Вот только это подразумевает убийство Элли, чтобы потом сразу же отправить его вниз. И есть большая вероятность, что Элли попадёт туда вместе с ним. Она умрёт окончательно, как и он.

– Вы уже делали это раньше, – меня как ледяной водой окатили, когда поняла, о чём они говорят.

Об этом не писали в книгах, но по их лицам стало ясно – да, они такое уже делали. И не один раз.

– Ты с ума сошла? Неужели ты так её ненавидишь, что хочешь, чтобы она исчезла? – не своим голосом закричала на неё, но девушка даже бровью не пошевелила.

– Зато подумай о том, что всё закончится. Без Чёрного человека остальные призраки останутся как без рук. Он главный среди них, он решает, что делать. Оставшись в одиночестве призраки быстро растеряют весь свой пыл и всё придёт в норму. В конце концов, на его руках столько крови, что мы просто не можем позволить ему вернуться на Изнанку и продолжить делать то, что он уже начал! – рассудительно заговорила она, слегка задрав голову и переводя взгляд с меня на Андрея. – Смерть одного человека против жизни тысячи! Мне кажется выбор очевиден и тут совершенно ни при чём наши с ней взаимоотношения.

– Всегда есть выход, – упрямо продолжил гнуть свою линию Андрей.

– Андрей прав. Убийство – это не тот выход, который мы искали. И я не верю, что с его смертью всё закончится. Господи, да послушай же себя! Ты хочешь собственными руками убить Элли! Хоть понимаешь, что собираешься сделать? – воскликнула громко.

– Какая ты милая, когда волнуешься! И так приятно, когда ты переживаешь за меня, – голос обольстительный и мягкий.

Я оборачиваюсь и напарываюсь на чёрный взгляд мертвеца. Облик Элли изменился до неузнаваемости. Экран и частично не мог передать тот ужас, который вызывала её внешность. Её лицо состарилось и исказилось, черты лица наполнились чернотой и остротой. Она потеряла брови и ресницы, с губ сошёл цвет, а розовый румянец сменился на грязно-серый, почти землистый, трупный с крупными пятнами на щеках и шее. И на этом лице сияла улыбка, демонстрирующая тёмный ряд зубов с провалами на месте отсутствующих.

Только сейчас стала понимать, о чём говорит Настя. Элли умирает. Даже если мы вызовем врача, остановим обряд, он не позволит ей жить. Его ненависть столь велика, что дай ему волю и он уничтожит это тело, а затем утащит её за собой прямо в ад.

В ответ на его слова, я послала его прямыми словами, а затем вышла из комнаты, попросив Настю выйти вместе со мной.

– Ты решилась? – спокойно спросила она, вставая возле окна.

– Дай мне время до заката. Я знаю только одно существо, способное остановить такого, как Чёрный человек.

– И кто это?

– Харон. Я отправляюсь на поиски Харона.

***

Я сидела в небольшой неотапливаемой коморке в заброшенном клубе, в который когда-то пришла вместе с Элли. В руках держу её телефон и просматриваю фотографии. Она не особо любила фотографироваться, но если мне удавалось её уговорить, то тогда появлялись смешные фотографии с забавными рожицами как нашими совместными, так и по отдельности.

Здесь холодно и витает слабый запах травки. Прошло всего три месяца, а вся моя жизнь изменилась так сильно. Так больно. Почему не могу спасти её? Она спасла меня, нарушила закон Харона и теперь он скрылся и не поможет ей. Я бы отправилась на Изнанку искать его, но я не знаю где и не знаю как. Его словам доверяю и понимаю, насколько глупо было бы бросаться в омут с головой. Никто не отменяет время. Возможно для меня пройдёт мгновение, а в реальности год и наоборот. Никогда не знаешь, во что вляпаешься. А если попаду в беду, то тогда мы обе пропадём.

Так рассудительно. Так логично и правильно. А она взяла зеркало и шагнула туда ради меня. Нелогично и неправильно. Я привела её в ловушку. Привела, думая, что поступаю правильно, отдавая в руки экзорцистов. Я верила им, а они собираются её убить. В этом и проблема – я не знаю, что делать. К кому обратиться? К Катерине? Это будет правильно? Нет. У меня нет времени и к тому же мы зашли слишком далеко, что бы он сам отступил. Чёрный человек, дай ему свободы, первым делом убьёт нас, а потом её. И всё закончится его победой. Он знал, что так будет, поэтому и не сопротивлялся, когда привезла его к дому. Поэтому он курил с таким наслаждением – его последняя затяжка, последний вздох свободы. Он был готов к такому повороту, а значит точно знает, что у нас нет выхода.

Осталось только два вопроса. Знал ли он, что могу сделать экзорцисты? И если да, как он собирается этого избежать? И всё-таки почему он учил меня убивать духов? Что это за идея сделать из меня убийцу?

Я ёжусь от холода и поднимаюсь с дивана. Харон не появится, как бы его не ждала. Нам придётся самим разбираться с тем, что случилось. А я должна найти выход. Элли не может умереть вот так.

Ведь тогда получается, что она умерла спасая меня.

***

Вернувшись к дому Элли, ещё минут десять наворачивала круги вокруг него. Сгустились сумерки, тёмно-фиолетовыми тенями ложась на грязно-серый снег. Оранжевый свет набирал мощь, а между домами, в сторону проспекта виднелись мощные белые фонари, совсем новенькие и такие яркие, ненасытные.

Шмыгаю носом и поджимаю губы. Всё вдруг стало таким солёным и мокрым. Всё вокруг. Я полураздета: стянула с головы шапку, стащила с рук перчатки и обнажила шею. Мне и холодно, и жарко, и горько, и сладко. Я смотрю на Изнанку и вижу их. Наблюдателей. Мертвецы, но не похожие на тех, что напали на нас. Они действительно мёртвые изнутри. Пустые оболочки, которые хотят умереть. Стоп. Не так. В них и желание смерти отсутствует, они просто перестали быть. И каждый из них смотрит в сторону дома, их головы задраны вверх, а взгляды устремлены в сторону третьего этажа. Они смотрят на него. На Чёрного человека. Чего же они ждут?

Неподалёку послышалось знакомое мяуканье, а затем между ног пробежала чёрная тень. Кошка с лёгкостью запрыгнула на скамейку, обернулась и уставилась на меня. Кошка Черри. Спасибо, что жива.

Ещё раз мяукнув, она осмотрела мертвецов, подумала о чём-то своём и вновь спрыгнула вниз, секунду и тень исчезла, слившись с другими тенями.

Я обязательно позабочусь о тебе, милая.

И я вошла в дом.

***

Раньше мне всегда казалось, что когда «быть беде», то обязательно накануне человека посещает какое-то странное чувство. Кажется, что в мелких деталях проявляется предчувствие грядущего. Словно сам мир подсказывает, что что-то случится. Однако это чувство не помогает, а наоборот лишь усиливает послевкусие от произошедшего. Появляются мысли «Я мог это предотвратить!» «Я знал, что что-то не так, но ничего не сделал!» Ужасное чувство. А ещё хуже, когда его нет. Или, когда все дни такие плохие, что, становясь хуже, они не меняют тебя и уже не причиняют такую боль. И всё, что ты хочешь – это завершение.

В доме совсем ничего не изменилось. Андрей завтракал, хотя время близилось к глубокому вечеру, а Настя что-то печатала за своим ноутбуком сидя напротив Чёрного человека и не обращая внимания на его пение на немецком языке. Что-то бодрое, но злое и жутко надоедливое.

– Ты как? – бесстрастно спросил Андрей, когда села напротив него с чашкой крепкого кофе. – Ты ведь не нашла его, не так ли?

– А искала? – устало отвечаю, кривя губы в подобии улыбки. – Я думаю, что его не в этой реальности. По крайне мере в Москве. Думаю, что у меня было бы больше шансов найти его на другой стороне.

– Это может убить тебя, – констатирует Андрей, качая головой. – Не хватало нам вас обеих потерять.

– Значит ты смирился? – нахмурившись, спрашиваю его. – Она ведь не отступит.

– Может ты нашла другой выход? Я не хочу этого делать. Более того, считаю, что мы ещё не всё испробовали и нужно продолжать пытаться дальше.

– Это убивает Элли, – вздохнув, говорю вслух очевидное. – Мне кажется, если Анастасия вызовет врача, то он скажет нам, что Элли осталось не долго. Что её нужно срочно доставить в больницу, иначе она умрёт. Я думаю, что, продолжая пытки, вы дойдёте до точки, после которой они оба умрут. И Настя права – тогда Чёрный человек вернётся на Изнанку, а Элли отправится дальше. Она умрёт.

– А тебе не кажется, что лучше так, чем запереть их обоих на нижних уровнях Изнанки, чтобы в конце концов они исчезли? – горько говорит он.

Его зелёные глаза такие уставшие, потухшие, будто выцветшие. Он осунулся, на лице проступила многодневная щетина, а под глазами всё стало синим. Андрей потерял свой блеск, то, что делало его сильным и уверенным. И сейчас передо мной сидел обычный парень, вернее молодой мужчина, который верит в лучшее и не хочет признавать, что худшее иногда может быть единственным выходом.

Я знала, что это такое. Я сама такая.

– Я согласна с тобой, – говорю прямо. – Но есть одна проблема. Чёрный человек не тот призрак, который отступает. Умерев, он не исчезнет, а продолжит своё дело. Элли никогда не была для него целью, она была связана с Белым человеком, и я не думаю, что её смерть повлияет на его планы. Другой вопрос, мы ведь даже не знаем, что он задумал. Знаем только его конечную цель: он хочет, как в Библии, оживить мертвецов. А каким способом – нам неизвестно. Ты готов так рисковать? Если мы пойдём по твоему пути, то я не думаю, что у нас будет ещё один такой же шанс схватить его.

– Да, ты права. Не будет. Но ты рассуждаешь как простая смертная, а не как медиум, который знает, что такое небытие. Смерть для людей – это загадка, они не знают, что после неё и поэтому могут себе позволить жить как им нравится. Они не боятся рисковать и когда умирает близкий человек они надеются, что встретятся после смерти. А мы не можем позволить себе такой роскоши, ведь мы знаем, что там. И знаем, при каких обстоятельствах от человека ничего не остаётся. Ни памяти, ни чувств, только воспоминание, быстро исчезающее в потоках времени. Воды Изнанки. Тёмные воды. И ты готова отдать им Элли? Чтобы от неё ничего не осталось? Совсем ничего – только пустота. Ты правда готова пойти на это ради уничтожения Чёрного человека?

– Нет! – я почти плачу, ведь он говорит со мной так грубо, будто я предатель, будто Элли для меня ничего не значит. – Нет, я этого не хочу. Я просто не знаю, что правильно, а что нет. Я не могу решать, кому жить, а кому умереть. Чёрт, я обычная девчонка, я не знаю, как поступить в этой ситуации! Не знаю! И ты не знаешь! А Насте плевать, она давно уже ничего не чувствует, руководствуется принципом меньшего зла. Сейчас единственное, чего хочу – это избавить Элли от страданий. И Настя не позволит мне это сделать.

– Да, потому что Настя права, – раздаётся знакомый мужской голос за спиной.

Судя по вытянувшемуся лицу Андрея, этого человека он ожидал увидеть меньше всего. Обернувшись, встретилась взглядом со злым Виктором Сергеевичем.

– Да, сын, такого от тебя не ожидал, – холодно проговорил он. – Такая дурость не могла прийти в голову моему сыну. За моей спиной проводить это! – он скривился, кивком головы указав на ноутбук, работавший в беззвучном режиме. – Слава богу, Настенька не сразу, но всё-таки решилась позвонить. Хотя это мало поможет. Я закрываю весь этот фарс.

– Отец…

– Они наверху? – заметив экран ноутбука, спросил Виктор Сергеевич.

Я лишь кивнула, а он уже вышел из комнаты.

– Мы должны увезти Элли отсюда, – очень тихо сказал Андрей. – Странно, что отец приехал в одиночку, наверное, не хочет выносить сор из избы, но это ненадолго. Скоро здесь будет пол Института, и они уж точно не станут с ней миндальничать.

– Я могу переместить её, но… – я замялась. – Но не уверена, что получится – то, что блокирует Чёрного человека, может заблокировать и меня. И я не знаю, что будет, если перейду черту. Он…

– Мы вырубим его, я сотру черту, а ты унесёшь её… в тот клуб, где тебя впервые встретил? – задумавшись на мгновение, сориентировался Андрей.

– Хороший план, – согласно кивнула, а затем посмотрел прямо в глаза.

– Дыши, – он сразу понял, что мне нужно. – Мы справимся.

Поднимаясь на третий этаж, я всё думала, насколько быстро и молниеносно меняется жизнь. Я опять влезаю во что-то бесконтрольное, что-то, что не является мной. Мы собираемся убить Элли, чтобы этого не сделал Институт. Мы хотим дать ей возможность отправиться дальше ценой жизни будущих жертв Чёрного человека. Это то, на что мы готовы пойти. Дать ей будущее в обмен на будущее других, если мы не найдём способа остановить его раньше. И каждая его жертва будет на нашей совести.

А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо.

***

– Я могу начинать, как только вы прикажете, – Анастасия подчёркнуто не смотрела в нашу сторону, когда мы вошли в комнату.

Она, как верная собачка, смотрела только на главу Института, неотрывно глядевшего на одержимую. А она улыбалась. Чёрный человек внутри Элли улыбался так сладко и призывно, что мурашки бежали по коже.

– Для ритуала всё готово, – чуть отчётливее сказала Настя, пытаясь привлечь внимание Виктора Сергеевича.

– Отец, прошу, не делай этого, – Андрей, как бы невзначай, подошёл к столу.

– Всё, как я предсказывал, не правда ли? – как будто в пустоту сказал Клаус, однако быстро сфокусировался на отце Андрея. – Как по нотам. А ты сделаешь то, что должен?

– Виктор Сергеевич, – вступила я. – Пожалуйста, мы ещё можем ей помочь!

– Нет, – сказал, как отрезал.

И только сейчас обратила внимание на странное выражение его лица. Он как будто скидывал с себя страшную ношу, светлел лицом, успокаиваясь. Я увидела, что он как-то незаметно оказался рядом с чертой, а в его руках водный пистолет. Совсем маленький, детская игрушка.

– Нет! – закричала одномоментно с тем, как он нажал его и длинная струя ударила в мелованную черту, размывая её.

Всё произошло так быстро, но так явственно. Вижу, как Анастасия нажимает кнопку и свет меняется на голубой. Вижу, как Андрей тянет верёвку и ведро поворачивается, выплёскивая на кровать десять литров чистейшей святой воды. И вижу, как призрак в теле Элли, за доли секунды покидает круг. Слышу звон бьющегося стекла и становится так темно, будто мы все оказались в бездне.

Моё дыхание лихорадочное, нервное, шарю руками, а в голове рождается паника, вызванная деревянным треском ломаемых вещей. Мне страшно, не понимаю, что происходит, не понимаю, что будет дальше. А потом слышу крик Анастасии, вопль Виктора Сергеевича и голос Андрея, зовущего меня по имени. И наступает свет, и всё приходит в движение, хотя на самом деле это я оказалась прибита как бабочка к стенке комнаты. А свет – это открытые окна, впускающие свет от фонарей.

– Вот мы и поменялись местами.

Я, Андрей и Анастасия прикованы к стенам вновь изменившейся комнаты. Кровать сломана пополам, ведро, смятое под действием чудовищной силы, превращённое в угловатый шарик, валяется в углу. Там же точно с такой же силой смятые лежат камера и ноутбук. Все предметы, принадлежащие Анастасии раскурочены, разбиты, да чуть ли невзорванные, чтобы никто из нас не смог ими воспользоваться. Всё уничтожено и среди этого великолепия стоит он в окровавленном нижнем белье, но с такой счастливой улыбкой. И рядом с ним Виктор Сергеевич. Он смотрит только на сына, как будто нет ничего важнее. И в его взгляде виднеется прощание.

– Он сделал это ради жены, – совершенно спокойно сказал Клаус. – Она мертва. И она одна из нас. Виктор не смог её отпустить, поэтому решил помогать нам, чтобы когда-нибудь семья воссоединилась.

– Предатель! – громко выпалила Настя. – Лжец!

А затем она закричала. На её лице проступили глубокие порезы, как от скальпеля, симметричные, на обеих щеках.

– Не вынуждай делать тебе больно, – повторил её слова Клаус.

– Не паясничай, – оборвал его Виктор Сергеевич. – Наша сделка в силе?

– Да, – кивнул он. – А вот насчёт твоего сына, я не уверен.

– Он сделал выбор. Если он застрянет на Изнанке – я не против. Пусть будет с матерью, раз меня не хочет слушать.

– Я никогда не прощу того, что ты сделал, – не торопясь, с расстановкой, сказал его сын, поднимая голову и вперившись ненавидящим взглядом в собственного отца. – Я всегда буду помнить, что ты сделал, отец!

– Скоро это станет неважным, сын, – очень мягко ответил Виктор Сергеевич. – Передавай привет маме.

А затем он вышел из комнаты, так и не встретившись со мной взглядом. Он не хотел видеть мою боль и моё разочарование. Ведь теперь всё кончено. Я могу переместиться, но не успею забрать и Анастасию, и Андрея. И я не могу бросить одного, чтобы забрать другого. И не могу уйти, потому что просто не могу стать таким человеком.

– Как всё красиво, – оскалившись, довольно сказал Клаус. – Всё, как и планировал.

Я отрываю взгляд от Андрея и смотрю на него. Да. Всё случилось так, как он хотел. Именно это и тревожило с самого начала. Мы плясали под его дудку и никто из нас не знал, что происходит. Хотя не думаю, что он рассчитывал на пытки. Скорее верил, что Виктор Сергеевич гораздо раньше окажется здесь и переломит ситуацию. Так что теперь он зол, очень зол, хоть и скрывает это за добродушной маской. Я вижу каков он. Вижу его сквозь её черты отчётливее, чем когда-либо. Он улыбается, а с его губ стекает чёрная жижа.

– Сыграем последний акт, дорогая? – обнажив чёрные зубы, спросил он.

– Что, игры закончились? Теперь всё по жёсткому? – скривившись, отвечаю вопросом на вопрос. – В прошлый раз тебе было мало и ты решил повторить?

– О нет, – убедительно протянул он. – Я учусь на своих ошибках! – он патетично возвёл указательный палец вверх, а затем развёл руки в стороны. – Посмотри, как близко я к тебе подобрался. Ты и подумать не могла, что она это я! Рассказывала мне свои секреты, делилась неудачами и своими печалями. Мы были так близки.

Я не нашла, что ответить и отвела взгляд, посмотрев на Андрея. И только сейчас заметила, как он отчаянно пытается что-то сказать, но не может. Ему что-то мешает. Похоже Клаус решил, что Андрей и Настя не должны участвовать в беседе. Они не важны для него.

– И что дальше? Что ты намерен сделать? Ты подобрался ко мне очень близко… и даже преподал несколько странных уроков. Что теперь?

Он молча посмотрел на меня, так внимательно, так отстранённо, а затем рассмеялся.

– Ты такая серьёзная!

Он подходит ко мне и касается лица. Я отворачиваюсь, а он жёстко возвращает назад, чтобы мы смотрели друг другу глаза в глаза. Чувствую отвратительный запах гнили и серы, идущий от него. Нам было весьма тяжело кормить, мыть и убирать за ним. Его сдерживала только черта и когда нам требовалось провести ту или иную процедуру, приходилось усыплять его, чтобы хоть немного привести это тело в чувство.

Сейчас меня отчаянно тошнило от того запаха, что исходил от него. Эта вонь резала глаза, они слезились и вместе с отчаянием, поднимавшимся изнутри, будила истерику, я вот-вот была готова расплакаться от унижения и страха.

И от стыда, ведь вся моя храбрость и вся моя сила уходили, утекали как вода, сменяясь трусостью и готовностью сбежать. Пока ещё есть такая возможность. Это всё, чего хотела – сбежать от него. От его липких, грязных прикосновений, от того, как смотрит, мужским раздевающим взглядом. Он готов съесть меня, такой голод виден в его глазах. Он пододвигается всё ближе и ближе, а я даже не могу пошевелиться, настолько сильно он сжал меня.

Мне больно от его чувств. Почти не осталось воздуха и перед глазами темнеет.

А затем всё разом прекратилось. Он стоит рядом, но не близко, улыбается, но не той сальной улыбочкой, он смотрит на меня, но без того голода.

– Эту игру мы продолжим позже, – хрипло сказал он. – Осталась одна формальность, драгоценная Марго. Ты должна умереть.

Я послала его по известному адресу, а в ответ услышала смех.

– О нет, всё будет не так! – подмигнув, заявил он, а затем подошёл к Анастасии. – Твоя воля уже не принадлежит тебе. Ты ведь не позволишь ей страдать?

Он посмотрел на Настю, а затем раздался её оглушительный крик и с неё грубой невидимой рукой была содрана вся одежда, методично, медленно, с кровью и дикой болью.

– Ты ведь не хочешь, чтобы она мучилась? Не хочешь, чтобы я причинил ей такую боль, после которой она потеряет рассудок? – он подошёл вплотную к ней и провёл пальцами по бедру, поднимаясь выше, пока не коснулся её естества. И она закричала вновь.

– Пожалуйста, хватит! – не выдержав, крикнула, срываясь в конце на шёпот.

Я успеваю перехватить взгляд Андрея, он мучается не меньше моего, он не может вырваться и не может ничего сказать. Он заперт также, как и я, но его боль во сто крат сильнее моей, ведь он знает, кто освободил Чёрного человека.

– Начинай сотрудничать, Марго, – удовлетворённо сказал Клаус, возвращаясь ко мне. – Дай мне что-то, что убедит меня в твоей готовности к диалогу.

И сдерживающие оковы спали. От неожиданности почти падаю вперёд, когда он подхватывает меня и держит с силой, невозможной для его женского обличия. Тело Элли выглядит уродливо и мерзко. Оно всё покрыто шрамами, синяками, ожогами, ссадинами, всевозможными оттенками боли, что причиняли ей все эти дни. Это тело прошло через ад, и Элли вместе с ним. Я меняю своё зрение и вижу со стороны Изнанки иное. Вместо женского тела – мужское, вместо Элли – Клаус. И он счастлив от того, что заставил нас страдать. Через страдания он получает силы.

– Что ты дашь мне, Марго? – обнимая, обольстительно спрашивает он.

Я знала, чего хочет Чёрный человек.

Мягко высвободившись, провела пальцами по его щеке точно также, как это делал он. Приблизилась к нему, закрыла глаза и коснулась губами губ. Не выдержав, он вновь сжал меня и поцеловал с такой яростью, что стало больно. Ненасытное зло, ненависть и зависть. Он завидовал моей жизни. Он хотел, чтобы страдала также, как и он. Хотел заполучить в своё пользование то, что есть у меня. Хотел сломать и подчинить. И боже, я начинаю верить, что ему удастся это сделать.

Оторвавшись от меня, Клаус блаженно улыбнулся и отпустил.

– Сладкая Марго, – тепло начал он, а затем в его глазах проснулся холод. – Однако я всё равно должен это сделать. В конце концов, я же обещал ей это.

И я не успела даже подумать, как раздался хруст, и обнажённая Настя упала замертво на пол.

– Теперь только его жизнь в твоих руках. Сбереги её, – наклонившись ко мне, прошептал на ухо Клаус.

Я упала на колени. Все мысли и чувства ушли. Такая звенящая пустота, такой оглушающий холод. Такая тишина! Меня здесь нет, как и вокруг меня ничего нет. Это длится, длится и длится. И кажется так будет всегда. Но потом сначала тихо, потом всё громче и громче слышу шум улицы, доносящийся из окна. Слышу всё так громко, что закрываю руками уши, пытаясь сбежать обратно в оглушительную тишину.

Он подхватывает меня, поднимает за подмышки и прижимает к себе.

– Твоё сердце бьётся так быстро, – заговорил он. – У тебя шок, милая.

И я разом прихожу в себя.

– Ты обещал! – закричала, ударив его по груди. – Обещал!

– И я выполнил своё обещание, – его смех неприятно обжёг уши, новая волна рвоты подступила к горлу, у меня перехватило дыхание и потемнело в глазах.

– Ты солгал, – повторяю едва слышно.

– Я обещал, что она не будет мучиться. И она умерла быстро. Я обещал, что она воссоединиться с родными. Так и произойдёт, – говорит мягко. – Я держу свои обещания.

По моей щеке вниз сбежала слеза. Это, наверное, от боли. Это, наверное, от шока.

– Не плачь, – он вновь прикасается ко мне, стирая пальцем слезу и оставляя на её месте маслянистый чёрный след, видимый только нам двоим. – Ты так беззащитна, когда плачешь. Даже я начинаю чувствовать что-то вроде стыда.

– Ты убил её. Что дальше? – устало спрашиваю, даже не пытаясь сопротивляться.

Я потеряла всякую волю, всякую надежду. Он перерубил меня, перемолол и вытащил всё, что было внутри. О да, он настоящий Чёрный человек. Он знает, как причинить боль и как заставить человека мучиться.

– Пойдём. Пора, наконец, тебе перейти туда, где твоё место. Это должно было произойти давным-давно.

Клаус смотрит на обезумевшего Андрея и тот теряет сознание от взгляда мёртвого. Улыбаясь, призрак берёт меня за руку, и мы выходим из комнаты.